Лёшка Киселёв обожал школьные праздники. Он вообще любил школу, не тяготился учёбой. Учёба казалась как бы обязательным и неутомительным приложением к особому образу жизни, где все друзья надёжные, все девчонки до безумия привлекательны, а преподаватели доброжелательны… Жизнь такая сродни порханию мотылька. Вдобавок, до чёртиков приятно ощущать себя душой компании, вечным заводилой – капитаном на футбольном поле, лидером в школьной рок-группе, кумиром малолеток. Таким был Лёха Киселёв и ближайшее его окружение. Из таких позднее получаются либо комсомольские вожаки, либо отъявленные хулиганы. А как он любил девчонок! Впрочем, не любил, а влюблялся, именно влюблялся, ибо о больших чувствах понятия не имел, и на которые, естественно, был не способен. Для Алексея, чья жизнь была, как игра, и “любовь” была продолжением игры. Ему были чужды тайные страдания. Школа отличалась свободою нравов, демократичностью учителей, поэтому в чувствах признавались на школьных переменах, а поцелуи за школьным двором расценивались, как невинные детские шалости. Впрочем, дальше поцелуев “школьная любовь” никогда не заходила.

Алексей не мог “любить долго”. Он, как губка за месяц впитывал в себя хрупкий, неглубокий девчоночий мир, и ему становилось неинтересно. Он не мучил себя терзаниями, как красиво уйти. Просто переключал своё внимание на очередную пассию, совершенно не задумываясь, в каком потрясении оставляет предыдущую.
Из рассказа "Превратности судьбы"