Помимо теоретических разделов, лингвистика перевода включает разработку ряда прикладных аспектов, связанных с методикой обучения переводу, составлением и использованием всевозможных справочников и словарей, методикой оценки и редактирования переводов, а также различными практическими вопросами, решение которых способствует успешному выполнению переводчиком своих функций.
Лингвистическая теория перевода является, в первую очередь, дескриптивной теоретической дисциплиной, занимающейся выявлением и описанием объективных закономерностей переводческого процесса, в основе которых лежат особенности, структуры и правила функционирования языков, участвующие в этом процессе. Иначе говоря, теория перевода описывает не то, что должно быть, а то, что есть, что составляет природу изучаемого явления. Вместе с тем на основе описания лингвистического механизма перевода оказывается возможным сформулировать некоторые нормативные рекомендации, принципы и правила, методы и приемы перевода, следуя которым переводчик может более успешно решать стоящие перед ним задачи. Во всех случаях научный анализ наблюдаемых фактов предшествует нормативным предписаниям.

 

Теория перевода ставит перед собой следующие основные задачи:
1. раскрыть и описать общелингвистические основы перевода, т.е. указать, какие особенности языковых систем и закономерности функционирования языков лежат в основе переводческого процесса, делают этот процесс возможным и определяют его характер и границы;
2. определить перевод как объект лингвистического исследования, указать его отличие от других видов языкового посредничества;
3. разработать основы классификации видов переводческой деятельности;
4. раскрыть сущность переводческой эквивалентности как основы коммуникативной равноценности текстов оригинала и перевода;
5. разработать общие принципы и особенности построения частных и специальных теорий перевода для различных комбинаций языков;
6. разработать общие принципы научного описания процесса перевода как действий переводчика по преобразованию текста оригинала в текст перевода;
7. раскрыть воздействие на процесс перевода прагматических и социолингвистических факторов;
8. определить понятие "норма перевода" и разработать принципы оценки качества перевода.

 

Теоретическую часть лингвистики перевода составляет лингвистическая теория перевода. В дальнейшем изложении термин "теория перевода" будет употребляться в значении "лингвистическая теория перевода" без дополнительных оговорок. В таком значении в теории перевода различаются "общая теория перевода", "частные теории перевода" и "специальные теории перевода".
Общая теория перевода  раздел лингвистической теории перевода, изучающий наиболее общие лингвистические закономерности перевода, независимо от особенностей конкретной пары языков, участвующих в процессе перевода, способа осуществления этого процесса и индивидуальных особенностей конкретного акта перевода. Положения общей теории перевода охватывают любые виды перевода любых оригиналов с любого исходного языка на любой другой язык.

Общая теория перевода составляет часть лингвистической теории перевода, наряду с частными теориями перевода, изучающими лингвистические аспекты перевода с одного данного языка на другой данный язык, и специальными теориями перевода, раскрывающими особенности процесса перевода текстов разных типов и жанров, а также влияние на характер этого процесса речевых форм и условий его осуществления. Общая теория перевода дает теоретическое обоснование и определяет основные понятия частных и специальных теорий перевода. Частные и специальные теории перевода конкретизируют положения общей теории перевода применительно к отдельным типам и видам перевода. 

В широком смысле термин "теория перевода" противопоставляется термину "практика перевода" и охватывает любые концепции, положения и наблюдения, касающиеся переводческой практики, способов и условий ее осуществления, различных факторов, оказывающих на нее прямое или косвенное воздействие. При таком понимании "теория перевода" совпадает с понятием "переводоведение".
В более узком смысле "теория перевода" включает лишь собственно теоретическую часть переводоведения и противопоставляется его прикладным аспектам. Перевод  это сложное многогранное явление, отдельные аспекты которого могут быть предметом исследования разных наук. В рамках переводоведения изучаются психологические, литературоведческие, этнографические и другие стороны переводческой деятельности, а также история переводческой деятельности в той или иной стране или странах. В зависимости от предмета исследования можно выделить психологическое переводоведение (психологию перевода), литературное переводоведение (теорию художественного или литературного перевода), этнографическое переводоведение, историческое переводоведение и т.п. Ведущее место в современном переводоведении принадлежит лингвистическому переводоведению (лингвистике перевода), изучающему перевод как лингвистическое явление. Отдельные виды переводоведения дополняют друг друга, стремясь к всестороннему описанию переводческой деятельности.

