Для Альтернативного мира ролевых игр
Предупреждение. Яой, БДСМ, насилие и пытки, педофилия, нецензурная лексика. Рейтинг: NС-17.
Предыстория. Все познается в сравнении. Но иногда сравнение, например, своего раба с чужим, может привести к весьма неожиданным результатам.
Телефонный звонок разбудил Джейка, он дернулся, не поняв со сна, что происходит и откуда этот режущий уши звук. Затем понял, расслабился, реальность по капле вливалась в его разум вместе с памятью о вчерашнем безумии и открытиях, объект и источник которых тихо сопел сейчас на другой половине кровати, укутанный в простыню. На белом постельном белье кое-где виднелись следы крови, а если присмотреться - то и засохшей спермы. Надо будет устроить стирку, решил Джейк. А телефон не умолкал, пришлось вставать, распрямлять хрустящие суставы и шлепать босыми ногами в гостиную.
- Что? - не очень дружелюбно буркнул Джейк в трубку.
- Дааарлинг! - жизнерадостно, как всегда, впрочем, почти оглушил его знакомый женский голосок.
- Сильвия, что за привычка звонить так рано? - Джейк уселся в кресло, умерив гнев в тоне. Ругать Сильвию было совершенно бесполезно, даже наоборот, себе дороже.
- Но дорогой, сейчас девять утра, нормальные люди уже час как на работе!
- С какой стати ты отнесла меня к нормальным людям? - усмехнулся Джейк. Некоторые вещи не меняются с годами, а Сил как была, так и осталась язвительной стервочкой. Зато у нее был весьма оригинальный взгляд на жизнь, а оригинальность Джейк уважал во всех ее проявлениях, даже в таких извращенно-исковерканных видах, как мировоззрение Сильвии.
Когда он вернулся в спальню, в его голове прочно засели идеи генеральной уборки в доме, Сильвия любила порядок. Ну, хотя бы под ковры мусор замести успеет. Или успеЮт, исправился Джейк, оценивающе глядя на бугор под простыней на своей широкой кровати.
- Морис, - Джейк склонился над ним, коснулся плеча мальчика. Из-под простыни тянулась веревка, привязанная к стальной спинке кровати, Джейк решил не испытывать судьбу и, раз уж ему жаль запирать мальчишку в подвале, обвязал его запястье, чтоб не удрал ночью. Хотя мальчик под вечер был так измотан страхом, унижением и болью, что после секса сразу отрубился, едва Джейк оставил его в покое.
Морису что-то снилось всю ночь. Что-то тревожное, будто являющееся продолжением реальности, в которую он попал. Во сне ему тоже было неловко и странно, потому что с одной стороны все было дико странно, а с другой - болезненно приятно. Он слышал, что звонил телефон, что Джейк с кем-то разговаривал, но окончательно вынырнул из сна только когда к нему обратились. Мальчик открыл глаза и повернул лицо к мужчине, взгляд привычно скользнул по его лицу, не задерживаясь и уставился куда-то в пространство около его плеча.
- Да? - хрипловато спросил он и почти тут же сел на кровати, свесив с нее ноги. Сидел он криво, скособочившись на одну сторону, потому что сидеть ровно мешал весьма понятный дискомфорт в прямой кишке, а натруженный анус чесался. Чтобы пресечь попытки почесаться мальчик положил руки себе на коленки и стал теребить веревку на запястье, сосредоточившись на ней.
Морис дернулся, но не так, как раньше, все-таки вчерашний вечер, странный даже по Джейковым понятиям, помог - что-то изменилось и в поведении Мориса, и в его восприятии реальности.
- Сегодня ко мне приедет гостья, я должен прибраться в доме. Ты можешь мне помогать или... я могу снова запереть тебя в подвале, - говорил Джейк ровно, без угрозы, пугающими были пауза и прямой немигающий взгляд в лицо Мориса, так Джейк утверждал, что его слова с делом не расходятся.
- Не надо подвал.Тут же не раздумывая ответил мальчик и поднял глаза на мужчину. Взгляд получился коротким и чуть испуганными, но не тем животным страхом, который там был раньше, а скорее каким-то обыденным страхом ребенка перед наказанием. Морис действительно больше не хотел в подвал, где лежит тонкая дерюжка и стоят пустые консервные банки, напоминающие ему о минутах позора.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнул Джейк и отвязал веревку с запястья мальчика. Ему действительно не помешала бы помощь, а времени было мало. Мужчина принес мальчику длинную футболку, поверх которой повязал ему красный в белый горошек передничек с рюшечками и нагрудным кармашком. - В шкафу среди коробок есть пылесос, за тобой гостиная и спальня. А я пока займусь кухней, - было так странно говорить с мальчиком, как с простым сожителем, как с Джери или Ио, забыв о том, как ломал его психику и насиловал тело несколько часов назад. "Ты больной извращенец, Джейк Льюис, и жизнь тебя не меняет", - думал мужчина, перестилая кровать, краем глаза наблюдая за Морисом.
Морис подавил вздох и направился к шкафу. Заспанный и взлохмаченный, да еще и голодный, он сейчас был немного раздражен. Но показывать этого не собирался - себе дороже, поэтому решил просто молчать. Он вытащил пару коробок, под которыми нашел пылесос, вытащил его из шкафа, засунул обратно коробки и покатил его к выходу, выйдя из спальни, он неуверенно огляделся - он плохо ориентировался в большом доме, а потом направился в гостиную, где принялся пылесосить ковер на полу, ожидая, пока Джейк уберется на кухню, чтобы вернуться в спальню. И все равно, рука то и дело непроизвольно поднималась и почесывала через футболку дырочку или член, на котором еще оставался налет высохшей спермы.
Перестелив постель, Джейк потратил еще какое-то время, чтобы убрать лишние коробки и задвинуть створки шкафа. Сильвия предпочитала привозить игрушки с собой, а не пользоваться чужими, хотя надо отдать ей должное - за своими игрушками (живыми и не живыми) она ухаживала с поистине материнскими заботой и вниманием. Ну, если забыть, что мамочки обычно не заставляют своих детей делать столько грязных и неприличных штук...
Черт, а он ведь соскучился по этой женщине. Столько лет прошло, интересно, как возраст изменил ее? Может быть, она уже отказалась от прежних заморочек и стала обычной развратной бабой? Это было бы прискорбно.
Джейк заглянул в гостиную, когда шагал на кухню, как раз вовремя, чтобы уловить момент почесывания. Надо его вымыть. И накормить. Даже Джейк чувствовал голод, а мальчишка и подавно, но молчит, боится рассердить хозяина. Джейк усмехнулся - дрессировка неожиданно дала нужный эффект, а он уже не надеялся. Надо будет заказать стол из другого материала, нафиг ему был чугунный-то? Пот выступил на лице, когда, напрягшись всем телом, Джейк толкал тяжеленный стол на место в центр кухни. Погрев вчерашний плов и разложив его на тарелки, он позвал Мориса:
- Малыш, иди завтракать! - и только потом подумал, что стоило бы поесть первому и оставить Мориса одного в кухне, чтобы тот не косился испуганно на каждое телодвижение Джейка.
Мальчик уже успел пропылесосить ковер, теперь занимался диваном. Дома его фиг бы кто заставил заниматься уборкой, а тут он беспрекословно делал то, что сказали. Да он, наверное, и пол бы зубной щеткой выдраил, если бы Джейку пришла такая блажь на ум. Сквозь шум пылесоса он услышал слово "завтракать" и не заставил себя звать дважды. Оказавшись на кухне в две секунды он снял передник, умылся и вымыл руки и сел за стол. Плов пах просто одуряюще и тут же от этого запаха рот заполнился слюной. Рискуя получить подзатыльник или другое наказание, он не стал ждать Джейка, а быстро принялся уплетать еду, будто ее могли внезапно отобрать. Он практически не прожевывал, и не обращал внимания на вкусовые качества блюда, неотрывно уставившись в тарелку.
На миг лицо Джейка омрачилось жалостью, слишком короткий миг, чтобы придавать ему значение, но все же - как лицемерно жалеть ребенка, которому ты сам причиняешь боль! Но это тоже часть Джейка, его искаженной души - сделать больно, насладится чужим страданием, чтобы потом искупить боль нежностью и заботой. Рядом с ним оставались только те, кто понимал простую истину: нельзя быть счастливым с Джейком, если не имеешь слишком низкий болевой порог. И снова он усмехнулся своим мыслям.
