В колонках играет - Fink - Naked for Life (unreleased)
Вчера вечером, когда я зашёл в метро, чтобы, впрочем, через пару минут выйти оттуда и без цели куда-либо ехать, а просто так, ко мне подошёл потрёпанного вида мужик и попросил добавить ему денег на жетон - не хватало ему, кажется, девятнадцать рублей. Я пригляделся к нему и увидел у него в руках очень простой и, скорее всего, самодельный деревянный нательный крестик.
Очередь была короткой, я отстоял её и купил ему жетон. Он поблагодарил, а когда я уже повернулся и начал уходить, он окликнул меня и спросил моё имя. Я назвался и вышел на улицу. Постояв там секунд пять, я вернулся назад и спросил, зачем ему нужно было имя. Он ответил, что помолится за меня. Я поблагодарил его, а он сказал, что за такое не благодарят. Я улыбнулся и ответил, что когда молиться за тебя в общем-то почти некому, такие вещи стоит ценить. Он подошёл, положил руку мне на плечо, посмотрел в глаза и сказал, что люди обычно на его слова о молитве отвечают "не надо" и пожелал мне счастья. Я ушёл.

Помолитесь за меня.
Хоть кто-нибудь.
Пожалуйста.
И напишите мне.
Хоть кто-нибудь.
Что угодно.
Пожалуйста.

Дайте мне почувствовать хоть как-то, что я ещё жив.

В колонках играет - If these Trees Could Talk - From Roots to Needles
Настроение сейчас - тихо

Теперь я знаю, как выглядят глаза с поволокой.
Никогда бы не подумал, что это может быть так красиво и завораживающе. Когда смотрю в них - слова теряются.

В колонках играет - Chemtrail - Electric Owl; в голове - порывы ветра
Настроение сейчас - приятная усталость с отголосками страха

В этом коротком посте хочу рассказать о совершенно реальном случае, который произошёл со мной сегодня.
Всю сегодняшнюю ночь я был на ногах - шатался по городу с, гм, "определёнными целями". Пришёл домой в 7 утра и завалился спать, лелея робкую надежду, что часам к 12 я чудом проснусь сам и появлюсь в универе к 3 паре.
Проснулся я от того, что у меня зазвонил домашний (!) телефон. На часах было 12.44 - мне нужно было быть на паре в 12.25. Звонок на домашний телефон для меня есть вещь крайне необычная, ибо живу я на съёмной квартире, и со всеми нужными мне людьми держу контакт посредством мобильного телефона или Интернета - так что номер моего домашнего телефона практически никто из моих знакомых попросту не знает, в этом нет необходимости. Я, полусонный, ринулся к телефону и взял трубку, и тут...
И тут мне стало по-настоящему жутко. В трубке зазвучал незнакомый мне детский голос - ребёнка лет 8-9. Он говорил на неизвестном мне языке, как будто что-то читал - то ли стихотворение, то ли художественное произведение в прозе. Читал явно с выражением, делая акценты и паузы. Некоторые слова напоминали английские, но только некоторые, и конкретных примеров я не запомнил, т.к. был сонный. Очень часто повторялось одно слово - в русской транскрипции оно звучало бы примерно как "хамбауам" с ударением на последнее "а" - или "хамбауэ", типа того. Фоновых звуков почти не было, только один раз я услышал сирену то ли скорой, то ли полиции - звук был совсем не такой, как у подобных машин в России. Я слушал голос минуты 3, и мне становилось всё более жутко, я не мог из себя ни звука выдавить. Потом оцепенение ослабло, и я несколько раз чуть ли не прокричал в трубку "алло!". Голос не среагировал на это вообще никак - в речи не было ни единой запинки, только в какой-то момент очень напористо несколько раз подряд сразу после моего "алло" повторил своё "хамбауам". У меня даже сложилось ощущение, что обладатель голоса меня попросту не слышал. В итоге я положил трубку, когда понял, что у меня не более 20 минут на то, чтобы оказаться в универе и успеть хотя бы на 2 половину важной пары. Минут через 5-6 я вышел из квартиры. В течение этого времени никто не перезванивал.
Я хочу попробовать с помозью хозяйки квартиры получить распечатку вызовов на этот номер. Надеюсь, что звонок был не по IP-телефонии... Меня терзает очень сильное любопытство. И я почему-то уверен, что голос был не записанный, а настоящий... В какой-то момент мне в голову пришла странная мысль о том, что голос читает какое-то заклинание, которое должно подействовать на меня, если я прослушаю его...
А пары, кстати, как оказалось, вообще не было - её отменили, только мне никто не сообщил...

Настроение сейчас - тишины

- Слушай, да что с тобой такое..?
- Да ничего. Просто сегодня у меня есть тема для поста...

