Отсматривая данное произведение, я задумался о глобальном значении кавая во вселенной человека. На поверхности плавает то, что обычно на ней плавает: соображение о попытке зашибить длиннуйу йену на либидо как недозрелых, так и перезрелых особей мужеского рода. Ибо, кавайщиц женского, крайне затруднительно найти на просторах того, в чём я ищу глобальное значение. Но всё совсем не так просто как кажется на первый взгляд. Нырнём под то, что плавает на поверхности, и увидим, что умиление от кавая имеет природу хоть и сходную с половым влечением, но всё же не идентичную. Несомненно истоки всех современных танцев можно проследить до самых изначальных ритуальных движений первобытных людей, составлявших общины и племена заселявшие древнюю территорию обитания. И если первородным значением танцев исполняемых адептами R&B-стиля является неприкрытое возбуждение предкоитальных состояний, что выражается характерным раздвиганием нижних конечностей и ритмичными движениями первичными половыми признаками, что в свою очередь способствует выделению в кровь половозрелой особи мужеского рода мужеских же гормонов группы тестостерона, что в свою очередь повышает агрессивность особи, каковая (агрессивность) ищет выхода в ритуальном поединке с другой подобной (особью), с целью отбора достойной для спаривания особи. В случаях же просмотра танцевальных движений откровенно недозрелых исполнительниц кавайных плясок, достаточно выдержанный наблюдатель определит несколько характерных для кавая телодвижений, состоящих из показательного сведения вместе коленей, и что особенно важно, отодвигания от зрителя тазовой области, которая, как известно большинству учёных и является носителем первичных половых признаков у любой особи, как женского, так и мужеского рода. Отсюда вывод просится сам собой - исток кавайных плясок надо искать в других ритуалах, не связанных с детородной функцией человека прямостоящего. Можно рассмотреть несколько важнейших из ритуальных плясок древности не затрагивающих множительные и делительные способности организма, чтобы определить направление движения дальнейших исследований. Первое, опять же, что приходит на ум - это пляски охотников, но так как охота - это в целом занятие особей мужеского рода, то этот вариант мы, пока, отложим. Второе - это шаманские обряды сопровождавшиеся различными телодвижениями, которые большинство учёных ошибочно считают плясками. Этот вариант мы даже не отложим, а отбросим в сторону. И остаётся последний ритуал, напрямую связанный с продолжением жизни, но никак не с приумножением оной. Это приготовление пищи. вот так просто. В то время, как взрослые особи обеих полов исполняли полагающиеся им по чину пляски (мужчины охотились, женщины размножались со страшной силой), подростки не имеющие возможности заняться ни тем ни другим вынуждены были приуготовлять пля употребления принесённые плоды собирания или охоты взрослых особей. Посему, характерная для кавая поза женщины-вратаря есть ни что иное как ритуально исполняемое движение в защиту недоготовившейся пищи. То, что многие мужчины воспринимают как либидозное состояние при отсмотре кавайных плясок, на деле является приведением в трудовую готовность не моче-полового, а желудочно-кишечного тракта. Иногда даже перенося ожидания с гипотетической пищи на самих гипотетических же поваров, результатом чего является, довольно часто встречающаяся, среди кавайщиков фраза: "Они такие милые, так бы и съел!" Отсюда можно сделать неглубоко же плавающий вывод о предпочтениях и, в некотором роде, проблемах мужеских особей искренне считающих себя "кавайщиками". Все они лежат в сфере общепитовской, что уже не является темой нашего исследования.