- Бери добавку, если хочешь, - разрешил он, поднявшись с места и поставив тарелку в раковину. А сам ушел в ванную. Тут тоже были следы крови и спермы, которые ему пришлось вычистить самому. Когда приедет Сильвия, Морис снова подвергнется испытаниям, и лучше не напрягать его до этого времени лишний раз. Но вымыть его все же придется, как и вымыться самому. Сильвия стоила того, чтобы встретить ее при полном параде. Так что Джейк собрал волосы в узел, снял рубашку, оставшись в спортивных штанах, побрился, начал набирать ванную - и только потом подумал, что альтруизм не окупается так, как эгоизм, и зачем же противиться желанию, скажем, принять ванную вместе с Морисом? Нет, трахать его снова Джейк не собирался, сейчас его мысли были заняты Сильвией (наверное, единственной женщиной, которую он хотел бы соблазнить), но почему бы не поиграть с мальчишкой?
- Морис! Закончил завтракать? Иди сюда.
Запихнуть в себя еды побольше было очень соблазнительно, но с утра желудок быстро запротестовал против такого над собой издевательства и Морис ограничился тем, что ему положил Джейк. Когда тот ушел, Морис не отказал себе в удовольствии с ненавистью посмотреть на стол. Он даже сам налил себе чаю и как раз заканчивал его пить, когда Джейк снова напомнил о себе. Голос звучал гулко - из ванной, и он поставил тарелку и чашку в раковину и пошел в ванну. Он встал в дверях и даже слегка улыбнулся, конечно, не перспективе совместной ванны, а просто тому, что он сыт и с самого утра его тело не украсилось ни единым новым синяком.
Джейк удивленно приподнял брови, отловив на лице Мориса довольное выражение. Если мальчик научился радоваться мелочам в самый мрачный период жизни, в будущем его уже мало что сможет сломить. Забавно. Выйдя из подвала, он вряд ли бы улыбался.
- Разденься и лезь в ванную мыться.
Джейк больше не угрожал, но и не сюсюкался с парнем, ему было интересно, как себя станет вести ребенок, если оставить только память об угрозе, а саму угрозу убрать. Как скоро он вернется и вернется ли к прежнему поведению избалованного шалопая? Мужчина заканчивал бриться, поглядывая на мальчика в зеркало.
Конечно Морис разделся и залез в воду. А вот интересно, если бы мужчина не сказал раздеться - полез бы он в воду в одежде? Мысль проскользнула в голове и не зацепилась там, Морис сам выбрал для себя возможность не думать и, кто знает, может через месяц Джейк бы получил себе настоящего раба. Если бы у него этот месяц был бы.
Так или иначе, но мальчик уже полулежал в воде, чуть хмуря личико от того, что вода казалась слишком горячей для его ануса, но зато остальное тело было весьма радо возможности смыть с себя грязь ночи. Мальчик положил голову на бортик ванны и закрыл глаза с легкой улыбкой в уголках губ.
Джейк прислонился к раковине, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрел на Мориса, на его пока еще безмятежное лицо - лицо человека, живущего одним моментом, не думающего о будущем или прошлом. Сильвия сказала: "Я слышала, у тебя завелся питомец. Вот я и подумала, было бы здорово познакомить его с моей любимой игрушкой", - и Джейк думал, как далеко разойдутся слухи? О своей репутации он не беспокоился, а вот Морису еще жить в этом городе, где каждый извращенец будет знать его имя и адрес, а значит, спокойной жизни у мальчика не будет даже после отъезда Джейка. К сожалению, реальность такова, что только наличие у тебя хозяина может дать защиту от других хищников, особенно если ты мал, слаб и беден. И лучше всего, если ты сам имеешь возможность выбрать себе хозяина.
Джейк намылил мочалку, провел ладонью по волосам Мориса, привлекая его внимание: - Поднимись, я намылю тебя. Или хочешь сам? - он протянул мочалку мальчику.
Морис открыл глаза и взял мочалку. Все же, несмотря на то, что у них установился некий хрупкий мир, он предпочитал свести тактильный контакт к минимуму. Мальчик старательно намыливал руки и шею, оттягивая момент, когда придется встать из воды. Сосредоточенность снова породила мысли - что за гости? Куда он денет мальчика на время посещения? И зачем его вобще моют? Это, естесственно, отразилось тревожной напряженностью на лице, но вопроса так и не последовало, вместо него раздался всплеск воды и мальчик встал, продолжая тщательно намыливаться.
Джейк разделся и максимально тихо залез в ванную позади Мориса, присел на бортик. Вода журчала, заглушая посторонние звуки, и Джейк просто следил за мальчиком, скользя взглядом по его тощему телу от напряженных плеч, вдоль линии позвоночника до упругих ягодиц и гладких бедер, обратно по изгибу талии, цепляясь за выступающие косточки таза и двигающиеся непрерывно лопатки - парень интенсивно отдраивал себя. Знал бы он, что скоро его, вероятнее всего, снова испачкают... Сильвия знала о Джейке больше, чем тот о Сильвии, и что у нее за игрушка такая? Любопытство перемежалось с чувством ревности собственника - это он нашел Мориса, он воспитал питомца, с чего бы позволять кому-то пользоваться итогами своей работы?
- А теперь вымой и меня тоже, - сказал Джейк, едва заметил, что мальчик намылился целиком. Мужчина поймал взгляд Мориса и кивнул на душевой шланг и мочалку в его руке, а сам соскользнул с бортика, сел на колени на дне ванной перед Морисом, откровенно следя за его лицом. Настороженность, удивление, страх, желание со всех ног драпать прочь, презрение и даже ненависть, мысли о возможности придушить Джейка шлангом душа, - по крайней мере Джейк бы точно о таком задумался, будь он на месте Мориса.
Мальчик чуть сильнее стиснул зубы на просьбу Джейка - странно было бы полагать, что тот не преминет снова попросить его о чем-то подобном. Он повернулся к мужчине спиной, тут же покрывшись мурашками, незаметными под пушистой пеной, вымыл мочалку и снова ее намылил. Он снова повернулся к Джейку лицом, тот стоя на коленях был теперь ниже мальчика, и тоже опустился в воду. Странное дело, но когда он не чувствует взгляда над своей головой, то приходит странное чувство паники, будто это не правильно. Мальчик не думал о том, что может придушить сейчас Джейка. Во-первых - не получится, а даже если и получится, то не понятно, что же делать дальше, оставшись одному с трупом в этом доме. Или все же хотя бы такое внимание к себе лучше, чем полное игнорирование, с каким он постоянно сталкивался до сих пор со стороны взрослых?
Мочалка легла на плечо Джейка и круговыми движениями заскользила к груди, касания были легкими, мочалка едва ощутимо скользила по коже - вдруг он сделает больно? Тогда скорее его задушат, Джейк ведь наверняка знает, что он будет делать, если останется в доме один с трупом.
Джейку казалось, что рука Мориса дрожит, на лице мальчика застыла гримаса страха и отчаянной покорности, но останавливаться сейчас Джейк не собирался. Ритуал мытья, как и кормление, ласка, уговоры - все символы заботы со стороны хозяина служили одной цели: развить в Морисе доверие к Джейку, желание угодить не только и не столько из страха перед наказанием. Цель - увы! - не достижимая в такие сжатые сроки. Но почему бы не попробовать?
- Ты моешь меня или ласкаешь? - насмешливо спросил Джейк. - Не думаю, что возбуждать меня снова хорошая мысль, мм?
Рука сильнее сжалась, комкая мочалку и Морис закрыл глаза, замер. Устроить бы сейчас истерику, реветь, брыкаться, обзываться, засунуть эту мочалку ему бы в жопу, да поглубже! Зачем он постоянно смеется над ним? Он ведь старается, очень старается! Губы дрогнули, и мальчик опустил голову, дыша глубоко и убеждая себя в том, что пора бы уже привыкнуть к издевательствам... Он сильнее надавил на кожу мочалкой и попытался продолжить свое дело, но плечи уже мелко дрожали, и Морис никак не мог заставить себя поднять голову, чтобы снова увидеть перед собой Джейка и его снисходительную улыбку.
Вот, этого Джейк и хотел избежать - очередного срыва. Как бы Морис ни тщился показывать безразличие, покорность хозяину, он всегда остается уличным щенком, который мечтает о побеге и только и ждет возможности нассать хозяину в тапки. Джейк вздохнул, отобрал мочалку и, сжав плечи, развернул Мориса к себе спиной.
- Домывайся и вылазь. Но не уходи, - Джейк не хотел, чтобы мальчик видел разочарование на его лице, но он не сумел скрыть это разочарование в голосе.
Когда он вылез из ванной, то сказал Морису наклониться над бортиком и упереться в него. А сам достал мазь, чтобы обработать его анус, опустился на колено и положил ладонь на ягодицу мальчишки.
