Тревор Браун – скандальный английский художник, последние десять лет живущий в Токио. Он любит шокировать насилием, детской сексуальностью и карнавальным сатанизмом. С другой стороны, инфернальные картинки Брауна развлекают и радуют глаз – в добрых традициях поп-арта. Повелитель кукол сам нашёл многозначное определение этого винегрета - baby art.
Очень востребованный рекламный рисовальщик в юности, Тревор Браун в конце 80-х связался с радикальным художественным подпольем. Он иллюстрировал ницшевского «Антихристианина», носился с архивами Чарли Мэнсона и издавал какие-то совсем жуткие фэнзины. Культовую славу приобрёл, оформив пластинку «Hellraiser» великих оккультных содомитов Coil.
В какой-то момент Брауну надоедает скука и ханжество Англии, и он уезжает в Японию – «империю знаков», по выражению Ролана Барта, где культурная ситуация непонятным европейцу манером всё время мутирует и дарит странные плоды. В Токио он женится на известной гейше, сближается с местной нойз-сценой, начинает рисовать для порножурналов и находит свой постоянный источник вдохновения в лице японских школьниц – сладких и смертоносных кукол-демонов.
Макабрический мир Тревора Брауна – в его полотнах, комиксах, открытках – это издевательское торжество глобализации. Обобщённый образ – старшеклассница, похожая на Гого Юбари из «Килл Билл», в клетчатой юбочке и связанными руками сидит рядом с одноглазым Микки-Маусом, а над этой идиллией – пентаграмма какая-нибудь. Естественно, главные ингредиенты этой «восточно-западной» кухни – членовредительское (в самом буквальном смысле) порно, мистические пытки, медицинские инструменты с бинтами, подростковые забавы, раскуроченные игрушки, восточный фетишизм, связывание и дисциплина.
Разумеется, Тревору Брауну отдельные чувствительные люди беспрестанно инкриминируют педофилию, любование насилием и дешёвую эпатажность. В ответ на это он как-то раз сказал, что «всего-навсего мизантроп». Не любить людей Браун научился у своего главного культурного героя, «божественного» маркиза де Сада. От него у Брауна – склонность быть не столько афродизиаком, сколько сучковатой палкой, колотящей граждан по головам. Подобно де Саду и прочим «цветам зла» Браун хотел бы содрать кожу с общественного тела.
Хотя для этого его рисунки - слишком «porno». Тревору Брауну не надоедает и восхищаться своими маленькими девочками, и разбирать их натурально на части. В эпоху, когда, перефразируя одного критика, искусство оживляется, лишь попадая в мужскую душевую, baby art – хоть и гротесковый, но не лишённый смысла взгляд на женскую (девичью) сексуальность. Хотя для большинства, знающих Брауна, его картинки – просто дизайн (футболок или татуировок). Но этого «мизантропа» такая ситуация, конечно, не парит.