Разговор с м-даком уж сам по себе не доставляет особого наслаждения, а длительный и подавно. А если м-дак не только он, но и его будующая супруга, то здесь уж просто меня извините им предначертано свыше стать ячейкой общества.

Давеча вечером я был удостоин чести общения с подобным. Теперь судя по показаниям часов уже утро, видимо всю ночь я приходил в себя после этой полемики так, как вокруг валяется много пустой посуды и неизвестная девица. Ладно глоток холодного пива ни кому ещё не вредил с утра. Сегодня завтрак очень скромен всего три бутылки пива и чего-то недоеденное на ужин. Теперь можно и за руль.

  Адрес какой-то дурацкий, одиноко стоящий дом на задворках промзоны..., да лимузина здесь только и не хватает, сплошные декорации к "Сталкеру", Тарковского. Вокруг сообщество работяг и синяков, взгляды недоумённые, реакции неоднозначные от плевков с матом, до направленных в мою сторону жестов тоже с матом. Со временем привыкаешь, не все воспринимают лимузин как свадебную машину, некоторые как буржуйское отродье, этакий жупел для пролетариев.

  Наконец из заплёванного подъезда вышел жених в довольно приличном костюме, что никак не гармонировало с окружающей средой. Он был горд, своим видом походил на индюка, особое сходство придавал красный галстук - точная копия индюшачей сопли. Невысокий рост и огромный букет который он тащил за спиной делали его окончательно похожим на эту домашнюю птицу. Он взобрался в машину не забыв представиться:

- Алексей Михайлович.

- В таком случае Иван, Васильевич, я.

- Хорошо - не понял юмора Алексей Михайлович, - едемте к невесте. Через минуту он снова повторил "к невесте".

- Алексей Михайлович, невест в Москве очень много, к которой из них желаете поехать?

- В каком смысле?!  У меня одна невеста - Машенька!

- Всецело понимаю ваши чувства,но поверьте Машенек в Москве, как грязи.

- То есть , как это? Машенька у меня одна!

- У вас может и одна..., так куда ехать - то?

- Так я вам и говорю к невесте, к Машеньке!

- Хорошо к Машеньке, так к Машеньке.

Я стал выбираться из жутковатых пейзажей, минут через пять появились более - менее прилично однтые пешеходы и вместо замызганных заборов пошли цивильные виды. Ещё через десять минут Алексей Михайлович обеспокоенно заёрзал на сидении. Спустя ещё минут семь он снова настороженно осмотрелся по сторонам, посмотрел на часы и даже пощёлкал по ним ногтем. Затем переложил букет с места на место и осторожно поинтересовался:

- А, извините мы скоро приедем?

- Смотря куда?

- Как куда? К невесте конечно!

- Вам виднее Алексей Михайлович.

- У нас роспись в ЗАГСе через сорок минут, а я всё ещё не прибыл к Машеньке!

- Ну, что ж с того?

Ещё через пять минут он начал лихорадочно себя ощупывать, что-то бормоча  под нос. Потом ошалело завертел глазами и обратился ко мне с вопросом:

- У вас случайно нет телефона?

- Совершенно случайно есть.

И ещё через некоторое время

- А вы не дадите мне его?

- Кого вам дать уважаемый?

- Как кого? Телефон конечно!

- Извольте.

Он схватил аппарат дрожащими руками и начал ковыряться в моей записной книжке, дойдя до первого в меню имени Машенька, он тотчас бросился ей звонить... Насколько я помню первой в списке была какая-то блядь с Ярославского шоссе. Дождавшись соединения Алексей Михайлович начал страстно бормотать извинения в задержке, и не дожидаясь ответа торопливо наговорил кучу объяснений в любви. Машенька была девушкой цивилизованной и конечно знала слово "задержка", но представление о нём имела иное, а нежный лепет о какой-то любви навёл её на совсем нехорошие мысли. Поэтому Машенька не долго думая ответила мерзавцу на другом конце всё, что она знала матерное. Алексей Михайлович молча слушал, боясь пропустить хоть букву и медленно краснел, при этом радражённо теребя букет. Дослушав до конца, Алексей Михайлович не произнося ни звука протянул мне телефон. С тихой злобой он растоптал букет, попросил у меня сигарету, молча закурил и спросил водки.

- Водочки нет, но есть хороший коньячёк - рекомендую!

- Мне теперь всё-равно, может быть выпьете со мной?

- Отчего ж не выпить, это всегда пожалуйста!

Я остановил лимузин, достал из багажника коньяк, влез в салон к Алексею Михайловичу и минут пятнадцать мы отведывали этот прекрасный напиток. Я успокаивал Алексея Михайловича, говорил, что у девушек такое случается, дескать они очень нервные перед свьбой наговорят чёрте-что, потом сами жалеют. В конце концов Алексей Михайлович как-то весь обмяк, пустил слюни и свернулся калачиком на сидении. Говорить с ним было более не очем. Тогда я позвонил диспетчеру, узнал наконец адрес невесты , сел за руль и повёз тело на опознание будующих родствеников.