 

Кроме того, возросшие требования к точности перевода также подчеркивали роль языковых единиц. При переводе материалов подобного рода уже нельзя было довольствоваться верностью перевода "в целом", одинаковостью воздействия на читателя оригинала и перевода. Перевод должен был обеспечить передачу информации во всех деталях, вплоть до значений отдельных слов, быть полностью аутентичным оригиналу. Все яснее становилась языковая первооснова переводческого процесса. Необходимо было выяснить, в чем состоит лингвистическая сущность этого процесса, в какой степени он определяется собственно лингвистическими факторами, в каких пределах такие факторы ограничивают точность передачи информации.
Для удовлетворения огромной потребности в переводчиках во многих странах были созданы переводческие школы, факультеты и институты. Как правило, подготовка переводчиков осуществлялась на базе учебных заведений  университетов и институтов, где изучались иностранные языки, и на долю преподавателей языков выпала задача создать рациональные программы и учебные пособия для обучения переводу. Специалисты-языковеды должны были создать необходимую научную базу для построения эффективного курса подготовки высококвалифицированных переводчиков.
Осуществление массовой подготовки переводческих кадров обнаружило недостаточность традиционной формулы квалификации переводчика: "Для того чтобы переводить, необходимо знание двух языков и предмета речи". Оказалось, что факторы, указанные в этой формуле, сами по себе не обеспечивают умения квалифицированно переводить, что надо не просто знать два языка, но знать их "по-переводчески", т.е. в сочетании с правилами и условиями перехода от единиц одного языка к единицам другого.

 

Со своей стороны, сами языковеды не видели оснований включать переводческую деятельность в объект лингвистического исследования, коль скоро она не определялась лингвистическими факторами. В центре внимания языкознания было изучение специфики языка, раскрытие его уникальной, неповторимой структуры, особенностей грамматического строя и словарного состава каждого отдельного языка, отличающих его от других языков. Все это составляло своеобразие языка, его национальный "дух" и предполагало принципиальную невозможность тождества двух текстов, написанных на разных языках. А поскольку считалось, что перевод должен исчерпывающим образом воспроизводить оригинал, то перевод оказывался принципиально невозможным по чисто лингвистическим причинам, не говоря уже о невозможности воспроизвести неповторимое своеобразие творческой манеры выдающегося поэта или писателя. Отношение языковедов к переводу четко выразил В. Гумбольдт в письме к известному немецкому писателю и переводчику Августу Шлегелю: "Всякий перевод представляется мне безусловно попыткой разрешить невыполнимую задачу. Ибо каждый переводчик неизбежно должен разбиться об один из двух подводных камней, слишком точно придерживаясь либо своего подлинника за счет вкуса и языка собственного народа, либо своеобразия собственного народа за счет своего подлинника". Подобные взгляды, получившие позднее название "теория непереводимости", разделялись многими лингвистами, в том числе и теми, которые сами много и весьма успешно выступали в роли переводчиков. "Теория непереводимости" не оказала, разумеется, какого-либо влияния на переводческую практику, поскольку переводчики продолжали выполнять "невыполнимую" задачу. Однако эта теория была одним из препятствий на пути лингвистического анализа перевода.
К середине двадцатого столетия языковедам пришлось коренным образом изменить свое отношение к переводческой деятельности и приступить к ее систематическому изучению. Мы уже знаем, что в этот период на первый план начал выдвигаться перевод политических, коммерческих, научно-технических и прочих "деловых" материалов, где особенности индивидуально-авторского стиля, как правило, мало существенны. В связи с этим все более четко стали осознавать, что основные трудности перевода и весь характер переводческого процесса обусловливаются расхождениями в структурах и правилах функционирования языков, участвующих в этом процессе. Ну, а если речь идет о каком-то соотношении языков, то его изучением должны, естественно, заниматься языковеды.
 

