Душа моя, печальница
О всех в кругу моем,
Ты стала усыпальницей
Замученных живьем.
Тела их бальзамируя,
Им посвящая стих,
Рыдающею лирою
Оплакивая их,
Ты в наше время шкурное
За совесть и за страх
Стоишь могильной урною,
Покоящей их прах.
Их муки совокупные
Тебя склонили ниц.
Ты пахнешь пылью трупною
Мертвецких и гробниц.
Душа моя, скудельница,
Всё, виденное здесь,
Перемолов, как мельница,
Ты превратила в смесь.
И дальше перемалывай
Всё бывшее со мной,
Как сорок лет без малого,
В погостный перегной.

Не пытайся в «войнушку» играть.
За побег тебя не расстреляют.
Ты же, в принципе, можешь не врать,
Даже если соврать заставляют.

Ты же видишь – сценарий говно.
С каждым годом – тем хуже, чем дальше.
Пусть на песне про тёмную ночь
Голос твой перехватит от фальши.

От казённой беги суеты
И оставь кирзачи на пороге.
Про дороги смоленщины ты
Помнишь текст, но не знаешь дороги.

Сергей Плотов

Перед Новым годом по обмену Украина отдала россиянам киллера Дениса Султанова, который пытался убить Окуеву и Осмаева, но был ими обезврежен и арестован.

То есть, помимо мясников из Беркута и харьковских террористов, убивших замечательного подростка Даню Дидыка, отдали ещё и наемного киллера. Какой достойный список героев у России!

Однако, общий ВВП штата на 2016 год составил 1 трлн 487 млрд 998 млн долларов. Причём штат Нью-Йорк занимал лишь третье место по ВВП в рейтинге США, а первое принадлежало Калифорнии с $2,602 трлн. То есть, ВВП Калифорнии в 2 раза больше ВВП РФ? Но, не об этом же речь, не отвлекаемся!

Итак, согласно последней статистике, ВВП Нью-Йорка уже превышает $1,4 трлн. Чудесно, не правда ли? И это за два месяца до конца года. Но, хотите больше?

А больше то, что с учетом стабильного прироста ВВП, Нью-Йорка по расчетам правительства США в 2018 должен составить не менее $1,6 трлн!

Без нефти. Без газа. Без колоссальных территорий с неисчислимыми природными ресурсами.

Описанная выше сцена с погремушкой повторялась много раз. Поскольку судьба многих предметов была им не всегда известна, они испытывали и определенные неловкости, такие как появление товарищей в театре в шелковых ночных рубашках. Было очень странно видеть, с какой жадностью они покупают все подряд, но при этом слышать от них же, будто в советском союзе есть абсолютно все, что душе угодно. На вопрос, есть ли у них апельсины, они отвечали: "Еще и сколько! Их всегда было много, но теперь, когда мы построили так много новых заводов, их стало еще больше!"

19 ноября 1939 года ко мне явился советский офицер и занял одну комнату. Я попыталась объяснить ему, что я уже поселила у себя семью, чья квартира была уничтожена бомбой, и у меня есть три комнаты, как у работника университета, живущего с учеником и имеющего библиотеку. Ничего не помогло Он вселился к нам.

В первую ночь, он носился по квартире, как одержимый, мы сидели рядом с Андзей и ждали, вооруженные большими кастрюлями. Наконец, он начал передвигать всю мебель - он строил баррикаду у двери в мою комнату. По-видимому, он был обеспокоен судьбой нескольких советских арендаторов, которые подвергались нападениям в разных районах Львова. Его маневр оказал на нас успокаивающее действие, и, очевидно, его нервы расслабились, потому что через некоторое время мы услышали сильный храп.

Утром снова началось шоу. Он ворвался в квартиру и с громким криком потребовал от Андзи мою "золотую мебель", которую я прячу от него. Он был уверен, что до войны у меня была золотая мебель и заявлял, что не настолько глуп, чтобы поверить, что я жила в "таком грязном дерьме" (у меня была старинная итальянская мебель без полировки), которое я сейчас показываю.

Он ворвался в мою комнату, посмотрел на библиотеку, где было особенно много итальянских книг, и, оскалившись, крикнул: «Фашистская библиотека!» В этот момент я возвратилась домой и вошла в комнату. Павлюченко заявил, что намерен меня арестовать.

- У меня сейчас нет на это времени - ответила я с достоинством.

Жить с Павлюченко было совершенно невозможно. Он пытался уничтожить все, что не мог понять; он выбросил все кухонные принадлежности, которые казались ему чересчур сложными. Особенный страх ему внушали объекты водоснабжения. Андзя уже удивленно сообщила мне, что вероятно «что-то идет не так, потому что он ныряет головой в унитаз». На следующий день он гонялся за Андзей с револьвером, обвиняя ее в саботаже, так как она, по его мнению была виновата в том, что вода в унитазе не течет постоянно и он не успевает как следует помыть голову.

Дома больше не было ни одной спокойной минуты. Когда я уходила, то не позволяла Андзе оставаться в квартире, потому что опасность для молодой и красивой девушки росла с каждым мгновением. Когда мы возвращались, то всегда становились свидетелями очередной катастрофы".

