Как мило со стороны романтичных греков
назвать мою подругу Длинноволосой,
впрочем, я предпочитаю ее собственное имя.
По какой-то необъяснимой причине
эти имена всегда двойные.
Вероятно, подлетая к земле,
ты являешься одновременно двум сумасшедшим астрономам,
плотно прижавшим свои вуайристически блудливые глаза
к запотевшим окулярам казенных телескопов.
Одинаково мастурбируя на разных континентах
в темноте своих обсерваторий,
они мечтают о законном браке с тобой,
в результате которого ты примешь их невзрачные фамилии.

Абсолютная синхронность их движений
в темпе два колебания в секунду
немного компенсирует ничтожность этой картины
по сравнению с тем, как торжественно и горделиво,
бесстыдно и кокетливо,
выбрасывая миллионы тон пыли и льда,
ты раздеваешься,
обрадованная возможностью предстать перед ними
во всей своей нагой красоте.
Первый невинный девичий сексуальный опыт -
показать свое юное тело любопытным мальчикам,
которые еще не знают, что с ним делать.
Дрожащими руками сладострастные любители
заносят в журнал наблюдений сокровенную запись.
Правда, на какое-либо реальное воплощение любви
они не надеются
и только подсматривают,
как похотливые импотенты в замочную скважину
за раздевающейся красавицей.

Твое появление
вызывает также сложный ритуал
группового самоубийства членов секты,
потрясенных любовью к тебе и верой в твое совершенство.
По заключению судебно-медицинской экспертизы
смерть наступает от приема большой дозы
сильнодействующего снотворного,
растворенного в кока-коле,
перемешанной с яблочным сиропом.
Тела будут обнаружены в подвальном помещении,
в одинаковых позах и одинаковой черной одежде.
Юноши аккуратно кастрированы,
каждому из них сделан стандартный пирсинг:
у всех проколоты крайняя плоть и левый сосок,
в отверстия вставлены кольца,
которые соединены тонкой металлической цепочкой.
Нижние половины правых ушных раковин всех юношей
отрезаны острым инструментом
(одним и тем же, по-видимому, священным ритуальным).
Девушки острижены наголо.
Глубоко в матку каждой из них введены по две монеты, -
достоинством в пять и один цент,
половые губы бережно зашиты тонкой капроновой нитью.
Все эти детали появляются в результате действий,
проведенных еще до самоубийства участников ритуала,
но и после они подвергаются некоторым операциям.
Члены секты умирают по очереди.
После наступления смерти одного из них
следующий участник вкладывает ему в рот
куколку бабочки Parnassius Apollo,
надевает ему на голову прозрачный пластиковый мешок
с эмблемой секты,
на безымянный палец левой руки -
узкое металлическое кольцо с таким же знаком,
а затем сам принимает яд
и ложится на узкую кровать лицом вверх
ожидать собственной смерти.
Лица облагорожены счастливыми улыбками.
Смерть прекрасна...

Души умерших плавно и естественно
пролетают несколько тысяч километров,
Чтобы влиться в твои сакральные потоки.
Астрономы при этом фиксируют несколько загадочных вспышек
и сообразно своим представлениям о предмете,
описывают движение пылевых и газовых струй,
ионизированных частиц материи, данной нам в ощущениях.
Они любезно поясняют,
глубокомысленно почмокивая розовыми интеллигентскими губами,
что основная масса твоего тела -
всего лишь лед,
а свечение ядра объясняется давлением солнечного ветра
и при прохождении через перигелий
достигнет наибольшей интенсивности.
Они предостерегают,
употребляя при этом выражения "видите ли"
и "по моему глубокому убеждению",
что подобные явления представляют определенную опасность,
поскольку по одной из гипотез
разрушительной силы Тунгусский метеорит
был подобным образованием...

Они и представить себе не могут,
как это восхитительно, -
обладать тобой в прямом,
самом что ни на есть буквальном, смысле.
И только я могу подлететь к тебе мятежным и мрачным,
сеющим зло без наслажденья, духом...
А она красива, эта космическая путешественница,
пропорционально сложена, изящна.
У нее три хвоста, - холодный и тяжелый пылевой,
обжигающий плазменный
и еще непонятной моим друзьям-астрофизикам природы
длинная тонкая струя,
растянувшаяся на миллионы километров
и пронзившая сердце случайно пролетавшего мимо воина.
Ах, как это упоительно, -
остановить ее торжественную огненную поступь, ворваться
и безжалостно смешать тщательно уложенные хвосты.
Она ответит брызгами искрящихся кокетливых струй,
восторгом совместного движения и горячим дыханием,
безумством, исступленьем,
стенаньем, криками вакханки молодой...
Но нет, секунду,
легкодоступные девушки не представляют интереса.
К тому же чувствую приближение фрустрации,
порожденной тем,
что, описывая свидание с любимой,
съезжаю на интонации чужой поэзии.

Такая встреча должна произойти
в бесконечно-черной пустыне,
где вдалеке от светил мертвая жизнь
превратила чувства в холодную космическую пыль,
где царствуют Нептун и Плутон,
и сотни лет нужны для того,
чтобы хоть немного отогреть замерзшее ледяное ядро,
и дух мой должен совершить немыслимое, невозможное,
почти уже не надеясь на успех,
когда склоняяся на долгие моленья,
ты предаешься мне нежна без упоенья,
стыдливо-холодна, восторгу моему едва ответствуешь,
не внемлешь ничему и оживляешься потом все боле, боле -
и делишь наконец мой пламень поневоле!

Покидая Солнечную систему,
ты оставляешь вязкий эфир,
заполненный информационным мусором,
эзотерическими текстами религиозных сект,
сомнительными цитатами,
неверными предсказаниями погоды,
лживыми новостями,
и надоедливой рекламой ненужных вещей,
услужливо передаваемой мощной центральной антенной
для синхронного удовлетворения
позывов к мочеиспусканию.