Я закрываю глаза...
И чувствую дрожь. Чувствую холод. Здесь и сейчас слишком тихо и темно, чтобы понять наверняка, внутри они или вне меня и моего маленького грязного мира... Действительно ли я не_здесь, а мимо проносятся на ужасной скорости бездушно-безумные поезда – или же меня до сих пор трясёт от ужаса, и страшно открыть глаза, страшно увидеть свет, страшно выдохнуть – и начать дышать вновь, страшно почувствовать себя живым, страшно_жить_дальше..?
Мне безумно трудно сейчас и говорить, и писать об этом – но, подозреваю, именно поэтому мне так сильно хочется об этом рассказать и написать. Наверное, в мире подобное происходит гораздо чаще, чем я привык думать. Наверное, где-то это случается каждый день. Во многих странах, многих городах. Люди падают – или прыгают по своей воле – на рельсы метро под стеклянными взглядами видеокамер Систем_Безопасности и проходящих мимо других людей, причём и тем, и другим на происходящее плевать примерно в одинаковой степени... В разных концах земли рвётся под колёсами проезжающих_по поездов одежда, хрустят ломающиеся хрупкие кости, летит во все стороны горячая кровь. Был человек – и нет его. Словно и не было никогда. Только кучка тёплого красного месива, на которую нормальному человеку без содрогания не взглянуть. Ни миллиардов таких невосстановимых нейронов, ни потрясающих колбочек-палочек в глазах, ни X-Y-хромосом, ни воспоминаний, ни имени... Ни жизни. Где-то люди успевают закричать, где-то – нет. Иногда они ждут смерти и готовятся к ней заранее, иногда это для них неожиданно – последняя в жизни неожиданность, такой милый сюрприз... Всё это снова так сложно и так просто, не находите? Так похоже и одинаково – и в то же время так по-разному и всякий раз в каком-то извращённом смысле уникально...
Я не знаю, почему мне до этого не хотелось написать об этом. Возможно, лишь потому, что что лиц и глаз других_людей я не видел. Но видел – твои глаза и твоё лицо. Не знал их_имён. Твоё – знаю. ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ, но даже после твоей гибели твои глаза – разумеется, исключительно благодаря столь_совершенным_технологиям, какие-то из которых несмотря ни на что не смогли тебя спасти, – смотрят на меня с монитора. Да, это всего лишь люминофор, потоки электронов, точки разной интенсивности свечения... Но ведь это всё, что от тебя осталось, и альтернатив больше нет. Я могу увидеть_тебя лишь так. Твои родители – так же. Хотя... Тут я неправ, пожалуй. Наверняка ты по-прежнему смотришь на них также со старых_бумажных_семейных_фотографий, с магнитных плёнок старых видеокассет. Больше нет ни твоего голоса, ни твоего взгляда. Только магнитная лента, люминофор, бумага, биты и байты на жёстких дисках и флэшках...
Хотя и это... Не_всё. Хочешь, я расскажу тебе, где ещё я тебя видел?.. Мёртвая девочка 19 лет...
Я скажу.
Я видел тебя на записи той_камеры_той_станции_метро_того_города. Я_видел_всё. Слышишь, я видел, как ты умирала... О да. Видел, как ты шла, шатаясь. Видел, как ты упала между вагонами на рельсы прямо под стоящий поезд.
Я видел, как всем было плевать на тебя.
Я видел, как поезд тронулся.
Я знал и знаю, что ты была...
Там.
Там, внизу. Я знал, что это тебя, твоё молодое тело, твою юную короткую жизнь сейчас разрывает на ошмётки. Что умирает с тобой твой мир. Всё, что было в нём и тебе хорошего и плохого. Я мог бы сейчас сделать уйму предположений, написать миллион банальностей о том, какой, возможно, было твоя жизнь – но мне этого совсем не хочется. Просто... я_видел_как_ты_умирала. Эти секунды прошили моё сердце пулемётной очередью, оглушили, ослепили, украли из-под ног землю...
Зазвенело в ушах, знаешь... Мне стало трудно дышать. Ведь... Самое ужасное, что для меня всё происходило в полной тишине.
Беззвучно остановился поезд. Беззвучно шли мимо люди. Ты беззвучно сделала несколько нетвёрдых шагов и беззвучно упала на рельсы – за несколько секунд до того, как двери вагонов беззвучно закрылись. Поезд беззвучно тронулся...
В этот момент моё сердце остановилось.
Беззвучно – по беззвучной тебе. Беззвучно разогнался и беззвучно исчез. Беззвучно подошли к краю платформы твари, только что смотревшие, беззвучно проходя мимо, как ты беззвучно падаешь в свою беззвучную смерть.
Могли спасти – но, естественно, не спасли...
Беззвучно.
Беззвучно и резко затормозил поезд машинист следующего состава, когда увидел на рельсах твоё истерзанное тело. Беззвучно вышел, поглядел, беззвучно зашёл обратно, когда беззвучно собрались люди. Беззвучно дослал поезд до белой_линии... И беззвучная жизнь беззвучно продолжилась...
Без тебя.
Я не знаю, откуда появилась в моей голове мысль о поступке, который я совершил сразу после того, как посмотрел эту запись. Правда не знаю. Намерение появилось в какие-то доли секунды, это был буквально порыв – причём труднообъяснимый. Не исключено и даже скорее всего, что то, чтО я сделал, побудило меня сесть писать этот бред, поскольку результаты моих действий, хоть и такие предсказуемые, неимоверно усилили шок.
Я зашёл на «ВКонтакте» и начал искать там тебя. И...
Я_тебя_там_нашёл. Я теперь знаю ещё и твой_номер. 149498.
Твоя страница была закрыта от всех не_друзей. Но – не удалена. Она осталась. Теперь она – часть того, что осталось после тебя, и даже сейчас продолжает создавать иллюзию того, что ты по-прежнему жива. Что где-то ты живёшь, плачешь, смеёшься, любишь, ждёшь лета, обнимаешь друзей... Хотя на самом деле этого уже ровно месяц как нет.
