Настроение сейчас - сонное

Fifth. Оправдания.

Солнце резало глаза… резкая боль по зрачку. Когда же лето кончиться?! Я проснулась в объятиях Кирилла… под одной простынёй. Любимый посапывал, уткнувшись в подушку. Дырка от моли на плотных шторах заставила меня проснуться. Вот и поплакалась в плечо…

- Который час? – сонно произнесла я, протирая глаза, стараясь открыть их как можно шире. Кэш только недовольно буркнул и продолжил сопеть.

- Милый… эй, - затормошила я его, - просыпайся! Блин, хоть кто-нибудь может мне сказать, сколько времени? – взмолила я. Каждый раз, когда я просыпаюсь в кровати Кэша… будильник куда-то таинственно исчезает! То ли он под кроватью оказывается, то ли разбитый… сколько раз я из-за этого опаздывала в школу! А сколько раз ему пришлось покупать новые часы.

- А? – Нелепо уставился он на меня. – Привет… как спалось? – Вот кто, а он сразу соображает, где находится! Может потому, что всегда просыпается либо в своей кровати, либо в клубе. Он всегда соображает и знает, что делать. Его растрёпанный вид немного рассмешил меня. Он оглянулся вокруг себя, не выпуская меня из объятий. Вокруг чего только не было… и наши вещи, диски, музыкальные инструменты, плакаты… и всё валялось кое-как. Неопрятность… не люблю. Осмотрев всё это, Кэш присвистнул.

- Вот и я о том же… - пробурчала я, - Нормально спалось. Сколько времени?

- ээээ, - он потянулся за джинсами, не вставая с кровати, достал мобильник, - полдевятого.

- Сколько? – я подпрыгнула на кровати. Вскочила и стала собираться.

- Что ты так торопишься? – улыбнулся Кэш, рассматривая меня. Я к этому моменту уже одевала футболку.

- Полдевятого! Блин! Да меня родители убьют! Боюсь представить, что сейчас будет! – с ошарашенными глазами произнесла я.

- Успокойся, ты же взрослая девочка, сама говорила. Ты совершеннолетняя уже целый месяц, - он подошёл ко мне и обнял. Кирилл твою мать! А что я им пытаюсь вдолбить вот уже месяц? Так всегда! Пришла к нему поплакаться, в результате он тащит тебя в постель. Но я его люблю…

- Да?! Но у моих родителей пунктик по поводу секса! Такое ощущение, что я родилась после непорочного зачатия! – пробурчала я, вспоминая последнюю мамину лекцию, когда я прошла домой под утро. Я невольно поёжилась.

- Ну, они ещё не привыкли. Успокойся. Они же знают, что ты со мной, и я ничего плохого тебе не сделаю… - он потянул меня обратно на кровать, снимая только что одетую футболку.

- Кэээш, - нудно протянула я, ловя его поцелуй. Он уже стягивал с меня шорты и ласкал шею… а плевать, всё равно дома ждёт мочилово.



Так… тихо. Каков процент вероятности, что мамы нет дома?! Нет, лучше пусть будет дома, а то вдруг уже в милицию пошла. От этой мысли мне стало дурно. Нет, ну а что тут такого? Идёт человек в тридцати градусную жару в шарфике. Что тут странного? Люди! Прекратите на меня смотреть, как на полную идиотку… сама знаю. И вообще… может я будущая актриса?! Кто знает! Эх, Кэш, прибить тебя мало… говорила, только без засосов. А какой процент вероятности, что мама не обратит внимания на такие несовместимые вещи как шарф и жара. Что же… лестница, лифт… пятый этаж. Может зайти к Игорю? Он мне поможет беспрепятственно попасть в квартиру. Нет, лучше не надо… а то мамочка побежит не в милицию, а в лучшем случае в больницу, если не в морг. Так опять коридор… сколько меня не было дома? Сколько времени? Заглянула на огромные настенные часы с Мэрлин Монро (вот кого мы уважаем вместе с Настей… единственное наше совпадение во вкусах)… три часа дня! Ёпт! Я девятнадцать часов проторчала у Кэша! Кошмар! Меня убьют… всё. Пробралась в свою комнату… тихо прикрыла дверь. Только хотела облегчённо вздохнуть, как услышала своё полное имя. Оборачиваюсь, у окна стоит мама. Хорошо, что хоть шарф снять не успела. По глазам было ясно… мне хана. Мама в ярости, это торнадо над Москвой. Вроде не совместимо, но вполне реально… и к тому же разрушительно. Господи! Помоги! Всё Кэш, когда я до тебя доберусь и если доберусь, то ты… нет, без секса я не могу, и к тому же не очень хочется делать ему больно. А как мне однажды доложил Дима, то там… очень больно. Ладно уж, страдают только женщины! Не справедливо! Ну я не виновато, что не могу перед ним устоять…

- Привет мам, как дела? – первая ошибка… надо было ограничиться только «Привет, мам!»…. и не робеть! Ругал меня внутренний голос.