В 1790 г. в книге англичанина А. Тайтлера "Принципы перевода" основные требования к переводу были сформулированы следующим образом:
1. перевод должен полностью передавать идеи оригинала;
2. стиль и манера изложения перевода должны быть такими же, как в оригинале;
3. перевод должен читаться так же легко, как и оригинальные произведения.
Основы научной теории перевода стали разрабатываться лишь к середине двадцатого века, когда переводческая проблематика привлекла внимание языковедов. До этого времени считалось, что перевод никоим образом не может включаться в круг вопросов, изучаемых лингвистической наукой. Сами переводчики полагали, что лингвистические аспекты перевода играют в "искусстве перевода" весьма незначительную, чисто техническую роль. Конечно, переводчик должен был владеть как языком оригинала, так и языком перевода, но знание языков было лишь предварительным условием перевода и не затрагивало его сущность. Роль такого знания нередко сравнивали с ролью знания нотной записи для композитора.  

Позднее отдельные переводчики пытались сформулировать некоторое подобие "нормативной теории перевода", излагая ряд требований, которым должен был отвечать "хороший" перевод или "хороший" переводчик. Французский гуманист, поэт и переводчик Этьенн Доле (1509-1546) считал, что переводчик должен соблюдать следующие пять основных принципов перевода:
1. в совершенстве понимать содержание переводимого текста и намерение автора, которого он переводит;
2. в совершенстве владеть языком, с которого переводит, и столь же превосходно знать язык, на который переводит;
3. избегать тенденции переводить слово в слово, ибо это исказило бы содержание оригинала и погубило бы красоту его формы;
4. использовать в переводе общеупотребительные формы речи;
5. правильно выбирая и располагая слова, воспроизводить общее впечатление, производимое оригиналом в соответствующей "тональности".

 

Первыми теоретиками перевода были сами переводчики, стремившиеся обобщить свой собственный опыт, а иногда и опыт своих собратьев по профессии. Понятно, что с изложением своего "переводческого кредо" выступали наиболее выдающиеся переводчики всех времен и, хотя высказываемые ими соображения не отвечали современным требованиям научности и доказательности и не складывались в последовательные теоретические концепции, все же целый ряд таких соображений и сегодня представляет несомненный интерес.
Так, еще переводчики античного мира широко обсуждали вопрос о степени близости перевода к оригиналу. В ранних переводах Библии или других произведений, считавшихся священными или образцовыми, преобладало стремление буквального копирования оригинала, приводившее порой к неясности или даже полной непонятности перевода. Поэтому позднее некоторые переводчики пытались теоретически обосновать право переводчика на большую свободу в отношении оригинала, необходимость воспроизводить не букву, а смысл или даже общее впечатление, "очарование" оригинала. Уже в этих первых высказываниях о целях, которые должен преследовать переводчик, можно найти начало теоретических споров нашего времени о допустимости буквального или вольного перевода, о необходимости сохранить в переводе то же воздействие на читателя, которым обладает оригинал, и т.п. 

Среди многочисленных сложных проблем, которые изучает современное языкознание, важное место занимает изучение лингвистических аспектов межъязыковой речевой деятельности, которую называют "переводом" или "переводческой деятельностью".
Перевод  это, несомненно, очень древний вид человеческой деятельности. Как только в истории человечества образовались группы людей, языки которых отличались друг от друга, появились и "билингвы", помогавшие общению между "разноязычными" коллективами. С возникновением письменности к таким устным переводчикам-"толмачам" присоединились и переводчики письменные, переводившие различные тексты официального, религиозного и делового характера. С самого начала перевод выполнял важнейшую социальную функцию, делая возможным межъязыковое общение людей. Распространение письменных переводов открыло людям широкий доступ к культурным достижениям других народов, сделало возможным взаимодействие и взаимообогащение литератур и культур. Знание иностранных языков позволяет читать в подлиннике книги на этих языках, но изучить даже один иностранный язык удается далеко не каждому. 