И не будет больше...
НИКОГДА.
И наибольший шок был, пожалуй, именно от этого. Ведь зачастую умирающие в происшествиях, да и вообще умирающие люди – бездушные куклы для нас, типа_живых_людей, сидящих по эту сторону (уже не впервые упоминаемого сегодня – надеюсь, вы мне такую банальность простите) люминофора и газетных страниц. Знаете, примерно как те пластмассовые болваны, сделанные в форме человеческих тел, которых используют в краш-тестах новых моделей автомобилей. Бездушная пластмасса с пластмассовыми руками и пластмассовыми ногами, пластмассовыми чувствами, с пластмассовой кровью. Пластмассовые люди умирают, но нам никогда не услышать, как громко они кричат, как громко молчат они в свой последний миг. Ведь пластмасса повсюду... Очень удобный, лёгкий и дешёвый материал. Их, этих людей, словно нет. И никогда не было. Страницы газет истлевают, новости на экранах телевизоров сменяются очередной мыльной оперой или рекламой средства для чистки унитазов, а на мониторах – очередной дебильной компьютерной игрой, где пиксельная кровь льётся вёдрами и умирают пиксельные же человечки – быть может, и они из пластмассы, кто знает... Это при условии, что новости там вообще появлялись.
Равнодушие торжествующе празднует победу. Мы усиленно имеем друг друга по полной программе каждый день. Для нас кровь, боль и смерть – лишь в ГОТИЧЕСКИХ блогах, очередных сериях South Park, тех же компьютерных играх да разговорах об очередном маньяке-убийце-насильнике или изуверствах американских солдат в Ираке, где нам никогда не бывать – да и к лучшему, разумеется...
Ведь равнодушие – это МЫ. Впрочем, вы и сами об этом знаете не хуже меня – если смелости и ВРЕМЕНИ ваших безумно занятых жизней хватает об этом думать, конечно.
Мне стало страшно ещё и от идиотской и могшей прийти исключительно в мою больную голову и исключительно после подобного шока мысли о том, сколько в вечно живом Интернете мёртвых людей. Сколько людей теперь улыбаются лишь со страниц «ВКонтакте», от кого остались лишь слова в дневнике – а мы и не знаем о том, что ЭТО_ВСЁ_ЧТО. Имеем дикий коктейль – полное равнодушие плюс полная анонимность. Я чувствую себя вовсе не человкомживущимввысокоразвитомсовременномобществе, индвивидуальностьюифигзнаеткемещё, а всего лишь насекомым – муравьём, скажем. Миллионы муравьёв живут и умирают каждый день, и нам о них неизвестно ровным счётом ничего за исключением этого и того факта, что они, вообще говоря, где-то там существуют. Для нас их не становится больше или меньше. Они_просто_есть. С Интернетом, возможно, ситуация та же самая. Когда ты в своей повседневной жизни так или иначе контактируешь с не_слишком_большим_числом_людей, твои глаза успевают хотя бы чуть-чуть запомнить их лица... Но когда каждый день в метро мимо тебя проходят сотни таких же как ты безликих существ, когда счёт твоих друзей где-то в Сети начинает идти на сотни, когда ты слышишь о том, что где-то_там погибло несколько десятков/сотен/тысяч человек, то все они, за исключением реально близких тебе за пределами этих муравьиных сред людей, становятся для тебя муравьями... Как и ты для них. Умрёт кто-то из них – ты не узнаешь. Умрёшь ты – и не узнает никто из них. Наверное, любая трагедия из-за того, что люди таковы, каковы они есть, видится нам весьма и весьма упрощённо, почти бескровно и издалека. Если же попытаться посмотреть не как на нечто цельное, но состоящее из тысячи других, отдельно взятых, но при ближайшем рассмотрении куда более ужасных и кровавых человеческих трагедий, не_жизней и потерь – то всё моментально становится по-настоящему страшным. Но ни у кого из нас нет времени даже остановиться и подумать об этом – что уж говорить о том, чтобы повернуться остатками своего человеческого лица к человеку, который может умереть здесь и сейчас, который действительно вот-вот умрёт, от которого тоже не останется ни колбочек-палочек, ни хромосом – только фотографии да чей-то плач в подушку по ночам..? Мало кто это делает. Ведь это всего лишь муравей. Один из. И – чего уж там – такой же, как и ты. И впрямь – ничем не лучше. Плюс-минус один – кому какое дело, в конце концов... Он – слишком мал и ничтожен, чтобы его спасать. А ты... Ты просто слишком мал и ничтожен даже для того, чтобы его спасти. Мы все друг для друга слишком ничтожны, чтобы друг друга любить, чтобы друг друга замечать. Убивать, бросать, втаптывать в грязь, плевать – это мы умеем лучше всего на свете... Не правда ли, господа..? Каждый день мы только и делаем, что стремимся превзойти самих себя в искусстве равнодушия...
Сильнее всего на свете мне сейчас хочется безумно орать эти слова в уши всем и каждому. Загнать эти мысли и чувства каждому в грудь между рёбер, как нож. Чтобы узнали, услышали, поняли. Всегда больше всего на свете ненавидел равнодушие. Жаль, что никто на свете не услышит моего шёпота-крика... Но разве такая мелочь сможет меня заткнуть..? Вот почему я зову новую бурю...
Теперь у меня стало на одну мечту больше. Я мечтаю оказаться в метро, когда рядом со мной кто-то упадёт или по своей воле прыгнет на рельсы. Муравей-я помнит тебя, пользователь 149498, хоть никогда тебя не видел и не знал. Белых линий в метро никто не отменял.
RIP, Вика.

