Еще сайт с работами проф.архим. Ианнуария (Ивлиева)
http://www.spbda.ru/taxonomy/term/324

Например, комментарий на Послание к Ефесянам:
(отрывок)
 Экклезиология.

 Святые. Апостол Павел часто обращается к своим адресатам, называя их «святыми» (1. 1). Это обращение заимствовано из Ветхого Завета, где так именуется Израиль как целое. Соответственно и в посланиях Апостола Павла это имя прилагательное никогда не встречается в единственном числе, применительно к отдельному христианину. «Святые» – это святой народ Божий. Святыми ефесские христиане именуются, во-первых, в молитвах. Апостол благодарит Бога за славу, какой Он наделил Свой народ, уделив ему богатое наследство, «богатство славного наследия Его для святых» (1. 18). Великое преимущество быть среди святых подчеркнуто также в напоминании о языческом прошлом ефесских христиан в контрасте к их настоящему. Прежде они были бездомными странниками, не чужаками для Израиля. Ныне они «уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу» (2. 18), то есть народ Божий. Во-вторых, святыми христиане называются в увещательной части послания. Их целью является состояние нравственного совершенства, к которому их ведут поставленные Христом служители Его Слова: «И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых» (4. 11-12). Напоминание о статусе святых служит также мотивации достойного поведения: «блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым» (5, 3). В-третьих, слово «святые» употребляется там, где необходимо подчеркнуть принадлежность местной христианской общины к широкому Церковному контексту. Говорится «о любви ко всем святым» (1. 15), о постижении «со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота…» (3. 18), о молитве за всех святых (6. 18).

   Церковь. Само слово ekklesia используется в послании к Ефесянам очень часто. В греческом языке это слово означает «собрание», но в LXX оно переводит еврейское qahal, обозначающее народ Завета, собрание Израиля перед Господом. Хотя Апостол Павел иногда и раньше иногда использовал слово Церковь применительно к христианству в целом, Послание к Ефесянам в этом отношении сделало решающий шаг. Здесь Церковь – не местная, но всегда только универсальная Церковь, более того, космическая Церковь. Слово «Церковь» встречается в послании девять раз. Первый раз – в конце молитвы благодарения. Здесь подчеркивается высокое положение читателей послания, ибо они принадлежат Церкви, главою которой является Христос, поставленный над всем космосом: «все покорил под ноги Его, и поставил Его выше всего, главою Церкви» (1. 22). Далее говорится о той высокой роли, которая отведена Церкви в откровении тайны Божественного замысла о космосе, «дабы ныне соделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия» (3. 10). Молитвенная часть послания, составляющая его первую половину, завершается славословием, единственным во всем Новом Завете, в котором упоминается Церковь, прославляющая Бога: «Тому слава в Церкви во Христе Иисусе во все роды, от века до века. Аминь» (3. 21). Здесь Церковь представлена как та часть человечества, само существование которой служит славе Бога. Все остальные упоминания Церкви соединены в увещании, где Церковь в ее отношении с Христом представлена как прототип для отношений супругов в браке: «муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви» и далее (5. 23,24,25,27,29,32).

   Новое творение. Церковь, частью которой должны сознавать себя читатели, рассматривается как новое творение Бога через Иисуса Христа, созданное для добрых дел: «Ибо мы — Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (2. 10). Призывая к добрым делам в увещательной чпсти послания, Апостол снова напоминает христианам о необходимости «отложить прежний образ жизни ветхого человека … и облечься в нового человека, созданного по Богу» (4. 22-24). Но наиболее важным в послании является функция символа нового человека – его использование для выражения корпоративного аспекта христианства и его единства. Церковь, к которой теперь принадлежат читатели-языкохристиане, – «один новый человек», который создал Христос Своею крестной смертью в Самом Себе, «упразднив вражду Плотию Своею, а Закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир» (2. 15). Это новое человечество объемлется личностью Иисуса Христа. Здесь можно вспомнить те места из других посланий Апостола Павла, где развивается параллель ветхого и нового Адама (1 Кор 15. 22, 45-49 и проч.). Церковь – новое творение, которое заступает на место ветхого разделенного человечества. Новый человек – не просто механическое соединение старых элементов. В нем преодолеваются прежние этнические и религиозные категории. Церковь – новое единство, в котором упраздняется фундаментальное деление мира старого мира, и которое по своей природе воплощает в себе сам принцип единства.

