Истерия на шоу Элвиса в Талсе в 1956 году
«Как бросать христиан на растерзание львам»
___________________________

 

«Статья Дэвида Вуда о шоу Элвиса Пресли была одной из самых замечательных статей о местных событиях, с которыми я когда-либо сталкивался. Его ирония была тонкой и проницательной, но при этом никого не оскорбляла».
_______________________________
Вуд начал свою статью так: «Мужчина, мечты бобби-соксёров, неистовый 21-летний певец по имени Элвис Пресли приехал в Талсу в среду вечером, и в павильоне на ярмарочной площади, где тысячи подростков кричали и задыхались, пока не обессилели, начался ожидаемый бедлам».
На прошлой неделе в газетах появилась реклама предстоящего выступления Пресли в Талсе. Билеты поступили в продажу в Walgreens на 4-й и Мэйн-стрит на два концерта — в 19:00 и 21:00 — в следующую среду. В павильоне «Фэйрграундс» могло разместиться 8000 человек, и половину этих мест можно было приобрести за 1 доллар. Забронированные места стоили «дополнительную» сумму, которая не указывалась.

Воздух был электрическим” у турникетов.
___________________
На шоу, которое проходило в 19:00 и на котором присутствовал Вуд, были распроданы все билеты. «В Талсе не было ни одной средней школы, в которой не было бы значительного представительства», — заметил Вуд. «К 18:30 атмосфера накалилась. Казалось, что бесконечная очередь подростков, в основном девочек, толкалась и протискивалась к турникетам. Несколько машин с подростками в инвалидных колясках или на костылях были завезены внутрь и рассажены на лучшие места рядом со сценой. Дюжина молодых людей припарковала мотоциклы, поправила чёрные кожаные куртки и локтями проложила себе путь сквозь толпу.
Продавцы сувенирных программ и глянцевых фотографий Элвиса толпились у входа. Три девушки, стоявшие впереди Вуда, заплатили по доллару за фотографию, а затем «загородили путь к киоску с хот-догами, издавая при этом какие-то атавистические звуки», — отметил автор. «Можно было различить только фразу «Как же я рада».

Пока на сцене выступала группа на разогреве, девушки уже заламывали руки и кусали ногти, они начали проявлять беспокойство. Снова раздались крики «Мы хотим Элвиса», и «в сцену полетели небольшие предметы». Взвод из девяти полицейских, назначенных охранять сцену, осознав, что их недостаточно, обмотал сцену проволокой и верёвками в качестве второй линии обороны.

Наконец, церемониймейстер Маколифф пригласил Элвиса на сцену незадолго до 20:00.
Вуд наблюдал, как «стройный молодой человек с длинными, аккуратно зачёсанными волосами, бакенбардами и лицом, скорее красивым, чем привлекательным» вышел на сцену. «Он обнял микрофон и быстро, задыхаясь, пожаловался, что он «такой одинокий». Многие девушки плакали. Другие просто подняли глаза к потолку и закричали. Девушки с его фотографией смотрели на неё, на певца на сцене, потом снова на фотографию. Они целовали фотографию».

Принадлежавший к старшему поколению, Вуд, тем не менее, смотрел на царивший вокруг него хаос непредвзято. «Увидев, какую истерику он мог вызвать, невозможно было не наблюдать за молодым человеком и не слушать его, пытаясь понять, что же в нём такого, что приводило этих девушек в состояние, которое было бы жалким, если бы не было известно, что они наслаждаются этим.
«Во время каждого номера он танцевал, двигая бёдрами, исполняя танец под названием «боп» и трясясь так, словно в его одежде был целый улей пчёл. При каждом движении бёдрами раздавался одобрительный коллективный возглас. Девушки кричали, когда он проводил руками вверх и вниз по бёдрам».

И артист, и его зрители удивили журналиста Вуд своей безграничной энергией. «Казалось бы, зрители должны были устать, но когда Элвис начал петь и трястись в финале песни «Не трогай мои синие замшевые туфли», подростки доказали, что они только разогревались. Девушки, стоявшие за ограждением, боролись, как звери в клетке, чтобы пробраться за него. Первый ряд исчез, когда подростки встали со своих мест и столпились у края сцены».
Наконец, однако, все закончилось, и Пресли исчез за занавесом и удалился в гримерку под трибунами, чтобы дождаться второго выступления. Вуду разрешили дать интервью, но полицейские сдержали толпу отчаявшихся молодых людей, заполнивших пандус, ведущий в гримерную. “Некоторым подросткам удалось залезть в открытые высокие окна гримерной”, - отметил репортер. “Одна девочка наклонилась и попросила Пресли пожать ей руку. Когда он это сделал, она закричала и исчезла из виду.”

• Элвис высказался на “болезненную тему”
_____________
Сидя на столе и попивая шипучку из специального стаканчика, Элвис “спокойно и без эмоций” отвечал на вопросы Вуда. “Я просто иногда нервничаю”, - признался он о столпотворении, бушующем вокруг него. “Я пугаюсь только тогда, когда зрители начинают причинять друг другу боль. Вот почему я перестал раздавать автографы. Большие дети наезжают на маленьких, и я всегда боюсь, что они пострадают. Это может быть плохо. Через некоторое время родители перестанут разрешать своим детям приходить послушать меня ”.

Пока Элвис расслаблялся и ждал следующего выступления, Вуд направился к выходу. Снаружи «очередь длиной почти в два квартала медленно продвигалась к дверям. У 21-го входа машины всё ещё заезжали на территорию. Похоже, снова аншлаг». Единственное отличие, по словам Вуда, заключалось в том, что эта более поздняя толпа была старше — «на этот раз в полном составе была старшая школа».
Позже, когда он писал рецензию для выпуска World на следующий день, Вуд так описал произошедшее:

 

«Зрителям среднего возраста, привыкшим к Брамсу и Баху, шоу не удовлетворило их эстетические вкусы, но как исследование восторженной истерии оно не могло быть более полезным с тех пор, как римляне бросали христиан на растерзание львам ради развлечения».
_________________________
Перевод мой.