Всё написанное выше – информация к размышлению, хотя смертельный случай и не менее сильно ужаснувшее лично меня равнодушие мимоходящих более чем реальны. Я не считаю, что в мире нет добра, любви. Я не считаю, что мир нельзя спасти. Просто иногда, чтобы начать что-либо для этого делать, стоит представить, что ничего этого УЖЕ НЕТ.
Не оставайтесь равнодушными. Не бросайте своих друзей. Пожалуйста, помните, что вы можете и не видеть, что кому-то нужно совсем чуть-чуть искреннего внимания и участия. Вы можете кого-то спасти – вполне реально. Берегите друг друга.

Lumen - Буря Когда больно приливами бьёт по глазам Море, которое есть в каждом из нас - Ты видел эти волны и сам, Так много раз, так много раз... И, подобно Аралу, твоё море орало, Оно обмелело, оно слишком устало... Ты никому не покажешь, что же с ним стало - Пустыня солёная, море пропало... Так не ругай меня, что я зову новую бурю - Давай доверимся ей, и плевать, что будет! Пусть проснутся ветры и пройдутся по волнам, И там, где сдохло море, будет новый океан... Мне всего двадцать с лишним, но отчего-то так просто - Моё море внутри, всё в наростах, в коростах, В старых баржах и кусках нержавеющей стали - Заросли рекламой все синие дали... Моё море сдаётся, по швам всё трещит - Я сам давно SHIT, с рекламою щит; Мы стоим у болота и нас грызёт скука - Так пусть уже начнётся буря, так пусть уже она начнётся!.. Я, как робкий пингвин, прятался в скалах, Глядел на гордую птицу - моё время настало! Я тоже умею летать - если мне с ноги хорошо наподдать... И пусть мне наподдаст эта буря, Я жду, я готов - и пусть небо хмурит свои серые тучи; Тяжёлые капли - пусть рвут мою душу, как острые сабли! Так не ругай меня, что я зову новую бурю - Давай доверимся ей, и плевать, что будет! Пусть проснутся ветры и пройдутся по волнам, И там, где сдохло море, будет новый океан...

At the end of the world
wrapped in whiteness
the abandoned past appears...
...
They will once again happen to see
the whiteness of the intersecting fate.
(EP, ep. 11 pre.)

В городе, где есть метро, у тебя больше
как минимум на 2 возможных причины твоей смерти...
(я)

...я так стремительно падаю вверх...
(Flёur)