- Да вот, две блудные дочери на моей шее. Ты бы хоть пример с Насти брала… - строго начала Антонина Васильевна… почему то в таких случаях мамой её назвать язык не повернётся. Мама она же ласковая, а эту тётю я не знаю.

- С Насти?! – вытаращила я глаза.

- Да! Та хоть утром приходит и предупреждает…

- А я, значит, не предупреждаю! – вскипела я. Ещё одна ошибочка, так и до домашнего ареста не далеко. Не дерзи матери! Снова бузил на меня разум. Да прекратите вы! Кто-нибудь по одному, пожалуйста!

- Ты ушла из дома и даже не сказала куда, мы с отцом тут чуть с ума не сошли! – повысила голос «незнакомая мне тётя».

- Ант… - еле удержалась я, чтобы не назвать её по имени отчеству, - Мама, во первых меня Настя довела! Во вторых – я взрослая! Мне есть восемнадцать, - всё Варь! Ты попала! Зачем ты напомнила про возраст? Может она и не предполагала, что ты была с Кириллом?! Хотя… кого мы обманываем. Пробурчал расстроенный здравый смысл. Боже! Со мной разговаривает здравый смысл? Если выживу, первым делом отправлюсь к психотерапевту.

- Да ты даже в институт поступить не смогла! Взрослая! Всё только знаешь, что твоя музыка, да малюешь холсты! Сколько можно?! Где ты была?! – еле сдерживалась она, чтобы не закричать. Мама покраснела, стала похожа на томат. Ужас… Даже прошлогодний Хэллоуин в ночном Питере оказался не таким жутким.

- У Кэша, - да Варь… и где твоё умение врать? Актриса хренова! Тебе конец! Точно говорю!

- И что вы там делали? – более настороженно спросила она.

- Ноты подбирали, - более уверенно сказала я, глядя прямо ей в глаза. Вот так то лучше. Отчасти это было правдой… мы немного ночью порепетировали… Мама захотела задать ещё один предсказуемый вопрос, но я её успела перебить, - а потом уже было слишком поздно, ты же знаешь, как он далеко живёт. Я у него переночевала.

- А полдня ты где была? – голос матери смягчился, но она ещё не до конца верила.

- Ну нас захватила муза. - Ва! Пипец! Только так это и можно назвать! Муза… меня захватил Кэш… угарнуло. Мама думала, чтобы ещё сказать, я тоже молчала. Потом перемявшись с ноги на ногу она направилась к двери. Я покорно отошла в сторону.

- Хотя бы позвонила!

- Ээээ, я пыталась… недоступно. – Пробурчала я, виновато потупив глаза. Как только дверь захлопнулась, я облегчённо бухнулась на кровать. Как она поверила? Не понимаю? Или она немного начала доверять мне. Ведь мама не дура, она знает, что мы с Кириллом… Даже шарф не заметила. И вообще это редкость, когда наши редкие скандалы с мамой кончаются для меня хорошо. Я сдёрнула его, переоделась и завалилась спать. Боже! Как я устала! Мозг отключался…



Следующие несколько дней я готовилась к экзамену. Тряслась… меня тошнило все эти дни, валило с ног. Ребята помогали мне, даже Кэш приходил. О чём пожалел, получив «Не горюй!» от моей мамы. Он чуть нас не выдал… Решила с импровизировать сценку из Чехова на современный манер. Между тем постоянно отказываясь от идеи пойти на прослушивание, но вспомнив наше с Настей пари… Что же рассказ о том как мы готовились будет похож на нецензурный треш, про что я промолчу. Скажу только, что Дима вызвался мне помочь.

