Туляков Олег

Так покинет ли Великобритания Евросоюз?

Мэр Лондона по имени Садик Хан


Островное положение Великобритании избавляло её от многих потрясений. Свыше тысячи лет страна не знала иностранных вторжений и напрямую не участвовала в войнах. Во всём научилась извлекать прибыль, достаточно поживилась за счёт колоний. Была ведущей страной в Европейском союзе. И вдруг – брексит.

Без друзей, но с интересами

Сначала обратимся к истории. Омываемая мировым океаном, она невольно вписала в свой второй гимн (первый – «Боже, храни короля...») строки «Правь, Британия, морями...». Буржуазная революция XVII века протекала на островах фактически без крови. Это позволило сохранить генофонд нации и провести промышленный переворот XVIII века, сделавший страну «мастерской мира». Плюс колоссальные колониальные владения, сильнейший в мире флот.

Тогда в оборот вошёл термин «блестящая изоляция» (splendid isolation). Тогда же появилась и присказка: у Англии нет вечных друзей или врагов, а есть только вечные интересы. В жизни это проявлялось в стремлении не связывать себя долгосрочными договорами, а ждать, пока противники истощат друг друга. В войнах Британия предпочитала участвовать поставками вооружения, оборудования, денег, но не солдат. И только угрозы Наполеона начать прямое вторжение вынудили английский экспедиционный корпус Веллингтонa высадиться в Испании, а потом двинуться под Ватерлоо.

Островное положение приходило на помощь Англии и во время Второй мировой войны. Но время шло, и во второй половине XX века изоляционистские настроения окончательно отошли в область преданий под напором законов экономики. При этом Англия занимала, как член европейской семьи, особое положение: не присоединялась к шенгенской безвизовой зоне и слышать не желала о переходе на евро, оберегая свой фунт стерлингов.

Что же сделало выход страны из Евросоюза сначала общенациональной, потом европейской, а затем и мировой проблемой?

Тогдашний премьер-министр Дэвид Кэмерон, симпатичный лидер с актёрской внешностью, в 2013 году, как писали тогда английские газеты, стал «кокетничать» с выходом Британии. Премьер не желал реального выхода страны из ЕС, но рассчитывал ускорить необходимые реформы в экономике и одновременно потрафить «евроскептикам». Планы Кэмерона, однако, вышли из-под контроля и зажили своей жизнью.

Дебаты нарастали: управлять школами, больницами, банками, почтой и транспортом – говорили в стране всё чаще и громче – нам лучше самостоятельно, а не с оглядкой на общеевропейские нормы. 45 миллиардов евро за выход из общеевропейских программ ЕС?

Британцев это не испугало. Часто можно было прочесть: «Вспомним, как мы в 2006 году закончили выплачивать задолженность по ленд-лизу. За 1941–1945 годы страна получила от США помощь на 31,4 млрд. долл. По нынешнему курсу это 565 млрд. долл., но за 60 лет, реструктурируя долг и сроки, мы расплатились до последнего цента!»

А ещё британцы не хотели платить за новичков из Восточной Европы, которым далеко до стандартов ЕС. Или, задавался в Лондоне вопрос, какое отношение имеем мы к финансам стран Южной Европы: Portugal, Italy, Greece, Spain, сокращённо PIGS, что в переводе с английского означает «свиньи». Но это шутка, конечно, – британский тонкий юмор…

Доигрались

Вскоре стала обостряться иммиграционная проблема. Толпы беженцев, роившихся у входа в тоннель под Ламаншем, желали осесть не в Германии, не во Франции, а стремились к Темзе. В головах островитян рисовались кошмарные картины.

А чего стоят августовские события 2011 года! На слуху у всех был тогда выходец из Пакистана, британский подданный 29 лет, отец четырёх детей по имени Марк Даган. Удивительно «разносторонняя» личность! Известный полиции участник организованной преступной группировки, нелегальный торговец оружием, поставщик наркотиков и краденых вещей, он 6 августа 2011 года во время рутинной проверки документов оказал сопротивление властям, пытался скрыться и был неумышленно застрелен.