 

Таким образом, все вышесказанное говорит о том, что переводчик должен стремиться сохранять своеобразие оригинала, не нарушая, однако, норм русского языка. При этом ему не следует забывать, что то, что является привычным для одного языка, может выглядеть совершенно необычно в переводе и привнесет в него аффектацию и вычурность, чуждые оригиналу. То, что В. Г. Белинский говорил о замене образа, применимо к переводу в более широком смысле слова: «Близость к подлиннику состоит в предании не буквы, а духа создания. Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу, в переводе их должно совершенно изменить. Соответствующий образ, так же, как и соответствующая фраза, состоит не всегда в видимой соответственности слов, надо чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала жизни подлинника». 

Парные синонимы не всегда сохраняются и при переводе дипломатических и юридических документов, требующих максимальной точности. Например: "just and equitable"— «справедливый»; "null and void" — «недействительный»; "The proposal was rejected and repudiated" — «Предложение было отклонено».
Следует отметить так называемые контекстуальные синонимы, т. е. слова, не являющиеся синонимами в собственном смысле слова, но воспринимаемые как таковые в данном контексте. Выше говорилось о том, что в контексте может выявиться потенциальное значение слова. Этим фактом объясняется и возникновение контекстуальных синонимов.

Благодаря особенностям развития английского языка синонимические пары и цепочки часто образуются из слов разного происхождения — германского и романского. Например, to begin, to commence; book, volume; strong, violent.

Обычно слово романского происхождения является словом литературным, а слово германского происхождения — стилистически нейтральным. Переводчик должен обязательно обращать внимание на принадлежность слова к определенному пласту словаря; это имеет большое значение при переводе таких пар.
Словарный состав каждого языка разнообразен и разнороден по своему характеру. В него входят общеупотребительные слова, составляющие его основу, слова книжные и поэтические, разговорные слова и вульгаризмы, профессионализмы и научные термины и т. д. Разнообразие пластов словаря дает возможность выразить одну и ту же мысль словами разной стилистической окраски, что видоизменяет и характер высказывания и до какой-то степени само его содержание. Поэтому переводчику необходимо определить, принадлежит ли данное слово к словам с нейтральной стилистической окраской или к книжно-литературным, поэтическим, диалектным или жаргонным. Принадлежность слов к различным пластам словаря ярче всего выступает в художественной литературе. Однако использование слов различной стилистической окраски характерно и для других стилей письменной речи и переводчику приходится с этим считаться. Так, например, в официальных документах часто встречаются архаизмы, что объясняется традиционным характером этого стиля. В газетных статьях, фельетонах и очерках часто встречаются слова разговорного типа, что придает им большую живость.
Грубой ошибкой, ведущей к искажению мысли автора, является подмена слова, принадлежащего к одному пласту словаря, словом, принадлежащим к другому. Такую ошибку часто совершают американские переводчики романа Л. Н. Толстого «Война и мир» Доул и Винер, заменяя в своих переводах слова общеупотребительные словами редкими, научными или. высоколитературными. Например, «столь различных» Доул переводит как so antipodal. Или «Ах, вам ножик?»— обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины» переведено: "Akh! Would you like a knife?" he asked, turning to an officer who was trying to dissect a slice of mutton.

 

Наличие в языке лексической синонимии ставит перед переводчиком особые задачи. Абсолютных синонимов в языке очень мало. Кроме того, синонимы не всегда являются взаимозаменимыми. Они могут быть пригодными в одном контексте и оказаться непригодными в другом. Синонимы различаются оттенками значения, степенью интенсивности выражения понятия, эмоциональной окрашенностью, принадлежностью к различным пластам словаря, т. е. своей стилистической окраской, и своей сочетаемостью с другими словами.
В силу особенностей своего исторического развития английский язык чрезвычайно богат синонимами. Это синонимическое богатство английского языка широко используется во всех стилях письменной речи. Синонимы употребляются для усиления высказывания, для уточнения понятия, для избежания повторения и т. п. Синонимы употребляются столь широко, что в английском языке образовались традиционные синонимические парные сочетания. Такие парные сочетания встречаются во всех стилях речи.