- Не дергайся, это всего лишь лекарство. Я не собираюсь тебя насиловать сегодня... - Джейк замялся на секунду. - Но возможно моя гостья пожелает осмотреть тебя, ты не будешь ей перечить. Учти, я буду очень недоволен, если ты обидишь ее грубостью или чем-то еще, - с долей угрозы сказал он, орудуя пальцем в попке мальчика, он старался поглубже распределить мазь, втирая ее в стенки кишечника и особенно в напряженные мышцы ануса.
Когда мужчина развернул мальчика, ему это показалось чем-то вроде пощечины и после этого слезы полились из глаз не сдерживаемые больше. Конечно, он услышал интонацию Джейка и не удержался.
- Я ведь правда стараюсь, - слова были произнесены с горькой обидой, он-то надеялся, что теперь его хорошее поведение будет хотя бы замечаться, но мужчина все равно замечал только плохое. Истерика получилась быстрой и не сильной, психика срабатывала быстро и болезненно, но так же быстро уставала, истощенная постоянными встрясками и прессингом.
Наклонившись над бортиком, мальчик почти спокойно отнесся к прикосновениям, готовый к ним. Мазь бархатисто распределялась по мышцам, хотя сейчас Джейк действовал болезненно-грубо, мальчик почти сразу почувствовал облегчение - зуд отступал. Гостья? К ним едет женщина? Зачем? Осматривать? Может, она врач?
Джейк чувствовал усталость, он не был готов к гостям, особенно к таким гипер-неугомонным, как Сильвия. И он не хотел сейчас будить в мальчике чувственность, поэтому давил порыв обнять ребенка, укутать его и унести в уютный кокон постели, чтобы лежать с ним рядом, гладить по волосам, греть своим теплом, в знак того, что все хорошо, в знак извинения за излишнюю жестокость и нанесенный вред. Но если впереди возможно новое унижение, а Сил любила унижать, добиваться абсолютной покорности, - то пусть лучше в мальчике угнездится настороженность и недоверие, так его можно ранить, но не сломать.
Джейк успел одеться, одеть Мориса (все в ту же футболку - надо будет купить ему одежды, что ли?), когда мобильник в гостиной заиграл мелодию общего вызова. Сильвия сообщила, что уже не далеко от его дома и неплохо было бы встретить ее и открыть ворота. Удивляясь собственному волнению, Джейк поспешил к воротам, слегка улыбаясь на ходу, рассеянно оставил дверь дома нараспашку, словно забыл, что Морис может последовать за ним на улицу.
Роскошная женщина в облегающем длинном платье с разрезом сбоку до середины бедра вышла из автомобиля, подав Джейку руку, которую он не преминул поцеловать, заглядывая в серо-голубые глаза.
- Ты почти не изменилась, так же прекрасна и...
- И недоступна? Ты это хотел сказать? - она рассмеялась, довольная эффектом. Даже самой развратной женщине мира хочется, чтобы ею восхищались, а на лице Ловца было самое настоящее восхищение. Из всех ее знакомых мужчин (да и женщин, собственно, тоже), он единственный никогда не оставлял попыток ее добиться.
- Неужели до сих пор?.. - Джейк не успел закончить, Сил прижала к его губам тонкие пальчики и посмотрела так, что он все сам понял. - Значит, у меня по-прежнему есть шанс стать твоим первым, - заключил он с бесподобной самоуверенностью, что снова вызвало ее звонкий смех.
- Я привезла свою гордость, чтобы ты оценил, - сообщила она и направилась к багажнику, слегка покачивая бедрами, к которым и приковался немедленно жадный взгляд Джейка. Время лишь слегка отразилось в тонкой сетке морщинок вокруг ее глаз и в уголках рта - она всегда любила улыбаться, остальные части ее роскошного тела время не тронуло вовсе. Но к тому, что он увидит в багажнике, Джейк оказался слегка не готов...
Если бы щенки могли говорить, самый счастливый из них мог бы рассказать такую историю:
«Я плохо помню, чем он привлек мое внимание, но зато я никогда не забуду, чем закончилась та беседа на автобусной остановке. А еще я никогда не забуду его руки и тонкий, бескровный рот. Я никогда не узнаю его имени и не узнаю, чем ему приглянулся, но всего через неделю нашего общения я сбежал из дома. Я, девятилетний дурак, купился на мороженное, новые кроссовки и разговоры "как со взрослым". И я оказался у него дома...
***
…Я увидел перед собой стройные женские ножки в открытых босоножках на каблуке. Тонкие, белые пальчики и окрашенные в какой-то темный лак аккуратные ноготочки. Освещение с моём подвале было тусклым, поэтому разобрать, какой именно был цвет лака, я не смог. Меня трясло и мутило, подстилка уже давно стала влажной и холодной - меня положили сюда тихо умереть от голода, холода и заражения крови. И тогда я протянул ладонь и погладил эти пальчики, взглянув в лицо женщине, стоявшей надо мной.
Никогда в жизни я не видел такой красоты, у нее была легкая улыбка, как у Девы Марии, и красивое тело, как у Евы, сокрытое под облегающими черными одеждами. Я был готов встать перед ней на колени и молиться, как на святой лик, но сорванный голос позволил мне только тихо прохрипеть что-то невразумительное.
- Боже мой, ты что? Не убираешь за ним совсем? - она заметила в углу комнаты ведро, накрытое крышкой, и подошла к нему. Я дернулся было в ее сторону, но Дева Мария опередила меня и сорвала с ведра крышку. Я закрыл от стыда глаза. Мне было неприятно, что она видит мои испражнения вперемешку с кровью и рвотными массами, которыми ведро было заполнено наполовину.
- А зачем? Все равно он скоро подохнет - это же явный брак породы, - это уже отозвался тот мужчина и тут же добавил:
- Ладно, чего тут время зря терять, пойдем.
Но Дева Мария опустилась передо мной на колени и... поцеловала меня в грязный лоб. Я искренне и всей душой пожелал умереть в этот момент, чтобы умереть счастливым. Они еще поговорили о том, что меня еще можно выходить, ведь редко среди черных попадаются такие милые мордочки, к тому же черный - не маркий, на нем не так заметны синяки, он впишется в любой интерьер, он рассказал ей, что я охрип, когда начал верещать слишком громко, и еще о чем-то, о чем я не помню, потому что все время она гладила меня по волосам и была так ласкова, что я чуть не разревелся. Уже через полчаса меня завернули в плотную ткань, спеленав, как младенца, и погрузили в багажник джипа. Внутри хотя было и темно, зато тепло, зато я уехал из его дома к Деве Марии.
Она выхаживала меня с милосердием святой, делала мне очистительные клизмы, поила горячим и много говорила со мной. Ответить я ей не мог - она запретила мне произносить звуки, пока не выздоровеет мое горло, но я научился благодарить ее без слов, целуя ее чудесные маленькие пальчики на ногах. Она задавала вопросы, и я кивками рассказал ей каким образом я получил себе разрыв ануса. Забавно то, что она считала меня девственником - до сих пор ни единый живой орган не был в моем теле и мой орган тоже не был ни в ком, но по причине того, что я еще просто не мог сделать этого. Она сказала, что куда больше любит собак, чем людей, поэтому она сделал для меня мягкий удобный лежак у себя в спальне, да и мне всегда так нравились ее ножки, что я предпочитал быть ближе к ним, чем к ее лицу, и передвигался на четвереньках.
Я выздоровел и она отпустила меня, она сказала, что не хочет держать меня силой, и поэтому будет ждать меня через месяц, каждую субботу в условленном месте и в течении месяца, на случай, если я захочу вернуться.
И, конечно, я захотел к моей Деве Марии в первый же день, когда оказался дома. Я понял, что люблю ее и хочу чтобы она забрала меня к себе насовсем. Но пробыл у нее только до понедельника и снова вернулся в школу. Так продолжалось почти полгода, я справил десятый день рождения и сбежал к Деве Марии на каникулы на целые три недели!
Как мы были счастливы! Она так обрадовалась, когда однажды мы были в ее гостиной, она читала газету, а я лежал у ее ног, и она рассеянно теребила своими божественными пальчиками и пяточкой мое пузико, и вдруг мой член начал твердеть. Мне всегда нравилась, как потрясающе светится ее белоснежная кожа на фоне моей черной, и в этот раз я наконец-то смог выразить свое восхищение телом. И тогда я стал познавать чудеса других наслаждений. Мне вполне хватало того, что она дрессирует меня, играет со мной, кормит с рук и позволяет спать у себя в ногах. Но теперь она стала интересоваться и другими вещами, которые я мог делать.
