Пары часов сна Элен хватило, чтобы придти в относительную норму, да и проснулась она от голода. Есть хотелось ужасно. Соседки, как сороки, безостановочно трещали на местном наречии, сопровождая речь энергичными жестами. Английский они точно не понимали, Элен уже убедилась в этом, так что спросить, что тут и как, можно только у медсестер. Те говорят по-английски точно. Девушка встала с кровати, накинула халат и только решила выйти из палаты, как медсестра вкатила в палату тележку, на которой стояли подносы с едой.
"Ничего себе - еда с доставкой в палату!" - удивилась Элен. У них в больницах ходячие или хоть как-то передвигающиеся еду приносили себе сами. На подносе оказался фасолевый суп или что-то на него похожее, нечто вроде картофельного пюре с большим куском тушеного мяса, компот и местные фрукты. Быстро расправившись со своей порцией, Элен взяла поднос с посудой и вышла в коридор. В палате ей уже сидеть надоело, хотелось мир посмотреть, да и отнести посуду в мойку она в состоянии, нечего медсестер гонять, им и так есть чем заняться. В коридоре Элен оглянулась вокруг, ища глазами хоть что-то похожее на раздаточный пункт, ничего подобного не обнаружила, но зато заметила непривычную суету в коридоре. "Случилось что-то? А, комиссия, точно! Нагрянула невзначай, вот местные и носятся, как ужаленные". К Элен подскочила молоденькая медсестра, схватила поднос и что-то быстро произнесла на местном языке.
-Я Вас не понимаю - вежливо ответила Элен по-английски.
-Вернитесь, пожалуйста, в палату - перевела медсестра.
-А что случилось-то у вас, комиссия, что ли?
-Губернатор! - сестричка сделала страшные глаза и куда-то умчалась с подносом.
К Элен подошел молодой дюжий медбрат. "У них тут что, отделение для буйных тоже есть? Иначе откуда бы он такой крупногабаритный взялся?" Быковать на косплей шкафа - себе дороже, и Элен ушла в палату. Соседки, к ее удивлению, успели накраситься, принарядиться и сделать из своих длинных густых волос подобие причесок. "Ничего себе! Тут так любят губера, или просто дамы такие? Как вот Жюли. Та непричесанной и не накрашенной мусор выносить не выйдет". Обитательницы палаты чинно уселись на кроватях, говорливые дамы даже молча. Долгое время ничего не происходило, Элен ожидание надоело, да и вообще - с чего она взяла, что губер сюда зайдет. Он же не коп на рейде в притоне, чтобы каждую комнату осматривать. Надо рискнуть и выйти. В конце концов, не пристрелят же ее.
Элен уже решила попросить политического убежища на этой планете победившего коммунизма. Раз больница есть такая, значит, универ точно имеется. Перевестись вполне получится, да и ладно уж, заново можно поступить. Интересно, они с империей, Союзом или сами по себе? В союзной ВИКИ о Лее было написано немного - когда открыта, какой климат. И все. Выходит, этой цивилизации лет 10, не больше, ничего себе ребята за 10 лет натворили! Или прогнали местных и воспользовались результатами их труда. Кстати, о местных. Они все одинаковые, за редким исключением. То есть похожие. Национальность одна и та же, только не понятно, какая. Знакомая, очень знакомая, но вот кто? Итальянцы, что ли? Судя по экспрессивным дамам, да. Элен попробовала заговорить по-итальянски, дамы вытаращили на нее глаза. Рискнула по-испански - и, о чудо, ей ответили. Дамы радостно затараторили, перебивая друг друга и размахивая руками. Так Элен узнала, что они все да, с Америки. Латинской. Вот конкретно они - с того, что когда-то звалось Кубой. Предки их оттуда. А сами они жили на планете - Элен не поняла название, которая принадлежала имперскому аристократу фон Тьфу. То есть фамилия у него была другая, но этот фон барон такой противный, такой противный, что местные так его и называли. Тьфу. Фон Тьфу. И так он местных достал, что они собрались толпой, избили управляющего, выгребли из сейфа все, что там лежало, уселись на конфискованный у управляющего же корабль и улетели прочь оттуда. Сначала в Союз, но им там не понравилось. Потом вот сюда, когда услышали, что есть такая планета. И очень им тут нравится, потому что...Договорить дамы не успели, потому что в палату вошла делегация во главе с - Элен протерла глаза, поморгала, ущипнула себя сначала за руку, а потом за ногу. Мерещится ей, что ли, действие обезболивающего так проявляется, побочки - Элен покосилась на налепленные медсестрой сразу после операции зеленые квадратики пластыря. Похоже, не мерещится -видение от щипков и моргания не исчезало. В палате, в компании нескольких человек, стоял молодой Фидель Кастро собственной персоной, такой, каким Элен видела его на фото в учебнике. Мечты ее и воспоминания ожили разом. Вот ей 10, ба и ма в оба уха твердят ей о предназначении женщины, об умениях, которыми должна обладать каждая женщина, суют ей в руки пяльца и иголку, а она мыслями далеко от них от всех. Она там, с отчаянными парнями штурмует казармы Монкадо, прорываясь к свободе. Папа ей твердит о скромности и целомудрии, которыми должна обладать каждая девица, а она, Элен, хочет обладать калашом и свободой. И вот теперь перед ней стоит он - воплощение ее грез, тот, кто может дать ей новую жизнь. Эти мысли вихрем пронеслись в голове безбашенной Элен, пока губер дружелюбно общался с радостно щебечущими соседками. Элен опять выдали глаза - губер заметил восхищенный-отчаянный-молящий взгляд девушки и обратился к ней с вопросом на местном. А она - нет, чтобы ответить на явно ему понятном испанском, произнесла на жаргоне Хейвена:
-Армана знаешь?
Губер внимательно посмотрел на Элен и ответил на том же языке: - Да, это мой друг, мы с детства дружим. Ты с Хейвена, с 13 сектора? - очень уж здоровой для жительницы Хейвена выглядела эта девчонка.
-С Чикаго-Сити. Там меня звали Алекс. Может, Арман рассказывал о нем.
Арман рассказывал. Очень он был впечатлен "работой" этого парня. То, что этот парень - на самом деле девчонка, Арман не сказал. Нет, ну не может же быть - эта похожая на фабричного цыпленка девица не может быть крутым бандитом! Хотя...Фидель внимательно вгляделся в васильковые сейчас глаза. Что-то там, в глубине их, неуловимое, странное, опасное. Нет, не просто может, так и есть!
-Рассказывал. Если Алекс, это ты, то добро пожаловать к нам, в "Армию свободы". Пойдешь?
-Пойду. А универ у вас тут есть?
-Есть. Уже год как есть. Не совсем достроен, и учителей мало.
-Преподавателей. Учитель - это в школе. Мой отец закончил универ на Одине, оба факультета сразу. Спроси у своих, что это означает.

Элен в клинике понравилось - чистенько, красиво. Все сверкает, такой контраст с больницами Чикаго-Сити, а уж с хосписом и подавно! Там штукатурка с потолка на больных падала, спасибо еще, что не сам потолок. Милая вежливая медсестра взяла дополнительные анализы, доктор осмотрел Элен. Разумеется, он сразу понял, что его пациентке точно не 22, самое большое 17, но это и к лучшему. Гарантированно умрет, женщины и старше ее процедуру не переживали. Убедившись еще раз, что перед ним - точно абсолютно здоровая точно девственница, доктор объяснил Элен, что ей дальше делать. Сейчас они подпишут договор, ей сделают пару уколов, они безболезненные, и никаких неприятных последствий не вызовут. Потом она может вернуться в общежитие, может остаться на ночь в клинике, процедура ЭКО завтра в 10 утра. Элен предпочла остаться в клинике.