Традиционные синонимические пары часто не сохраняются в переводе, иногда из-за отсутствия соответствующего синонима в русском языке, иногда же потому, что такая пара может быть воспринята в русском языке только как плеоназм. 

Благодаря контексту в слове выявляется его конкретное или абстрактное, прямое или переносное значение. Например, в предложении "Tell me the truth" —«Скажите мне правду» слово truth употреблено в своем конкретном прямом значении — «правда». С другой стороны, в примере "То understand, to know reality, it is necessary to have a theory of knowledge corresponding to truth». (R. Fox, Marxism and Literature) — «Для того чтобы постигнуть и понять действительность, необходимо иметь теорию познания, соответствующую истине» — слово truth имеет абстрактное значение «истина». В следующих примерах в контексте выявляются прямое и переносное значение слова to cripple. В предложении "Smith was crippled in the war" — «Смит был искалечен на войне» глагол to cripple имеет прямое значение. В примере же "Reactionaries cripple the national movement in the colonies" — «Реакционеры подрывают национально-освободительное движение в колониях»— to cripple используется в переносном значении. Однако в данном примере его употребление не совпадает с употреблением русского глагола «калечить» в переносном значении. Поэтому глагол to cripple здесь переводится другим, соответствующим контексту русским словом «подрывать». 

Следует особо оговорить роль контекста при переводе десемантизированных слов, т. е. слов, которые приобрели очень широкое, расплывчатое значение благодаря тому, что они употребляются в самых разнообразных лексических сочетаниях, как например, слова thing, point, case, to fail, failure, facilities, matter и т. п. В некоторых случаях эти слова выполняют только грамматическую функцию, употребляясь в качестве так называемых опорных слов (prop-words), как например, в сочетании poor thing, где существительное thing является опорным словом, и все сочетание может быть переведейо русским словом «бедняжка». Благодаря расплывчатости своего значения такие десемантизированные слова имеют очень широкую сочетаемость, что в свою очередь еще больше способствует их десе-мантизации; поэтому перевод их, обычно, всецело зависит от контекста, например: a point of interest — «интересный вопрос», или «интересный момент» (в данном случае для перевода тоже используется десемантизированное русское слово «момент»), "Her case is quite different" — «С ней дело обстоит совсем по-иному».

Контекстуальное значение представляет большую трудность при переводе, т. к. словарь может только подсказать направление, в котором переводчику следует искать нужное слово. Контекстуальное значение слова приводит к вопросу о том, что такое контекст.
Изолированное употребление слова не типичное явление. Обычно слово употребляется в связи с другими словами. Непосредственное окружение слова является его контекстом. Но не следует понимать буквально, что контекстом является отдельное предложение, где употреблено слово. Часто значение становится ясным только в связи с предыдущим или последующим предложением или предложениями. Контекст не только выявляет данное значение слова, но и уточняет и конкретизирует его, создает вокруг него определенный круг ассоциаций.
Роль контекста очень важна при переводе многозначных слов, так как только благодаря контексту выявляется данное значение слова, возникающее в связи с его употреблением.