Через пару дней Англия пылала от Лондона до Эдинбурга. Мигранты всех мастей поджигали автомобили и полицейские участки, громили магазины, мародёрствовали. Во весь голос звучали угрозы и демонстрировались оскорбительные жесты в адрес «белых дьяволов» и колонизаторов. Лишь за неделю с привлечением всех полицейских сил, а также путём бесконечных переговоров с руководителями эмигрантских общин удалось приглушить волну бесчинств.

А в марте 2016 года новым мэром Лондона был избран Садик Хан, адвокат, 46-летний сын эмигрантов из Пакистана, который заявил, что он является... европейцем, англичанином, мусульманином и пакистанцем. Такого ещё никто не слышал. Однако в своей программе он на первое место среди приоритетов поставил примирение между национальными землячествами столицы. Ну, да. Других же забот уже нет...

Всё это усиливало аргументы евроскептиков, которые добились проведения общенационального референдума. Его итог 24 июня 2016 года был неожиданным по двум причинам. Во-первых, большинство англичан высказались за выход из ЕС (в это прежде никто не верил), а во-вторых, это большинство в 51,89% выглядело неубедительным. И как тут проводить колоссальной важности преобразования, если 17,4 миллиона британцев «за», а 16,1 миллиона – «против»? В очередной раз проявился порок избирательной системы, когда довольствуются простым большинством, а не квалифицированным в 2/3 или даже 3/4 при общенародном волеизъявлении. Результаты референдума привели к отставке Кэмерона и избранию премьер-министром Терезы Мэй.

План выхода из ЕС, названный Брекситом (Brexit), был составлен на 585 страницах и обсуждался с коллегами из 27 стран в течение 19 месяцев. 15 января 2019 года он был вынесен на голосование в Нижней палате и потерпел сокрушительное поражение. Из 650 парламентариев «против» плана по выходу из ЕС голосовали 432, и только 202 – «за» (16 были «на бюллетене» или в командировке). Сама Мэй едва устояла на своём посту.

Уходя – уходи

Сейчас все видят: сложилась ситуация, когда ни один блок, ни один проект не может набрать необходимого количества голосов. В парламенте нет большинства, чтобы принять план премьера Мэй по выходу из ЕС, или чтобы свалить её правительство, или назначить новые выборы кабинета, или провести новый референдум. Раскол наблюдается и внутри консервативной и лейбористской партийных фракций. Каждая сторона с цифрами в руках доказывает правоту, хотя налицо тенденция против выхода из ЕС. Переходный период до 2020 года, неопределённо долгое пребывание в Таможенной конвенции, открытая граница с Северной Ирландией, неконтролируемый переток товаров – для чего всё это, спрашивают в стране всё чаще.

Плюс к тому обостряется проблема Гибралтара, который с 1713 года находится под юрисдикцией Британии. Скала площадью в 6,5 кв. км имеет годовой оборот в 1,5 млрд. долл. и обслуживает в год свыше 10 тысяч судов. При этом ранее на двух референдумах гибралтарцы категорически (95%!) высказались за то, чтобы остаться в составе Англии. А что теперь?

Шотландия, говоря о независимости, не желает покидать ЕС, угрожает вторично (после референдума 2014 года, когда большинство высказалось за то, чтобы остаться в составе Великобритании) вынести вопрос на новый референдум.

В британской прессе ситуацию не стесняются аттестовать самыми хлёсткими эпитетами: страна совершает над собой харакири, мы превращаемся в государство рабов. Наконец, прозвучало самое сильное определение, позаимствованное из Библии: положение в Англии «тогу-ва-богу», что на древнеарамейском означает что-то вроде «полный кавардак».

Европейский союз занял сдержанную позицию, хотя, по сути, она выражается популярным слоганом: «Уходя – уходи». В Брюсселе заявили, что следовать британским кульбитам в политике не намерены и дальнейших переговоров по Брекситу не планируют. Попросили как можно скорее определиться с правительством и 29 марта провозгласить выход из ЕС.



ЛГ 13-02-2019