Когда закончились каникулы, я продолжал потом приходить к ней каждые выходные, мы проводили вместе два дня, а потом она в багажнике отвозила меня ближе к дому, и я уходил, живя пять дней мечами о ней. Вы не подумайте, я сам захотел ездить в багажнике, чтобы всегда помнить, как она спасла меня!
Следующие каникулы начались с моей оплошности - я опоздал к моей Деве Марии на встречу! И она меня справедливо наказала, и я выполнил все, что она захотела. Сначала я громко скулил и лаял, прося прощение, вылизывал ее ножки, а потом она велела измазаться мне собственными испражнениями и слизывать их с себя. У меня гибкое тело, поэтому я доставил ей удовольствие, когда смог вылизать собственный член. Потом я познал первый в своей жизни золотой дождь, омывший теплыми струйками мое грязное тело. Она выкупала меня и сказала, что отныне я всегда должен быть чистым, и напомнила мне о своей милости, сделав мне клизму, вычистив хорошенько мой кишечник. А потом она сказала, что я хорошо просил прощение и теперь осталось меня наказать. Ах, как же это было здорово, принимать удары плетей из ее рук! Я был прощен! А в награду она позволила мне вылизать не только свои ножки, но и открыла для моего языка свое лоно, божественное на вкус. Теперь каждое утро я доказывал ей свою преданность безропотно подставляясь под клизмы, потом я ласкал ее и мы шли на двор играть с палочкой. Через неделю она показала мне искусственный член, и теперь он тоже стал участвовать в наших играх. Так постепенно в доме стали появляться все новые и новые игрушки, которые все мне нравились, особенно так называемый страпон, позволившей принадлежать моей Деве Марие полностью. А потом она решила украсить меня и позвала какого-то мужчину. Он украсил меня колечками по всему телу: нос, два прокола в языке - один насквозь посередине, и колечко на кончике, оба соска, пупок, два прокола в мошонке - один между яичек, другой под ними, а потом он сделал мне обезболивающий угол и проколол головку моего члена - через канал вывел специальное колечко под головкой и в довершение всего - обрезал мне крайнюю плоть, как объяснила Дева Мария, это было нужно для того, чтобы я был еще более чистеньким. И снова она меня обхаживала, дизинфецировала проколы, много со мной разговаривала и очень радовалась такой моей перемене. Она строго настрого запретила мне показывать эти колечки другим, и мы договорились, что колечко в носу я буду одевать только для нее, а остальное прятать под одеждой. О боги, что она вытворяла с ними, когда дырочки зажили! Я тоже научился своим новым языком доставлять ей еще больше удовольствия, и я этим очень гордился! Под конец каникул она подарила мне именной ошейник (очень красивый) и сказала, что теперь я ее щенок, а она моя Хозяйка, я ее раб, а она моя Госпожа.
И снова понеслись учебные дни с редкими встречами с моей несравненной Госпожой, которая не перестала меня удивлять своими выдумками.
Как-то раз я заболел зимой и мы не виделись два месяца. Она купила двоих породистых щенков - ротвейлера и добермана. Они оба похожи на меня по цвету и очень игривые и красивые, теперь нам стало еще веселее!
***
А вчера, Госпожа мне сказала, что мы едем в гости и там будет маленький белый мальчик и мужчина. Неужели, впервые в жизни я познаю в себе живой член мужчины! О, Госпожа, спасибо тебе!»
Паппи уже успел немного подустать от дороги - начали затекать пальцы и чуть ломить суставы, все же каким бы он не был гибким, у всего есть предел. Он лежал смирненько, лишь иногда поводя плечами или сжимая пятками ягодички, благо дорога была совсем без кочек и он ни разу сильно не ударился. Но вот машина остановилась и по притоку прохладного воздуха стало понятно, что багажник открыли. Шерстяная попонка была сорвала с тела и взгляду окружающих предстал Паппи во всей красе своей шоколадной кожи и белых ремней. Мальчик лежал лицом вглубь багажника, поэтому рассмотреть красоту его костюма пока было невозможно, а он так хотел покрасоваться своими колечками и намордником! Тихий зов раздался из растянутого кляпом рта, настолько тихий, что почти не угадывался среди треска, издаваемого вибратором, который передавал свои колебания по цепи, два раза обмотанной вокруг члена, который в свою очередь уже насквозь промочил шелковые трусики смазкой, и запах юного, возбужденного тела ударил в нос стоявшим за его спиной. Паппи лежал смирно, но с нетерпением ждал возможности побегать и освободиться от кольца, сжавшего член.
- Ну что тебе сказать, - Джейк скептически изогнул бровь, взглянув на Сильвию. - Я оценил.
- Тебе не нравится? - огорченно прикусила она нижнюю губку. - Это Паппи, мой любимец. Он послушный и верный, ласковый, как щеночек...
- И не только как щеночек, да? - иронично отозвался Джейк, оглядывая соединение цепочек в месте, где они удерживали в анусе мальчика вибратор. Прибор жужжал, видимо, всю дорогу, но "тело" не выказывало никаких знаков недовольства этим фактом.
- Ну ты же меня знаешь, - Сил расплылась в такой довольной улыбке, что Джейк почувствовал, как мурашки забегали по его спине. Он вспомнил то время, когда и сам мечтал оказаться в ее власти... может, не совсем так, как Паппи, но плетка в ее руках смотрелась обалденно. Женщина отстегнула ремешки в ключевых местах, освобождая ноги и руки негритенка, чтобы он мог подняться.
- Очень... мило, - Джейк улыбнулся.
- Паппи, - произнесла Сильвия тоном любящей хозяйки, извлекая изо рта мальчика кляп. - Это Мистер Льюис, мой давний друг. Будь умницей и поприветствуй его.
Паппи потянулся и перевернулся лицом к людям становясь на четвереньки, подарил взгляд, полный обожания Госпоже, а затем с пытливым интересом уставился на мужчину. Голову освободили от намордника, затем и от кляпа, и Джейк увидел чувственные пухлые губы и широкий, но достаточно изящный нос, с крупным, глубоко вставленным колечком. Вообще, мордочка Паппи была достаточно миловидна для темнокожего. Первым делом, освободившись от кляпа, мальчик ткнулся носом в руку Сильвии и лизнул ее ладонь, а уже потом приблизился к Джейку, высунувшись наполовину из багажника, и задышал быстро-быстро, чуть высунув язык, обнюхивая воздух рядом с ним.
- Гав-гав! - звонко поприветствовал он Льюиса и чуть повилял попкой, раскачивая свой поводок, который в свою очередь потянул колечки, тогда лицо мальчика изменилось, стало блаженным от удовольствия, которое доставляла боль и вибрация внутри.
- Ну правда он прелесть? - воскликнула Сильвия, умиленно наблюдая за любимцем. - Ко мне Паппи! - она похлопала по бедру. - К ноге! - и выставила из разреза платья стройную гладкую ножку в остроносой туфельке на высоком каблуке.
"Н-да, как бы Морис смотрелся в такой роли?" - Джейк вспомнил, как пытался навязать мальчишке собачье послушание и кличку Плуто. И как у него ничего не вышло.
- Идемте в дом? - предложил он, чувствуя себя странно уязвимым и не желая показать это в излишних вопросах. Видимо, Сильвия это почувствовала, она странно посмотрела на него и не стала ничего уточнять. В их небольшом сообществе (извращенцев) ценилась неприкосновенность личной жизни.
- Как твой племянник поживает? - спросила она чуть погодя уже в доме. Джейк улыбнулся, оглянувшись через плечо:
- Мне есть, что тебе рассказать.
Сил понимающе усмехнулась: есть слова, которые не стоит говорить при наших игрушках, их должны слышать только равные нам. Джейк привел их в гостиную, огляделся:
- Морис! Иди сюда! - позвал он и повернулся к Сильвии с немного виноватым видом. - Мой любимец пока не так хорошо воспитан, и я надеюсь на твое благотворное влияние.
- Ты Ловец, милый, а не Воспитатель, - женщина игриво покачала пальчиком.
Мальчик чуть помедлил, извлекая из багажника рюкзачок небольшой, но на вид увесистый, взял его в зубы и вылез наружу, гремя своей цепью. На секунду он замер около ног Госпожи, потираясь носом о ее коленку, вибратор в попке заставлял его то и дело покачиваться вперед-назад, будто сзади к нему пристроился кто-то и трахает. Тяжелая цепь приятно тянула за кольца вниз, а боль в члене начала нарастать, доставляя беспокойство. Потом он двинулся рядом с хозяйкой, высоко подняв мордочку, что бы не волочить рюкзак по земле. Когда они оказались в холле, Паппи тут же опустил рюкзак на пол и лизнул стройную ножку Госпожи, от туфельки до коленки. Госпожа запрещала слюнявить ее одежду, и он старался не задеть кожу обуви или шелк платья. А с другой стороны он таким образом намекал на свое желание разуть Госпожу.