Утром пришли заказчики - семейная пара лет 40+, с ними высокий привлекательный молодой мужчина, шатен с располагающим к себе умным лицом и какой-то по-детски очаровательной улыбкой. Молодой муж держал под руку даму, ту еще красотку - бледная как спирохета, с синими кругами под глазами, она смотрела непонятно куда. То ли в окно, то ли на стену, но не на мужа и не на людей вокруг точно. Казалось, ей на все происходящее абсолютно пофиг. А, впрочем, чего ей волноваться-то, она во всем этом не участвует. Молодого мужа куда-то увели, семейство и дама остались ждать в коридоре. Процедура прошла быстро и безболезненно, Элен даже толком почувствовать ничего не успела.
-Ну, вот и все, через неделю контрольное обследование - весело произнес доктор.
-А мне куда? Квартира моя где?
-Вам ее покажут. Часть суммы получите тоже.
-Отлично. Мне вещи купить надо.
Элен отвезли в вполне приличный район и показали ее новое жилье - маленькую уютную квартиру-студию. Девушка внимательно изучила договор - все в порядке, она - собственница. Часть полученных денег Элен перевела на кредитный счет, благо банк, в котором отец брал кредит, располагался на Хайнессене. Остальные, оставив себе немного, Элен потратила на одежду и продукты. Она с самого начала решила одеваться во что-нибудь балахонистое. Однокурсники привыкнут к такому стилю одежды и не заметят никаких изменений.
Через неделю обследование показало успешность операции - беременность наступила, теперь Элен должна была появляться в клинике каждые две недели. Проходить обследования и получать продукты и витамины. Все за счет заказчика. Беременность протекала настолько незаметно, что Элен забывала о ней, вспоминая только накануне даты очередного обследования. Живот, несмотря на то, что Элен ждала двойню, королевскую, выделялся мало. Прекрасно развитые мышцы пресса, как сказал доктор. Учеба давалась Элен легко, учиться ей нравилось, к тому же вскоре она нашла подработку переводчиком - языки-то она знала, папа с детства учил. Однокурсники Элен не интересовали, общалась она с ними только по поводу учебы, ей и без них было чем заняться. Здесь, в принципе, было не так уж скверно - красивый парк, интересные музеи, даже картинная галерея есть. И филармония. Даже, блин, театр с весьма неплохой труппой актеров.
Когда королевской двойне исполнилось ровно 7 месяцев, доктор огорошил Элен известием - будем делать кесарево. На удивленный взгляд Элен ответил - "так хотят заказчики". То, что заказчики - долбанутая семейка, Элен поняла давно. Одно требование девственности чего стоило! Они требовали проверять это на каждом осмотре! Ну не дебилы, а? Если она, Элен, раньше по мужикам не шлялась, сейчас-то ей зачем это начинать? Но - кто платит, тот и музыку заказывает, значит, будем играть то, что заказали. И - верх идиотизма, операцию летим делать на Лею. Зачем? А чтобы никто не догадался! Придурки, конченные придурки. Ну, Лея так Лея, любой каприз за ваши деньги.
Пара суток полета - и вот они уже на Лее. Элен с любопытством оглядывалась вокруг - вроде, приличное место, служащие в светлых комбинезонах, весьма удобных при местной жаре, это Элен отметила сразу. В мастерской ей приходилось работать в такой старой промасленной дряни, что ужас просто. В руки страшно было это брать, не то что надевать. Доктор вывел Элен с территории космопорта, и тут девушка решила, что попала в параллельный мир. Такого быть не может! Этот космопорт - рекламная картинка, что ли? Чтобы народ не сразу пугался? А пугаться было чего. За территорией, на площадке для ожидающих, толпился народ, одетый в такие лохмотья, на которые бомжи Чикаго-Сити даже не взглянут. Что это - или они кино снимают? К группе увлеченно общающихся ожидающих подкатил молодой парень в штанах из мешковины с большими яркими заплатами, бесформенной блузе из нее же и веревочных сандалиях. На Магнуме-3 подкатил! Крутейшая даже в империи штука, круче только Кольт-кобра. Да, не оружие. Хотя оружие такое тоже есть. Тому, что группа оборванцев обоего пола с шумом и гамом вывалилась из микроавтобуса "Мерседес", ударение на второй слог, и, радостно переговариваясь, направилась в сторону космопорта, Элен уже не удивилась. И многочисленным разновозрастным оборванцам обоего пола на улицах тоже.
Государственная многофункциональная клиника поразила Элен размерами, чистотой и крутизной даже по сравнению с клиникой доктора Хофмана. Бесшумно сновали медсестры в униформе веселенького салатового цвета с повязками с изображением красного креста на головах. Чинно шли по своим делам врачи в приглушенно-зеленого цвета комбинезонах. В широких коридорах царила приятная прохлада. Мимо Элен провезли больного в коляске с капельницей, ну как провезли, коляска резво ехала сама, медсестра только легким касанием руки направляла ее движение, а капельницу даже держать было не нужно - она прикреплялась к самой коляске. В хосписе такого больного везли вдвоем - один рулил коляской, другой шел рядом с капельницей.
Элен поместили в палату, выдали широкую светло-зеленую рубаху и халат и принесли еду. Или Элен сошла с ума, или спит, или это действительно мраморная говядина. И черная икра, настоящая, не модифицированная.
-Сколько стоит здесь лечение? - осведомилась Элен у вошедшего в палату врача. Тот уставился на нее так, будто она Луну с неба попросила.
-Лечение здесь бесплатное.
-Я не местная!
-Это не имеет значения. Лечение бесплатно для всех.
"У них тут что, страна победившего коммунизма? Ленин будет?" - подумала Элен.
Медсестра взяла анализы, доктор осмотрел Элен, поводил маленьким датчиком с прикрепленном к нему небольшим экраном, удовлетворенно кивнул - порядок, мол, и объявил, что операцию проведут через два часа.
Через два часа Элен оказалась в операционной, поискала глазами аппарат ИВЛ и, не найдя, спросила о нем у медсестры.
-Вот он - медсестра показала на небольшую компактную установку. Установка была похожа на что-угодно, но точно не на ИВЛ. Элен мысленно приготовилась к весьма неприятной процедуре обезболивания, но вместо укола медсестра надела ей на запястья широкие черные браслеты и нажала на каждый. По кругу забегали разноцветные огоньки. "Похожи на электронные ошейники" - подумала Элен. Про эти ошейники ей рассказывал Люка, недели за две до гибели на него напала странная откровенность. Болтая в широком стакане виски, Люка, мрачно уставившись на желтоватую жидкость, пустился в воспоминания о прошлом. Он рассказывал о порядках в тюрьмах, в которых побывал, о тех самых ошейниках. Их надевали на буйных или склонных к побегу заключенных. Выйдешь за разрешенный периметр - и лишишься головы. В буквальном смысле, взрываются ошейники, знаете ли. Рассказывал о родном доме, милой планете под названием Хейвен, по сравнению с которой Чикаго-Сити, которую Элен считала крайне мерзким местом, показалась земным раем. По крайней мере, здесь не было ядовитых испарений, которые в легких превращались в кислоту, сжигая все. Здесь живущие рядом с заводом девчонки не превращались к 20 годам в седых изможденных старух. Здесь было гораздо проще жить и гораздо проще выжить. Пьяный Люка перешел на хейвенский жаргон, но Элен быстро научилась понимать его. Жаргон чем-то напоминал местный, да и от Армана Элен слышала некоторые слова. И вспомнила, от кого она слышала о Хейвене. Оказывается, это все правда, а Элен-то сначала подумала, что Арман просто прикалывается. Люка рассказывал какие-то ужасы своим обычным бесцветным, лишенным эмоций голосом, а Элен представила, что творилось на Хейвене в те времена, когда Арман с компанией жили там. Вряд ли обстановка на планете улучшилась, скорее, наоборот. "Как же мне повезло не родиться там!" - подумала тогда Элен. Странно, что Арман остался таким здоровым, видно, далеко от заводов жил.
