Тишину благополучного района Беверли-Хиллз внезапно разорвал истошный женский вопль. В окнах замелькали заспанные лица потревоженных жильцов. Их глазам открылась безобразная сцена. Краснолицый субъект, бомжового вида мужчина в рваных джинсах и стоптанных кроссовках, тащит за волосы молодую девушку - ее стройные загорелые ноги покрыты ссадинами, платье порвано, нос кровоточит.

Она вырывается, пытается даже ударить его, но безрезультатно. Из рук у нее выпадает наспех собранная дорожная сумка, на тротуар выкатываются тюбики помады, пудреница. Кто-то из наблюдающих наконец выходит из оцепенения и спешно набирает 911. Через считанные минуты скандалящую пару окружает плотное кольцо ревущих сиренами полицейских машин. Но возмутители спокойствия как-будто никого и ничего не видят...
"Убирайся вон, дай мне уйти!" - кричит она.
"Вернись, вернись..."- повторяет он как в забытьи.
Мужчину с трудом скручивают трое дюжих полицейских. Девушку уносят на носилках санитары из подоспевшей "скорой помощи".

Через час на стол следователя ложится предварительный отчет проведенного медицинского обследования - у потерпевшей обнаружено несколько недавно сросшихся переломов, а также многочисленные ссадины и синяки от свежих побоев. Задержанный оказался ее законным мужем, от которого она этим утром в очередной раз пыталась уйти.

Обвиняемый скорчившись сидит в полицейской клетке. Мужчина нервно курит одну сигарету за другой и плачет, вытирая слезы большими, грубыми, как у плотника, руками. К решетке осторожно подходит молодой охранник и совсем тихо, чтобы никто не услышал, как он разговаривает с заключенным, произносит: "Мистер Рурк, вы - мой кумир. Больше всего я люблю вашего байкера в "Бойцовой рыбке". Я всегда мечтал быть похожим на вас..."