В это время Морис, который сидел в спальне, поднялся на голос Джейка и вышел в холл, широко распахнутыми глазами уставившись на негритенка, который по собачьи лизал ноги незнакомой женщины. Потом он поднял взгляд на ее лицо и как прикованный залюбовался ее глазами, такими лучистыми и улыбающимися.
- Здравствуйте, - старательно-вежливо прошелестел он и сделал шаг навстречу, остановившись за спиной Джейка, полуспрятавшись за него.
Это было так умилительно: Морис искал защиты у Джейка от чужих людей. Сильвия с любопытством разглядывала мальчика в длинной широкой футболке (явно с плеча Джейка), но она также успела углядеть на лице Ловца проблеск удивления, когда тот краем глаза, на миг повернув голову, заметил реакцию Мориса, а самым любопытным было то, что Джейк тут же тщательно постарался скрыть свои эмоции от нее, Сильвии. Что-то между ними двумя происходит, или это перемены в самом Джейке? То, как он улыбнулся, когда Сил спросила о юном Джереми... Женщина ощутила легкий укол разочарования: если ее догадка верна, то Джейк Льюис, великолепный Ловец, навсегда потерян для их сообщества. Жизнь меняет людей. Вздохнув, она опустилась в кресло, забросила ногу на ногу и посмотрела на Паппи:
- Можешь помочь мне разуться, милый. Ты был хорошим мальчиком, я очень тобой довольна, - пора было устроить маленькое представление для Джейка и его пугливого щеночка. Воспитатель не упустит шанс показать всем зрителям блестящие результаты своей работы.
Мориса бросило в жар от взгляда этой женщины, она будто смотрела в самую душу, и если бы не этот мальчик рядом с ней, он бы рискнул ей довериться. Мальчик явно болен, в этих устрашающих цепях, кольцах, этот звук, такой знакомый теперь звук, доносившийся из нутра его тела... Да он самый настоящий псих, раз все это терпит. Нет, не терпит - ему все это нравится!
Паппи на мгновение отвлекся на мальчишку, но не проявил к нему интереса - Госпожа не приказала познакомиться, значит его как бы и нет. А потом она грациозно и царственно опустилась в кресло, она была чем-то расстроена, и мальчик тут же оказался рядом, у ее ног. Он двигался на четвереньках не хуже, чем обычные люди двигаются на двух ногах, и был вовсе не против такого положения. Сначала Паппи провел носом по линии между туфелькой и ножкой, а потом аккуратно взялся зубами за задник и осторожно потянул вниз. Тут надо быть особенно аккуратным, чтобы не повредить вещи Госпожи. Туфелька была поставлена на пол и мальчик облизнул губы, когда перед его лицом оказалась маленькая ножка, с аккуратным маникюром. Он развеселит Госпожу, показав ей свою преданность! Полные губы дотронулись до большого пальца обнаженной ноги, а потом язычок прошелся по всем пальчикам очень ласково, чтобы не сделать больно железками. Мальчик чуть наклонил голову и лизнул подошву и пяточку ноги. Госпожа уже давно была вся вылизана неоднократно от пяток и до пояса - выше она не разрешала. Но Паппи все равно питал особый трепет к этим маленьким, ласковым пальчикам.
Морис смотрел на эту картину затаив дыхание, незаметно все сильнее стискивая кулачки на футболке Джейка, в которую вцепился почти сразу после своего появления в холле.
Джейк сел в кресло напротив, теперь он не заслонял Мориса, и Сильвия не отрывала глаз от его мальчишки, скрыв свой пытливый взгляд под пушистыми длинными ресницами, она провела кончиком языка по верхней полной губе, яркой от помады, на лице женщины было искреннее удовольствие от того, что делал Паппи своим ловким язычком.
Джейк следил за негритенком с интересом и долей зависти: Сильвия допускала к себе только рабов, и даже среди них было мало избранных. За что она выбирает тех, кто будет иметь честь коснуться ее великолепного тела? Этот жалкий негритенок, знает ли он, каких почестей удостоился? А ведь он искренне обожает Госпожу, охотно, сам, без принуждения играет роль ее питомца, лижет ее (что еще она позволяет ему вылизывать?), ластится к ней, и вряд ли для него это игра, похоже на образ жизни. Как надо было обращаться с ребенком, чтобы роль щенка при доброй хозяйке была для него предпочтительнее роли человека?
- Ты не одобряешь.
Джейк вздрогнул, осознав, что они все в полной тишине целую минуту следили друг за другом, делая свои выводы. А Сильвия всегда умела читать по лицам, иначе она не стала бы уникальным Воспитателем. Он пожал плечами (хорошая мина при плохой игре?), криво усмехнулся, взглянув ей в глаза: "Ну и что? Тебя это волнует?"
- Ты изменился, Джейк, стал мягким. Хочешь его? - она отпихнула ногой от себя лицо Паппи, толкнула его в плечо в сторону Джейка. - Он сделает все, что я прикажу.
- Я, вероятно, будет счастлив, - понимающе кивнул Джейк, скрестил пальцы у лица, уперев локти в подлокотники кресла. Он сполз чуть ниже на сидении, закинул ногу на ногу, приняв фривольную позу человека, настроенного наблюдать (или защищающегося от необходимости участвовать).
- Ты будешь счастлив, Паппи? - Сильвия подалась вперед и ухватила мальчика за подбородок, повернув его лицо к себе. - Можешь сказать это словами.
Морис не без сожаления выпустил футболку из рук и тут же направился за Джейком к креслу. Он встал рядом и вцепился в спинку. Ноги чуть дрожали, он был словно загипнотизирован зрелищем. Тем не менее, он отметил про себя, что мальчик не выглядит ни худым, ни избитым, "ухоженный" - самое то слово. Невольно он сам сейчас смотрел на него, как на питомца, а не как на сверстника, брата по несчастью. Отделенный огромной пропастью от этой парочки, он сейчас инстинктивно стремился за помощью к своему мучителю, парадоксально, но сейчас он бы предпочел быть снова униженным, чем превратиться в ТАКОЕ!
Паппи тем временем продолжал вылизывать ножку Госпожи, пока она не остановила его. Сначала он решил, что сделал что-то не так, но когда Госпожа подалась к нему и обратилась, понял, что ей на самом деле все нравится, и она просто хвастает своим щенком перед мужчиной. Мальчик бы хотел сказать, что он будет счастлив, если Госпожа будет счастлива, но не привыкший говорить при ней произнес только:
- Да, моя Госпожа, - глянул в ее лицо полными обожания глазами, с поволокой возбуждения.
После этих слов, над ухом Джейка пронесся тихий вздох удивленного Мориса.
Джейк улыбнулся и опустил голову, скрывая иронию во взгляде. Вот они - полноценные отношения, которые он ценил... пять лет назад. Потом появился Джери, а следом - Ио, и только теперь, на сравнении, Джейк понимал, насколько его изменила жизнь с его мальчишками, своеобразная психокоррекция. Знали бы власти, как прост путь к перевоспитанию педофилов-насильников! Джейку было очень весело, а вот Морис волновался, его выдох, полный изумления, коснулся уха Джейка теплой волной воздуха, тот едва удержался, чтобы не обернуться и не взглянуть в лицо мальчика в этот знаковый момент. "Вот, малыш, во что можно превратить человека умелым подходом. Нравится?" Сильвия - красивая женщина, и умеет этим пользоваться. На что можно пойти ради удовольствия видеть восторг в ее глазах: "Правда он прелесть?" Утратить человеческое, достоинство, гордость, самоуважение - ради снисходительной ласки, заботы, беспечной жизни. Джейк давно перестал видеть благо в превращении человека в раба, значит ли это, что он исцелился или деградировал?
Сильвия улыбнулась, ей безумно нравилась новая игра "достань Джейка и насладись победой". Она видела, как его беспокоят ее отношения с Паппи, и не могла не поддразнить его снова.
- Иди ко мне, Паппи, повернись вот так.
Она заставила негритенка встать к себе задом и приподнять попку, отстегнула ремешок, удерживавший в теле мальчика вибратор, а затем осторожно, придерживая бедра Паппи другой рукой, вытащила из него узкий зеленый длинный стержень с закруглением на конце, выключила его и положила на пол.
- Вот так, умница.
Затем Сильвия откинулась на кресле, поставила изящную ногу на попку Паппи и помассировала пальчиками его ягодицу, просунула стопу между его ножек, прижав ее к гениталиям мальчика и легонько подбивая их сквозь тонкий шелк трусиков, словно мячик. Ей нравилась реакция Паппи, всегда такая искренняя и неизменно полная удовольствия.
