фильм
о фильме. фильм легкий, замечательный, и смотрится на одном дыхании.

солнечные люди, под предводительством Солнца. они наслаждаются жизнью, они живут.

Свобода в каждом кадре и светлая грусть об ушедшей навсегда эпохе неистребимой романтики. Сукачев снял очень личный фильм об идеализированной беспечной юности, о том мире, куда так хочется сбежать детям мегаполиса. Заложенные в нем простые мысли об отсутствии стереотипов и рамок, о бесконечной внутренней свободе и проживании каждого дня, как последнего, о «святой вере в рок-н-ролл», о любви, дружбе и взаимопомощи понятны каждому человеку, хоть раз останавливающемуся в суете большого города, чтобы вздохнуть полной грудью. Это фильм-настроение, легкий, как первые летние деньки, яркий, как пейзажи Балаклавы и цветные юбки Герды, абсурдный, как затянутая в пионерский галстук хиппующая дочь полковницы и простой, как Солнце, говорящий: «Здорово, Володь!» Высоцкому.

Окунуться в полтора часа этой очаровательной картины — это как прыгнуть на подножку отходящего на юг поезда, вздохнуть полной грудью, жить сегодняшним днем. После просмотра немедленно захотелось бросить все, рвануть на юг, «выкинуть хлам из дома и старых позвать друзей».

И неважно, насколько он далек от советской действительности того времени; я воспринимаю его, как фильм-воспоминание о деньках шальной молодости — а могут ли эти воспоминания быть печальными? Они молоды, они любят, они верят, не подозревая, да и не задумываясь о судьбе, которая их ждет. Можно еще о многом сказать, но -

  «Я живой!» — восклицает один из героев, — и по сути это единственное, что в принципе имеет значение. 

спасибо
                за глоток Крыма,

                                                совершенно потрясающую Герду и

                                                                                                                    «Машину времени».

и срать, что кому-то не нравится. лично я в восторге, дада

 

И вот лучше курите траву, ешьте яблоки и пейте сок, чем вы будете валяться пьяными на полу, перед телевизором, и клясться небом, землей и Иерусалимом, что вас соблазнила реклама, внушившая через телеэкран, какие продукты необходимо покупать, чтобы иметь право жить на этой земле. И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха, и ни в коем случае, не подсесть на кислород, потому что, если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть, не смогут ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь...

А если клясться в любви и не любить, то уже говно собачье, а не кислородный фильм, а если любить и не клясться, то это уже немецкое порно, а если встречаться с разными мужчинами, а любить только одного человека, то это уже похоже на русский кинематограф про березы и поля.

И вот, чтобы иметь право жить на этой земле, нужно научиться дышать воздухом, иметь деньги на покупку этого воздуха, и не в коем случае, не подсесть на кислород, потому что, если ты плотно подсядешь на кислород, то ни деньги, ни медицинские препараты, ни даже смерть, не смогут, ограничить ту жажду красоты и свободы, которую ты приобретешь.

Легион...

