Мне всегда было интересно - что делают герои в межсезонье. Ну, точнее после совершения какого-нибудь предназначения, или что-то в этом роде. Когда всё тёмные силы разбиты, принцессы спасены и выданы замуж за принцев, а законные наследники тронов, собственно посажены на эти троны. А у тебя как у героя, полный набор различных магических прибамбасов, которые ты в основном не используешь в повседневной жизни. Самые “крутые” доспехи, и, как правило, за время долгих путешествий ты “раскачал” себя до такой степени, что убиваешь с двух - трёх ударов. Теперь я знаю ответ - НИЧЕГО. В смысле почти ничего. Я лично, целый год сижу и кроме чревоугодия почти ни чем не занимаюсь. Ну да, иногда хожу на спортивную арену - чтобы окончательно не зарости жиром. Людям свойственно очень быстро всё забывать, особенно своих героев. Вчера они смотрели тебе в глаза с истинным обожанием, и молодые девушки устилали тебе путь букетами прекрасных белых цветов. Сегодня как в песне одного известного трубадура - “Спи спокойно, позабытый герой. Ты брал свои вершины не раз…”. Так или иначе, время моих геройств прошло. Надо было учиться жить мирно. К тому же, золото и драгоценности, которые я накопил за время путешествий, кончались стремительнее, чем я рассчитывал.
    Он посмотрел на мои грамоты. Потом прищурив глаза и чуть наклонив голову вперед, на меня. Потом опять на грамоты. Перебрал их своими толстыми пальцами с грубой, натруженной кожей. Наконец положил их на зелёное сукно стола. Вздохнул.
   - Я прошу прощения…, работа у нас очень тяжелая…, вы как на счёт физического труда? Справитесь?
Я привстал с кресла. За другой половиной стола, похожий человек, с грубой кожей на пальцах и темно-синей рабочей робе говорил другому “претенденту”:
   - Ну все-таки вам уже шестьдесят лет…, работа тяжёлая. Вы справитесь?
Тот быстро кивал, нервно приглаживая остатки седых волос, прикрывающих его практически голый череп с тёмно-жёлтой кожей.
   - Вообще-то я инженер по основной профессии, - отвечал я.
Кивает. Потом чуть подталкивает мои бумаги ко мне.
   - А почёму у вас в грамотах не указано чем вы занимались последние полтора года? - он поворачивает голову и начинает смотреть в окно, расположенное напротив стола. Издевается. По глазам вижу что узнал.
   - В последнее время…, кхм…. Я работал без трудовых грамот….
Он смотрит на меня:
   - Вот у вас тут написано, что последнее место работы - городская стража, - громко говорит он. А потом чуть тише, - может вам в охрану попробовать…? Там сутки через трое, и оплата тоже достойная. А то у нас служба безопасности…. У нас же режимное предприятие. Полтора года это срок…. Служба безопасности может заинтересоваться где…, кхм…, - он быстро смотрит на меня своими карими глазами. Потом опять начинает смотреть в окно. - Где вы были…, всё это время….
   Он вжимает шею в плечи. Кожа на его щеках чуть розовеет, а на переносице выступает несколько капель влаги.
   Я молча сгребаю со стола зелёного сукна свои бумаги. Кладу их в наплечную сумку. Встаю, и быстро выхожу из помещения. По полутёмной лестнице спускаюсь на первый этаж. Быстро прохожу по коридору мимо изумлённого охранника к выходу. На улице влажное холодное утро. Застёгиваю куртку. Быстрым шагом иду по мокрой мостовой. Сзади раздаётся окрик. Резко оборачиваюсь. Ко мне подбегает запыхавшийся охранник.
   - Это…. Ты…, вы…. Распишитесь, пожалуйста…. Это для дочки…, - он протягивает мне какой-то глянцевый журнал с яркой цветной обложкой. Я вопросительно поднимаю брови.
   - Да прямо на журнале…, - он протягивает мне чёрный маркер.
   - Как дочку зовут? - спрашиваю я.
   - Катенька.
Я размашистым потчерком пишу какой-то стандартный вздор. Потом протягиваю ему обратно маркер и испорченный журнал. Он бурчит что-то вроде “спасибо”. И бежит обратно. Я несколько секунд смотрю ему вслед. Потом снова продолжаю свой путь. На душе какой-то гадкий осадок. Редкие встречные прохожие кидают на меня быстрые взгляды. Потом останавливаются, долго и удивлённо смотрят мне в спину. 
 

Ещё один мокрый день в моей жизни. Утром долго грел воду, чтобы наполнить огромную медную ванну. Как говорит моя квартирная хозяйка - “такой ванны даже в столице нет. Да что там в столице - в самом императорском дворце! Её ещё сам муж мой покойник из заграничного похода тащил, специально для меня”. После этого она обычно глубоко вздыхала, и смотрела на портрет мужа, висящий на стене. Портрет изображал коренастого мужчину с пышной рыжей бородой. И короткими, чуть вьющимися волосами. После принятия водных процедур, я долго пялился из окна в своей комнате. Но кроме неизменного уличного пейзажа с привязанными около дома лошадьми разной масти, так ни чего и не высмотрел. Из-за дождя улица опустела, и народ не спешил выбираться из тёплых домов. Вздохнув, я отошёл от окна. С помощью несложных магических манипуляций запустил магическое зеркало. Окно засветилось голубоватым светом. К моему великому сожалению ничего особо интересного я в нём не увидел. По одному каналу шла лига хаоса. Команда “Стратурн” против “Зенитара”. Как раз в этот момент зенитарец с мячом пытался с помощью мощных ударов рук и ног, перенести мяч на половину противников. Тех такое положение дел совершенно не устраивало. И на голову бедного зенитарца обрушился целый град магических ударов. Зенитарец нелепо махая руками, упал навзничь на жёсткое покрытие игрового поля. Да. Что и говорить. Нежить она и есть нежить. Как её не тренируй. Всё одно - по полю бегают как мёртвые….
   На другом канале был концерт. Посвященный празднованию первовесны. Действие происходило в императорском театре. На сцене стояли четыре эльфийки из “Горящих”, и хорошо поставленными голосами исполняли одну из популярных в этом сезоне весёлых песенок. Они довольно недурственно двигали в такт музыке своими бёдрами. И вполне заслуженно заработали свои аплодисменты. Раскланявшись во все стороны, эльфийки скрылись за кулисами. А их место занял модный в последнее время трубадур - Николас Золотой Голос. По слухам, голос его действительно был золотым - ибо за выступления он обычно запрашивал заоблачные гонорары, и пригласить его выступить, мог себе позволить не каждый знатный вельможа.
   И наконец, на последнем канале выступал с речью главный лекарь империи. На столе перед ним красовалась белая табличка с чёрной надписью - “К. Бессмертных”. Я смотрел на этого бледного человека с впалыми щёками и тёмными кругами вокруг глаз. И слушал очередную ахинею, которую он нёс. В этот раз он предлагал выстроить вдоль всей границы империи, пятиметровую каменную стену. Ибо из-за эпидемии пандонемийской чумы на южных границах, по его словам возникла реальная угроза распространения инфекции и в центральном районе империи. Уже зараженных несколько сот жителей из приграничных деревень, предлагалось безжалостно сжечь - чтобы другим неповадно было. Он стукнул сухим, костлявым кулаком по дубовому столу. Я хлопнул в ладоши. Волшебное окно погасло.