- Тебе нравится питомец мистера Льюиса? Скажи, он милый мальчик? Хотя еще не прирученный, дикий, но хозяин научит его ценить свою доброту. Паппи, ты же знаешь, насколько доброй может быть хозяин, верно? - она просунула большой палец ноги в его раскрытую влажную дырочку, толкая его внутрь тела щеночка, на ее лице застыло озорное выражение, она чуть-чуть прикусила губу, насмешливо наблюдая то за Паппи, то за Джейком и его питомцем.
Паппи развернулся, как велела Госпожа, и теперь мог разглядеть двоих присутствовавших получше. Ну и лица у них были! Смешные такие, озадаченные, а белый щенок так и вовсе напуган. Мальчик положил руки перед собой на пол и лег на них щекой, раздвинув ножки, открываясь как можно шире и удобней. Он почувствовал как игрушка, согретая его телом около часа назад, покидает гостеприимное тело, показывая нежные, розовые краешки дырочки, его ждала любимая ножка Госпожи. Когда Госпожа просунула ножку между ног, он с тихим стоном подался на нее, начал ерзать горячей промежностью по обласканной языком коже. Вместо ответа Паппи одарил мальчика снисходительно-насмешливым взглядом, когда Госпожа окунула свой пальчик в его тело. Он получал удовольствие и не скрывал этого, и жалел белого мальчика, потому что тот не знает счастья принадлежать бесцельно любимому человеку. Сейчас он боролся с желанием обхватить свой член рукой, сгрести его в кулак, терзать и мять и страстно взвывать в ответ на ласку...
Морис уже давно вжался спиной в стену, и жалел, что не может отодвинуться еще сильнее, ноги были будто приклеены к полу, все, что тут происходило, было дико и неправильно, но уйти не было сил. Эта женщина... она красивая... и не злая как Джейк... добрая... Он непроизвольно чуть подался вперед, когда Сильвия начала ласкать своего питомца ногой, и продолжал молча стоять и во все глаза смотреть на эту Женщину. Сильную и красивую... А Джейк никогда не был таким вот полным достоинства и благодушия, он только кричит и бьет, ничего он не понимает в воспитании.
Джейк знал, еще чуть-чуть - и он не выдержит, пойдет на поводу у наглой дамочки, исполняя ее извращенные мечты. И надо сказать, рассчет ее был верным: хрупкий чернокожий мальчик, покорный и воспитанный в должном духе - это такая сладкая приманка. Но пока живы крохи упрямства, Джейк не сдастся. Он цапнул Мориса за ладошку и оторвал от стены, привлекая к себе, обхватил мальчика за талию и усадил к себе на колени лицом к Сильвии, намеренно раздвинув его ножки в стороны. Край футболки скрывал все интересное, и Джейк позлорадствовал, поймав любопытный взгляд Сильвии, ставший слегка разочарованным, когда не нашел, что искал. Джейк добавил интриги, прижав к себе мальчика и поцеловав его в шейку, пока его правая рука скользнула под футболку, поглаживая ножку Мориса, и остановилась, согревая внутреннюю часть бедра прямо рядом с пахом - оттуда, кстати, шел вполне определенный жар, судя по всему, Сильвия и ее любимец никого в этой комнате не оставили равнодушными.
- Паппи, малыш, иди познакомься с любимцем мистера Льюиса, - тихо и вкрадчиво проговорила Сильвия.
Морис не сопротивлялся Джейку, более того, он ощущал возбуждение, которое наполняло его дрожью и щекотало гениталии. Дыхание было глубоким и медленным, будто во сне, а карие глаза неотрывно и жадно рассматривали лицо негритенка, полное удовольствия. Сильвия вела себя с ним уверенно и четко - она знала, чего хочет, и это в ней подкупало, казалось, что она лучше всех знает, как сделать хорошо всем в этом доме. Джейк не встретил ни капли сопротивления, когда притиснул мальчика сильнее, даже когда в ягодицы мальчишки уперся твердый бугор, лишь дыхание не секунду перехватило.
Паппи плавно покачивал бедрами, лаская себя ножкой Госпожи, он был рад этой ласке, даже не смотря на то, что она доставляла больше неудобств, чем удовольствия - слишком неглубоко, слишком мало. Он безропотно оставил пальчик Госпожи, быстро развернулся и лизнул его, собрав свой запах, взглянул в ее лицо полными обожания глазами, а потом пополз к креслу Джейка. Он так и не поднялся, передвигаясь на четвереньках, практически не поднимая от пола лицо, высоко задрав попку, и остановился перед ногами мужчины. Приподнял голову и увидел перед собой тонкую лодыжку мальчишки, ткнулся в нее носом, поднимая голову до колена и замер на несколько мгновений, разглядывая его лицо. Паппи был горд собой - белый щенок возбудился, глядя на него. Руки оторвались от пола, оставшись в воздухе на весу, а голова потянулась к паху и по собачьи ткнулась между ножек. Негритенок вдыхал запах Мориса через ткань футболки несколько секунд, пока Морис тихо не застонал, прикусив губу и вздрогнув, а потом лизнул руку Джейка, лежавшую на бедре его щенка, от ногтей до запястья, вильнув задом, тем самым выражая свою симпатию и отодвинулся, глядя на мальчишку, откинувшего голову на плече Джейка.
Чу-дес-но! Джейк невольно вздрогнул, ощутив чужой язычок на своей руке, подавил порыв отдернуть кисть - нет уж, такого удовольствия Сил он не доставит. Наоборот, в нем явственно просыпалось нечто затаенное на долгие годы и требовало участия в игре. Джейк мягко огладил бока Мориса вверх и вниз, потянул край футболки выше, предъявляя взглядам гостей эрегированный небольшой член мальчика. Колени Джейка чуть раздвинулись, раздвигая тем самым ножки Мориса еще шире, ладони провели по юному телу вверх, задирая футболку все выше, пальцы сжали сосочки, легонько теребя их. Джейк чувствовал грудью биение сердечка Мориса, от тела мальчика шел жар.
- Паппи хочет познакомиться с Морисом поближе? - спросил Джейк, с трепетом узнавая в своем голосе старые добрые нотки провокатора-извращенца. Как легко возвращаются старые привычки.
Морис закрыл глаза, чувствуя себя будто во сне, после того, как мальчик потеребил его член своим лицом и отстранился, эрекция стала совсем явной, топорща край футболки. Мальчик рефлекторно попробовал воспротивиться действиям Джейка и вцепился пальчиками в его руки, обнажающие тщедушное тельце, но остановить этой робкой попыткой совсем не робкого мужчину невозможно. И его руки двинулись вверх, лежа на кистях мужчины.
Паппи с интересом смотрел на то, что ему предлагают, оценив и сравнив Мориса с собой и сделав вывод, что Госпожа куда более лучшая хозяйка, чем этот мужчина. Тело белого было в пятнах от синяков - Госпожа такого себе не позволяла, конечно, Паппи познал всю прелесть боли, но никогда не бывал избит! Член мальчишки выглядел трогательно и беззащитно, лишенный украшений он был не так красив, да и поменьше оказался. Худой животик вздувался и опускался от частого дыхания - он хотел познакомиться с Паппи. Госпожа молчала, значит, была не против, и щенок тут же поднялся еще выше, совсем вставая на колени с четверенек и высунул свой украшенный язык. Колечко на кончике языка прошлось по членику мальчишки, а потом горячий ротик полностью накрыл его. Это был первый раз в жизни Паппи, когда он ласкал языком другого мальчика, кроме себя Госпожа до этого давала ему только игрушки и Паппи с рьяным любопытством сосал свою новую игрушку, чувствуя как снова начинает ныть собственный член, уже больше часа терзаемый непроходящей эрекцией в упругой хватке резинового кольца.
Морис ощутимо дернулся в ответ на ласку Паппи и дернул напряженными ногами. Невольно пятки встали на сиденье кресла, раздвигаясь шире, а одна рука сорвалась с ладони Джейка и впилась в жесткие кудри на затылке Паппи. Срывающееся дыхание шевелило волосы над ухом Джейка и острые ласки металлических серёг дарило жаркое удовольствие, от которого так легко и приятно потерять голову.
Джейк усмехнулся, вскинул глаза, поймав понимающий и довольный взгляд Сильвии. Джейк подхватил Мориса, поднялся с ним и усадил мальчика обратно в кресло, достаточно глубокое, чтобы сидящий на его краю мальчик разлегся в нем, как на постели. Затем Джейк опустился рядом с Паппи на колено, поднял его лицо, жестко удерживая его за подбородок. "Да, я не так нежен, как твоя Госпожа, и цацкаться не расположен", - говорили прищуренные темные глаза мужчины, оценивающе разглядывая лицо и следом тело мальчика, разукрашенное пирсингом. Ио говорил, что хочет то же сделать с собой, что ж, это красиво - до определенных границ, за которыми теряется чувствительность важных зон. Джейк сменил хватку, сжав курчавые волосы на затылке мальчика и запрокинув его голову назад.