А потому сказываю тебе: прощаются грехи её многие за то, что она
возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит.
   Евангелие от Луки 7:47

Если бы нам надо было высказать похожую мысль, вряд ли мы бы построили фразу таким образом. Наверное, мы бы сказали: «Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кто мало любит, тому мало прощается». И все было бы понятно и однозначно. Насколько же глубже то, что говорит Иисус!

Во-первых, Его фраза наталкивает на мысль: «Если я ощущаю, что мне мало прощается, то это значит, по-видимому, что я мало люблю». То есть если я считаю, что мои грехи маленькие, то это просто по недостатку моей любви к Богу.

А во-вторых, тут появляется нечто большее. Прощенный человек становится способным к большей любви, большая любовь открывает дорогу к большему прощению, а оттуда — к еще большей любви, и так далее, и так далее. То, что нами обычно воспринимается как акт прощения, познается как процесс, взращивающий в нас любовь.

http://www.bible-center.ru/note/20091108/main


+++

Будешь ли переходить через воды, Я с тобою,- через реки ли, они не

потопят тебя; пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит

тебя. Ибо Я Господь, Бог твой, Святый Израилев, Спаситель твой; в выкуп

за тебя отдал Египет, Ефиопию и Савею за тебя.

   Книга пророка Исаии 43:2-3 

 

Когда весь мир находится в неуверенности, как для нас желанно такое Божье обетование. Но разве оно обращено к нам? А если да, то как? Подобные слова Бог уже говорил Моисею, когда посылал его вывести народ Израильский из Египта. А теперь через пророка Исаию Бог повторяет: «Я с тобою», — потому что Он призывает Свой народ выйти из вавилонского плена. В обоих случаях Бог обещает Свою защиту на предстоящем пути, и это важно, так как по представлениям древних у каждого бога — свой ареал обитания, своя земля, где он полновластен. А этот Бог, Бог завета, заявляет о Своей власти над Египтом и Вавилоном и по всему пути до земли обетованной. И, как мы знаем, в тех конкретных исторических обстоятельствах эти обещания исполнились. Для нас теперь эти слова «Я с тобой» — не новость. Бог ведь вездесущ. Но Он обещает не просто присутствие, а защиту. А здесь как-то не все ясно. Конечно, есть множество свидетельств о том, как Бог спасал, защищал, отвечал на молитвы, — все мы слышали такие истории. Но разве люди в башнях-близнецах или в направленных на них самолетах не молились? Или Бог лучше слышит молитвы фанатиков-камикадзе? Опять мы, считая высшей ценностью сохранение того порядка вещей, к которому привыкли, начинаем ждать от Бога исполнения роли полицейского, обеспечивающего этот порядок. Но Бог опять нас призывает к новому исходу, исходу из самого страшного рабства — рабства греху, исходу из самого страшного плена — плена ада, из того царства зла, в котором смерть естественней, чем жизнь. И на пути этого исхода — с нами Спаситель, проводящий нас через воды бездны и огонь геенны.

http://www.bible-center.ru/note/20091111/main

+++

Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы

просветить нас познанием славы Божией в лице Иисуса Христа.

   Второе Послание к Коринфянам 4:6

 

Эти слова апостола Павла, продолжая то, что говорится о Свете Христовом в Евангелиях, открывают нам суть и смысл Нового завета. Именно поэтому он такой Новый, такой неожиданный и удивительный для людей.

Новый Завет — не тайное учение, проникнуть в которое дано лишь избранным. Он и не замкнутый клан, отторгающий чужаков. Новый завет — не список требований, устанавливающий шкалу добра и зла исходя из глубины человеческого падения. Новый Завет — не идеология, формирующая душу и разум своих приверженцев. Он даже и не образ жизни, предлагающий получение одних плодов в обмен на отказ от других.

Это свет, засиявший, как молния, от края неба до края. Свет, в котором все видно: истина и ложь, добро и зло, жизнь и смерть. Свет, засиявший в лице Иисуса Христа. Не то, чтобы во мраке было хуже жить — темно, страшно и холодно. Практика показывает, что вне этого света жизнь просто невозможна.

 

Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего

нам служение примирения, потому что Бог во Христе примирил с Собою мир,

не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения.