Слово с одним и тем же предметно-логическим значением в разных языках может в этих же языках приобретать различное эмоциональное значение, что необходимо учитывать при переводе. Во фразе The endless resolutions received by the National Peace Committee (D. W.) endless нельзя перевести словом «бесконечный», так как русское прилагательное «бесконечный» обычно придает отрицательную оценку («слишком долгий», «наскучивший», «надоевший», «однообразный»). Поэтому прилагательное endless здесь следует перевести словом «многочисленные», которое не заключает в себе отрицательной оценки и которое не искажает отношения газеты «Дейли Уоркер» к борьбе за мир. Переводчик должен очень внимательно относиться к эмоциональному значению слова и помнить, что оно может вызывать как положительные, так и отрицательные ассоциации — факт, который имеет очень большое значение для перевода. Совпадение предметно-логического значения не всегда означает совпадение эмоционального.
Предметно-логическим и эмоциональным значением не исчерпываются все значения слова. В связи с употреблением слово может приобретать так называемое контекстуальное значение, не являющееся постоянным, а возникающим в данном контексте. Однако контекстуальные значения слова, хотя они и непостоянны, не являются случайными. Они не находят отражения в словарях, но как бы заложены в слове, будучи его «потенциальными» значениями, которые могут выявиться в зависимости от контекста. Поэтому между контекстуальным значением и основным предметно-логическим всегда существует связь и переводчик легко может «перебросить мост» от значения, данного в словаре, к возникшему контекстуальному значению.

 

Многие слова, помимо предметно-логического, имеют еще и эмоциональное значение. В некоторых словах в силу их семантики, по-видимому, всегда присутствует эмоциональное значение. Возьмем такие английские слова как mother, to love, radiant, или русские — родина, веселый, ласковый и т. п. Эмоциональное значение слова вызывает не только представление о предмете, качестве, или действии, но также чувства, эмоции, определенное отношение к данному предмету или явлению. Такие слова, как родина, радость, веселый, война, скорбеть, обычно вызывают у всех людей одинаковые эмоции. Можно сказать, что такие слова обладают «объективным» эмоциональным значением. Объективное эмоциональное значение может также выражаться и формой слова, т. е. эмоционально-окрашенным суффиксом — ручонка, ручища; doggie, brooklet и т. п. Но эмоциональное значение может быть и субъективным, когда оно выражает индивидуальное отношение говорящего к предмету или явлению. В эмоциональном значении почти всегда проявляется субъективная оценка — положительная или отрицательная. Особенно ярко эмоциональное значение выступает в прилагательных. В выборе прилагательного уже сказывается субъективное отношение, т. к. прилагательное выделяет какой-то один признак предмета. Усиление эмоционального значения в прилагательном нередко идет за счет ослабления предметно-логического значения, что увеличивает его сочетаемость. У некоторых прилагательных и наречий, от них образованных, предметно-логическое значение почти исчезает, и тогда они могут превратиться в усилители (intensives). Например: jolly good fellow равно very good fellow; awfully nice — very nice и т. п. Это нельзя упускать из виду при переводе.
Эмоциональное значение не всегда сопутствует предметно-логическому. Иногда оно появляется только в определенном контексте. Например, в предложении "China is a large country" слово country имеет лишь предметно-логическое значение: «Китай — большая страна». А в предложении "We are ready to die for our country" в слове country присутствует и эмоциональное значение. В данном контексте оно явно имеет значение «родина» («Мы готовы умереть за свою родину»).Таким образом, благодаря приобретаемому эмоциональному значению одно и то же слово может переводиться разными словами. Поэтому прилагательные, имеющие эмоциональное значение и придающие эмоциональную окрашенность высказыванию, требуют перевода словами, которые равноценны им и в эмоциональ-" ном плане. Они переводятся как бы более «свободно», чем прилагательные, не имеющие эмоционального значения.