- Нравится мой щеночек? - подала голос Сильвия, и, наверно, не один Джейк расслышал нотки ревности.
- Я предпочитаю необъезженных, - хмыкнул Джейк и перевел глаза на женщину, прищуриваясь вновь, и от его взгляда она впервые за вечер смутилась и зарделась, хотя и попыталась скрыть чувства за улыбкой. Свободная рука Джейка легла на шею негритенка, медленно гладяще спускалась по телу мальчика вниз, цепляя по дороге колечки в сосках, ведя линии подушечками пальцев по его животику, пока пальцы не коснулись мокрого шелка трусиков Паппи и огладили выступающий под ними бугорок - глаза Джейка все время были прикованы к Сильвии, повторяя такой же путь вдоль ее тела: от шеи до низа живота. Женщина невольно облизнула губы, слегка поерзав на месте, с вызовом прищурилась. Нет, Джейк не питал надежд, что ему что-то перепадет от нее, но дразнить Сил, вызывая в ней ответное желание - всегда было его любимой забавой. Ну, второй любимой после растления малолетних. Джейк толкнул негритенка к Морису, позволяя тому заняться членом белокожего товарища по (не)счастью. Ладонь Джейка провела по спине Паппи, сжала его ягодичку, теперь мужчина смотрел на выгнутое стройное тело негритенка, возбуждаясь от недвусмысленности ситуации и возможности овладеть чужим рабом. Он мог бы изнасиловать Сильвию, такие мысли не раз мелькали в его мозгу, но вместо этого он насиловал ее рабов, и, может быть, Сил просто не решалась запретить ему это, боясь, что бешеный темперамент Льюиса обернется против нее? Пальцы мужчины раздвинули стеночки ануса Паппи, погружаясь в него. Сильвия смотрела неотрывно, все чаще облизывая губы, ее кисти на подлокотниках кресла напряглись и сжали обивку, белея суставами.
Морис активно сопротивлялся собственному сознанию, отчаянно не желая выныривать из своих грез. Странное дело, но сочувствия к положению Паппи он не чувствовал, он тоже воспринимал его как раба, и не жалел его, не думал о нем, как об униженном, поэтому даже чуть посопротивлялся, когда Джейк решил оторвать негритенка от его тела.
Паппи почувствовал боль от того, что две руки рванули в разные стороны его кудри, но при этом он был горд собой - из-за него спорили! Сейчас глаза маленького раба смотрели в лицо Джейка с нескрываемым интересом, он хотел живого мужчину ощутить в себе, а взгляд этого мужчины говорил о том, что сегодня ему подарят наслаждение болью. Госпожа выбрала для него лучшего, и это не обсуждается. Рука мужчины скользила по атласной темной коже, так приятно и властно. Паппи довольно рыкнул, но вскоре был возвращен к тщедушному белому, хотя тот и был приятен на вкус.
А потом щенка накрыла легкая паника - мужчина просунул пальцы в его тело, а он до сих пор не приведен там в порядок, и умный щеночек соскользнул с пальцев и с вопрощающей паникой в глазах развернулся к Госпоже, указав сначала на рюкзак, а потом снова взглянув на нее. В рюкзаке лежала его собственная клизма, минутное дело почиститься, а потом мужчине должно быть еще приятней.
Джейк вопросительно посмотрел на Паппи, так явственно отринувшего его руку, затем на Сильвию. Но женщина пожала плечами:
- Паппи должен быть чистеньким, он так приучен.
- Оу, - Джейк понял, хоть и не сразу, и тут же хмыкнул новой идее. - Паппи возьмет Мориса с собой, заодно и моего щеночка почистит, верно?
- Паппи, научишь Мориса, как и для чего надо держать себя в чистоте, - повелительно сказала Сильвия и рукой указала негритенку в сторону двери.
- Морис, покажи Паппи, где ванная, - Джейк не стремился подражать тону Сильвии с ее властными нотками, он не приказывал, он предлагал, но что-то в его голосе говорило о том, что ослушание ничем хорошим не обернется.
Едва мальчики скрылись, Джейк присел на подлокотник кресла Сильвии лицом к спинке, уперся рукой в противоположный подлокотник, преграждая женщине путь к бегству, и завис над ее лицом, касаясь свободной рукой ее темных волос:
- Я и не подозревал, насколько по тебе соскучился, Сил.
Низкий голос заставил сердце женщины дрогнуть, она коснулась пальчиками губ Джейка и улыбнулась.
- А я рада, что ты уехал тогда. Еще немного... и я бы не устояла, - она игриво прикусила губу, лукаво прищурилась, давая понять, что в ее словах больше шутки, чем правды. Иначе - не известно, как воспримет ее "правду" Джейк. И без того ноздри мужчины раздувались от едва сдерживаемого возбуждения, весь его силуэт напряжен, он едва себя сдерживал, и Сильвия снова - а это бывало так редко и так давно - ощутила себя слабой девочкой перед лицом насильника. Это заставляло все внутри сжиматься, вспыхивать пламенем желания. Рядом с Джейком и только с ним она могла на секунду (но это уже больше, чем обычно) допустить мысль о полноценном сексе с мужчиной - он так ее возбуждал... что она позволит ему чуть больше, чем другим, ненамного больше, не до конца. А Джейк уже склонился к ее лицу, чувствуя, как она сдает свои позиции, его ладонь коснулась ее щеки, розовеющей смущением и желанием, он почти поцеловал ее - но Сильвия слегка отвернулась в сторону, прикрыв глаза, она старалась дышать глубоко и ровно, восстанавливая самоконтроль. Услышала смешок, и Джейк отстранился, его рука обхватила ее шею, мягко, не сжимаясь, но с намеком:
- Сегодня у твоего раба будет "праздник", - с легкой угрозой произнес Джейк, и хотя он улыбался, но вокруг глаз залегла жестокость.
- Что поделаешь, - с легким вздохом согласилась Сильвия. Сегодня она снова откупится и будет наслаждаться игрой, где она ходит по лезвию бритвы, балансируя чужими желаниями.
Вот дурак! - мысленно Морис выругался на щенка, но тут же понял, что если бы тот так не сделал, тогда навряд ли Сильвия была бы им довольна. Мальчик вздохнул и поднялся с кресла, оправив футболку, направился в ванну, украдкой посматривая на женщину в кресле. Паппи следовал следом, зажав в зубах свой рюкзачок. Оказавшись в ванной он достал клизму, почти такую же, как у Льюиса, и улыбнулся белому щенку. Молча поднялся на ноги и стал набирать воду в нее, проверяя ее температуру, и когда та оказалась полной, отдал мальчику. Затем он сел верхом на унитаз, положив руки на бачок и выпрямил ноги.
- Это нужно, чтобы в случае травмы не было заражения, - поучающим тоном сказал он и замер в ожидании. Паппи был не слишком доволен тем, что Госпожа не стала делать ее сама, но этого мужчину она давно не видела, им, наверное, есть о чем поговорить.
Морис внимательно смотрел на негритенка, для которого клизмы стали нормой жизни, молча принял полную кружку в руки и потом, не особо церемонясь, вставил ее в анус щенка. Вода потекла внутрь его тела, и сейчас этот процесс не был окрашен унизительностью, как тогда, когда ее делал Джейк. Этого негритенка мальчик не стеснялся. Когда вся вода оказалась в теле мальчишки, Морис со вздохом вытащил шланг и стал наполнять снова - лучше сейчас без выкрутасов сделать это, раз это поможет избежать заражения... ну и гнева поможет избежать. Паппи опустился на унитаз, и из его тела полилась струя воды, как отметил про себя Морис, достаточно чистая. Потом они поменялись местами и Морис с неохотой подставил попку, чувствуя, как вода заполняет кишечник.
- Твой хозяин плохо за тобой следит, - критически сказал мальчик, чуть отодвинув рукой белую ягодичку, осматривая мелкие трещинки. - Моя Госпожа хорошая, и никогда меня так сильно не бьет! - не без гордости добавил он и вынул клизму, тут же заткнув подушечкой пальца дырочку. Когда кишечник начал бурлить, он отпустил Мориса, придирчиво глядя на струю. Он поморщился и стал наполнять ее заново.