Sixth. По дружбе

Мы просто сидели у музыкальной школы, тупо глядя в асфальт. Осень… листья летали по дуновению ветерка. Что же произошло? Всё казалось странным… Что я пила? Не помню, но голова ещё болела… Школу я проспала, теперь сижу вместе с Димой у музыкальной. Впервые мы тупо глядим в асфальт, а не оживлённо болтаем. Со стороны мы были похожи на нашкодивших детей. Но Дима то не ребёнок в отличии от меня… Это взрослый парень, которому уже двадцать три года… он худощав, высок… черты лица угловаты. Длинноватые чёрные пушистые волосы, чёрные глаза. Он любил выбелять себе лицо. И вообще напоминал Брайана Молко. Скажу, они очень были похожи, только вот Дима отдаёт своё предпочтение девочкам. Мне было шестнадцать ему двадцать три. Мы сидели полчаса, не проронив ни слова… Почему то тот случай вспомнился мне, когда мы с ребятами готовились к экзамену… продолжим… Что же, мы сидели. Странно, это я представляла себе немного иначе, да и с любимым человеком. А Дима был всего лишь другом. Он хотя бы мне нравился? Я взглянула с опаской на него. Чуточку, но не более. Что мы сделали? Да и зачем ему это нужно… Я несовершеннолетняя. Боже! Я больше никогда бухать не буду! Думаю, он сейчас размышляет как раз об этом… Что же делать? Кирилл и Алиса ещё не пришли, конечно, до начала занятий ещё два часа. Делать нечего. Холодно… Кирилл у нас в школе новенький, его семья недавно переехала из Новосибирска. Далековато, не правда ли? Я его совсем не знала, а вот он норовил познакомится по лучше. Знаете, такой высокий мальчик, чуть постарше меня… светло-русые волосы, треугольное лицо… Самохина! Ты сначала с одним «мальчиком» разберись, а потом о другом думай! Ну понесло тебя…

- Что теперь? – я робко начала разговор.

- Не знаю, - потупился собеседник.

- А я не помню, точнее, помню, но не всё… - тупо промычала я. На что Дима только усмехнулся.

- Ты надеюсь не будешь всем разбалтывать, а то меня посадить могут, - серьёзно напомнил Дим.

- Что ты, конечно же, нет. Всё-таки друзья, - от последнего слова нам обоим стало легче. Короткий разговор решил нашу судьбу. Ни он, ни я не ожидали такого поворота событий… нет, это не судьба, это алкоголь. Мы дружили, нам всегда было интересно вместе, но я его не любила, он меня тоже любил, только как хорошего друга. Ой, ну и угораздило.

Эта тайна, единственный секрет между нами с Димой. Если честно, то после того, что было. Нам с ним было очень трудно реабилитировать отношения в прежнюю дружбу. Мы могли часами молчать, вместо того, чтобы угарать и пить пиво. Только теперь больше половины стеклянной бутылки я себе не позволяю и впредь. Сейчас мы можно сказать в затмении – забыли. Друзья… он очень интересный человек. Без него жизнь немного становится серой. Теперь я встречаюсь с тем самым мальчиком из Новосибирска, я без ума от него, а Дима встретил красавицу Аню. Странная пара, но… у них искренние отношения. А в таких отношениях Димон был часто обделён. Я очень рада за друга.

Seventh. Судный день

Как всегда. Трусиха! Дотяну до последнего… сегодня уже семнадцатое. Ужас! Боюсь… но надо идти. Пари. Не важно, поступлю я или нет, главное, пойти вообще. Надо! Господи! Самохина! Этих людей ты увидишь один раз в жизни, да и их не так уж много. Кэш сказал, что пойдёт со мной и именно сегодня! Потому что завтра концерт и я заикающаяся на сцене не нужна. Спасибо! Обрадовал! А зачем ему со мной?! Думает ректор какой-нибудь уведёт… скорее, чтобы я не убежала. Кто-нибудь ведь должен меня догнать. Дима сказал, что прийти не сможет… вот гад. Он же меня выдрессировал за эти несколько дней. Я этих грецких орехов съела… тьфу! Ненавижу их! Не пойду! Не пойду! Не пойду! Я лежала под подушкой в ожидании Насти. Эта зараза опять заняла туалет. Меня тошнит от волнения. Не пойду я сказала! Вот если она не выйдет через десять минут, то не пойду! Всё! А может всё-таки попытать счастье? Нет! – разум сорвался на истерический крик.

Настя вышла через пятнадцать минут… значит не иду. Но тут пришёл Кэш, вот зараза! И эта клушка вспомнила, что сегодня я должна сдавать экзамен. Пари… ааааа, не хочу. Я боюсь! Иду…

Одна станция, вторая станция, третья… я была жутко раздражённой. Ну чего эти старушки всё прибывают в вагон и прибывают? Интеллигентность! Я сама сейчас похожа на старушку… сейчас упаду. Падаю… Упала? Нет. Меня что-то держит. Этот что-то Кэш, он прижал меня одной рукой к себе, а другой держался за поручень, чтобы не упасть. Знобило, антистресс, собака такая, не помог. Ну почему, когда я волнуюсь, я начинаю хамить всем! И в первую очередь себе! Приехали… Уф… Выпила ещё таблетку. Такс… Это момент я пропущу, цензура запрещает! Захожу в Щуку… Ик… Спокойная, как… как папа, когда тот меня увидел, когда я пришла с концерта Мэрлина Мэнсона. Таблеточки зашевелились… На ватных ногах я нашла нужную аудиторию… Столько народу?! Блин… Ну понятно, престижный вуз.