 

Итак, как уже было сказано, одной из основных лексических проблем перевода является выбор слева. Задача переводчика состоит в том, чтобы найти нужное слово, которое было бы адекватно английскому слову, т. е. имело бы то же значение, ту же стилистическую окраску и вызывало бы у читателя те же ассоциации. Есть слова, значения которых в обоих языках почти полностью совпадают. Английским словам book, mountain, river, cold, young, to sleep, to speak почти полностью соответствуют русские слова — книга, гора, река, холодный, молодой, спать, говорить. Однако, большинство слов далеко не совпадают по значению. Например, понятие, заключающееся в значении английского глагола to go гораздо шире, чем в русском глаголе «ходить». В ряде случаев оно соответствует русскому слову «ездить» (Не goes to Leningrad— «Он едет в Ленинград»). Английское слово stream имеет широкое значение и соответствует в русском языке словам: поток, река, ручей (Англо-руссКИй словарь В. К. Мюллера). В таких случаях переводчику следует определить значение английского слова и выбрать в русском языке то слово, которое наиболее соответствует по значению английскому. Иногда переводчику приходится вводить дополнительное русское слово, чтобы передать полностью все значение английского; например, слову brinkmanship в русском языке соответствует сочетание слов «балансирование на грани войны».
В поисках нужного слова переводчик обычно обращается к синонимическому ряду в русском языке. Наличие синонимии дает переводчику возможность достичь адекватности при переводе.

 

Предметно-логическое значение может быть основным и производным. Производные значения образуются в процессе исторического развития слова. В ряде случаев наблюдается совпадение основных значений слова в английском и русском языках и несовпадение производных. Например, основное значение слов table и «стол»—совпадает. Но в русском языке слово «стол» имеет еще значение «питание», «полный пансион», тогда как в английском языке такое значение развилось от слова board (room and board). С другой стороны, другое значение слова table — «таблица» — отсутствует в русском языке.
Предметно-логическое значение может быть свободным и связанным. Свободное значение слова существует в слове независимо от его сочетания с другими словами. Связанное значение появляется только в определенных словосочетаниях. Например, pins and needles — «иголки и булавки» — свободное значение слов; связанное значение этих слов — колотье в конечностях (после онемения).
Помимо вышеуказанных предметно-логических значений, образующих смысловую структуру слова и всегда приводимых в словарях, в слове выявляется в условиях данного контекста так называемое контекстуальное значение, которое не находит своего отражения в словарях. Об этой способности слова приобретать контекстуальное значение, играющей огромную роль в переводе, будет сказано в соответствующем разделе.
Значение слова не следует смешивать с его употреблением. Часто даже однозначное английское слово благодаря широте своего значения может обладать широкой сочетаемостью и его употребление не совпадает с употреблением русского слова, в результате чего оно переводится на русский язык разными словами


 

Правильный выбор слова для полной передачи значения слова в переводимом тексте является одной из основных и наиболее сложных задач перевода. Трудность этой задачи обусловливается сложной природой слова, его многогранностью и семантическим богатством.
Слово как лексическая единица в английском и русском языках не всегда совпадает. Часто одному слову в русском языке в английском соответствует составное слово или целое словосочетание (например, «карусель» — merry-go-round; «бездельник» — ne'er-do-well) и наоборот: to stare — «пристально смотреть».

Как известно, слово выражает понятие о предмете или явлении действительности совокупностью своих форм и значений. Под значением слова имеется в виду предметно-логическое значение слова, назывное значение и эмоциональное значение. Предметно-логическое значение слова, которое также называется вещественным, основным или прямым,— это выражение словом общего понятия о предмете или явлении через один' из признаков. Назывное значение слова называет единичный предмет — лицо или географическое понятие. Эмоциональное значение слова выражает эмоции и ощущения, вызванные предметами, фактами и явлениями реальной действительности, обозначаемыми данным словом.


 