Я закрываю глаза…
Барабанные перепонки вибрируют от повисшей в воздухе звоном тишины. В сером небе по ту сторону облаков, под их тяжёлым серым покрывалом, незримо для меня разливается кровь умирающего от проникающей ножевой раны дня. Ощущение твёрдой земли под ногами становится всё более зыбким, предательским, смутным и нереальным… Я делаю глубокий вдох и чувствую на языке слабый, но такой узнаваемый вкус небесной крови, что разливается над облаками. Протягиваю руку перед собой и ловлю на ладонь снежинку. Она тоже умирает – беззвучно, как и день за серой завесой. Звон тишины в ушах становится всё громче, всё больше спускающихся с неба снежинок касаются меня в первый и последний раз – я чувствую их кожей.
Я открываю глаза.
И поднимаю их…
Всё ведь как обычно, правда..?
Сегодня вечером я снова вернусь в свою берлогу жутко усталым, чтобы оставить очередную пару грязных следов на полу прихожей..?
Сегодня мои лучшие друзья Боль и Одиночество вновь будут отпаивать-убивать меня килограммами, километрами, килолитрами чая с ароматом винограда..?
Сегодня мои пальцы снова будут болеть от вечного typing, а глаза вновь не увидят ничего, кроме извечных конструкций декларирования классов и импорта внешних процедур..?
Сегодня я снова усну одетым в 4 часа утра, не поставив будильника и не имея понятия, когда же проснусь, чтобы просыпаться каждые полчаса и слышать сквозь остатки волн беспокойного забытья бесполезно звучащую из колонок тихую музыку, а потом вновь забываться тем же тревожным сном на ближайшие тридцать..?
Нет. Не – сегодня. Сегодня – не…
Потому что сегодня над моей головой огромные ледяные птицы цвета стали беззвучно делят небо на фигуры неопределённой формы – и я чувствую нутром, что сегодня не могу оставаться на земле, оторванный от них. Физически не могу. И поэтому…
Я разбегаюсь, со всех ног бегу к обрыву дня… И – прыгаю в этот звенящий тишиной и медленно падающим снегом кровавый закат. Никто не слышит моего крика, когда это серое, окровавленное с невидимой стороны покрывало беззвучно делает меня частью себя – и вот уже кровь дня на моём лице и ладонях, ледяной воздух жизнью врывается в склеп лёгких… Я не чувствую под собой ни земли, ни границ. И я не лечу – я живу сейчас. На моих губах сейчас – та же чуть безумная улыбка, что появляется на них, стоит мне выйти глубокой ночью на пустой перекрёсток рядом с моим домом под усыпанные продолжающим падать сверху снегом апельсиновые фонари…
The world is mine, детка.
Я обнимаю и целую воздух, что течёт сквозь меня и мои пальцы. Я плачу от счастья. Это не день. Это – затяжной прыжок из боли в запахи старых улиц, жёлтых домов, зелёных подъездов и красных крыш, прыжок из глубокой ночи назад – в потрясающе красивый закат… Это прыжок из смерти в жизнь. Я прыгаю – и лечу. Мне больше не нужно чувствовать под собой надёжность земли. Подо мной – всё то, что было пережито, и я чувствую, что сейчас хочу, могу и должен взглянуть вниз – для этого самое время…
Я вижу реки, моря, океаны. Чёрные. Это боль. Реки, моря, океаны боли. Болью была напоена эта осень – это был её вкус, её запах, это была чёрная глубина её глаз – бесконечная, беспрерывная боль. Сколько дней погибло в муках закатов за эту осень от ножа в моей руке..? Сколько их крови пролилось на облака..?
Бесконечно много.
Но – я чувствую: это не самое главное сейчас. Я направляюсь навстречу испытанию – возможно, последнему. Это будет Проверка с большой буквы. Проверка истинности открытого мной в себе о себе, моих сил, моих желаний, эмоций и ожиданий. Я переживу это – или умру. Я вернусь в город Томи, чтобы вернуться в город Невы однажды и навсегда – или уже никогда не покину живым этих покатых крыш. И осень, и сейчас – были Жизнь. С болью, с безумием, со счастьем, с растворением себя в – Жизнь. Она должна остаться навсегда – или оборваться, едва начавшись… Что ж, скоро мы всё узнаем.
No mercy.
No compromise.
Almost no hope.
And – no fear.
Потому что уже нет смысла чего-либо бояться – худшее произошло или по крайней мере попыталось…
Так что мне остаётся только мчаться, разрывая облака, там, где ещё несколько часов назад кровоточило небо, чувствуя, как звёздный свет тончайшими иглами пронзает кожу и самое моё существо, ощущая, как оседает иней на волосах и ресницах, не боясь смотреть ни вниз, ни вверх. Сейчас это – я. Возьми меня за руку. Проведи меня по тем местам, что я видел в своих снах об этом городе – ты же их знаешь… Позволь мне себя узнать – настолько глубоко, насколько это возможно: ты же знаешь, что в таких вещах я всегда иду до конца…
Перешей мой тёмно-синий погребальный саван на новое зимнее небо вечера, где твой город встретит меня – ведь я…
Падаю..?
Лови…

В колонках играет - Akira Yamaoka - You're Not Here; в голове - беззвучная метель
Настроение сейчас - я - лезвие бритвы... я - лезвие бритвы...

Этот пост – слова_меня. В этом посте столько моей крови, сколько я не выливал в слова никогда раньше. НИКОГДА. Написанное здесь для меня безумно, бесконечно, запредельно важно. Это – о том, что происходит с кем-то. Это – о том, что происходит на самом деле. Это – о моих чувствах. Это – о моей боли. Я никогда не писал подобного раньше – вы это заметите сразу. Главное, чего мне хотелось – чтобы Вы, читатель, почувствовали, насколько остро я переживаю всё, что описано ниже – так же остро, как… Впрочем… Прочтите.

