В колонках играет - Городской блюз
Дождь, липкий холодный дождь.
Шумный город, прикрывшийся разноцветными куполами зонтов.

Она выглядела смешной и жалкой с клочками обвисшей мокрой шерсти и впалыми боками. На черном кожаном бугорке носа переливались, скатываясь, капли дождя. Собака ныряла, между торопливыми ногами прохожих, втягивая промокший чужой запах. То и дело она инстинктивно останавливалась стряхнуть с себя лишнюю тяжесть холодного дождя, пугая брезгливо отскакивающих прохожих. Размеренной рысцой, опустив нос до самой земли, она уверенно бежала в одном направлении, как волчица по тропам своей территории.
День уже скрывался за высокими коробками домов, когда потянуло теплым манящим дымком, несущим запах пищи. Громкие чужие голоса, недобрым смехом, вливались в городской шум.
Липкий сладковатый запах мяса безжалостно разъедал голодное сознание.
Ненавистный голод и промозглый сырой холод, притупляющий чувство опасности.
Села, опасливо перебирая и поджимая передние лапы, не поднимая головы, потянула черным кожаным носом запах человека перемешанный с дымом тлеющих углей.
Тихонько заскулила, обозначив в шумном грязном городе своё присутствие.
Томящее ожидание.
Полусырой жилистый кусок мяса звенящим шлепком упал в грязь возле самого носа. В темноте сверкнули две бусины голодных благодарных глаз.
А он, человек, возомнивши себя меценатом, богом, дающим жизнь, пытался, изобразит на полупьяном лице теплую улыбку благородства.

Она засыпала на теплом люке канализационных систем. Через отяжелевшие веки проглядывал кусочек ночного неба, черного безжизненного и бесконечного как пропасть.
Она, подрагивая, проваливалась в пустоту и мечтала о том, чтобы больше в её жизни ни когда не наступало голодное утро.

Утро. Сутуловатый дворник грубыми засаленными рукавицами брезгливо кинул окоченевшее тело бездомной собаки в мусорный контейнер.