   Второе Послание к Коринфянам 5:18-19 

 

Чем отличается библейское значение слова «мир» от общепринятого? В нашем повседневном языке мы понимаем его довольно плоско, как противоположность войне или отсутствие распри. В Библии это слово гораздо объемнее, «шалом» — это состояние гармонии и равновесия, упорядоченности и красоты. Таково состояние взаимоотношений внутри Троицы, таково состояние вселенной в седьмой день Творения, такими становятся наши отношения с Богом через Иисуса Христа, — «ибо Он есть мир наш» (Еф.2:14). И более того, мы способны распространять эти отношения на других людей, потому что нам даны слово и служение примирения.

http://www.bible-center.ru/note/20091011/main

 

Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы.

   Евангелие от Луки 20:38

 

Подчас афористичность высказываний Иисуса настолько ярка, что для нас по-новому высвечивается что-то, что мы считали уже однозначно понятным. Наверное, дело в том, что мы смотрим с нашей человеческой точки зрения, а Иисус — с точки зрения Небесного Отца.

Так и в этом случае: люди всегда считали смерть чуть ли не главным событием в жизни, боялись этого события, пытались понять, что при этом происходит... Да и сейчас христиане продолжают всерьез спорить о том, можно ли молиться за умерших, возможно ли загробное покаяние и т.д., придавая тем самым смерти какое-то огромное, почти фатальное значение.

А Иисус одной фразой все ставит на свои места. С Божьей точки зрения (а это единственная верная точка зрения!) все это — наша суета, потому что у Бога нет мертвых, у Него все живы. Значит, наша физическая смерть ничего не меняет в самом главном — в наших отношениях с Богом. А что и как при этом происходит — дело второстепенное.

 

http://www.bible-center.ru/note/20091012/main

 

   Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер

за всех, то все умерли.

   Второе Послание к Коринфянам 5:14

 

Мысль апостола Павла, почему именно это происходит, что требуется от нас для того, чтобы быть объятым Христовой любовью, в русском Синодальном переводе выражена не вполне ясно. В греческом оригинале апостол пишет: любовь Христова охватывает нас, krinantas touto, понявших, что Один за всех умер. Славянский текст в этом месте говорит: «нас суждших сие», и здесь используется простое прошедшее, а не настоящее, как в Синодальном переводе, время. Блаженный Иероним Стридонский, переводя этот текст на латинский язык, еще больше подчеркивает этот аспект: в Вульгате эти слова звучат: «nos aestimantes hoc...». Этот глагол означает «оценивать», как и произошедший от него английский «to estimate».

Значит, вот о чем идет речь: любовь Христова объемлет нас, наполняет собою всю нашу жизнь, когда мы оцениваем величие Его жертвы, когда мы понимаем, осознаем, что в Нем действительно умерли мы все. Более того, важно осознать это как совершившийся факт. Не рассуждать, приискивая смысл для религиозного феномена, а рассудить, понять, что это уже произошло и, как факт исторический, имеет прямое отношение к нам. Только так можно обрести эту любовь, без которой жизнь теряет опору.

http://www.bible-center.ru/note/20091008/main

 

Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из
облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое
благоволение; Его слушайте.
   Евангелие от Матфея 17:5


Это прямое свидетельство Отца Небесного об Иисусе Христе включает в себя трудные для понимания и перевода слова en o eudokesa. Русский Синодальный перевод «в Котором Мое благоволение» далек от совершенства. Ближе всего к греческому оригиналу славянское «о Немже благоволих», но и этот перевод не идеален. Не многим лучше латинское in Quo Mihi bene conplacui («в Котором Я обрел довольство»), которому следуют и переводы на европейские языки. Видимо, точно следующий греческой фразе перевод не передает с достаточной внятностью смысл слов Вседержителя.

Что же хочет Бог сказать ученикам Христа об Иисусе, прежде чем повелеть им слушать Его? Каждый из переводов предлагает свои оттенки. Западные переводы подразумевают, что Сын — единственный, кто послушен воле Отца, кто соблюдает «Его заповедь», как говорит Сам Иисус в Евангелии от Иоанна. Это важно, потому что только вместе с Ним и мы можем исполнить заповедь Отца.

