Обрезание, или, по научному, циркумцизия представляет собой удаление крайней плоти хирургическим путем. Циркумцизию проводят по религиозным убеждениям, следуя культурным традициям, из соображений гигиены, ну и, наконец — по медицинским показаниям. 
Циркумцизия может выполняться как с анестезией, так и без нее. Младенцам, которым менее двух месяцев, обрезание делают без анестезии. Мальчикам до 14 лет операция выполняется под общим наркозом, а взрослым — под местной анестезией. Местная анестезия проводится так: пенис обрабатывают дезинфицирующим раствором, на основание пениса накладывается тонкий резиновый жгут, и производится инъекция обезболивающего (лидокаин, убистезин, ультракаин) в половой член. Собственно, укол обезболивающего — это и есть единственный болезненный момент, затем пенис теряет чувствительность под действием лекарства и врач приступает к операции. 
Если циркумцизию сделали взрослому мужчине, это может иметь немного неприятные последствия. Дело в том, что чувствительнейшая головка полового члена, которая всегда была скрыта крайней плотью, вдруг оказывается обнаженной. От трения о белье будет возникать эрекция — просто так, без какой-либо стимуляции. Согласитесь, это несколько неудобно — непрекращающаяся эрекция в течение недели или двух... Но потом головка члена приспосабливается к новым условиям, и пенис возвращается в спокойное состояние.
После обрезания головка полового члена становится менее чувствительной. С одной стороны, мужчина получает возможность заниматься сексом более долго — из-за сниженной чувствительности головки возбуждение нарастает медленнее. С другой стороны, большинство обрезанных мужчин перестают получать удовольствие от секса в презервативе. Приходится искать другой способ контрацепции.
«Новая цивилизация будет, как я думаю, более благоприятна для России, чем нынешняя, уже, по существу, заходящая в тупик и отмирающая», – заявил газете ВЗГЛЯД писатель и философ Юрий Мамлеев, рассказывая о своем новом и планирующихся трудах.
Один из самых необычных русских писателей, основатель школы метафизического реализма Юрий Мамлеев выпустил новый роман, который называется «Империя духа». В нем продолжается разработка тех же тем, что и в относительно недавних романах «Другой» и «Наедине с Россией», но многие авторские установки обозначаются еще более внятно и программно.
«Для моих героев самое главное – не современная цивилизация вообще, а Россия как таковая»
В интервью газете ВЗГЛЯД Юрий Мамлеев рассказал об особенностях своих героев и поделился предположениями о будущем человечества.ВЗГЛЯД: Один из главных героев «Империи духа» Александр Меркулов обладает даром всеведения. Раньше у вас не было персонажей с этой сверхспособностью. В чем смысл появления такого человека? Возможно, это – антитеза тому ложному всеведению, которое сулят нам информационные технологии?
Юрий Мамлеев: С одной стороны, этот образ, конечно, уникален. Но с другой стороны, человек, осуществляющий то, что можно условно назвать реализацией Абсолюта, – это феномен, который с определенной точки зрения не является чем-то из ряда вон выходящим.
Явление это не с неба упало. Другое дело, что для выполнения подобной миссии нужен дар, который присущ очень немногим людям. Это великая традиция, которая на Востоке существовала на протяжении тысячелетий. Но у нас в России тоже существуют те, кто идет по этому пути. Их очень мало. Может быть, их можно сосчитать по пальцам. Но они знают традицию, знают учение, и у них есть дар. Я в курсе всего этого, поэтому создал такой вот в некоторой степени собирательный образ. Образ, основанный на реальной возможности полного соединения с Богом. Совершенно исключительный, индивидуальный элемент этого образа – те переживания, которые связаны с путешествием персонажа по духовному космосу.
В новом романе Мамлеев соединил классическое путешествие персонажа по духовному космосу с его сомнениями (обложка книги) (Фото: imperia-duha.ru)
|
Одно из лучших описаний аналогичного путешествия, имеющихся в христианской литературе, – это, как мы знаем, «Божественная комедия» Данте. У меня взят несколько другой вариант, основанный на ведантийской традиции. Так вот, я внес в это путешествие нечто такое, чего в применении к данной ситуации никогда не встречал, – сомнения. Этот момент придает путешествию совершенно особый смысл. Нужно внимательно читать, чтобы понять, что там происходит и к каким выводам герой приходит относительно смысловой связи Абсолюта и мира. Другие герои, между прочим, тоже обладают некими духовными способностями, и схема в целом взята из жизни: существует эзотерический круг, далее – круг художников и поэтов, как в свое время и было у нас на Южинском. Надо сказать, что кружок наш, в общем, не был изолирован от окружающего мира. Не случайно в конце романа один из героев отвечает на обвинения в том, что он и его друзья ушли слишком далеко в надзвездные сферы, и объясняет, как представляемый им круг относится к происходящему в нынешней России. Кстати, название романа – «Империя духа» – совпадает с названием журнала, в котором я печатался и в котором сейчас печатается, в частности, Гейдар Джемаль.