---

Я закрываю глаза…
Я выключаю музыку.
Я задерживаю дыхание в момент, когда на долю секунды сердце перестаёт биться – чтобы почувствовать себя немного_мёртвым.
Мне тихо сейчас. А тебе?
Я глубоко вдыхаю поднимающийся над кружкой с чаем с корицей пар и сосредотачиваюсь на ощущении холода на моей коже. Я слушаю тишину и пытаюсь разглядеть, какие кислотные узоры демонстрирует мне внутренняя поверхность моих век. Это странно – чёткие образы то появляются, то ускользают вновь…
Мне холодно сейчас. А тебе?
Дитя_пьяной_новогодней_ночи… Девочка с разными сказочными именами из одного и того же числа букв. Мы не говорили так давно, что я поневоле начинаю пытаться представить себе обрывки наших разговоров. Пытаюсь представить, где ты сейчас. Пытаюсь представить, что с тобой…
Как ни странно, в ответ на последнее мой мозг в последнее время с завидным постоянством показывает мне одну и ту же картинку, ведь когда…
Когда я закрываю глаза…
(Ну зачем, зачем ты сказала мне об этом..? Да, ты всё сделала правильно…)
Закрываю глаза…
(Твои… Я никогда не видел их, хотя знаю их цвет…)
Глаза…
(Полуночная, комнатной температуры, метель телевизионных помех снова застилает мне их…)
Когда я их закрываю, я почему-то вижу тебя… В какой-то полутёмной комнате старой-престарой хрущёвки… Ты сидишь на полу, прислонившись к кровати спиной… Или лежишь на ней…
Рукав твоей рубашки закатан… А ТАМ – на сгибе локтя – наследила сыпью смертельной болезни такая_сладкая боль. Боль, которую ты в этот раз выбрала себе сама…
Боже.
Скажи мне, детка, кто кого нашёл – ты нашла Оле, или он нашёл тебя..? Или вы нашли друг друга – как в тех фильмах, где в конце все счастливы, несмотря на то, что кто-то – желательно, плохой, а если очень хороший, так ещё лучше – должен, ну просто обязан умереть в ходе виденного не одну бесконечность раз сюжета..?
Я не знаю, одна ли ты в этой квартире или рядом с тобой твои нынешние друзья, о которых ты писала мне и которые куда мертвее тебя (годы – не месяцы…)… Да мне это и неважно, признаться. Ведь я всё же думаю о _своём_ друге – о тебе. И всё равно… Я хотел бы увидеть их, знаешь. Я хотел бы посмотреть смерти в глаза. В глаза людям, живущим смертью и со смертью. В глаза людям, становящимся смертью и с радостью отдающимся ей. Ведь можно просто бесконечно рассуждать о том, какое дерьмо жизнь. Быть может, выпивая вина или чего-то покрепче и/или куря сигареты. Понемногу убивая себя – или не убивая, – можно жаловаться на погоду. На зарплату. На родителей. На друзей. На отсутствие денег. На собственную бездарность. На потерю смысла жизни.
На одиночество.
Да, можно. Но. Можно ведь и иначе – ведь на самом деле, может статься, никого твоё нытьё не волнует и не тревожит… И поэтому…
Можно молчать. Никому ничего не говорить. Не жаловаться. Больше не чувствовать себя одиноким – ведь у тебя теперь есть волшебная страна. Можно больше…

не страдать.
И – просто вкалывать в себя дозу за дозой… Так_просто…
И - это будет уже что-то совсем-совсем другое… Да, определённо. И люди определённо становятся другими. Не знаю – полностью или частично, навсегда или на время, к худшему или к лучшему – но становятся.
Я часто представляю себе, как ты делаешь это. Как во время очередной ломки глубокой ночью ты снова берёшь в руки шприц своими детскими ещё руками, ими же направляешь иглу по уже изведанной дороге в своё полудетское (я помню, как сильно ты хотела стать повыше ростом…) ещё тело, в свою кровь, в свою жизнь, в себя. Направляешь.
И – колешь.
КОЛЕШЬ!!! ДА!!!
Длинная игла так легко разрывает грань между до и после, между раньше и сейчас, между жизнью и кайфом, между плохим и хорошим, между детством и теперь, между грязной хрущёвкой и волшебной страной, между тобой и Оле…
Она так легко прокалывает твою нежную, как у любой семнадцатилетней девушки, кожу – она нанизывает тебя на себя и тихо смеётся, слышишь..? Быть может, одной крапинкой сыпи стало больше, а, может, ты попала в уже имевшуюся – да какая разница сейчас..? А ты нанизываешь себя на неё – и, наверное, беззвучно улыбаешься… Ведь вот он, кайф, да..? Вот она, настоящая любовь… Ты – и она.
Игла.
И больше – никого в целом свете.
Она – вся твоя, детка. Ты – вся её, детка. Можешь убрать запятые – смысл будет неизменен.
Наверно, это круче секса. Она вошла в тебя, в твоё тело, в твою жизнь, она внутри. Как она заполняет тебя – чувствуешь..? А ты просто давишь… И давишь… И давишь – выжимаешь её сок в себя без остатка. Она нежна с тобой. И очень, очень любит тебя такой, какая ты есть. Да, настоящая любовь. Да, настоящий секс по любви, чёрт дери. Сможет ли кто-нибудь когда-нибудь полюбить тебя вот так...? А ты – кого-нибудь – так же..? Шепни мне ответ на ухо. Выцарапай его иглой своего шприца на моей руке – чем глубже, тем лучше. Напиши его на облаках или на звёздном небе – ведь ты ни за что не разучишься, я знаю. Прокричи его в огне оргазменного кайфа. Простони его во время ломки.
Тебе кайф сейчас. А мне? А мне просто холодно.
Я закрываю глаза и скриплю зубами. Мои ледяные пальцы сжимаются в ледяной кулак. Я хочу кричать…
Я кричу.
Я псих. Я пишу эти строки и кричу. Я пишу это и плачу. Я пишу это своей кровью сейчас. Моя кровь – на ваших мониторах, господа. Аплодисменты.
Я кричу и плачу. Я плачу и кричу.

