День, проживая скудный,
С именем гордым Мать,
В темный подъезд уютный
Кошка пришла рожать.
Под укрепленной крышей
Не ночевала грусть.
Кто-то родился, – выжил.
Кто-то не выжил. Пусть.
Некто хитрющий жутко,
Ночью, когда все спят,
Да на седьмые сутки
Подкинул чужих котят.
Черных. Больших довольно,
Скинутых за меха,
Памяти чтоб не больно,
Дабы не брать греха.
Серых кормила – мило.
Да прививала прыть.
Черных не позабыла –
Стала и их кормить.
Бог бережет порою.
Группе людей под стать,
Звери одной семьею
Стали существовать.

В чьем-то сознании кома.
Глупый и злой каприз.
С лестничного проема
Скинут котенок вниз.
Меньше болело дабы,
Нужен еще резон?
Жалко раскинув лапы,
Громко мяукал он.
За деревянной рамой
Падал туман дымком.
Плакала кошка-мама
Над не своим сынком.
Пела кошачью песню –
Ей лишь известный толк.
Вместе. До смерти вместе.
Пела, пока не смолк.
Носом по шерсти черной.
Слабость взяла свой lim.
На этаже просторном
Рядом уснула с ним.
Скучный пустой порожек.
Я становлюсь умней.
Я обожаю кошек.
И ненавижу людей!!!!!

Я разогнал собак. Она еще

Жила. И крови не было заметно

Снаружи. Наклонившись, я сперва

Не разглядел, как страшно искалечен

Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,

Похолодел от ужаса. (Слепит

сиянье боли.) Диким напряженьем

Передних лап страдалица тащила

Раздробленное туловище, силясь

Отнять его у смерти. Из плаща

Носилки сделал я.

Почти котенок, Облезлая, вся в струпьях...

На диване она беззвучно мучилась. А я

Метался и стонал. Мне было нечем

Ее убить. И потому слегка,

От нежности бессильной чуть не плача,

Я к жаркому затылку прикоснулся

И почесал за ушками. Глаза

Слепящие раскрылись изумленно,

И (господи! забуду ли когда?)

Звереныш замурлыкал. Неумело,

Пронзительно и хрипло. Замурлыкал

Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,

Забился в агонии.

Иногда

Мне кажется завидной эта смерть.

                                                      АЛЕКСАНДР КОЧЕТКОВ