- Ааааа, - тихо заныла я, - мне страшно, - ну не действуют на меня эти успокоительные!

- Успокойся, - обнял меня Кэш и поцеловал в лоб, - в конце концов, ты сама виновата, не надо было всем говорить.

- Кто говорил? Я говорила? – я вырвалась из его объятий, - супер! Я всего лишь один раз сказала, - недовольно пробурчала я.

- Ну, значит, вообще надо было умолчать, - улыбнулся любимый. При виде улыбающейся мордашки Кэша мне стало легче. Хотя какая это мордашка? Но всё же… Как я дожидалась, когда вызовут меня – не помню.



Захожу в большую просторную комнату… но тёмную. Много занавесов разных, стенд. Длинный стол за ним сидят пять человек доселе мне не знакомых. Хотя нет, я узнала ту пожилую женщину, она сидела в своеобразном жюри. Интересно, я ей понравилась?

- Здравствуйте, я Варя Самохина, - представилась я, и из груди вырвался робкий шёпот, - а вы кто? – Господи! Надеюсь они этого не расслышали… Захотелось убежать, но у двери стоял Кэш. Вот засада!

- Ну, по возможности, когда представляются, говорят полное имя, - послышался тонкий голос. Я увидела женщину, светловолосую, средних лет. Очки в толстой оправе и жемчуг старили её. Наверняка, увидев девушку в разноцветных бриджах и яркой майке, я ей определённо не взлюбилась. Ну а что? Скажите спасибо, что у меня нет депрессии, а то я бы сюда готом вырядилась. И вообще, актёр должен вжиться в образ, не мешайте! Уберите свой гнойный взгляд! Нет, эта дамочка будет придираться к каждому моему слову.

- Спасибо, учту, - я встала в центре сцены, на меня светил яркий свет. Я стояла в позе провинившейся девочки, держа руки вместе и опустив голову. Волосы были забраны, но

тяжёлые пряди выпадали из своеобразного кокона, свешавшись на лицо. Конечно, попробуйте забрать в пучок такую охапку. Эта женщина продолжала смотреть на мои коричневые пряди с голубыми пробелинами. Видимо моя причёска не понравилась ей ещё больше. Надо было сюда выпихнуть Настю, а на занятия самой ходить. Думаю эти две, поняли бы друг друга. Единственный человек в этом зале, кто меня поддержал, это был полноватый старичок с седой короткой бородой. Он ободряюще улыбнулся и предложил начать номер.



Не приняли... блин! Нет! Они меня не приняли! Ну что за невезуха. А ведь эта тётка этому посетовала. Ну да было лёгкое волнение… в конце концов, я редко практикуюсь в актёрском плане. Да и вообще, сдался он мне? Я расстроено потопала домой. Кирилл то и дело только поспевал за мной, даже не пытаясь успокоить. Он знал, что в таких случаях это бесполезно. За что я ему благодарна. Тогда, что меня так кольнуло, когда мне сказали: «Много нерешительности. Вы не подходите». Меня выдавали наворачивающиеся слёзы… Я прибежала домой, убеждая, что это не важно. Настя проиграла пари, но всё равно злорадствовала, узнав, что меня не взяли. В тот момент я ненавидела её. Даже посочувствовать не может. Дом полон людей. К папе пришли друзья. Куда бы приткнуться? Я побежала на свою любимую кровать. Здесь я всегда пряталась в детстве. И сейчас… я легла, даже не сняв сандали. Кэш пристроился рядом и обнял. Мы лежали в полном молчании. Только громкие разговоры папиной компании нарушали эту тишину. Боже! Как досадно… ну я же могла лучше… я это знаю, просто боюсь. Мне страшно, очень страшно стоять в одиночестве на сцене. Люди ждут от тебя результата, а у тебя в руках даже виолончели нет… Наконец я не выдержала, развернулась к Кэшу и зарыдала.

- Ну, что за крокодильи слёзы? – он погладил меня по голове. Я не ответила. Не хотелось говорить, только плакать. Нервы, жара… вскоре вместо слёз нас с Кириллом одурманил сон.