Someone call the ambulance – there’s gonna be an accident…
Baby, don’t forget to take your meds…

Сколько слёз… В последний раз я так плакал_когда.
Стоп.
Собраться.
Уже час ночи.
Не кричать.
Здесь слишком тонкие стены.
Тонкие грани.
Тонкое сознание.
Тонкая игла…
Щелчок.
Дыхание остановилось – и восстановилось, ровное. Сердце не билось целую секунду – а потом бесшумно понеслось в безумном ритме. Я здесь, здесь… Я здесь. Я никуда не уйду, шепчу я. Тише, тише…
А теперь слушай.
День твоего рождения – в числе тех дат, которые я не забуду никогда. Пусть он не сегодня – но всё же. Эти мои чувства – перманентны.
Стой.
Слушай.
Не отворачивайся.
Я потерял всё. Сейчас у меня ничего нет.
Но.
Я_ОСТАЮСЬ_СОБОЙ.
Слышишь?
Таким, каким был 2 года, 4 месяца и 12 дней назад. Тогда. 8 мая.
И поэтому – я твой друг.
Ты можешь думать, что все бросили тебя. Что всё непоправимо. Что ты мертва.
Но слушай.
Хоть у меня и нет ничего – Я С ТОБОЙ. Как буду с каждым, кто попросит у меня руку. Ты знаешь, насколько ты особенный человек для меня. Ты знаешь, насколько благодаря тебе я тот, кто я есть.
Ты знаешь всё это.
И поэтому…
Я умоляю тебя.
Пойми, что тебе не нужно это. Будь панком. Плюй на всё. Плюй на свою боль. Плюй на то, что тебе кажется, что у тебя никого нет.
Только…
Живи. Только будь.
Пошли меня матом, отмахнись от меня, промолчи – но подумай над моими словами. Я хочу, чтобы ты – во что бы то ни стало – была.
Я хочу, чтобы ты убила Оле. Вот чего я хочу. Я хочу, чтобы ты взяла свой шприц, поцеловала Оле в губы и воткнула иглу шприца ему сначала в один глаз.
Потом в другой.
Я хочу, чтобы ты взяла в руки нож.
Чтобы было много крови.
Его.
Не твоей.
Я хочу, чтобы ты наносила удар за ударом. Чтобы ты плакала и безумно смеялась, убивая его. Чтобы ты омыла свои руки в его ледяной крови. Чтобы ты резала его на куски, убивала, уничтожала, изгоняла из себя – СЛЫШИШЬ?!!! Будь жестока. Это уместно сейчас. Будь сейчас жестока к себе и к нему. Будь беспощадна – разлучи вас.
Я умоляю тебя сделать это.
Если ты захочешь – ты бросишь. Я верю. Я знаю. Я прошу тебя. Я умоляю тебя. Я молюсь о тебе.
И – если что – то ты знаешь, по каким номерам меня искать.
И вот что ещё я хочу сказать тебе.
Выбирай медицинскую страховку. Выбирай путешествия автостопом. Выбирай гаванские сигары. Выбирай хорошее вино. Выбирай место в престижной конторе. Выбирай песни в подземном переходе под гитару. Выбирай рассветы. Выбирай закаты. Выбирай драные кеды. Выбирай французский шансон. Выбирай, какого роста хочешь быть сейчас. Выбирай платья. Выбирай несбыточные мечты и бесцельно растрачиваемое время. Выбирай небо. Выбирай.
Самое смешное, что я даже не знаю, жива ли ты сейчас….
Но…
Что бы ни было – выбирай жизнь.
С Днём Рождения… Друг. Будь…
Несмотря ни на что. Ты знаешь место встречи.

В колонках играет - Flёur - Для Того Кто Умел Верить; в голове - одиночество
Настроение сейчас - предельное

Белый шум бесконечного снегопада телевизионных помех… Пепельно-серое небо… Пустота…
Тишина. Та, что вместе со мной так сильно хочет моей смерти…
Я закрываю глаза… Нужно бежать.
Щелчок. Взгляд – сфокусированный, дыхание и сердцебиение – едва ощутимы. Дыхание – есть, но вопрос на этот раз – в том, кто же дышит и фокусирует зрачки: я или… я..?
До сих пор не могу ответить самому себе на вопрос о том, как я отношусь к изменениям во мне… Не к этим конкретным изменениям, что происходят со мной вот_сейчас, а к изменениям к себе вообще. Варианты? Их много, пожалуй. Принимать. Не принимать. Принимать в зависимости от качества. Принимать в зависимости от причин. Принимать в зависимости от последствий… Как всё сложно, чёрт возьми. Кстати, интересный вопрос: а может ли человек действительно верно и объективно оценить то, что происходит с ним..? Тут вариантов тоже возможна куча, пожалуй, но я всё же склоняюсь к тому, что он в любом случае может сделать это лишь с учётом состояния, в котором он находится на момент совершения этой самой оценки. Похоже, будто примерно этим же самым занимаюсь последние N дней и ещё буду заниматься фиг знает сколько времени и я.
Чёрт.
Чёрт!
Чёрт…
Что со мной..? Похолодало..? Не буду разворачивать мысль, но это явно не определение моему состоянию. Я даже не могу сказать, change в чём я чувствую более остро, отчётливо, бритвенно и болезненно – во мне или в мире вокруг. Всё или почти всё до ужаса зыбко, неопределённо, не_чётко, не_отчётливо, размыто. Я хожу в абсолютной темноте по воде, посыпанной пеплом, вокруг – бесконечная ночь, на языке – вкус металла, не имеющего названия, а в воздухе – лишь запах льда и гул высоковольтных проводов, тянущихся где-то бесконечно высоко, но всё же на расстоянии меньшем, чем между двумя ударами моего странного сердца. Я не знаю, почему и зачем я здесь. Быть может, это и есть – ад..? Или просто – ничто..? Некому ответить мне, только беззвучно разбегаются по воде круги, когда я делаю очередной бесполезный шаг в никуда по пепельному покрывалу, расстеленному на воде. Иногда я останавливаюсь. Поднимаю к невидимому небу невидящие глаза. Провода гудят… А мне безумно хочется видеть звёзды сейчас. Здесь даже воздух – странный… Он будто густой и живой, течёт вокруг во всех направлениях одновременно и словно беззвучно шевелит несуществующими губами, пытаясь мне что-то сказать… Если попытаться его схватить, то скорее догадаешься, чем почувствуешь, что твои пальцы прошли сквозь _что-то_... Всё-таки я здесь один. Абсолютно, бесконечно, беспредельно один.