Громкий крик ребенка вернул Элен в реальность.
-Это что было, уже все?
-Нет - улыбнулся молодой врач. - Еще один - и все. Будем зашивать. Детей взвесили, завернули в пеленки и куда-то унесли. Элен в их сторону даже не взглянула - она выполнила свою работу, и выполнила отлично. Дети родились крупными для двойни, крепкими, здоровыми и горластыми. Девочка и мальчик. Позже она узнала, что оба малыша - копия их отца, а волосы - льняные кудряшки, как у ее, Элен, мамы и дедушки Клауса. Но узнала это Элен при таких обстоятельствах, в которые никто бы не захотел попасть. Она, впрочем, тоже бы не захотела, но от нее уже ничего не зависело.
Шов получился действительно аккуратным и малозаметным. "Ничего, татухой прикрою, а то ба точно догадается" - решила Элен. О тату она давно мечтала. Когда медсестра закончила шить и обработала результат, Элен осторожно слезла с операционного стола, одернула рубаху и направилась к выходу из операционной под изумленными взглядами присутствующих.
-Вы куда? - опомнился доктор.
-В палату. Вы же сказали, что все.
-Нельзя так, Вас должны отвезти на каталке!
-Зачем, я и сама могу.
Под конвоем растерянной медсестры Элен вернулась в палату. Она чувствовала себя вполне хорошо, а небольшая слабость и головокружение ее не пугали. Операция же, что она хотела. В палате, к неудовольствию девушки, появились две роженицы с детьми. Блин, надо было отдельную палату попросить, щедрый заказчик оплатил бы. Элен улеглась на кровать, завернулась в одеяло и мгновенно уснула.

"В пределах обитаемой Вселенной немало мрачных и неуютных городов. Есть
города просто плохие и города похуже. Но есть еще и Хейвен". Он родился здесь, десятым ребенком в многодетной семье потомков "латиносов", тех, кто жил в Южной Америке. А конкретно его предки жили на Кубе, острове свободы, про который ему рассказывали. Иногда. Когда отец был относительно трезв, что происходило не часто. Он, рабочий на местном заводе, с помощью дешевого пойла уходил от мрачной жестокой реальности с ее многочисленными проблемами, усугубляя их еще и нищетой. С пяти лет он начал подворовывать, чтобы не сдохнуть с голоду. Отец окончательно спился, а мать пропадала где-то с очередным кавалером, и на детей ей было плевать. Он, его восьмилетняя сестра Леони и брат Диего двух лет от роду выживали сами. Старшим тоже не было до них дела - кто-то сидел в тюрьме, а кто-то лежал в могиле, получив пулю или нож в разборках местных банд. На свободе оставалась еще старшая сестра Чиа и брат Кен, но им младшие оказались тоже не нужны. Чиа давно зарабатывала на жизнь своим телом, надо сказать, еще красивым, а Кен плотно сидел на игле и реальностью интересовался мало. Раньше то адское местечко, где они жили, было другим - планета с нежным именем "Виола" принадлежала почтенному семейству имперских аристократов. Семейство это искренне заботилось о своих подданных, работали фабрики и заводы, люди хорошо зарабатывали, охотно создавали семьи и рожали детей. Многодетных семей здесь было большинство, трое детей в семье считалось нормой. А потом что-то пошло не так - владелец планеты внезапно исчез. То ли помер, не оставив наследников, то ли вместе со своей семьей попал в жернова карательной машины Гольденбаумов, никто не знал, но факт оставался фактом - правитель исчез, и от его имени никто управлять планетой не прибыл. Безвластие дало свои плоды - власть делили местные банды, экономическое положение быстро ухудшалось, и вскоре Виола превратилась в Хейвен, тот самый, о котором писали в каком-то древнем земном романе. Один в один, только без колдовства и магов. Когда и почему Виолу переименовали, никто толком не знал, по этому поводу ходило несколько легенд, одна из них гласила, что, после налета на один богатый дом, бандиты застали своего атамана в библиотеке увлеченно читающим какую-то книгу. На удивленные возгласы сообщников атаман, потрясая книгой, ответил что-то вроде "братва, да тут прямо про нас написано!" Книга называлась "Заговор против стражей" и повествовала как раз о Хейвене. Может, так было, может, не так, но Хейвеном Виолу называли уже лет сто. Адское место, где выжить - как выиграть в лотерею миллион, удавалось не каждому. Младшие представители семейства Родригес хотели не только выжить, но и выбраться отсюда. А пока они шли тем же путем, что все смелые парни той местности - уличная банда, а потом - потом им несказанно повезло. Сестрица Леони, которая не только приглядывала за братьями, но и учила их читать и писать (сама она научилась этому, подглядывая и подслушивая за учениками местной школы, в которую она не могла ходить - не в чем, и учебники тоже покупать не на что), устроилась официанткой в местный притон, называемый здесь баром. Там она познакомилась с вербовщиком Рагнара-Викинга фон Оффенбах. Вся команда - Энрико, Диего и их приятели - красавчик Арман и его верный друг Бруно, была представлена крепкому широкоплечему мужчине лет сорока с мрачным лицом, покрытым шрамами, и взята им в наемники. Так для парней началась другая жизнь. Рагнар, полностью оправдывая свою кличку, даром, что аристократ, по сути своей был разбойником с хорошо развитым хватательным рефлексом - его загребущие ручонки хватали все, что по мнению их владельца плохо лежало или не тому принадлежало. Умный, хладнокровный, жестокий, напрочь лишенный совести, и, как следствие, ее угрызений, Викинг отжимал все, что ему приглянулось. Отличный бизнесмен к тому же, он создавал свою бизнес-империю на крови и золоте своих врагов. Свою карьеру юный Рагнар, младший сын древнего аристократического рода, ведущего свое начало с 909 земного года, получивший от папеньки только напутственные слова и шиш с маслом, начал еще при папеньке кайзера Фридриха. Пятнадцатилетний тогда Рагнар с группой отчаянных парней в пух и прах разбил имперских космофлотчиков, заслужив недобрую славу и кличку "Пятнадцатилетний капитан". Когда кайзер, выведенный из себя действиями новоявленного пирата, затеял против того очередную экспедицию, Рагнар уже располагал приличных размеров флотилией. Битва окончилась победой Викинга. Викингом он стал как раз после этого громкого дела. "И все биндюжники вставали, когда в пивную он входил" - именно так и было, авторитет Рагнара среди разношерстной братвы стал непререкаем. Служить под его началом считалось честью и большой удачей - Рагнар своих людей ценил и берег, обеспечивал подготовку и, когда нужно, качественное лечение. Да и платил отлично. Правда, брали туда далеко не всех. Энрике с командой взяли без проблем - они уже прошли начальную военную подготовку в уличной банде, куда вступили в возрасте 10 лет, крови не боялись - ни своей, ни тем более чужой. Страх и угрызения совести им были ведомы так же, как Рагнару, то есть никак. В команде Рагнара они получили отличную подготовку - наемников тренировал сам Мишель Калашников, русский, чей предок, как говорили, придумал тот самый автомат, модифицированной версией которого пользовался каждый уважающий себя наемник. Мишель придумал свою систему подготовки, основанную на системе рукопашного боя какого-то Кадочникова (опять эти русские!) и системе каких-то краповых беретов, которых боялись даже американские морские