Русский Синодальный перевод подразумевает, что в Иисусе Христе и только в Нем дано нам благоволение Отца к миру и к людям. Любовь Отца выражается в том, что Он отдает Его нам, как говорит Сам Иисус, тоже в Евангелии от Иоанна. Но кроме этого, русский перевод подразумевает также то, что с особой яркостью выходит на первый план в славянском тексте: «Сей есть Мой возлюбленный, Которого Я люблю», или, иными словами, «Сей есть Сын Мой, Любовь Моя». Важно здесь то, что сама любовь Отца пребывает в Сыне и в Нем приходит к нам. Преп. Иоанн Дамаскин называет Христа «Жизнь ипостасная» — пользуясь этим приемом, можно вслед за Дамаскиным назвать его «Любовь ипостасная». И тогда можно попытаться передать этот стих словами «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Любовь Моя — Ее слушайте[сь]».

http://www.bible-center.ru/note/20090929/main

В колонках играет - вера, молитва

 И всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите.
   Евангелие от Матфея 21:22


Не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой? Вроде бы, сомнения вполне оправданы: мы ведь только и делаем, что просим, а вот, чтобы всё получать — так нет.

Вот-вот, сегодняшний стих как раз про это. Не сказано ведь: «Чего ни попросите, получите». Добавлено еще про молитву и веру. Как, а разве просить у Бога — это не молитва? Так-то оно так, только всё-таки слово «молитва» посильнее, чем просто обозначение нашего «дай-дай». Молитва, по всему библейскому контексту, — это общение с Богом, то есть осуществление нашей потребности быть вместе с Ним, а не только получать что-то. Поэтому правильно не просить и считать это молитвой, а пребывать в молитве (общении) и в ходе этой молитвы о чём-то просить.

Ещё один момент касается веры. Здесь, скорее всего, имеется в виду наше доверие к абсолютной благости Бога, то есть согласие с тем, что то, что Он хочет для нас, гораздо лучше всего, что мы можем для себя хорошего придумать. Тогда наше прошение в молитве будет поиском именно того, что нам хочет дать Бог, при этом встретятся Его желание и возможность дать нам это и наше согласие получить это благое даяние (благодать) — а значит обетование, данное Иисусом в сегодняшнем стихе, исполнится.

Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не
могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того,
кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь.
   Евангелие от Луки 12:4-5

  Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и
входящим воспрепятствовали.
   Евангелие от Луки 11:52


Именно фарисеи и книжники, те, для кого все отношения с Богом сводились к исполнению заповедей и выведенных из них многочисленных правил и установлений, вызывали наибольшее негодование Христа. В таком законническом подходе Бог Сущий, Бог Живой становится лишним: достаточно, чтобы Он когда-то дал Свой закон, а потом уже может и не появляться. В этом случае отказавшийся от прямой связи с Богом человек становится самовольным интерпретатором Божиих заповедей, постепенно подменяя Закон Божий заповедями человеческими (ср. Мк. 7:6-8) и считая их исполнение путем спасения. Все это совершенно противоположно Божиему замыслу об отношениях между Ним и человеком, ради совершения которого Христос и пришел в этот мир. Но особый гнев Иисуса обрушивался на законников не за то, что они сами шли путем самооправдания, ведущим в погибель, но за то, что они делали себя духовными авторитетами Израиля, объявляя свой путь путем праведности и спасения, уча других подражать им и тем самым удаляться от Бога. Не стоит думать, что законничество умерло вместе с современными Иисусу фарисеями и книжниками. С соблазном законничества всей своей проповедью борется и апостол Павел, потому что этот «вирус» очень быстро проник в новорожденную Церковь. И сейчас — в любой конфессии, в любой христианской общине — мы встречаем те же претензии на «ключ разумения», ту же подмену живых отношений с Богом в русле живого потока церковной традиции — бездумным исполнением правил и обычаев, накопленных той или иной деноминацией в ходе ее длинной или короткой истории. Давайте попробуем, не нарушая этих правил, сохраняя согласие в своей Церкви, в то же самое время искать большего — той встречи со Христом и того наполнения Духом Святым, которые сделают нас несущими в своих сердцах любовь к Богу и к людям.

http://www.bible-center.ru/note/20090915/main

Притча о виноградной лозе (Евангелие от Иоанна, 15, 1-17) http://lanfranco.livejournal.com/31820.html?view=150604

"Я – истинная виноградная лоза, а Мой Отец – виноградарь"...