Да, я знаю, что я просто чувствую_так, а на самом деле из колонок снова тихо звучит голос Ольги Пулатовой, которая в очередной предлагает «сказать, что ничего не было, нет» (я, естественно, отказываюсь), за окном – очередная пустая ночь, горят всё те же самые фонари, а в воздухе отчётливо носятся ставшие почти родными за_годы запахи одиночества и осени. Но стоит откинуться на спинку стула и закрыть глаза, как ощущения времени и пространства притупляются или проходят вовсе, и я вновь оказываюсь один в своей голове – и вот_это, нынешнее, такое особенное одиночество не приносит мне радости, совсем даже наоборот. Да и не только и не столько в одиночестве дело… Всё сейчас действительно как-то слишком со стороны, как-то словно сквозь многокилометровую толщу воды или радиопомех. Как уже было когда-то… Быть может, не так уж давно. Стоит умолкнуть посторонним звукам – и в моей голове начинают звучать слова… Много слов, разных. Очень многими из них я почему-то хочу поделиться с вами – когда я один, то не слишком хорошо умею держать всё внутри, к тому же, быть может, что-то из рассказанного мной заинтересует или развлечёт вас: если так случится, я буду искренне этому рад. И в силу написанного мной выше теперь все посты я планирую начинать с символической фразы «Я закрываю глаза…» - а вот чтО я вижу, в очередной раз закрывая их, узнаете, прочтя более или менее отборную порцию моего бреда. Enjoy. Сейчас я – только в плане постописания – чувствую себя почти так же, как года полтора назад. Я слышу внутри слова – я буду их произносить. Вряд ли я теперь буду писать в точности так же и то же, что и раньше, но будьте спокойны – самокопания и бесконечные поиски священного-фиг-знает-чего никуда не денутся, уж это я вам, надеюсь, могу пообещать. Происходящее со мной сейчас в чём-то смещает меня назад, в чём-то – двигает вперёд, но почему-то именно сейчас я чувствую себя примерно таким же, как… Короче, таким, каким вы меня знаете. Я верю во всё, во что верил раньше – но теперь объектов веры прибавилось… Правда, вся эта вера не спасает теперь. Я слушаю несколько более разнообразную музыку, и со сном у меня ещё хуже, чем было раньше, и совсем не только из-за банальной нехватки времени на это священное действо. Я всё так же люблю запах рассвета, апельсины и прикасаться к дождю – только теперь я круглосуточно мечтаю о Питере и кофе по-венски... Быть может, у вас даже получится познакомиться со мной заново – хотя навряд ли, скажу честно. Надеюсь никого не разочаровать, прежде всего – себя и ещё пару-тройку конкретных товарищей из числа своих ПЧ и LI-друзей, конкретно на которых ссылаться не буду: в общем-то это, наверное, те немногие люди, которые знают о моём нынешнем смысле жизни – а жить без смысла я, как вы помните, не умею, не могу и не хочу.
Аминь.
Итак. Пока что – я вновь здесь. Почти_прежний_я. Встречайте.

З.Ы. Нет, в этом посте я НЕ написал всего того, чтО чувствую и о чём хотел бы написать. Если Вы не общаетесь со мной более или менее постоянно, то просьба не пытаться делать каких бы то ни было выводов по поводу моего состояния лишь на основе написанного мной в этом посте, ибо оный является не больше чем предисловием, эпиграфом новой главы (или целого тома романа-эпопеи) и лишь в ничтожной степени позволяет получить представление о том, чтО со мной происходит сейчас, а также в степени не менее ничтожной оценить, какого чёрта я здесь снова делаю. NB: упоминая об «эпиграфе», я вовсе не имею в виду, что в моей жызне вдруг нежданно-негаданно начался типа новый этап, а я, полный оптимизма, радостно бросаюсь с головой в этот тёмный омут – НЕТ, всё совсем не так, я НЕ «здесь-живой-не-смотря-ни-на-что». Просто я сейчас чувствую происходящие изменения мурашками на коже – так глубоко, как только возможно, и осознаю, что вот именно сейчас имеет смысл хотя бы чуть-чуть объясниться и написать предисловие к тому, чтО, я надеюсь, будет происходить на этих страницах далее.
З.З.Ы. Всем неотписавшимся от моего бреда за это время – спасибо. Если из вышенаписанного пространного описания дальнейшей направленности оного бреда Вы заключили, что Вам здесь больше делать нечего – милости прошу отписываться, я не обижусь.
З.З.З.Ы. Ах да. Старею. Чуть не забыл. Если я снова перестану писать ОЧЕНЬ надолго без предупреждения - не удивляйтесь... Ну, в общем, вы поняли.