Господа Бога «достала вся эта хрень, которую мы тут творим», и Он решает уничтожить человечество. Однако Создатель не ищет, по мысли режиссера Скотта Стюарта, бывшего специалиста в сфере визуальных эффектов, легких путей: Он насылает на землю ангелов, вселяющихся в тела людей и превращающих их в нечто среднее между персонажами «Похитителей тел», «Нерожденного» и зомби Джорджа Ромеро. Где-то в пустыне Мохаве, в грязной забегаловке с чудесным названием Paradise Falls, где курят только сигареты Salem Lights, готовится отпор апокалипсису. Против легионеров американской ангельской лиги, предводительствуемых бегающей по потолку старушкой и стивен-кинговским мороженщиком, выступают: прокуренная беременная вертихвостка; ее ухажер; угрюмый отец ухажера, везде таскающий с собою зажигалку – подарок бывшей жены («чтоб не забывать, какая она сука»); девица в мини-юбке, вслух мечтающая о том, чтобы ее отымела пара дальнобойщиков; родители девицы; престарелый повар-ветеран с крюком вместо руки и сковородкой наперевес; разведенный хулиган. Поскольку вооружено это воинство, преимущественно, обычными в таких ситуациях заклинаниями («хрень какая-то, блин!», «полная жопа!», «хрена с два поймешь поведение этой гребаной казни египетской!»), на выручку человечеству спешит архангел Михаил. Высадка Михаила на грешную землю полностью позаимствована режиссером Стюартом из «Терминаторов»: отличие лишь в том, что, во-первых, архангел все-таки одет (показывать небесного архистратига голым Стюарт отчего-то постеснялся), а во-вторых – ему приходится сбросить садомазонимб-ошейник и зашить спину в тех местах, откуда выдраны крылья. После демонстрации всех этих милых орнитологических подробностей Михаил вооружается автоматами и едет в пустыню Мохаве крупнокалиберно спасать заблудшие души. Правда, заступнику человечества противостоит другой архангел – Гавриил, получивший от Бога приказ о мобильном развертывании зомби-команд и тотальной зачистке всех забегаловок. У Михаила нет крыльев, зато полно автоматов; Гавриил – без автоматов, зато с пуленепробиваемыми крыльями. Зрителю предстоит выдержать несколько раундов борьбы между этими двумя персонажами, хорошо обученными тактике рукопашного боя (сам бой представляет нечто среднее между сценами из «Техасской резни бензопилой» и боевиками с Джеки Чаном), после чего оставшиеся в зале будут вознаграждены сногсшибательной развязкой, смастеренной по принципу «лучше ужасный конец, чем ужасы без конца».

Вообще, надо сказать, авторам «Легиона» не мешало бы на досуге почитать Библию, что ли. В богословском плане этот киношедевр выглядит примерно так же, как если бы, например, некто выступил на математической конференции и заявил, что два умножить на два по вертикали равняется сумме всех квадратных корней из числа пи, а по горизонтали – косинусу логарифмической линейки. Создатели новоиспеченной михаилиады всерьез убеждены, что для предотвращения конца света нужно формировать народное ополчение в Лас-Вегасе и национальных парках США, а архангелы гуляют с приклеенными крыльями и летают по тем же траекториям, по каким барон Мюнхгаузен гарцевал верхом на ядре. Строго говоря, не вполне понятно, почему главный ангельский эксцесс разыгрывается между двумя архангелами, ведь архангелы – это ангелы третьей, низшей категории. Первый, или высший, чин составляют престолы, херувимы и серафимы, второй – господства, силы и власти, а уж третий – начала, архангелы и ангелы. По крайней мере, так дело изложено в главном памятнике христианской ангелологии – трактате Дионисия Ареопагита «О небесной иерархии». Собственно, согласно данному произведению, Михаил – охранитель иудейского народа (см. Книгу пророка Даниила) – принадлежит вообще к последней, девятой ступени ангельской иерархии; автор же схолии к одному из заключительных пассажей восьмой главы – Максим Исповедник либо Иоанн Скифопольский – специально подчеркивает: «Заметь, что и Гавриил – не из высших сил, но из подчиненных». Посему навряд ли поединок Михаила и Гавриила, тем более в столь комической обработке, может решить судьбу человечества, даже если предположить, что два этих почтенных существа вдруг совершенно помрачатся умом и дойдут до подобного цирка.

Правда, в эндшпиле Стюарт и его соавтор сценария Питер Шинк начинают как-то отчаянно выруливать в сторону всеблагости Божией (почти по Книге пророка Осии: «Не сделаю по ярости гнева Моего… ибо Я – Бог, а не человек» (Ос. 11:9)), но уже поздно: у названного дуэта обнаруживается непроходимость мысли в столь запущенной стадии, что даже частичное финальное озарение не способно превратить этот аттракцион во что-то мало-мальски пристойное. Зато наверняка «Легион» станет любимой комедией для всей ангельской иерархии, особенно для Михаила с Гавриилом, которые с нетерпением будут ждать Скотта Стюарта на предмет долгого и обстоятельного мужского разговора.