Статья в La Vangardia - "El silencio ruso y la locuacidad ucraniana".

Перевод.

---

Все чаще в вооруженных конфликтах коммуникация становится мощным ресурсом, если не основным оружием. Руководство НАТО указывают на это. Специальности стратегической коммуникации (стратком, как их называют на Западе) укрепляются с каждым днем. Стратегическая коммуникация, осуществляемая Россией по отношению к Украине, заключалась в молчании. Стратком Украины был совсем другим, почти противоположным.

Пространство, оставленное в российской стеной молчания, заполняется теми, кто отвечает за стратком Украины, с разнообразным содержанием и не всегда с должным уважением к правде. Помимо кинематографических выступлений президента Зеленского на стороне захватчиков, "существуют очень подробные отчеты о нанесенном ущербе, которые имеют оттенок манипуляции", - объяснил газете Франсиско Хосе Ган Пампольс, генерал-лейтенант армии в запасе.

Игорь Конашенков, официальный представитель Министерства обороны России

Не нужно быть продвинутым аналитиком, достаточно быть простым наблюдателем, чтобы понять, что идет информационная война между двумя сторонами конфликта, развязанная российским вторжением. Киев ведет более активную информационную войну, в то время как Москва практически не распространяет тактическую информацию.

Однако то, что происходит в СМИ в каждой стране - это другой вопрос. На выпуски газет, радио и телевидения могут влиять страткомы генеральных штабов обеих сторон, однако передаваемая информация не является тактической - по крайней мере, в случае России. Нельзя сказать, что тишина царит, например, в некоторых российских телепрограммах, где, кстати, постоянно звучат намеки на возможную ядерную войну.

"Мы не можем никому доверять. Одни лгут, другие скрывают информацию", - комментирует Луис В. Перес Хиль, профессор международного права в Университете Ла-Лагуны и специалист по теории конфликтов, который также сожалеет, что некоторые западные СМИ следуют информации, которая на самом деле является не более чем пропагандой.

Профессор Перес Хиль говорит, например, об огромных различиях, с которыми обе стороны сообщали о своих и чужих потерях. В соответствии со своими страткомами, Украина, например, напоминает он, назначала российских генералов "в несуществующие подразделения или выдавала за погибших тех, кто таковыми не являлся".

Николас де Педро, глава исследовательского отдела лондонского аналитического центра The Institute for Statecraft, продвигает теорию коммуникативной манипуляции на шаг дальше и говорит, что на вторжение, похоже, повлиял тот факт, что "Россия в итоге поверила собственной пропаганде об Украине" -  например, в то, что это страна, в которой доминируют нацисты.

Далекий от психологии профессор Луис В. Перес Хиль, специалист по теории конфликтов, утверждает, что ложь действительно могла повлиять на поведение России во время вторжения: "Военные ввели политиков в заблуждение относительно внутренней ситуации в Украине и состояния ее вооруженных сил в результате вопиющих ошибок разведки. Они также лгали о своих собственных возможностях, которые были недостаточными или, в некоторых случаях, вообще отсутствовали. Отсюда и отсутствие материально-технической поддержки. Войска на фронте не могли пополнять запасы. От 25 до 30 процентов автомобилей, потерянных на ранних этапах, были брошены из-за отсутствия топлива.

Генерал-лейтенант Ган Памполс подходит к факту использования информации - или ее отсутствия - в качестве оружия войны как человек, который анализировал военные сценарии на самом высоком уровне во время своей последней работы в качестве главы штаба быстрого развертывания НАТО, расположенного в Бетере, Валенсия. Он не чужд войны. Имея большой опыт работы в зарубежных миссиях, Ган пишет: "Так сложилось исторически: Россия никогда не признает потерь. Мы до сих пор не знаем, сколько их было в Афганистане".

https://exler.ru/blog/russkaya-tishina-i-ukrainskaya-razgovorchivost.htm