ВЗГЛЯД: Картину современности, данную в «Империи духа», не назовешь радостной. Может ли человек, основывающий свое существование на близких вам духовных практиках, найти что-то привлекательное среди ультрасовременных явлений, или он может уповать только на вековую традицию? Достойна ли цивилизация в ее нынешнем виде хоть какого-то оправдания?
Ю. М.: Это очень тонкий вопрос. Во-первых, любая цивилизация, как бы она ни была жестока или ограниченна, всегда имеет какие-то плюсы. Во-вторых, для моих героев, как видно из романа, самое главное – не современная цивилизация вообще, а Россия как таковая. А в России ведь сменилось две или три цивилизации, а может быть, и больше – дохристианская, православная и современная, причем в рамках последней сначала возобладали крайне левые идеи, и это тоже была какая-то иная цивилизация или, по крайней мере, была попытка ее создать. Наконец, есть та цивилизация, которую мы имеем сейчас, – ультрасовременная, слегка американизированная. Ее не отнесешь к числу лучших. Но для моих героев Россия гораздо больше, чем любая цивилизация, и потом, современный цивилизационный проект все равно является данностью, каким-то образом с ним нужно сосуществовать.
А кроме того, надо иметь в виду, что никакая цивилизация не вечна. Можно вспомнить известную китайскую, и не только китайскую, но и вообще традиционную концепцию, согласно которой не существует однонаправленного развития, линейного прогресса. Эта концепция абсолютно верна, линейного прогресса действительно нет, все это выдумки эпохи Просвещения. Есть цикл, возвышение периодически сменяется упадком или какими-то срединными состояниями. Происходит циклическая смена цивилизаций, человек меняется, возникают новые ценности. Не думаю, что те ценности, которые выдвигает современная цивилизация, будут торжествовать долго. Вероятнее всего, человечество столкнется с такими явлениями, которые иерархию ценностей неизбежно поменяют. Как это произойдет – другой вопрос.
У меня есть еще не опубликованная работа, которая называется «Новая цивилизация». Новая цивилизация, о которой там говорится, будет, как я думаю, более благоприятна для России, чем нынешняя, уже, по существу, заходящая в тупик и отмирающая.
ВЗГЛЯД: Когда появится эта упомянутая вами работа?
Ю. М.: Точно еще неизвестно, это решится по ходу дела.
ВЗГЛЯД: В романе есть эпизод, в котором жена одного из героев впадает в странное состояние, имеющее сугубо потусторонние корни...
Ю. М.: Да, там получается так, что все ее существо оказывается поглощено идеей некой трансцендентной ласки, нежности со стороны высших сил. В тексте объясняется, что это такое: речь о духовной ласке, которая как бы уверяет человека в том, что он бессмертен. Но героиню, подходящую к этому чисто по-женски, такое устремление, в общем, приводит к гибели, потому что она как бы запуталась в отношениях между высшими силами и человеком.
ВЗГЛЯД: И для того чтобы ей помочь, близкие пытаются прибегнуть к помощи врача-психоаналитика. Врач – фигура откровенно карикатурная: он мыслит крайне примитивно, задает поверхностные вопросы, в которых как бы спародированы расхожие штампы психоанализа. Подразумевали ли вы здесь сатирическую полемику с этим популярным учением?
Ю. М.: Специально я себе такой задачи не ставил, это всего лишь эпизод. С точки зрения вопросов, которым посвящен роман, психоанализ – сущая мелочь. Но я согласен, что некий сатирический момент здесь присутствует.
ВЗГЛЯД: «Империя духа» – одновременно роман и философский трактат. Как вы считаете, насколько перспективна такая жанровая комбинация, смогут ли другие продолжить эту линию?
Ю. М.: В принципе, это вполне возможно. Но для этого писатель должен владеть метафизическими знаниями настолько, чтобы свободно использовать их в романе. А кроме того, важен принцип Достоевского: все философские моменты должны проходить через сюжет, через переживания героев.
Деловая Газета "Взгляд"