Признания Топалову пишут даже на мусоропроводе

«Forever strong» (в переводе: «Всегда сильный») – такую татуировку год назад сделал на локтях Влад Топалов. Как ему удается оставаться сильным среди акул шоубизнеса после распада суперуспешного дуэта SMASH? С этим вопросом я напросился в гости к певцу.

Фанатки задолбали!

Элитный «евродом» (идиотский термин. – Прим. авт.) недалеко от станции метро «Тимирязевская». Охрана. Шлагбаум. Подземная парковка. Поднимаемся на его этаж.

– Хочешь, покажу прикол? – говорит мне Влад, открывая на лестничной площадке мусоропровод. На внутренней крышке надпись: «Мы тебя любим, Влад Топалов». – Фанатки задолбали! Вчера приехал ночью. Подхожу к своей квартире. Чувствую чей-то взгляд из темноты. Поворачиваю голову. Черные глаза на меня смотрят. Страшно. Как она пролезла через охрану?

Заходим в квартиру. Чувствуется недавний ремонт. Квартира холостяка. Хотя какой Влад на фиг холостяк! Мальчишка. Ему всего-то двадцать. Студия – и гостиная, и кухня, и столовая, и кабинет. Огромный плазменный телевизор. И диски, диски, диски. В углу сушилка. На ней развешано десятка три пар спортивных белых носков. На столе ноутбук.

– Сегодня утром позвонил своему папаше, ему 75, – сообщаю я. – Говорю, что поеду на интервью. А он мне: «К кому?» Я ему: «Да ты все равно не знаешь. К Топалову». А он мне, представляешь: «Как не знаю! Это любовник «татушки» Юли Волковой».

– Значит, будешь расспрашивать про мою личную жизнь, я так понимаю? Не женат. И пока не собираюсь. Периодически влюблен, и периодически есть какие-то отношения. Я общаюсь с девушками, но до серьезных отношений дело пока не дошло.

– К своим двадцати ты добился в шоубизнесе того, чего другие не могут сделать за всю жизнь. У Smash были, на мой взгляд, все предпосылки пробиться на мировой музыкальный рынок. Что помешало?

– мой папа, Михаил Топалов, оказался, к сожалению, непрофессиональным музыкальным продюсером. Он хороший менеджер, но музыкальная индустрия, как и любая другая, имеет, помимо общих законов, и свои. отец не хотел принимать эти законы и шел против них намеренно. Да и мы не смогли понять, что это бизнес и надо работать. У каждого были свои амбиции. В тот момент надо было сказать себе: «Стоп, ребята, наша личная жизнь нас не волнует».

Мы этого не смогли сделать. Сергей Лазарев был одним человеком, я – совершенно другим, отец – третьим.

– Я тебя и Сергея недавно видел на одном мероприятии. И обратил внимание, что вы держались друг от друга подальше.

– Мое мнение: Сергей чувствует, что поступил некрасиво, просто непорядочно. Я обхожу его стороной, просто потому, что мне неинтересен этот человек. Я также не подхожу к Шуре, к группе «Стрелки». Мне многие говорят, что это моя беда. В шоубизнесе нужно играть в «дружбу», в том числе и с Лазаревым. А я не хочу этого делать принципиально, потому что мне противно.

С «татушками» мы целовались еще в «Непоседах»

– Давай перейдем к настоящим друзьям. Тебя давно связывает крепкая дружба с девушками из «Тату». А где вы познакомились?

– Еще в «Непоседах». Мы ведь с Лазаревым тоже были там. Целовались, дружили, выступали, пели, общались с девчонками. Потом они стали «Тату», а спустя год мы с Сергеем – Smash.

– Как ты считаешь, уход от Шаповалова – правильный шаг девчонок?

– Расставание «Тату» с Иваном было скорее всего неизбежным, потому что ситуация зашла в тупик. Как только Ваня нормальную грань перешел, проект стал разваливаться. У них сложилась такая же ситуация, как у меня с отцом. Расстались, потому что просто другого пути не было.

– А ты что, не общаешься с папой вообще?

– Мы встречаемся. Но уже четыре месяца не виделись.

– С уходом Шаповалова «Тату» потеряли?

– Они, конечно, чуть сбавили популярности. Все ожидали вообще, что их похоронят, но выход последнего альбома был встречен достойно. Они сейчас отходят от лесбийской темы. Сделали англоязычный диск. И это неплохо, безусловно. Сейчас их задача – удержаться на этом уровне. Самый важный этап своей карьеры они уже совершили.

– Об англоязычности. У тебя все песни тоже на английском?

– Нет, есть и на русском. На только что вышедшем альбоме «Одинокая звезда» четыре на английском, а все остальные на русском.

– Заметно, что ты хорошо знаешь язык.

– Мы с сестрой Алинкой, которая на 3 года меня младше, учились в школе под Лондоном три года.

– А чем сестра сейчас занимается?

– Учится в МГИМО на первом курсе, на факультете международного права.

– Слушай, а о чем могут быть песни двадцатилетнего мальчишки? Твои.

– О любви, о моих переживаниях. Каждая записанная песня получалась после разговора с авторами текстов, которые внимательно выслушивали меня. Особенно дотошно я подошел к записи последнего диска «Одинокая звезда», который сводился в Америке. Сейчас собираюсь туда на съемки клипа.

– Пишут много о твоем отце и тебе, а вот о маме ничего…

– Она домохозяйка, с тех пор, как отец ушел из органов. Дослужился в МВД до майора и в 91-м, во время путча, уволился и стал заниматься бизнесом. А мама занялась воспитанием детей. Нормальная семья. С мамой у меня сейчас очень хорошие отношения. Это пришло с возрастом, а до этого с ней долгое время не складывались отношения. Она очень непростой человек. Родители ведь развелись в 2000-м. Дома шли постоянные войны между папой и мамой. Это напрягало.

– Твоему отцу приписывают какие-то неимоверные романы. С Ветлицкой, например…

– Да, был роман с Ветлицкой. Они чуть не поженились...

– Говорили даже, что ребенок у нее от него, которого она во Франции родила.

– Ну, этого я не знаю. Думаю, неправда.

Недавно разбил вдребезги «Ауди-А6»

– Еще я слышал, что ты к хорошим машинам неравнодушен?

– Разбил одну такую недавно вдребезги.

– Какую?

– «Ауди-А6» была: спортивная версия, 4,2 двигатель, две турбины, 450 лошадиных сил. Пуля, короче.

– И по чьей вине ДТП?

– Не поделили перекресток. Обоюдка.

– Никто не хотел уступать?

– Да. К сожалению, разбил машину и теперь не езжу.

– А в кого въехал?

– Тоже «Ауди». Старая. Всю морду ей разнес.

– Лихой ты малый. Неслучайно у тебя татуировка «Всегда сильный».

– Сейчас буду еще одну делать.

– А что будешь колоть?

– Пока в раздумье. Хочу на спине что-нибудь сделать. Еще на руке, чтобы шрамы закрыть. Это будет имя. Женщины.

– Хочешь, угадаю, какой?

– Не надо! К татуировкам, которые ты видишь, я очень долго готовился. Очень хотел, но морально не был готов, волновался. Потом пошел и сделал. Поэтому ни капельки не жалею. Может, кто-то посчитает надпись вызывающей, крутой, но она мне действительно придает какой-то силы и духа.

Собеседник