пехотинцы, а эти парни тоже были не лыком шиты. Проведя несколько лет в отряде Рагнара, каждый из парней пошел своим путем. Арман и Бруно вступили в "Легион проклятых", он же "Легион обреченных", элиту наемников, пройдя жесткий отбор. Диего подался в свободные пираты, а Энрико решил заняться политикой. На это его сподвигла одна книга - про кубинского лидера, того самого, в честь которого Энрике и получил свое прозвище. Отец как-то спьяну проговорился, что знаменитый Фидель - их предок. Один из сыновей любвеобильного кубинца, внебрачный, разумеется, дал начало их теперь захиревшему роду. Энрике даже обзавелся подходящей внешностью - это оказалось просто, достаточно было лишь отрастить бороду. Будущий Фидель успел поучаствовать в двух революциях, правда, безуспешных, и посидеть в тюрьме, прежде чем в компании своих давних друзей оказался на Лее. На этот раз захват власти оказался успешным, Фидель стал губернатором планеты и быстро навел тут порядок. Жители, уставшие от разборок бандитов и безвластия, обрадовались появлению сильного и умного лидера. Который поставил своей целью сделать Лею процветающим независимым ни от кого государством. Он строил заводы и фабрики на средства от продажи местных полезных ископаемых, продавая их очень дорого. Строил больницы и детские сады. Пытался сделать дороги, но асфальт здесь не приживался. Хоть покупной клали, хоть местного производства - результат один и тот же. Асфальт дыбился, шел трещинами, сползал и рассыпался на составляющие. Дома для жителей тоже строили - из подручных материалов, благо климат позволял. На планету прибывали колонисты, прослышавшие о местных порядках, так что домов требовалось много. И не проблема-то их построить, но Лею часто трясло. Кристаллы-то вулканического происхождения, а вулканов здесь было, как прыщей на больном ветрянкой. И гейзеры, имелась даже целая долина гейзеров с озерами терпкой солоноватой воды. Из-за местных особенностей дома приходилось строить одноэтажными, из легких материалов, чтобы хоть не перебили жителей, обрушившись. Так на Лее возникли мазанки, крытые пальмовыми листьями, одноэтажные строения из прямоугольных блоков вулканической породы, глинобитные хижины, кто во что горазд, вообщем. Главное, чтобы постройка выдержала тропические ливни. Они продолжались тут неделю, но воды выливалось столько, что улицы превращались в бурные реки. Жителей эти условия не пугали - ни тропическая жара, ни ливни. Зато здесь все росло и цвело, снимали по два урожая в год, а фрукты и вовсе ели круглогодично. Ехали сюда в основном те, кто не смог найти свое место на родине. Разные люди ехали - и дельные, и не очень. Но Фидель четко дал понять всем - или ты работаешь, или вон отсюда. Бездельники, лентяи, преступники, наркоманы и пьяницы - не к нам. Перевоспитывайся по-быстрому, не хочешь - по-быстрому же сваливай, или по-быстрому же умрешь. Молодчики из "Армии свободы", серьезные ребятки в камуфляже с символом свободы - голова кошки в огненном кольце, не церемонились. Очередь из "калаша" - и тебе уже ничего не надо в этой жизни. Те, кто хотел и умел работать, быстро видели результат. Их ценили, их награждали. Они наконец-то почувствовали себя нужными. Нет, даже не так - они наконец-то почувствовали себя людьми. И за того, кто дал им эту возможность, за парня, так похожего на лидера одной древней страны, они готовы были идти в огонь и в воду, готовы были порвать любого. Диего, с эго подготовкой, стал начальником службы безопасности и инструктором "Армии свободы", создателем спецотряда "Возмездие", в котором готовили профессиональных диверсантов. В этот отряд суждено было потом вступить и Элен.
Где-то на извилистых дорогах жизни судьба свела Элен с Арманом. Четырнадцатилетняя тогда девчонка только взглянула в наглые синие глаза белокурого парня и - пропала. Правда, внешне это никак не проявилось, контролировать лицо Элен уже научилась. Но вот глаза - слишком честные глаза впервые влюбленной девчонки...К своему удивлению и ужасу Арман тоже не остался равнодушен - нет, не к девчонке, к парню. Арман так испугался внезапно возникшего влечения, что вечером отправился в бордель, где Дорис наглядно подтвердила его, Армана, вполне правильную ориентацию. Но сомнения все же оставались, с чего это вдруг он заинтересовался парнем. Опасения в нетрадиционной ориентации Алекса подтверждались его отсутствием в борделе. Арман решил прояснить вопрос и осторожно спросил Фредди погоняла Крюгер (не за поступки, за сходство имен), чего это его приятеля тут нет. Пьянющий Фредди, едва ворочая языком, произнес что-то вроде "а он того, девччонка он. Пподружка Рут, которая моя". Вот тут Арман, наемник без совести, страха и упрека, испугался так, как не боялся никогда в жизни. Даже когда стоял в качестве товара на невольничьем рынке Сахары, когда греб на галерах под свист плетей надсмотрщиков, когда резал, как скот, этих самых надсмотрщиков, устроив вполне успешный бунт и успешный побег. Он не боялся никого и ничего. До этого момента. Просто сегодня днем он видел Алекса в деле. Он и приехал-то к Фредди и его банде просить о помощи. Нужно было найти одного парня и вернуть то, что он забрал. Алекса ему рекомендовал Коршун как хорошего спеца в выбивании долгов. "Этот парень умеет ломать людей. Я видел, как сдавались самые крепкие. Он сделает все, как надо. Только не смотри ему в глаза". Арман понял, о чем говорил Коршун, только когда увидел Алекса. И ледяные серые глаза, которыми, как казалось Арману, на него смотрела сама смерть. Алекс выполнил свою работу, деньги тот парень Арману вернул. А потом жертва решила поиграть в героя. Развязав руки, парень кинулся на Армана. Почти кинулся. Под ноги безрассудному полетела бутылка виски, разбившаяся со звоном, а следом - включенная зажигалка. На вопль Алекс даже не обернулся... И это - девчонка!? Четырнадцатилетняя девчонка!? Возраст Арман посчитал быстро - Рут училась в школе, это Арман уже знал. Только сегодня она костерила на чем свет стоит какую-то учительницу и клятвенно обещала свалить со школы по окончании учебного года. Как раз после восьмого класса. Восьмиклассница, блин. Далеко пойдет девочка, Рагнару бы она понравилась. Арман удивился бы еще больше, узнав, что эта девочка - княжна из старинного аристократического рода, дома почти милая девочка, а в школе - почти отличница. Музыка, черчение и физкультура, да. Всю картину портили. Они пересекались еще несколько раз, а потом встретились - на Лее. Элен уже звалась Маритой, и выглядела иначе. Короткие волосы выкрашены в черный, уверенный и дерзкий взгляд хозяйки жизни и - очаровательная улыбка, когда Марита-Элен была в хорошем настроении. Вот тут они могли полностью отдаться своим чувствам - нравы на Лее царили более чем свободные. Но не тут-то было - когда Арман попытался поцеловать девушку, та оттолкнула его, строго заявив, что "Кодексом чести девицы" поцелуи разрешаются только между мужем и женой. Арман вытаращил глаза, услышав эту феерическую чушь, и, не привыкший к отказам, ринулся в атаку. Атака была прервана тяжелым предметом в голову, а именно массивной деревянной табуреткой, оставившей заметную шишку на дурной голове. "Я же сказала - нельзя!".
