«Ты прости, меня прости, что не смог уберечь от беды.
Возвращаясь с чужой войны, сердце открой и скажи, -
Разве ты не любил?»
Hi-Fi

Когда ты хочешь уйти, тут же возникает желание остаться. Ведь когда забываешь об инстинктах, мирская лимфа возвращает тебя к обыденному. Однако маска ностальгии не может быть сорвана. И именно потому… что этот миг оказался для тебя затянувшимся. Так хочется рассказывать, но лишь умею молчать. Как тишина никогда не являвшаяся вдохновением для написания эпоса, речь для меня жестокая машина перемалывания мыслей. Я давно не видел заката. Давно не видел рассвета. Иногда, возникает желание броситься на полосу проезжающих пред тобой акул - испытать судьбу. Но эта странная, липкая потребность, научиться танцевать. И то - «нечто», давно сидящее внутри тебя в скрипучем кресле, шелохнет дряблой кистью, чтобы потрясти обветшалым свитком нотаций, и таки заставит ждать, когда загорится разрешающий свет семафора. И ты вновь вышагиваешь по этим хищным дорогам с расплывчатыми границами. Мысли, возвращаясь обратно, отвлекутся на окружающую действительность. Хм. По-настоящему удивительно сознавать, глядя на облака, что из четырёх возможных состояний вода в этом мире выбрала целых три. Я очень часто думаю о ней. И всякий раз забываю, что она внутри меня. Странная, скорее эмульсия из липидов и белков, но всё же - вода. Но сейчас был поражён ещё более волшебным зрелищем. Я видел волосы там. Как странно, я давно не вспоминал об одном из своих мечтаний. Меня всегда поражали длинные волосы. Часто в детстве улучал момент, когда мама или сестра расчёсывали их, чтобы прильнуть к ним лицом и утонуть. Почувствовать облака близких тебе запахов и слегка ощущаемое прикосновение к ним. И однажды подумалось, а какие они – волосы – там. И я увидел их в воде. Свои волосы. В моём озерце не с кем танцевать. Но эти волосы в воде. Они настолько чутки, кажется – уже знакомы с каждым твоим последующим движением. Дают забыть о стеснении, и заставляют, заставляют танцевать. Как жаль - их природная цель иная, водной среде они чужды. Когда мокрые мертвы. Но забывается всё, если ты вместе с ними там,  в воде. И рождается вулкан удивления. Ощущение, будто всякий раз, касаясь железных перил моста, холод, передающийся рукам, незнаком и заставляет внутренне вздрагивать. Или абстрагируешься от рефлексов и узнаёшь заново дрожащую луну в ночной реке. Образуется новый танец жизни. Танец похожий на воссоединение прародителей. Устанавливается новый ритм, обозначающий подступ и отмечающий новый этап пути. Здесь движение открытий без соприкосновений. Когда лишь взор несуществующей звезды зажигает Альдебаран. И начинается танец одиночки с невидимым партнёром. Всё это сродни тому, если бы человек нажал кнопку зонта, закрыл его под проливным дождём. Или закрыл глаза и закрыл глаза внутри, и ещё внутри, и ещё. И тогда оживают камни. Тогда обретает тембр мелодия внутренних струн. Шлифуется мелодика нового языка, нового откровения – apokalypsis. И это новый шаг. Но…
Жаль, запас чувствительности пределен. Ты не ангел, которому известно лишь сейчас, всегда и былое и неизвестны минуты, часы, года. Казавшейся долгой нить мечтания внезапно обрывается. И ты останавливаешься, не успевая открыть глаза. Действительное превращает облако в камень. На дне оказывается новый памятник с выгравированной фразой кратко повествующей об очередной усопшей мечте. И открытые глаза, делают озеро чуть более морским.