кружась все шире в ветренной спирали, сапсан услышит властный зов едва ли

все рушится
не держит середины

анархия в миру, и как лавина
безудержен прилив кроваво-темный

и чистота повсюду захлебнулась
в безверии, все лучшее
и в страстном все худшее трепщет
в напряжении

конечно, откровение не далёко,
пришествие второе не далёко,

пришествие

едва лишь это слово произнеслось,
как необъятный образ, рожденный людским духом
взор встревожил

в пустыне львинотелая фигура с обличьем человечьим,
со взглядом вострым и безжалостным, как солнце
вводит медлительными бедрами
в круг тени злобных птиц

и снова тьма,
но мне теперь известно, что 20 в дреме каменных столетий
превращены в кошмар у колыбели,
и что за страшный зверь, чей час уж пробил,

влачится в вифлеему
быть рожденным