-Ладно, покажу тебе кое-что - сжалилась Элен над получившим травму парнем. - Изобрази мне настоящую леди.
-Это как? - искренне не понял наемник.
-Настоящие леди не шевелятся. Лежи бревном и думай об Англии.
Ни лежать бревном, ни тем более думать о какой-то не известной ему Англии Арману не хотелось, поскольку эта скромница с кодексом девиц выделывала с ним такое! Арман испытал подобное на себе один раз, и это была как ее - вене, вере...жрица чего-то там это была. А стоило такое!
-Ты из этих, как их - вере...? - отдышавшись, спросил парень.
- Венерианки. Нет. Меня девчонки в борделе научили. За хорошее отношение. Поделились опытом, так сказать. Я не стала обижать их отказом, это единственное, что они могли предложить. Но я так и не поняла, за что. Я обычно с ними обращалась. Как со всеми.
А вот Арман все понял. Он видел, как обращались с девочками в "Золоте фараона". Как со скотом обращались. Нет, даже хуже. Корову, например, берегут, она же полезная. А девчонки были расходным материалом. Выйдет из строя одна - так за воротами десяток найдется на ее место. Нищета же повсеместная, люди от голода мрут семьями. А тут деньги платят. И неплохие по местным меркам деньги.
Элен же искренне считала, что это она должна быть благодарна девчонкам за помощь. Ибо они, зная, что в семье есть маленькие дети, делились с Элен продуктами. Клиенты приносили им что-нибудь обязательно, с пустыми руками приходил мало кто. Шоколад, даже крупа и мука, а Дорис вообще отдавала красную икру. В клиентах у нее тогда был Крейг Митч, икорный король Чикаго-Сити, который эту икру ведрами ей таскал. А Дорис терпеть ее не могла, как и вообще все, что даже отдаленно похоже на морепродукты. Брала, конечно, чтобы не обидеть богатого клиента, с благодарной улыбкой и излияниями восторга брала. А потом угощала этой для нее гадостью соратниц по ремеслу и вручала большое ведро из-под майонеза, доверху заполненное красными горошинами, Элен. А та несла его осторожно домой. Младшим, и особенно Джулии. Это было страшное время для семьи Элен - Жюли поставили диагноз "предтуберкулез", назначили кучу лекарств и усиленное питание. А на что его купишь, питание это, если работы толком нет, а на имеющейся не платят? Завод намертво встал, рабочие буквально голодали, отец из инженеров перешел учителем в школу, там хотя бы продуктовые наборы давали и деньги иногда подкидывали. Ма повезло - она нашла работу прачкой у богатого коммерсанта. В моду среди быстро разбогатевших "новых людей" вошли тонкие шелковые рубашки и блузки, которые следовало стирать только вручную и только в холодной воде. Видела Элен, как там работают. И как обращаются с работницами, видела тоже. Однажды пришла к ма, а там такая картина - дочка хозяина, чем-то недовольная, выхватила у ма из рук постиранную блузку и ударила ею женщину по лицу. Элен тогда решила подкараулить оборзевшую богачку и как следует объяснить ей реалии жизни, но богачку возили на авто - папенька купил машину и нанял водителя. Но наглую бабенку Элен запомнила, и ждала своего часа отомстить. И он настал. Все началось с драки, когда Элен защитила одну из девочек, Мию. Чем могла разозлить коммерса Бориса, приземистого мужичка, напоминавшего откормленного кабана, в обязательном для таких малиновом пиджаке и золотой цепью толщиной с сосиску, тихая скромная Мия, худенькая, почти прозрачная, с глазами испуганного олененка, Элен не поняла. Скорее всего, Борис решил сорвать на ней раздражение от незадавшегося дня. И, на свою беду, притащил девушку для расправы в сортир, а там Элен как раз мыла стену. Борис успел ударить Мию только один раз - но от этого удара девушка отлетела к стене пушинкой, из разбитой губы потекла кровь. И тут с Элен что-то произошло, она сама не поняла, что, но второй удар Борис нанести не успел. Элен помыла им пол, правда, больше перепачкав его, а напоследок впечатала коммерса лицом в зеркало со словами "посмотри на свою рожу, м*азь!" Зеркало пошло трещинами. Это зрелище отрезвило Элен - зеркало же стоит дорого, как же теперь за него расплатиться?! Выход нашелся быстро - Элен сорвала с шеи Бориса золотую цепь и протянула ее Стиву, хозяину заведения, смазливому красавчику с масляным взглядом отпетого развратника. Стив, ошарашенно смотревший на Элен, машинально взял цепь. И тут Элен встретилась взглядом с Люкой Брази - Люком Крамером, подручным Пабло Эрреры. Этот тип, очень напоминавший Элен Саймона Легри из "Хижины дяди Тома", наводил ужас одним своим взглядом, а уж действиями и подавно. Сейчас его рыбьи тускло-зеленые маленькие глазки внимательно смотрели на Элен. Элен поддержала игру в гляделки - терять ей было уже нечего.
-Пошли со мной - прошелестел тихий, лишенный эмоций голос. Элен пошла, а куда деваться-то?
-Ты ведь знаешь Фредди, да? - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес бандит.
-Он - парень Рут, моей подруги, конечно, я знаю его.
-Пойдешь к нему в бригаду, я скажу ему.
-Крюгер знает, кто я, а для остальных я - Алекс - решительно заявила Элен. - С моей-то внешностью это не трудно.
-Заметано. Придешь вечером сюда. В 10 часов.Я объясню, что нужно делать.
От таких предложений не отказываются, особенно когда жизнь близкого человека висит на волоске. Элен, как и ее родители, думала о том, где взять денег. В аптеке, куда она принесла выписанный сестре рецепт, ей насчитали такую сумму, которой в семье не было и не будет никогда. Теперь вопрос денег был решен. Элен представляла, что ее ждет, она много читала про "лихие 90-е", и даже фильмы смотрела про то время. Но - одно дело смотреть и читать, другое - участвовать во всем этом. В тот день, когда Элен положила раскаленный утюг на толстый, трясущийся, как желе, живот коммерса, она переступила ту черту, за которой возврата к прошлому нет и не будет. Исчезла добрая девочка Элен, мечтающая о гармонии и красоте, вместо нее появился Алекс, безжалостный исполнитель чужой воли. Вскоре этим именем впору было пугать детей, Элен научилась ломать даже самых несговорчивых. Жюли купили нужные лекарства и продукты, девочка пусть медленно, но пошла на поправку. В семье, конечно, удивились такому притоку финансов, но Элен под большим секретом рассказала, что вечерами дает Стиву уроки грамматики - хозяин "Фараона" едва окончил четыре класса школы, и толком не умеет ни читать, ни писать, но не хочет, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Элен поверили - таких людей Густав тоже встречал. Той богачке, что ударила ма, Элен тоже отплатила сполна, когда банда Крюгера пришла выбивать долг к ее отцу. Элен ударила девку по лицу утюгом так, что кожа осталась на железе. Ее свиноподобный папаша бросился на Элен, но затих, получив удар коленом по тому месту, которым делают детей. Он заплатил. Все. Сполна.