Кордебалету выдавали по 5 долларов в день. Суточные. Или «шуточные», как острили.

А когда позднее я танцевала в Штатах «Даму с собачкой», то американской собачке, с которой я появлялась на ялтинском пирсе, платили 700 долларов за спектакль. Но это так, между прочим.

Денежные расчеты с артистами в советском государстве были всегда тайною за семью печатями. Запрещалось, не рекомендовалось, настоятельно советовалось не вести ни с кем разговоров на эту щекотливую тему. Особливо, как понимаете, с иностранцами.

Прозрачно намекали, что заработанные нами суммы идут в казну, на неотложные нужды социалистической державы.

Кастро вскармливать? Пшеницу закупать? Шпионов вербовать?..

Позже просочилось на свет божий, куда уплывали валютные денежки. К примеру, сын Кириленко — дважды Героя Социалистического Труда, бывшего секретаря ЦК и члена Политбюро — с разбитной компанией дружков-шалопаев регулярно наведывался в саванны Африки охотиться. На слонов, носорогов, буйволов, прочую африканскую дичь. Для забавы отпрысков партийных бонз лишали артистов в поту заработанного, продавали задарма собольи меха, древнюю утварь скифов, живопись. Отбирали гонорары у спортсменов.

Как просуществовать на 5 долларов? Удовлетворить нужды семьи? Купить друзьям подарки? Ребус.

Стали обыденными голодные обмороки. Даже на сцене, во время спектаклей. («Мы — театр теней», — потешали себя артисты.)

Хитрющий Юрок тотчас смекнул — эдак не дотянут московские артисты до финиша гастролей. Стал кормить труппу бесплатными обедами. Дело сразу пошло на лад. Щеки зарозовелись, скулы порасправились, все споро затанцевали. Успех!..

Когда поездки за рубеж стали делом вполне привычным, а таких расчетливых импресарио, как Юрок, больше не находилось, артисты Большого балета начали набивать в дорогу чемоданы нескоропортящейся «жратвой». Впрок. Консервы, копченые колбасы, плавленые сыры, крупы. Сдвинуть такой продовольственный баул с места простому смертному не под силу было. Поджилки лопнут. Только натренированные на поддержках танцоры легко расправлялись с непомерной тяжестью.

На пути запасливых вставала таможня. Тут на кого попадешь. Когда конфисковывали — когда сходило...

Так у всех нас это на памяти, что сомневаюсь — писать ли? Для будущих поколений напишу. Пускай узнают про наши унижения...

Гостиничные номера Америк, Англий превращались в кухни. Шла готовка, варка. По коридорам фешенебельных отелей сладко тянуло пищевым дымком. Запах консервированного горохового супа настигал повсюду надушенных «Шанелью» и «Диором» тутошних леди и джентльменов. Советские артисты приехали!..

К концу поездок, когда московские запасы иссякали, танцоры переходили на местные полуфабрикаты. Особым успехом пользовалась еда для кошек и собак. Дешево и богато витаминами. Сил после звериной пищи — навалом... Между двух стиснутых казенных гостиничных утюгов аппетитно жарили собачьи бифштексы. В ванной в кипятке варили сосиски. Из-под дверей по этажам начинал струиться пар. Запотевали окна. Гостиничное начальство приходило в паническое смятение. От дружно включенных кипятильников вылетали пробки, останавливались лифты. Мольбы не помогали — мы по-английски, мадемуазель, донт андестан. Ферштейн зи?..

Где-то у Лескова сказано, что российский люд проявлял всегда чудеса изворотливости, особливо во времена сильных прижимок (цитирую по памяти, только смысл). Вот вам, пожалуйста...

Каждый «суточный» доллар был на строжайшем счету. Один из моих партнеров на предложение пойти вместе в кафе перекусить с обезоруживающей откровенностью сказал:

— Не могу, кусок застревает. Ем салат, а чувствую, как дожевываю ботинок сына...

Саранчовая вакханалия обрушивалась на отели, где держали шведский стол. В течение нескольких минут съедалось, слизывалось, выпивалось все подчистую. До дна. Замешкавшиеся, проспавшие грозно надвигались на персонал, брали за грудки, требовали добавки, взывали к совести...

Позор. Стыдобище.

Я живописую то, чему сама свидетельницей была. Свой родной Большой театр. Но то же самое происходило с другими гастрольными группами. Разница могла быть в малых оттенках. Вроде: в ансамбле народного танца Грузии суточные составляли 3 доллара в день...

Кто в срамоте повинен?

Нищенствующие, подневольные артисты — или те, кто выдумывал и писал безнравственные законы? Пока танцоры жарили собачьи бифштексы на гостиничных утюгах, наши вожди — члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК КПСС — отлучались из дома лишь с персональной едой. Спецеда была в оцинкованных ящиках под пломбами (неровен час, отравят верного ленинца, расстроят желудок). Специальная охрана на специальных автомобилях сопровождала вельможу повсюду — вдруг проголодается?..

Из книги Майи Плисецкой «Я, Майя Плисецкая»

Такую страну про......