"Иисус вновь берет библейский образ, но при этом изменяет его первоначальное значение. Лоза – образ израильского народа. Посаженная из отобранных черенков, охраняемая Господом, она должна была приносить плоды справедливости (Мк, 12,1). Однако с приходом Иисуса заканчивается этап истории, в течение которого Царство Божие отождествлялось с иудейским народом.

Ныне пустила корни настоящая лоза. Христос – ствол, из которого вырастают ветви, то есть, все мы, все, кто живет Им. Но Он также – и растение целиком, включая ствол и ветви – ведь христиане являются истинно Телом Христовым.

Лоза была народом Израиля, и казалось, что самое важное дело состояло в том, чтобы вся община, в ее совокупности, несла ответственность перед Богом. Теперь же Иисус не говорит: христианская община – это лоза, а вы – ветви. Нет, Он говорит: Я – лоза. И теперь важно то, что каждый из нас связан с Ним верой, молитвой и поклонением Его слову. Каждый должен приносить плоды. Как и в главе 10, значимость приобретают отдельные личности.

Иисус не указывает нам, какими должны быть эти плоды: будет ли это служение, сострадание, социальная справедливость или жизнь, посвященная Богу в молчании. Он лишь говорит о том, что плоды должны прорастать из Его Духа и нести Его собственную печать. Успехи Церкви измеряются не осуществленными делами, а прогрессом отдельных людей, которые в ней (Церкви) познают тайну Христа, разделяя Его крест и Его воскресение.

Объяснив, что мы полностью зависим от Него, Иисус возвращается назад и произносит Свою заповедь, которая есть любовь. Дело в том, что в строительстве христианской жизни существует определенный порядок. Если мы с самого начала будем говорить: "Мы должны любить ближнего, поскольку это является единственным законом", мы ничего не достигнем. Ибо каждый понимает любовь по-своему, пока не познает мысли и чувства Христа (el sentir de Cristo). Он просит нас в первую очередь разделить Его мысли – именно это означает выражение: "Соблюдите Мои заповеди". Потом мы начинаем становиться Его друзьями, обладая Им как Личностью, которая нас любит и действует в нас. И только потом мы приносим плод – истинный плод любви, древо которого – Христос."

La Biblia. Traducida, presentada y comentada para las comunidades cristianas de Latinoamerica y para los que buscan a Dios. Edicion revisada 2002 113.a edicion. Coeditan: SAN PABLO, Madrid, EDITORIAL VERBO DIVINO, Estella, Navarra. Pagina 196 (отдельная нумерация для Н.З.).

   Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас,
спасаемых,- сила Божия.
   Первое Послание к Коринфянам 1:18


Апостол Павел отталкивается от распространенного и в древности, и теперь антропоморфного представления о Боге. Нельзя сказать, чтобы на этом пути нельзя было найти ничего путного: некоторые здравые суждения здесь все же возможны. Так, отталкиваясь от нашей малой силы, мы мыслим Божье всемогущество, сравнивая с нашим разумом, представляем Его премудрость и всеведение. Сопоставление с нашей ограниченностью помогает нам прикоснуться к истине о Его безграничности и трансцендентности. Но этот метод богомыслия таит в себе существенную опасность: мы думаем, что Бог похож на нас и представляем Его как человека, только очень «большого». Инстинктивно нам кажется, что там, где у слабого человечка ничего не выйдет, у Бога все получится. Там, где мы страдаем и умираем, Бог выйдет победителем. Происходит, действительно, именно это, но совсем не так, как мы представляем.

В обычной логике было бы естественно, чтобы в Гефсиманском саду Христос «мобилизовал» те самые двенадцать легионов ангелов, о которых Он говорил Петру, и ангелы разогнали бы стражников и вывели первосвященников «на чистую воду». Но происходит нечто совершенно иное, нелепое, по слову апостола Павла («юродство» Синодального и славянского переводов — это moria греческого текста, означающее «глупость, нелепость, безумие»). То ли сила Божия заключается не в том, что мы думаем, то ли вообще не силой одерживается Его победа, как говорит пророк Захария. И Господь принимает Крестную смерть.

