Обработка музыки была закончена, работы было по горло, пора приступать к записи песни. Утро началось с сонного зевания нашего дружного коллектива и старых пошлых шуток Некита. Все ждали только Лаури. Наша звезда опаздывает. На фиг мы его ждём? Нам надо сначала мелодию проработать, а он пусть там себе шляется где-то. Такое предложение, только в более мягкой форме высказала я и сразу почувствовала на себе недовольный взгляд Аки.
- Сколько мы его ещё ждать будем? – вспылила я, - час, два? А может его светлость вообще приходить не собирается?
- Придёт, без него не начнём. Он профессионал, он может что-нибудь посоветовать,- заметил Ээро.
- Возможно, но мы что, - я сделала паузу, обдумывая, что сказать дальше, - мы, что дети малые? Не умеем играть на инструменте? Такое ощущение, что если мы начнём даже репетицию без него, то мир перевернётся. Нет, я понимаю, наша группа сборище соплей зелёных, вот кому, а нам помощь может понадобиться. А вы? Вы полжизни отдали музыке и не можете без этого… без него взять в руки гитару? – выпалила я. Все молчали. Молчание, как известно – знак согласия. В тот момент, когда я сказала последнее предложение, пришёл виновник моей бурной речи. По – моемому он всё слышал. Плевать. По крайней мере, мне стало ясно, что Лаури тут всем заправляет и он властелин всего, а ребят это устраивает. Нет уж, извините, я так не буду. Лаури бесцеремонно бросил шапку и куртку на диван. Поздоровался со всеми. Он был не в духе, что очень радовало меня.
- Чего так долго? – недовольно проговорил Аки, похоже, моя раздражённость перешла и к нему.
- Паула истерику закатила, - он промямлил про себя. Старался сказать эту фразу как можно тише, чтобы никто не подумал, что он подкаблучник (тогда зачем он вообще это сказал?) и целый час успокаивал разоравшуюся жену.
Все прошли за инструменты, пробежались глазами по нотам, даже не стали одевать наушники. Всем известно, что с первого раза мало, что может получится и поэтому это была всего лишь репетиция. Хотелось бы, чтобы место было побольше, но в Dynasty сейчас людей завалом и по этому нам вежливо предоставили комнату звукозаписи. Поехали. Начала играть мелодия. Из всех музыкантов мне было легче всех. Как и было обещано, мне дали всего-то несколько нот, даже не аккордов, а нот. Мне не было обидно. Я только радовалась. Надоело быть основной гитарой, устала. На наших концертах хватает. Мелодия клёвая. Чем-то напоминает попсу, но всё-таки рок. Красивый мелодичный рок. Артёмик постарался на славу. Немного напоминала перелив волн. Особенно в первом куплете. А моё дополнение играла роль своеобразных слогов. Меня поразила профессиональность ребят из The Rasmus с первого раза так клево исполнить! Хоть сейчас на запись, если бы не мы. У нас похуже. Всё время репетиции Лаури и Лёша о чём-то разговаривали, тыкая пальцами в текст. Разговор был дружелюбным, я это по мимике увидела. Что мне как раз не нравилось.

- Так, значит, я не вовремя «дёргаю» струну? Точнее не попадаю в такт? – переспросила я.
- Да. Ты свою «ля» втыкаешь после третьего аккорда Паули, а надо после второго, – поучающее сказал Лу, чувствуя своё превосходство.
- И это говорит человек, который сам то не всегда попадает в ноту!
- Она ещё и врёт, - он расхохотался, - мне то виднее.
Перерыв. Наконец-то. Он специально меня бесит? Нет, ну как можно найти в проигрыше одной и той же ноте ошибку? Я вылетела из комнаты, в надежде Лу больше не встретить, и направилась в кафе внизу. Стараясь выкинуть всё из головы. За это время я совершенно забыла о Диме, хотя лучше бы я убивалась по нему, чем ругалась с Лаури. Села за столик, заказала кофе. Ко мне подсели Паули и Лёша.
- Хватит так переживать, - подбодряющее сказал Паули. Я промолчала.
- И вообще, с каких это пор ты не любишь Лаури? Раньше ты жить не могла без его голоса. А теперь тут целая война, - сказал Лёша с неким артистизмом, изучая меню.
- Порой внешность обманчива, - с жалостью сказала я. Да! Я и сейчас люблю его голос, но это единственное его достоинство.
- Ну, знаешь, Лу не такой уж и плохой, я вот его лучший друг, - легонько стукнув меня по плечу, сказал Паули.
- Устраивает, так и дружи. Меня, его гавёный характер бесит, и…
- Друзья, Давайте сменим тему, - вставил Лёша и повернулся к официанту. За то время пока нам готовили поесть, к нам за столик успели подсесть Аки, Ээро, Некит и Игорь. Ээро возился с ноутбуком, копался в интернете. Атмосфера была дружеская, приятная, весь негатив сразу улетучился.
- А тебе нравится быть постоянно среди мужчин? - спросил Аки.
- Привыкла, хотя иногда не хватает женского общения, - последовал мой ответ. Пять лет такого общения ничего, ребята иногда делают вид, что им интересен последний показ от D&G. В принципе мне эта фигня тоже не очень нравится. Не моё направление. Моя первая коллекция одежды была в стиле революционной моды. Там было много рока и вставочки с гламуром. Вместо моделей я тогда пригласила r’n’b танцовщиц (знаю, знаю. Гламур, рок и r’n’b не самые совместимые стили, но…) Этот показ был грандиозен. Хочу заметить, что тогда наша группа не была популярной, а показ был зачётным у меня в институте, но благодаря прессе на том представлении меня заметили. Потом… что потом? Я бросила институт, ушла полностью в музыку, деньги пустила на раскрутку группы.
- И эта не хватка выливается ей в круглую сумму, когда Маша в роуминге, - влез Игорь, -И всего-то болтала с двумя людьми – мамой и подругой.
Официант принёс заказ. Все накинулись на еду с огромным аппетитом. Естественное требование организма – есть! При условии, что пищи он не получал аш со вчерашнего дня! Еда продолжалась всякими шуточками, рассказами о турах. Было очень смешно, когда Паули рассказал, как они всей группой ловили пингвинов. Хотелось бы на это посмотреть.
-А почему ты не говорила, что у тебя есть дети? – наконец заговорил Ээро.
Он провернул ноут ко мне. Там была фотка, где я и Дима светились от счастья. Я была тогда на седьмом месяце. До сих пор помню, эта фотография была сделана за две недели до автокатастрофы.
- Нет, теперь… нет, - потупила я взгляд. Плакать не хотелось, за горло просто взяла боль. Я выбежала из кафе не сказав ни слова. Даже если бы мне и было что сказать, я бы не смогла. Мне бы не хватило ни духовных, ни физических сил. Убегая, я поймала сочувственный взгляд своих соратников по группе.