- Еще одну, - сказал он, не дав опомниться белому, и вставил шланг в анус. Морис возмущенно ахнул, но было уже поздно - драться он не полезет, самому потом тут убираться придется, и все же принял вторую порцию воды. Повторив процедуру, Паппи остался доволен и стал промывать клизму.
- А ты давно с ней? - с интересом глядя на мальчика, спросил Морис.
- Госпожа не сказала рассказывать тебе об этом, - недовольно и деловито отмахнулся Паппи и сложил все в рюкзак. Опять опустился на четвереньки и, не дожидаясь Мориса, пошел в холл, Морис, озадаченный, направился за ним.
Джейк как раз заканчивал рассказывать Сильвии о том, как он нашел Мориса и насколько непокорным оказался щенок.
- Он проявляет склонность к трансвестизму, а сегодня оказалось, ему нравится смотреть на рабов, - с усмешкой говорил Джейк, сидя в своем кресле и потягивая бренди, Сильвия держала свой бокал на весу, подпирая другой рукой голову, и задумчиво смотрела на Джейка.
- Ты с самого начала допустил несколько ошибок, дорогой, - проговорила она. Джейк пожал плечами:
- Я не Воспитатель, Сил, и на целых пять лет оторвался от вашей среды.
- Не оправдывайся, милый, - Сильвия обворожительно улыбнулась. - У тебя всегда был природный талант, ты просто не хочешь мальчишку. Тебе было важно наказать его, но мысли твои далеко отсюда. Ммм? - она склонила голову чуть набок, читая выражение лица Льюиса. - Я же вижу, ты думаешь о своих щенках в Америке.
Джейк снова пожал плечами, допил бренди, поставил бокал на столик между их креслами.
- Я люблю их. А Морис простое увлечение. Если он тебе нравится, забирай и воспитывай. Парень готов, ты же видишь.
- Почти готов, - поправила его Сильвия, салютовала бокалом и тоже допила бренди. Затем повернула голову в сторону двери гостиной. Джейк повторил ее жест и увидел Мориса и Паппи, застывших в дверях.
- В спальне удобнее, - сказал он, поднялся и подошел к Морису, совсем близко, не позволив мальчику отшатнуться, ухватил его за шею, дернул к себе, затем подхватил за пояс и забросил на плечо.
- И правда! - озорно воскликнула Сильвия, легко вспархивая с кресла. - Паппи, пойдем поиграем с Джейком и Морисом? - она потрепала негритенка по волосам в порыве нежности к питомцу.
Джейк бросил Мориса на постель, повернул его лицом вниз и рывком стянул футболку, отбросив ее прочь. Затем просто отступил назад, возвышаясь над кроватью и обернувшись к Сильвии. Женщина подошла к нему, смело прижалась к его груди и поцеловала в щеку, обозначив границу между ними в грядущей игре. Затем Сильвия придирчиво осмотрела тело Мориса, хмуря тонкие брови.
- Не стоит бить его, он и так не слишком красив, еще и синяки эти... - слегка брезгливо заметила она.
- Морис был очень непослушным щеночком, - насмешливо заметил Джейк, скрестив руки на груди и поглядывая то на Мориса, то на Паппи.
Морис был озадачен той разницей, которую продемонстрировал мальчик: в образе собаки он был жизнерадостен, а в образе человека - угрюм и необщителен. Не лицемерит ли он, так подобострастно изображая обожание своей Госпожи? Но и он сам попал под влияние чар этой загадочной женщины - красивой, сильной, очень красивой, очень сильной... Пятки полетели вверх и вот Мориса уже несут в комнату, а за ним идут Сильвия и ее Паппи, который снова лизнул руку женщине, в ответ на ласку. Дежавю... снова его кидают на кровать и лишают одежды, бесцеремонно и властно. И снова он совсем беззащитен, и снова кто-то разглядывает его, да, пожалуй его синяки на спине от ботинок Джейка действительно уродливы. Паппи, тем временем, остановился у ног Госпожи, и принялся настойчиво ластится к ней под руку, облизывать тонкие, ловкие пальчики с изящным маникюром, он терял терпение, он уже чистый и все, чего он хочет - снять кольцо с члена, он знал, что когда кровь прильет к нему то эрекция спадет, ну пожааалуйстааааа... Морис же ничего не видел, но слышал, как Сильвия чмокнула Джейка и как Паппи, позвякивая цепочками лижет свою Госпожу. Ему не понравилось то, что о нем говорят, как будто о вещи, но еще помнил угрозу Джейка о том, что ему будет плохо за непослушание и лишь сильнее стиснул зубы.
Не сговариваясь, оба владельца потянулись к чужим питомцам: Сильвия присела рядом с Морисом, а Джейк поднял Паппи за плечи и опустил на спину на постели. Размер траходрома позволял свободно разместиться на нем и трем парам (проверено), Джейк любил комфортную и удобную мебель. Он по-хозяйски осмотрел негритенка, завел его руки тому за голову и прижал к постели:
- Держи так, не опускай, - тихо, но уверенно проговорил Джейк, глядя в темные глазенки мальчика. Затем проследил взглядом вдоль его тела: белый кожаный поводок, оттеняющий темную кожу ребенка, тянулся от красивого ошейника и скрывался в промежности, прижимаясь к бугорку под треугольником шелковых трусиков. Джейк отстегнул карабин поводка, затем потянул завязки по бокам Паппи, убирая с глаз долой последнее препятствие. И тихонько хмыкнул, с удовольствием разглядывая хозяйство Паппи - настоящее произведение искусства: колечко в головке члена, еще одно в мошонке, а вот кольцо на основании явно лишнее. Джейк снял его - такие дешевые способы удерживать эрекцию партнера ему претили.
- Высунь язык.
Очаровательно! Тоже парный пирсинг: стальная штанга посередине и колечко на кончике языка, неудивительно, что парень так неразговорчив. Но от мысли, каким должен ощущаться минет с участием такого ротика, член Джейка дернулся, а ноздри невольно расширились, он судорожно и глубоко втянул воздух. А затем впился в ротик Паппи властным поцелуем, играя языком с его пирсингом во рту. Интересно, кроме вибраторов и разных частей тела Сильвии, кто-нибудь еще был в теле мальчика? Мужчина?
- Он девственник в этом смысле? - спросил он, вскинув глаза на Сильвию. Заодно и понаблюдал, что там она делает с его Морисом. По всему судя, для юного начинающего питомца сегодняшний вечер будет полон откровений.
- В этом смысле... - Сил томно улыбнулась. - Да. Ты уж постарайся не испортить ему впечатление.
- Сомневаешься во мне? - притворно возмутился Джейк. Затем вернул внимание Паппи, а последний стоил внимания в полной мере. Его член, сейчас опавший, был влажный от собственной смазки, мальчонка больше часа пробыл в состоянии полувозбуждения с вибратором в попе. Оно, конечно, удобно, не надо отвлекаться на приготовления. Стараясь пока не задевать места пирсинга, Джейк погладил ствол члена Паппи, горячий, нежный и такой же темнокожий, как весь мальчик. Одно огорчало: с таким количеством железа на гениталиях, Паппи заказана роль актива, а значит идеи заставить его трахнуть Мориса отпадают. Жаль. Но всегда ведь можно сделать иначе.
- Он чист? - уточнил он, подразумевая здоровье Паппи.
- Сомневаешься во мне? - вернула ему фразу Сил с озорной усмешкой. Джейк лишь хмыкнул: у Воспитателя все рабы были исключительно чисты и здоровы.
- Паппи, ты брал в рот у мужчины? - тихо спросил Джейк мальчика, склонившись над его ушком. - Хочешь попробовать? Мой член должен стать совсем мокрым от твоей слюны, чтобы тебе не было больно, понял? - а затем поднялся на колени и приспустил штаны, демонстрируя немалый по размеру твердо стоящий орган.
Сильвия повернула Мориса на спину, погладила его по волосам с улыбкой снисходительной всепрощающей богини.
- Нравлюсь тебе? Ты совсем мокрый, малыш, - ее ладонь, мягкая и нежная, ласкающе провела по его груди, животу, члену, сжалась на яичках. - Ну же, покажи, как ты меня хочешь.
Она взяла его руку и положила ему на член. А сама склонилась над ним, опираясь одной рукой на постель, слегка коснулась его губ своими, обдавая его лицо чуть прохладным дыханием, окуная его в смесь ароматов алкоголя и цветочных духов.
- Не смущайся, нет ничего постыдного в наших желаниях, - шепнула она доверительно, поглаживая его грудь ладонью, легонько царапала кожу, заставляя нервные окончания агонизировать, и то и дело задевала соски пальчиками или ноготками.
Rinako_Aibara обратиться по имени
Четверг, 01 Октября 2009 г. 19:57 (ссылка)