Эллины и иудеи, слушатели апостола Павла, как только слышали о том, что Бог страдал на Кресте, отворачивались от него. Бог не может страдать — таково общее убеждение всего древнего мира, откуда происходят все богословские рассуждения о бесстрастности божества. Нелепость с этой точки зрения евангельских событий породила целый ряд конфликтов и ересей в новозаветную эпоху: христианам никак не удавалось соединить эллинско-иудейскую уверенность в бесстрастности Божьей с верой в Распятого Иисуса. Не годы, как можно было бы ожидать, а века и века уходят на это... Потому что за словом о Кресте стоит величайшая тайна Божьей любви, являющаяся непостижимой основой библейского Откровения.

Особым образом развивается мысль о связи закона и обетования, данного Аврааму (Гал 3. 15-18). Обетование спасения было дано Богом Аврааму и его потомству (Гал 3. 16). Это обетование неотменимо. Закон, данный через Моисея позже, обещает оправдание и жизнь при условии его строгого соблюдения. Те, кто находятся «под законом» (то есть иудеи, Рим 2. 12), будут оправданы и обретут жизнь, если будут «творить» закон, и будут под проклятием смерти, если будут нарушать закон (Гал 3. 10). Одно знание закона не делает праведным (Рим 2. 13). Но закон, «ослабленный плотью» (Рим 8. 3) оказывается не в силах животворить (Гал 3. 21), к праведности и жизни может вести только вера во Христа (Гал 3. 24), в Котором осуществляется обетование, данное Аврааму (Гал 3. 29). Закон не противоречит обетованию. Он исполняет историческую задачу быть «детоводителем ко Христу» (paidagogos eis Christon) (Гал 3. 24-25). Ни знание закона, ни дела закона не спасают. Закон, не обладая самостоятельной спасительной силой (Гал 3. 21), дает человеку познание греха (Рим 5. 20), вызывая в нем крик о помощи (Рим 7. 24), на который откликнулся Бог в Иисусе Христе. Спасение, обещанное Аврааму и его потомству, стало возможным с дарованием преизобильной благодати Божией (Рим 5. 20) «посредством единого Иисуса Христа» (Рим 5. 17).

Определяется отношение к закону и тех, кто находится не под законом, то есть для язычников (Рим 2. 12). Суждение о них выносится по их добрым делам (Рим 2. 6-7), ибо «язычники, не имеющие закона, по природе законное делают», так как «дело закона у них написано в сердцах» (Рим 2. 14-15). Таким образом, делам закона иудеев соответствуют добрые дела язычников, и преступлениям закона иудеев – злые дела всех людей, как иудеев, так и язычников (Рим 2. 9). Суд над теми и другими выносится по их делам, «ибо нет лицеприятия у Бога» (Рим 2. 11-12). И этот суд выносит смертный приговор, «потому что все согрешили» (Рим 3. 23). Спасает от этого приговора только искупительное и оправдывающее деяние Иисуса Христа и принятие этого оправдания верой, «независимо от дел закона» (Рим 3. 21, 28).

Закон принадлежит реальности века сего, мира, в котором царит грех. Поэтому он не способен вывести за пределы этого мира. Он, требуя праведности, только ведет к цели, но цели не достигает. Не будучи способен никого оправдать, он всех только осуждает. Праведность может дать только жизнь по Духу «во Христе» (Рим 8, 1-4). Поэтому Апостол Павел, называя закон «ветхой буквой» и противопоставляя его «обновляющему Духу», может говорить о том, что «буква убивает, а Дух животворит» (Рим 7. 6; 2 Кор 3. 6).

Исполняемая в Духе заповедь любви может быть названа «законом Христовым» (Гал 6. 2; ср. 1 Кор 9. 21: «подзаконен Христу»). Любовь – «закон» Господа Иисуса Христа. Он Сам жил в любви, ныне щедро посылает верующим благодатный дар оживотворящей любви и потому ждет от них и требует исполнения этого «закона любви».

(профессор архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)
вся статья здесь -

http://azbyka.ru/ivliev/zakon_moiseya_v_novom_zavete-all.shtml

 

Здесь нам важно пояснить, что «тело» – одно из ключевых понятий посланиях Апостола Павла. Мы привыкли мыслить о теле в эллинистических категориях дуализма, противопоставляя тело душе или духу. Но совсем не так у Апостола! И часто его мысль о теле не совпадает с тем, что мы вкладываем в это понятие. Это прежде всего касается библейской антропологии, в которой укоренены представления Апостола о человеке.

