Кто вас выдумал, острова,

С птицей-иволгой, с ягодой кислицей,

Где Наташка-сорвиголова

Робинзоном любила числиться?

Ей, бывало, ни в чем не перечь —

Берегись языка ее острого.

Если даже заходит речь

О ее спасении с острова.

Говорила: «Мои острова!» —

Хоть, чем кончится все, знала загодя:

Расправлялись мы с нею сперва,

А потом приступали к ягоде.

Но однажды как-то весной,

Босоногая, в ситцевом платьице,

Поделилась тайной со мной:

«Робинзону скучно без Пятницы...»

И, от счастья на волосок,

Я признал острова Робинзоньими,

И до зорьки, уткнувшись в песок,

Наши лодки лежали вверх доньями...

Ну, а нынче вы, острова,

Неужели необитаемы?

В рост смородинник, в пояс трава,

Да черемушник с птичьими стаями.

Вот и берег. Дробинки воды

Держат ветви листами-ладонями.

Хода нет! — на песке следы,

И две лодки лежат кверху доньями.


Евгений Буравлев