Каждому хочется, чтобы его любили не за округлую попку (ну или другие округлости, кошелька, например), а за… Да просто так. Или даже за недостатки, какие-то слабости. Это обожать можно за красоту, или уважать за трудолюбие, а любят наверно все же за черты, которые остаются у человека в любом случае. А что бывает иначе – испытала на себе героиня паланиковских «Невидимок».
Но это небольшое вступление. А рассказать я хотел об одной своей знакомой. Она около двух лет встречалась с мальчиком (когда-то я даже уже об этом писал). Он иногда забирал ее после учебы, отвозил домой, на выходные порой она оставалась у него, изредка они ходили куда-нибудь… В общем ничего интересного. Бывали конечно и какие-то недопонимания порой, мелкие ссоры, такова уж жизнь. Но она перегрызла бы глотку любому, кто осмелился бы намекнуть, будто что-то не так. Многим наверно знакомы эти болезненные протесты, когда человек мгновенно закрывается, навешивает на себя улыбку, и сообщает «все хорошо». От себя могу добавить, что в последнее время стало страшно раздражать, когда люди изо всех сил стараются создать картину внешнего благополучия. Все эти показные знаки внимания, сюсюканье по телефону, обсуждение каких-то мелких проблем друг друга с выражением глубокой скорби на лице, и даже эти милые споры в конце разговора: «– Я тебя тоже. – Я сильнее. – Нет, я…». Вообще я не ханжа, просто показушность не люблю. Этих описаний думаю достаточно, чтобы сложилось некое впечатление об их отношениях.
И вот к ней стал проявлять интерес коллега по работе. Сначала они просто обменивались какими-то фразами, потом он стал находить какие-то поводы, чтобы зайти (он работал в другом отделе), затем уже и поводы перестал придумывать. К ее чести надо заметить, что никаких вольностей по отношению к нему она себе не позволяла, и когда он стал выражать свои намерения яснее, сразу дала ему понять, что у нее есть мальчик, и менять в этой ситуации она ничего не намерена. Он, я думаю, погоревал немного по этому поводу, но не отступился. У них завязалась переписка, в результате которой он зашел довольно далеко. В скором времени она оказалась в ситуации, когда отчаянно хочется быть с одним, а приходится быть с другим. Для нее начался довольно длительный и многословный период рассуждений на тему «где начинается измена» и «я развратная женщина».
Наконец однажды она все же решилась пойти с ним в кафе после работы. Этому предшествовала большая подготовительная работа, чтобы ее ни в чем не заподозрили (по иронии судьбы, кстати, мальчик ее в тоже время находился совсем неподалеку, в соседней закусочной). Но все прошло хорошо. Почувствовав вкус безнаказанности они еще несколько раз встречались, и подолгу бродили по гипермаркетам, благо настроили их до фига. Где-то в начале декабря она на пару дней приболела. Он приехал к ней домой с пакетом мандаринов. Это было уже не просто ухаживание, это уже была забота. А еще через несколько дней был день рождения ее мальчика, когда она мучительно думала, что хочется быть с одним, а приходится с другим, и еще «как бы чего не ляпнуть спьяну». Вскоре после этого было расставание, когда ее, теперь уже бывший, мальчик повел себя самым низким образом, когда он то угрожал, то давил на жалость… Надо сказать, что с первого раза у ее не получилось с ней порвать, потому что уже вечером того же дня ее чисто по-женски переклинило, и она стала метаться «что же я наделала» и стала судорожно пытаться вернуть все как было. В итоге была неделя каких-то мытарств, когда он кривил нос и с пафосом рассуждал о «разбитой чашке», но в итоге вроде как простил с рядом ограничений. Но вскоре она все же собралась с мыслями, и была уже непреклонна. Тут мальчик стал бубнить что-то совсем уж невнятное (почему-то все в такие моменты вдруг вспоминают про детей, при отсутствии своих находятся какие-то племянники, двоюродные, троюродные и т.д.), потом пытался сохранить лицо с «останемся друзьями», на что, впрочем, быстро сам же и забил. Новый год она встречала уже не с ним.
А в июле они сыграли свадьбу.