А звонит...
А звонит обычно в ночи.
- Стоп, - говорю, – не кричи!
- Где болит? – говорю. – Объясни спокойно.
- Не знаю! – кричит. – Везде уже больно!

Соображаю с трудом, вызываю такси, приезжаю.
Сидит на кухне в трусах. Говорит: «А сделай-ка мне чаю».


© Елена Касьян

 

Он...
Он подкрадывается, как мышь.
- Что, - говорит, - сидишь?
- Да отстань, - говорю, - у меня проблемы.
- Ну-ка, ну-ка, - говорит, - это уже тема.

Ложится на диван, будто у психолога на сессии.
Я думаю: «Дурак! Испортил мне такую депрессию!»


© Елена Касьян

 

Уже не ищешь...
"Я снова одна..."
И.Гофф


..."I miss you", мой крылатый господин...
разлукой ты владеешь виртуозно...
у осени достаточно седин,
чтоб выглядеть - и мудрой, и серьёзной...
горячим лбом в стекло - и стихнет дрожь
строки на обезлюдевшем просторе...
уже не ищешь - значит не найдёшь
готовую на: "в радости, и в горе"...
дождинки, как горошек в "оливье",
"Да будет - Новый Год" у старой жизни...
прости меня, но память не вольер,
где можно удержать холмы отчизны,
её поля, и домик у реки,
и пёстрый шарф на краешке причала...
...запекшись губы шепчут: нареки...
не веря безымянному началу...


© Татьяна Пешкова

 

Хиросима во мне
Хиросима во мне.
Хиросима кровит, горит.
Говорит языком колокольчиков изнутри на стеклянном, звенящем фуринами языке, словно пьян я от горечи, не саке. Словно пьян я, а может, давно не жив? Хиросима, как умер я, расскажи. Может ветер я, стонущий как гобой над тобой, сожжённая, над собой? Может я – Хиномару – на белом восход зари, потому и горю я как солнце, с тобой внутри? Потому и рыдает внутри у меня гобой, что я вижу как с неба срывается Little Boy? Это падает, мамочка, мама, дитя врага. Обними его, мама, ведь грудь у тебя нага. Распахни же объятия улиц своих и крыш. Пусть напьётся кровавого счастья слепой Малыш. Он напьется кроваво. Кроваво. До чёрных ран. Вырвет тёплое сердце урановый ураган. Разольётся пожарами жадными по земле. Будет жрать твою землю, о мама, десятки лет. И детей твоих нежных с глазами миндальных лун выжжет в пепел упавший с небес шалун. И кровавый цветок зацветёт. Очень злой цветок. Чёрный август проклятием бросится на восток…

Я не знаю кто я для тебя? Может ветер. А может лёд. Тот, кто жил до меня, он во мне, задыхаясь, тебя зовёт. Миражи моё прошлое. Горькие миражи… Как мне жить с этим, мама? Как мне, не прощая жить?.. Мама, мамочка, память болит у меня внутри…
Хиросима во мне!
Хиросима кровит, горит.


© Ник Туманов

 

Два часа до зимы
I
А тот, кто словами дышит, к словам ревнует,
поскольку они бессовестны и упрямы.
- Она напилась, и я за нее волнуюсь.
- Здесь нет поворота, значит, поедем прямо.


II
… и вот за полгода я потеряла счет разбитым дорогам, окраинам, перелескам, ночному туману, обрывам, речному плеску, и что там у нас случалось с тобой еще? Я знаю, что мир всегда окружен кольцом заправок, мостов, машин, непонятных знаков, и каждый маршрут по -своему одинаков, и каждый игрок становится подлецом. На холоде стекла туманятся и звенят, и время срывается из-под колес, как гравий…
Я выйду, пожалуй. А с Тем, кто тобою правит, попробуй бороться как-нибудь без меня.


© Кот Басё