Тайная жизнь Элен продолжалась два года, и никто, кроме ба, о ней не знал. Даже лучшая подруга Рут. Ба не могла не узнать - именно к ней Элен послала гонца, когда один из парней словил пулю. Она стала потом штатным врачом банды, а Крюгер с командой помогали ей в ее нелегальном бизнесе - Агата гнала самогон, нарушая статью о нелегальном обороте спиртосодержащей жидкости. Густав выступал ярым противником тещиного бизнеса, но та ни в грош ни ставила мнение зятя.
- А жить нам на что? - огрызалась фрау. К тому же за свой товар ей краснеть не приходилось - она не бодяжила самогон димедролом или вытяжкой из мухоморов. Только натуральный продукт из натурального же сырья, которое ей поставляли парни Крюгера. В самой дальней комнате стояла здоровенная бутыль с булькающим, издающим зловоние содержимым. А потом на примусы ставили какой-то странный агрегат, который взрослые называли самогонным аппаратом, и малышня с интересом смотрела, как с кончика резинового шланга, опущенного в трехлитровую банку через крышку с аккуратной дыркой, капает прозрачная жидкость. Время от времени жидкость набирали в ложку, выливали на стол прямо на клеенку и поджигали. Синеватое пламя быстро бежало по разлитой на столе жидкости, приводя детей в восторг. Потом в банку кидали апельсиновые корки, которые ба доставала из шкафа, оставляли на несколько дней в темном шкафу, а потом разливали через старую пластиковую воронку в бутылки. Самогон продавали таксисты по ночам, сдирая с жаждущих по тройному против государственного тарифу. Часть денег шла распространителям, часть банде как процент и компенсация сырья, часть - Агате. Вот на эти деньги в основном и жили. Ленкины почти полностью шли на лечение Жюли. Ба ничего не говорила Элен, только иногда смотрела на нее - грустным понимающим взглядом. Они понимали друг друга без слов, эти родственницы-сообщницы, повязанные кровью еще с Сирина. Ведь ту склянку фрау Агата в первый раз дала Ленке в ее пять. Она маленькая, она сможет незаметно подойти и влить смертоносную дрянь в котел с едой.
-Влей и тут же уходи. Не вздумай смотреть - наказала внучке бабушка. А Элен не послушалась, осталась.
-Почему они умерли так быстро, ведь Мик умирал долго? - возмущенно заявила Элен бабушке. Та ничего не сказала, но следующая команда фуражиров так легко не отделалась. Небось прокляли тот день, когда ступили на Сирин. Мик был отомщен. С тех пор бабушка и внучка действовали сообща, им было за что мстить, фуражиры, что с Союза, что с Империи, с местным населением не церемонились. Стали они сообщницами и здесь, в Чикаго-Сити. Ба ничем не могла помочь внучке, только усердно молилась Одину о ней. И, кажется, успешно, ибо из ловушки, устроенной полицией, вырваться смогла только Элен. Усевшись на брошенный кем-то мотоцикл, Элен неслась по улицам, а, когда кончился бензин, бросила ставший бесполезным кусок железа и попыталась уйти дворами. Только этот район был ей не знаком, и попалась бы она, но тут произошло нечто странное. Элен услышала испуганные крики преследователей - "спасайся, берсерк, берсерк" и увидела возникшую из освещенного фонарями негустого тумана, окутавшего улицу, огромную собаку. Или волка. Темный призрак бесшумно летел по улице, наводя ужас на всех, кто его видел. Копов как ветром сдуло.
Вот удивился бы Саймон Тимм, старый охотник, что его старенькую добрую Долли приняли за берсерка. Смесь собаки и волка, Долли отличалась редкостным добродушием, любила побегать и поиграть с людьми. Саймон приехал сюда недавно, по настоятельной просьбе сына, который искренне беспокоился об отце, живущем в какой-то глуши. Не тот уже возраст, чтобы жить одному, да еще и вдали от цивилизации. С помощью сына охотник купил небольшой дом, чем-то напоминавший его лесную хижину, и поселился там со своей старушкой Долли, подальше от соседей, поскольку волчий вой - не совсем то, что хотелось бы им слышать ночью. Гулять он выходил только ночью - люди пугались огромной собаки. Этой ночью Долли спасла Элен жизнь, поскольку никого из членов банды Крюгера живым брать копы не собирались.
Наутро в школе Элен увидела Рут с красными заплаканными глазами и все поняла. Утешать подругу она не стала - не умела она этого, да и какой в этом смысл? Рут горевала недолго - вскоре она уже ходила под руку с другим парнем. Окончив школу в шестнадцать, подруги вместе сбежали из дома, предварительно пройдя тестирование на поступление хоть куда-нибудь на Хайнессене. Элен хотела выучиться на переводчика, а Рут - куда угодно, лишь бы уехать. Подруги обсудили проблему и пришли к выводу, что поступать Рут лучше в медицинский колледж - в конце концов, они прошли подготовку по бесплатной программе благотворительного общества "Реанимационная медсестра" и работали в хосписе. Рут согласилась - с профессией медсестры она не пропадет. Элен сделала тест за подругу, результаты их порадовали - "приняты, приезжайте с документами". Легко сказать - приезжайте. А на что билет купить? Элен направилась в знакомый кабак, где в свое время тусовалась банда Крюгера, хотя знала, что в живых уже давно никого нет. Ни парней Крюгера, ни Стива, ни Люки, ни самого Эрреры. Но деваться было некуда. К счастью, один знакомый все же нашелся - едва войдя в дымную комнату, Элен углядела за стойкой огненно-рыжую шевелюру. Бармена этого Элен так себе знала, главное, чтобы он понял, что ей нужно.
- Мне нужен Коршун, привет ему от Алекса передай - наклонившись к уху парня, произнесла Элен. Рыжий побледнел, но сделал то, что просили. Вскоре к Элен подошел какой-то незнакомый парень.
-Что нужно от Коршуна?
-Доставка на Хайнессен.
-Что именно?
-Я и подруга моя. Нам нужно удрать отсюда, срочно. Денег нет.
-Коршун благотворительностью не занимается.
-Займется, если привет передашь.
-Ладно, пошли, сама передашь.
Коршун узнал эти глаза, он узнал бы их из тысячи.
-Что нужно?
-На Хайнессен. Срочно. Двое.
