я поймал это горячее и сладкое чувство, эту тупую боль в руках и горьковато-сладкий вкус на языке. Солнце ещё даже не начало восходить. Времени у меня ещё целые тысячелетия. Я замер под тёплым душем, барабанящим по спине июльским ливнем. Представил себя не собой. Представил как губами роюсь по тонкой шее, вдоль ароматной линии волос, а пальцы с лёгкой юношеской дрожью проскальзывают под ткани к гладкой и тёплой, чуть щетинистой коже. Но это уже было после, и я не ощутил ничего, кроме сладкого уюта и нестабильной пульсации в сердце. Я перестал на тот миг дышать... Солнце гладило сквозь ливень наши плечи и спины, волосы, я уже не мог разобрать где ливень, где солнце, а где эта чужая, такая родная и естесственная кожа...

• 3 дня до Рождества. 
• 9 дней до Нового года
• 8 дней до Избавления

8 дней. И я обвиняю в этом кошмаре не то общество, которое сейчас спит на пастели слева от меня вместе с котом. А то, что за окном. Эту страну, этот город и свой Рок. Избавление на 3 дня... Я задержу дыхание, но уже по другим причинам. 

Время сквозит через все мои мысли, хронология исчезает, даты не совпадают, память граничит с предвидением. Вчера я думал начать курить. Снова. Но отказался. К чёрту. Моя жизнь расписана на ближайшие месяцы хаосом, конца света так и не случилось, в Вечернем Урганте Мэнсон не потерял достоинства, хотя дядюшка оказался зависим от возраста на прямую. Внутри меня тухнет свет, запахи исчезают, прикосновения исчезают... Я пережал вены на руке, чтобы она онемела, потом трогал своё лицо и рот, чтобы играть чужие прикосновения. Такое жалкое состояние накатывает волнами 2 раза за полгода на каждом последнем году моей жизни. Свечной воск превращается в поцелуи на коже, тонкие короткие порезы открывают обжигающими символами проходы в сны. Я читаю в этом месяце стократ больше, чем в предыдущих. Бесчеловечный год подходит к своему завершению. Твои чайно-сигаретные процедуры учащаются. А я исчезаю из собственной головы, выпадаю из остатков общества вокруг себя. 

У меня во рту сладко-горько. Бархатная кожа гибкой спины покрывается мурашками под моими пальцами, светлые волосы дрожат рыбацкой сетью надо мной, ломая свет солнца на пятна и лучи.  Эти губы не дают мне вдохнуть, тёплые и жадные, и податливые... Я грежу на яву, рисуя в голове картину за картиной...