:…., студентка факультета иностранных языков
«Программа «Work&Travel» дала мне возможность приобрести уникальный опыт жизни в Америке, заработать деньги и получить море незабываемых впечатлений! Хотя до своего участия я скептически относилась к подобным программам и не верила в то, что можно заработать приличную сумму денег всего за два месяца. Принять участие в «Work&Travel» меня уговорила подруга.
Еще в России мы столкнулись с трудностями, т.к. руководство университета отказалось идти нам навстречу – нас не отпускали в Америку в конце мая, когда начинался официальный вылет участников. В итоге мы пропустили целый месяц участия, но даже несмотря на это, мы восполнили свои затраты на программу. Кроме того, я смогла купить себе одежду, ноутбук, телефон, цифровой фотоаппарат и подарки близким.
Уже по пути в США, в самолете, мы завели знакомство с другими участниками и до сих пор дружим и общаемся с ними. В аэропорту я познакомилась с супружеской парой, которая предложила нам пожить у них за довольно низкую цену.
Первые впечатления о соединенных штатах оказались положительными. Сейчас мне очень хочется вернуться туда снова. Прибыв в Америку, я устроилась на работу помощником повара, но т.к. я прилетела на месяц позже, то решила найти себе еще две работы - продавала мороженое и одежду. Работать было несложно, но интересно - я познакомилась со многими людьми. Когда я работала в магазине одежды, хозяйка подарила мне несколько футболок.
Мы подружились с хозяевами дома, в котором жили. За две недели до отъезда, мы ездили вместе с ними отдыхать, и это было для нас бесплатно! Я до пор общаюсь с ними, и когда в следующий раз буду участвовать в программе «Work&Travel», то знаю, что мне есть куда и к кому ехать.
Ко всему прочему, я познакомилась с культурой Америки и осуществила возможность применить свои знания английского и испанского языков, т.к. я студентка факультета иностранных языков.
Мы с подругой не жалеем, что приняли участие в «Work&Travel» и остались очень довольны своим путешествием. Я советую всем знакомым принять участие в программе. Многие не верят в то, что окупят затраты на билеты, визу и т.п. Но поверьте моему опыту - это не так! Я поехала в Америку летом 2008 года, когда страну захлестнул мировой финансовый кризис и даже несмотря на это, осталась довольна. Самое главное – то, что вы летите в США не сами по себе, а как участник программы, что дает вам определенные гарантии трудоустройства и надежности. Если вы решили стать участником «Work&Travel», вам нужно просто обратиться к представителям данной программы, которые помогут вам узнать уровень вашего владения английским языком и подберут ту работу, которую вы хотите. Вы будете обеспечены медицинской страховкой и страховкой на случай отказа в визе, вам даже окажут помощь в поисках жилья в США.
«Work&Travel» - это реальный шанс увидеть мир, и его не стоит упускать.»

Акопова Кристина:
«Каждую мечту можно воплотить в жизнь! Готовиться к поездке в штаты я начала, наверно, за полгода до отъезда: ежедневно читала разные форумы, переписывалась с теми ребятами, кто уже побывал там.
«Америка! Америка! Америка!» - только одна мысль в голове.
Но оказалось все совсем не так, как я представляла себе, не лучше, не хуже, а просто по-другому!
Еще год назад, я студентка второго курса Национальной Металлургической академии Украины не могла и представить, что всего через пару месяцев буду сидеть в самолете, который приземлится в Нью-Йорке. Каждый новый день в США дарил мне что-то замечательное, новое, и с каждым днем я любила эту страну всё больше и больше.
Моя работа находилась в Бостоне, рядом с Нью-Йорком. Я работала фотографом в компании своей мечты в самом красивом городе во всей Америке. Туристов было много и каждый раз была возможность общаться с людьми из разных стран.
Мы (четверо ребят из Украины) арендовали небольшой домик. В связи с тем, что графики работы у всех были разными, дома мы практически не встречались, но раз в неделю обязательно собирались все вместе на барбекю, приглашали своих друзей из других домов, ребят с которыми работали вместе.
Это были поистине интернациональные вечеринки: русские, украинцы, белорусы, поляки, болгары, словаки и, конечно же, сами американцы! Часто и мы ходили к ним в гости.
Американцы - это очень отзывчивые люди, они расспрашивали меня о жизни в нашей стране, рассказывали о себе.
Конец августа мне запомнился поездкой в Нью-Йорк! Мы с друзьями провели там три незабываемых дня! Мне часто кажется, что я все еще хожу по любимым улицам Бостона, гуляю по Манхеттену в Нью-Йорке и улыбаюсь каждому встречному.