...Родители гордились моими достижениями в некоторых областях: в школе, моим личным вкладом в организацию соревнований. Папа гордился мной, но ни разу он не сказал: "Ты красивая", а мне очень этого не хватало. Я хотела стать красивой для него, похудеть для него. До анорексии он говорил: "Я не хочу, чтобы ты много ела". В период анорексии - "Я хочу, чтобы ты много ела". Я уже не понимала, как ему понравиться.
...Потом у меня совершенно перестает работать желудок. Мама говорит: "Ты умрешь от непроходимости кишечника". Она все время обещает мне какую-нибудь смерть, она не понимает. Я слышу разговоры о девушках, которые хотят похудеть, чтобы стать красивыми, как манекенщицы. Это не про меня. Я хочу себя уничтожить. Я хочу разодрать себя на кусочки, настолько я себя не люблю. Я это не сразу поняла.
...Психолог просит меня материализовать дьявола, живущего у меня в голове. Я очень его боюсь и поэтому инстинктивно называю его "змеей". Змея - мой враг, я не могу даже видеть ее на фотографиях или по телевизору.
- Найти какую-нибудь плюшевую змею и отомсти ей.
Маме эта мысль показалась здравой. Она достает ужасную мохнатую змею, на которую я набрасываюсь после страшных сорока пяти минут ужина. Я кусаю ее, я бросаю ее на землю, я вырываю ей шерсть и оскорбляю ее. Раньше это "существо" в моей голове не имело ни имени, ни внешности. Это был кто-то, кто желал мне зла, и я плакала в одиночестве на кровати, я кричала, пытаясь защититься: "Почему ты здесь? Оставь меня. Убирайся! Ты портишь мне жизнь! Ты портишь жизнь всем!"
...Мне казалось, что я схожу с ума. Мне даже слышались голоса, уговаривающие меня: "Не надо есть. Ты хорошо начала, продолжай. Ты взяла равиоли, они ужасно жирные. Не надо их больше есть. Ты объедаешься". В тот день, в среду, я съела четыре равиоли. Четыре несчастные равиоли, выуженные из наполненной тарелки.
...Больная Жюстин всем бросается в глаза, тем более с зондом в носу. Мне трудно выходить из дома и ловить на себе убийственные взгляды. Один человек на площади однажды закрыл ребенку рукой глаза, спасая его от ужасного зрелища... Я хотела стать тоненькой, не подозревая, что попаду в эту роковую ловушку - в неосознанное стремление к самоубийству. Но я не хочу умирать. В какой-то степени я хотела протестовать против чего-то, но это что-то многолико. Это недостаток материнской нежности, это мой скверный характер, требовательный и властный под личиной покорности. Я не хотела быть в отдалении от жизни моего отца и одновременно не хотела в ней участвовать. Даже сегодня, в этом месяце июне, сидя с зондом в носу, я не могу понять всего, что со мной произошло.
...Я мечтала иметь при росте один метр семьдесят сантиметров постоянный тридцать восьмой размер одежды. Это невозможно и опасно в период подросткового становления организма. Я не могу простить журналам того, что они публикуют на своих страницах лишь тонкие силуэты. Я не могу простить известным магазинам Европы того, что они предлагают своим подросткам одежду лишь тридцать четвертого, тридцать шестого и на крайний случай тридцать восьмого размера...
Я не могу простить сумасшедшим от диеты того, что они предлагают по сходной цене целый набор средств для похудения без усилий. Авторам - их бесконечные статьи о необходимости худеть перед наступлением лета. Я не могу простить моде открытый живот, демонстрацию стрингов и вес в сорок пять килограммов при любом росте. При невыполнении данных условий тебя никто не замечает.