Мы пострадали все. Не надо выделять меня из толпы. Я сильная, я справлюсь. Больше не плачу, потому что не хочу. Я выплакалась тогда в больнице… Я стояла у открытой форточки и дышала воздухом. Зима волшебна, как тогда. Только тогда всё испортила коварная судьба. Помню яркий слепящий свет, а потом не видела свет почти шесть месяцев. Ребята пострадали очень сильно. Почти у всех были переломы рук (что недопустимо в нашей работе), а Некит до сих пор не до конца оправился. Каждый месяц ему приходится посещать какие-то лечебные курсы. У него неправильно срослись кости, зажало нерв. Теперь когда он играет на барабанах у него бывает трясутся руки, то один раз они вообще отказали. У Лёхи сотрясение, переломы. Игорь везунчик – обошёлся вывихом плеча и ожогами. А вот Артём единственный, кто потом выступал (как мне рассказывали) на инвалидной коляске. Перелом ноги. Мой ребёнок… он прожил чуть больше дня. Это была девочка.
Я тогда всё бросила, меня еле вернули в группу. Я думала, что смысл жизни потерян навсегда. Дима тогда ещё поддерживал меня и… возможно ещё любил. Помню слепую вытащили на сцену какой-то важной премии и уговорили сыграть. Я согласилась выступить только один раз, чтобы выручить ребят, но любовь к музыке взяла своё. Лёша потом мне признался, что они тогда ставили на эту проклятую любовь. Это было странно… играть невидя зрителя, боясь упасть со сцены, ошибиться в аккорде или недотянуть ноту. Ощущение будто я в первый раз на сцене. Именно тогда появилась надежда на то, что я ещё смогу когда-нибудь видеть. На сцене как обычно установили яркое освещение. Один прожектор видимо посветил мне на лицо, но я тогда ничего не поняла. После выступления я рассказала ребятам, что в темноте видела слабый, мерцающий свет. Позже выяснилось, что я могу реагировать на очень яркий свет, а это значит, что подлежу выздоровлению. Эти пять с половиной месяцев научили меня смотреть, точнее, чувствовать мир по-другому. Я без труда могла определить свою гитару из тысяч, просто дотронувшись. Она была лакированная и на ней было пару еле заметных глазу зазубринок (результат одного через, чур, бешеного концерта), а гриф весь был потёртым, т.к. эта гитара отыграла не мало выступлений и ей было пора на заслуженный отдых (несмотря на то, что ей было всего-то три года).

Холодно… Бррр! Я поёжилась у окна. Какой красивый город. Простой, но красивый. Моя душа постепенно поселялась здесь. Уютно. Люблю прохладу, север. По сути, Финляндия напоминает Россию. Только люди здесь другие. Более замкнутые что ли? Тихие, скромные.
В моей руке был зажат комочек хлеба. Привычка. Тырю хлеб, в надежде накормить птиц. Я рассыпала крошки на ладонь и высунула её через форточку. Ожидание. Как в детстве. Как давно я так не делала. Дела, дела, так хочется побыть ребёнком, помечтать как ребёнок, подумать как ребёнок… А ждать долго не пришлось, голодный воробей уже уселся ко мне на кончики пальцев и осторожно стал есть приготовленное угощение. Я подождала, а потом тихо стало возвращать руку вместе с воробьём обратно, так чтобы он не улетел. Воробьишка был замёрзшим и голодным. Он жадно уплетал каждую крошку с моей руки.
- Только птицы меня понимают, - сказала я ему.
- Разговариваешь с животными? Впечатляет. – Из – за угла вывернул Илонен. Опять этот придурок! За что мне это? Птица испуганно захлопала крыльями, как будто жалуясь, что нарушили её трапезу. Воробей заметался по коридору, но потом всё-таки нашёл дорогу назад.
- Тебе, какое дело? Моё право. Могу и со стеной говорить, - недовольно фыркнула я, сразу убрав всё моё раздумье с лица.
- Да нет. Просто интересуюсь. Ты что специально, меня сторожишь? Я сюда уже лет семь курить прихожу.
- Больно надо, - я зыкнула на него своим недовольным взглядом и быстро удалилась из коридора.