Хотелось бы выделить те основные моменты в его антропологии, которые могут показаться необычными и весьма отличными от наших традиционных представлений о человеке. Разумеется, всем известно то большое влияние, которое испытало на себе христианское богословие со стороны древнегреческой философии, прежде всего со стороны идеализма Платона. Это влияние было естественным следствием перемещения центра тяжести христианства из Палестины в эллинистический мир. Для этого мира с глубокой древности был характерен дуалистический взгляд на человека. Условно говоря, греческий дуализм можно охарактеризовать древним изречением «sэma sГma», т.е. «тело – гроб, гробница». Гроб чего? – Гроб души. Тело и душа мыслятся как две разные субстанции. Душа вечна, и родина её – мир идеальный. Тело – временно, материально и является источником страданий и страстей души. С этой точки зрения представляется нелепой и даже кощунственной сама мысль о телесном воскресении, чтò и было продемонстрировано апостолу Павлу в Афинах (Деян 17, 32), а также отчасти в Коринфе (1 Кор 15, 35). Основная причина того, что греки не могли понять апостола Павла, в том, что они говорили на разных «антропологических языках». Одни и те же слова обозначали у них разные понятия. Движение их мысли происходило в разных «системах координат» – библейской и эллинистической.

 Дальнейшая интерпретация библейских текстов в духе эллинистической антропологии прочно утвердилась в христианской догматике и ещё прочнее в народном сознании. Так происходило с конца I века до последнего времени. Схематический «анализ» человека на взаимозависимые, но субстанциально разные части породил учения о дихотомии и трихотомии, отразился в церковном фольклоре и в аскетической практике, в гимнографии, поэзии и литературе. Можно сказать, что вся европейская культура следовала эллинистической схеме в антропологии. Даже предельно далёкий от религии психоанализ Фрейда пользуется трёхчастной схемой (Ego, Id и Superego), которую он, по собственному признанию, заимствовал у Платона.

Разумеется, всё это показывает жизнестойкость и практическую пользу эллинистической схемы. Но при детальной экзегезе библейских текстов эта схема может приводить к ложной интерпретации, и исследователь не имеет права рассматривать их с точки зрения привычных для нас, но чуждых ему антропологических постулатов и аксиом.

Тело (sэma) – у апостола Павла фундаментальное антропологическое понятие, основное понятие, которое у него характеризует бытие человека. Мы не будем неправы, если мысленно станем заменять слово «тело» в его посланиях словами «человек», «индивидуум», личными местоимениями: моё тело = я, его тело = он и т.д. Апостол Павел просто не мыслит человека без тела. Именно поэтому и бытие человека после смерти он не представляет себе без тела, хотя «тело воскресения», разумеется, не есть физическое тело, не «тело душевное», но «тело духовное» (1 Кор 15, 44), «тело славы» (Флп 3, 21). Тело – человек в его целостности. Примечательно, что Павел никогда не употребляет слово тело как труп, мёртвое тело, хотя в обиходном языке и в греческом Ветхом Завете это было возможно.   

Мы видим, ощущаем, познаём другого человека и ощущаем самих себя как тело. Иначе говоря, тело есть человек в его объективной действительности, то есть человек как объект. Любопытно, что такое понятие тела отражено не только в греческом языке, но, например, и в английском: anybody, everybody, somebody. Как объект, тело может быть подвержено действию внешних сил, которые порабощают его: «тело греха» (Рим 6, 6), «тело смерти сей» (Рим 7, 24). С другой стороны, тело может быть освобождено от рабства греху и смерти в усыновлении, в искуплении (Рим 8, 23).