-Слушай, я туда сейчас не лечу, но я договорюсь кое с кем, вас отвезут. Договорился. Рут и Элен покинули Чикаго-Сити в багажном отделении, забитом мешками и ящиками. Но подруг это не смущало - путь к свободе не бывает легким. Они высадились на Хайнессене и, взявшись за руки, без гроша в кармане, пьяные от свободы, уверенные, что вскоре весь мир будет у их ног, гуляли по городу. Потом расстались - они еще не знали, что навсегда. Рут отправилась в приемную комиссию колледжа, где ей подтвердили зачисление, дали койку в общежитии и тут же отправили на практику в одну из местных больниц. Элен тоже направилась в приемную комиссию, но у нее ситуация была не такой простой - девушка в тесте указала фальшивые данные. Для приемной комиссии она звалась Эмилией фон Берг, 22 лет от роду. Документами она это, разумеется, подтвердить не могла. Но уже давно придумала легенду, которую и выдала строгим тетям - сирота, документы утеряны при побеге с Одина, родители и младшие братья уничтожены по приказу Фридриха Гольденбаума. Рассказ Элен произвел впечатление - эта неуклюжая девчонка могла сыграть любую роль - от Бабы-Яги до принца, и играла в школьных спектаклях, чего уж. Элен обещали сделать документы, а пока повели жертву имперской жестокости в общежитие. Увидев комнату с пятью щебечущими соседками, девушка поняла, что учиться в такой обстановке она не сможет. Элен вообще не выносила женское общество, делая исключение только для Рут и Тины, а тут - целых пять соседок! Нет, лучше спать в коробке под мостом, зато одной, чем это вот все. Надо срочно искать подработку! Элен видела в холле доску объявлений, может, там есть вакансии для студентов? После обязательного здесь медосмотра, неожиданно тщательного, Элен спустилась в холл и принялась изучать вакансии, а они действительно здесь были. Девушка так увлеклась просмотром, что не сразу услышала, что ее кто-то зовет.
-Вы ищете работу? - услышала Элен мягкий вкрадчивый голос.
-Да.
-У меня есть кое-какое предложение для Вас. Согласны обсудить?
-Согласна.
-Тогда давайте выйдем на улицу.
На залитой солнцем улице доктор Макс Хофман сделал Элен не совсем обычное предложение - поработать контейнером, то есть стать суррогатной матерью.
-Сколько? - быстро спросила девушка.
Доктор назвал цену, для Элен - огромные деньги. "Так, кредит закроем, мне тоже кое-что останется. Снять комнату хватит". Кредит семейство Элен взяло на очередное лечение Жюли. - И еще вот - мне комнату снять нужно, не буду ж я в таком состоянии в общаге жить.
-Разумеется, не будете. Заказчик готов купить квартиру.
Элен чуть не подпрыгнула от радости. Квартира!
-Квартиру сразу писать на меня! Кстати, а что это они щедрые такие? - подозрительно спросила Элен.
-Хорошо. Потому что донором будете Вы.Сейчас мы пойдем знакомиться с заказчиками. И еще - Вы действительно девственница или...?
-Действительно. У нас в семье с этим строго.
-Замечательно. Это то, что нам нужно.
Доктор повел Элен на стоянку, подвел к черному мрачного вида автомобилю со значком концерна "Мерседес". "На катафалк похож, будто на смерть повезут" - невольно Элен угадала свою участь. Ее действительно везли на смерть. Протокол СИ-2, придуманный лично доктором Хофманом, опробованный им на сотнях женщин-заключенных колонии "Львиный Ров" давал гарантированный успешный результат. И почти со стопроцентной гарантией убивал согласившихся на него. Женщины умирали или во время родов, или вскоре после. Некоторые выживали, но те полгода, что им оставались, жизнь напоминали мало. Скорее, борьбу за выживание. На эту процедуру соглашались или женщины, попавшие в отчаянную ситуацию, чаще всего в кредитную кабалу, чтобы хоть близких спасти, пусть и ценой собственной жизни, или обманутые доктором девушки-сироты. Очень удобно - родни нет, интересоваться судьбой или заступаться за нее некому. Доктор предпочитал сироток из приличных семей, чистеньких девушек без бурного прошлого и букета болезней, наивных и доверчивых. Девственность обязательным условием не являлась, это последний заказчик неожиданно уперся - подавай ему абсолютно здоровую именно девственницу. И здоровых доктор нашел, и девственниц, но вместе эти параметры никак не сходились. То здоровая, но не девственница, то девственница, но недостаточно здоровая. А заказчик торопил. Ссориться же с Келлсом Вильямсом, богатым и влиятельным бизнесменом, доктор не хотел. Почему такая спешка и такие требования доктор не мог понять до того момента, пока случайно на улице не увидел семейство Вильямс. И их старшую дочь - худую, бледную, с отрешенным взглядом. Доктору даже анализы не потребовались, его опытный глаз уже видел то, что скоро будет доступно видеть и окружающим - синдром Санни-Теккерея, расцветающий пышным цветом. Вот они, характерные розовые пятна на висках. Потом они опустятся вниз, на скулы, и быстро исчезнут. Вторая стадия, третья - полное разрушение личности, состояние, похожее на сон с открытыми глазами. Больной просто сидит, глядя перед собой невидящим взглядом, и ни на что не реагирует. Потом умирает - тихо, незаметно. Синдром этот передавался по наследству и лечению, увы, не подлежал. "Значит, семейство Вильямс хочет любой ценой скрыть болезнь, конечно, иначе никого из сестер Аурелии замуж им не выдать. И братьев в мужья не возьмет никто. А их бизнес построен и на выгодных браках детей в том числе". То, что Келлс Вильямс хочет совершить по сути преступление, доктора Хофмана не волновало. Цель оправдывает средства!

Купили мы тут кровать старшему. Вырос парнишка из детской, не помещается, пришлось брать взрослую. Длина аж 2 метра, как раз до взросления и после можно пользоваться, но - допустимый вес 60 кг. Взрослый парень под 2 м и весом до 60 кг - это как? Дистрофия, вообще-то. Но факт остается фактом - до 60 кг можно, больше - нельзя. И в этом мы убедились очень быстро. Звонит мне старшой на работу с претензией - бабушка кровать сломала! Как так, она у нас адекватная вполне, в буйстве не замечена, даже когда сильно доведут. И тут - кровать сломала. Оказывается, она на нее просто села. Вес - около 90 кг. Как же детишки возмущались - ну сказано же, до 60! Ну, взрослая же, должна же понимать! Не поняла, села. Результат - две сломанные доски из прессованных опилок. Пришлось вечером идти в местный Леруа Мерлен за досками. Как мы их коллективно тащили вечером темным да пешочком! Вот говорила же упертому старшему - давай поставим на доставку. А он - да не надо, да дотащим. Дотащили, правда, частями, и по времени вышло намного дольше, чем планировали. Вывод - инструкции надо соблюдать, а маму слушать. И еще - "твоя голова всегда в ответе за то, куда сядет твой зад". И за то, что твой зад сделает с тем, куда сядет.

По коридору шли молча, его величеству было не до разговоров после увиденного. Элен же обдумывала ситуацию.
-Вот что, сир. Где можно поговорить без свидетелей? - резкий голос Элен заставил императора вздрогнуть и вернуться в реальность.
-Идемте за мной. Вот здесь можно поговорить - император открыл дверь какой-то комнаты и остановился у двери, пропуская Элен. Та вошла, огляделась - в спальне она уже была, убиралась тут, пока хозяин помещения был занят делами.
-Ну здесь так здесь - произнесла Элен, усаживаясь на стол и жестом указывая своему спутнику на кровать. Так удобнее разговаривать - немного сверху и подальше от собеседника.
-Значит, так. Или Вы мне не о той девушке рассказали, или не ту показали. Или Вы совсем не знаете Вашу сестру.
-С чего Вы это взяли?
-С того, что я видела своими глазами. Добрая и милая девушка, пироги печь любит? Ну-ну. Или она всегда была такой, а Вы смотрели на нее глазами любви, или - или ее сломали, и это гораздо хуже. От сломанных можно ожидать чего угодно. И, похоже, здесь вариант 2, и тогда "Хьюстон, у нас проблемы!"
