Говорят, нынче в моде седые волосы.
И «седеет» бездумно молодость.
И девчонка лет двадцати.
Может гордо седою пройти.
И какому кощунству в угоду?
И кому это ставить в вину?
Как нельзя вводить горе в моду,
Так нельзя вводить седину.
Память, стой, замри, это надо.
То из жизни моей - не из книжки...
Из блокадного Ленинграда привезли седого мальчишку.
Мы смотрели на чуб с перламутром
И в глаза его очень взрослые.
Среди нас он был самым мудрым,
Поседевший от горя подросток.
А еще я помню солдата.
Он контужен был взрывом гранаты
И оглох, и навек онемел.
Вот тогда, говорят, поседел.
О седая мудрая старость!
О седины неравных боев!
Сколько людям седин досталось от неотданных городов?!
А от тех, что пришлось отдать, поседевших не сосчитать...
Говорят, нынче в моде седины.
Нет, не мода была тогда -
В городах седые дымины,
И седая в селе лебеда,
И седые бабы-вдовицы,
И глаза, седые от слез,
И от пепла седые лица
Над холмом у седых берез...
Пусть сейчас не война.
Не война. Но от горя растет седина.
Эх ты, модница, злая молодость!
Над улыбкой - седая прядь.
Это даже похоже на подлость -
За полтинник седою стать!
Я не против дерзости в моде.
Я за то, чтобы модными слыть.
Но седины, как славу, как орден.
Надо выстрадать, заслужить...