Итак «тело, sэma» есть нечто целое[4], неделимое (по-гречески атом, atomos, лат. individuum). И вообще тело по определению есть a-tomos (не-делимое), отрицание всякой делимости, всякого «анализа», всякого разложения. Таково «тело» в отличие, скажем от кучи (песка, праха, снега, чего угодно сыпучего). Тело (скажем, стол) невозможно разделить на два таких же тела (стола), в то время как куча песка с легкостью может быть разделена на две кучи песка. Однако в реальности этого мира тело человека «делимо»: человек болеет, страдает, наконец, умирает, и его тело разлагается в прах. Иначе говоря, человек в его греховном состоянии не обладает подлинным sэma, подлинным телом, подлинной целостностью. Он нуждается в «целении». В восстановлении целостности, в обретении подлинного, неразложимого тела! «Целение», восстановление целого-тела именуется в Писании и в богословии sэteria. «Sэteria означает: я становлюсь sэs, целостным»[5]. Переводится это слово – «спасение», но мысленно мы должны всегда помнить, что «спасение» фактически означает «целение» (обретение целостности, истинного тела). Удивительно, но согласно этому слово SэtГr (Спаситель) фактически означает «Целитель». Не удивительно, что чудеса исцелений, играющие столь заметную роль в евангельских повествованиях, имели своей целью символически прообразовать окончательное «целение» человека. Истинную целостность, неделимое, неразложимое тело человек обретает только в телесно Воскресшем Господе, Который, «воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти» (Рим 6,9). Каждый из нас, может обрести подлинное тело только и только в «теле воскресения», в Теле Христа, которое, как мы уже видели, у Апостола Павла отождествляется с Церковью Христовой. В Теле Христовом человек исцеляется от болезни греха и смерти.

(профессор архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)
http://azbyka.ru/ivliev/o_darah_duha-all.shtml

   Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между
вами искусные.
   Первое Послание к Коринфянам 11:19

Эти слова апостола Павла удивительно актуальны сейчас, как были актуальны и в середине 50-х годов 1-го века. В этой части главы апостол Павел пишет коринфянам о богослужебной жизни, и подчеркивает, что если разномыслия нужны, то разделения на их почве, напротив, недопустимы. Забывая эти слова апостола, мы часто инстинктивно думаем и действуем ровно наоборот: считаем, что разномыслия недопустимы, а разделение с инакомыслящими необходимо.

По-гречески (да и по-славянски) эта фраза апостола вообще звучит поразительно, особенно на фоне истории христиан. Славянский вариант «Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас», как обычно, является, в сущности, подстрочником греческого. Последний в самом деле содержит слово aeresis, ересь. Оно употреблялось в трех близких, но не идентичных значениях: а) выбор, свобода выбора; б) выборы, избранные лица; в) склонности, течения, направления, школы. В Соборную эпоху первые два значения отошли у христиан на второй план, но в 1-м веке они были еще вполне употребительны. Никакого негативного оттенка это слово на себе не несет, почему апостол и говорит об этих aeresis как о нужной (а можно перевести и «желательной») вещи. Славянский текст (и Вульгата, кстати, тоже) вообще предпочитают не переводить его, а передавать напрямую, предоставляя читателю понимать его. Синодальный перевод предлагает суженное толкование «разномыслия», считая, что апостол говорит о разности мнений, которые не должны служить поводом к разделению. Однако нельзя исключить возможность, что апостол говорит о выборах должностных лиц в Коринфской общине, повлекших за собой разделение на сторонников разных лиц.

Так или иначе, принципиально для нас, что личные предпочтения и/или различие мнений апостол характеризует как нормальное для христиан явление. Он объясняет, что это нужно для того, чтобы между нами открылись испытанные, проверенные, настоящие («искуснии» от «искус» славянского текста, почему-то оставленное без перевода в Синодальном). Мы по-человечески думаем, что если открываются проверенные, то остальные, следовательно, считаются не прошедшими проверку, то есть негодными, с соответствующими «оргвыводами». Апостол же этого вовсе не имеет в виду, для него важно видеть испытанных и проверенных, чтобы, сохраняя единство как великую драгоценность, следовать их примеру и их выбору.

Кроме того, для нас, особенно для тех, кто вырос при большевиках (то есть почти для всех), важно понять, что разномыслия признаются нужными в единой церковной общине, которую Павел призывает блюсти единую Евхаристию, то есть — в рамках христианства. Нам же обычно кажется, что христианство — это учение или идеология, где разности мнений просто не может быть. А вот не только может быть, но даже и нужно. На самом деле это очень понятно: Господь насадил Церковь в переменчивом мире, который меняется и сам по себе, и под благодатным действием Творца. И путь христианской жизни в нем приходится выбирать каждый день.

http://www.bible-center.ru/note/20090902/main