-Их можно решить? Что мне нужно сделать? Я готов дать ей все, что она попросит, но ей ничего от меня не надо. Вообще ничего. Я ведь ради нее....
-Галактику под себя положили, в курсе - довольно грубо перебила Элен. - Да на кой ей Ваша Галактика!? Юность она вернет ей, что ли? Честь? Жизнь? Что ж Вы, мужчины, тупые-то такие!? У нее жизнь забрали, а Вы тут - Галактика, Галактика. Все я да я. А она где? Вы жили, дружили, любили, шли, куда хотели, а она? А она жила по чужому приказу. Да еще и в койке старайся. Фу, со стариком, пакость какая. Вы - с молодыми девицами, а она - со старым вонючим пнем.
-Я хотел ей помочь, хотел! - эту фразу император почти прокричал. - Но у меня не получилось, тогда...Я же старался, за что она меня ненавидит? За гибель...
-Ага, за гибель парня, который ей был нужен как геморрой в заднице. За выбор свой она Вас ненавидит. За жизнь свою, ею же разрушенную, Вас ненавидит.
-У Анны не было выбора.
-Был. Выбор есть всегда. И она это знает. Поэтому и ненавидит. Вас. Хотя Вы здесь ни при делах.
-Вы ошибаетесь. Выбора ей не оставили, и это Фридрих разрушил ее жизнь.
-Был. Покончить с собой. Сбежать из дома с Вами или одной. Да, ей было бы сложно, возможно, пришлось бы торговать собой, но это был бы ее выбор. Ее жизнь. При дворе, впрочем, тоже можно вести себя всяко-разно. Так что выбор есть. И еще - даже если она была доброй, при дворе ей пришлось стать иной. И она стала, судя по тому, что жива. Интриги, знаете ли, штука смертельно опасная. Раз ее ненавидели, значит, старались убрать. А, если старались убрать, нужно было действовать на опережение. А это доброту и милоту исключает полностью. Она изменилась, а Вы этого не видите. Или не хотите видеть. Она у Вас сейчас как раненная кошка - они шипят и царапаются, кусают того, кто хочет им помочь. Им больно, и они боятся еще большей боли. Вот и эта кошка шипит и царапается, потому что ей больно. А откуда боль - не понимает. Или понимает, а сделать уже ничего не может. Она может понимать, что молодость прошла, ей к тридцатнику уже. У нас если к 20 замуж не вышел, то все - завернись в саван и ползи на кладбище, ибо счастья у тебя нет и не будет. Никому ты не нужна. У вас тут порядки не лучше наших. Все. Конец.
-Анна могла выйти замуж, если бы хотела. Она же очень красива.
-Да после этого Фредди или как его там ее от всех мужиков тошнить будет долго!
-Но делать-то мне что!?
-А делать надо вот что - Элен произнесла это мягко и вкрадчиво, медленно слезла со стола и подошла к его величеству. Обошла того и наклонилась к уху. - Дайте мне их. Дайте мне тех, кто был с ней невежлив.
-В смысле дайте? Что Вы собрались с ними делать?
-А Вам это важно? - Элен пристально посмотрела в глаза императора. - Будете выбирать методы?
-Буду! Я не такой, как эти...
-Гольденбаумы - подхватила Элен. -Порядочный, значит. Пусть так. Я не залью империю кровью, не бойтесь. Месть бывает разной. Но ей интересна только месть, хотя она не признается в этом ни за что. И я дам ей эту месть. Если Вы дадите добро. Я не могу обещать то, что не выполню. А я привыкла держать слово. Итак?
-Они Ваши, если обещаете не устраивать террор.
-Обещаю. Террора не будет. Мне нужны имена особо ретивых. Начнем с них.
-Будет Вам список. Правда, некоторых нет в живых.
-Ничего, значит, оставшимся больше достанется. И вот что - Элен посмотрела на своего собеседника. - Оденьтесь как человек, и идем прогуляемся. На воздухе оно спокойнее как-то.
-Как человек - Вы что имеете в виду? Чем Вас мундир не устраивает?
-Тем, что на нас будет пялиться весь город. Джинсы, футболка, толстовка - и вперед.
Его величество уставился на Элен так, будто она внезапно перешла на язык марсиан. Потом подошел к шкафу и достал оттуда то, что заставило Элен подскочить на месте.
-Вы что, музей ограбили или в косплеях участвуете?!
-Нет, это моя одежда. Обычная.
-У вас тут на полном серьезе носят такую фигню? Я думала, это неформалы какие. Ну, типа протеста против чего-нибудь. Косности и бесправия, например. Ну и дыра! Оденьте хоть это, потом нормальное купим. А то выглядите, как манекен ходячий.
-Адъютант для украшения интерьера? - его величество насмешливо взглянул на Элен.
-А как я, по-Вашему, должна была знать, что Вы - это император, если физии императора нигде нет? У нас портретами Фиделя все Лея увешана. Не захочешь - все равно узнаешь, как местная власть выглядит. А у вас тут что? Хоть бы открытки какие продавали. Или календари. Почему их нет?
-Потому что я не такой, как эти Гольденбаумы, и не хочу, чтобы изображения меня где-то были.
-Да лучше б Вы были такой, как эти деревья в золоте! Ладно, что есть, то есть. Одевайтесь - скомандовала Элен. Его величество посмотрел на Элен, выразительно так посмотрел. Элен спокойно сидела на столе. Тогда кайзер, вздохнув, принялся снимать плащ. Элен поняла это по-своему - император же, привык, что его раздевает этот, как его там. Денщик. Нет, не денщик, камердинер, вот. Элен соскочила со стола, быстро подошла к кайзеру, и, прежде чем тот сообразил, что она задумала, быстро распутала плащ и расстегнула мундир. Потом так же быстро стянула его со своей жертвы. И - его величество смутил взгляд девушки. Оценивающий. Так будущий покупатель смотрит на выставленного на торги раба. Достаточно ли он силен для работы на плантации. Такого он от столь юной особы не ожидал. Да и происхождение как-то не способствовало таким взглядам.
-Вы на меня смотрите, как будто меня на торги выставили.
-Да? Привычка, знаете ли. Я взгляд контролировать не могу. Выражение лица могу, а взгляд - нет. Меня глаза всегда выдают.
-Что еще за привычка? Вы торговали рабами?
-Да нет, медсестрой в хосписе работала. Вот и привыкла физическое состояние оценивать. Ну, куда его дальше-то - сразу в реанимацию, или в обычную палату пока. Я ж реанимационная сестра, мне положено. Кстати, это не мое дело, что синяки под глазами у Вас явно не от работы. Что не так?
-Не знаю - его величество отвернулся. - Врачи тоже не знают.
-Плохие врачи, раз не знают. Вот что - я на Лее жила, а там медицина получше местной. Да и - раз так вышло, то скажу сейчас. У нас с империей терки были всегда, но, если согласны заключить мир и не покушаться на нашу автономию, то у Леи есть что предложить. Только запомните - Лея не шлюха и не под кого не ложится.
-Вы предлагаете переговоры? Сейчас губернатор Леи - Диего Рамирес. Он на переговоры точно согласен?
-Согласен. У нас нет другого выхода - тихо произнесла Элен. - Ни я, ни Диего править не сможем. Фидель мог, мы - нет.
-Кто Вы на самом деле?
-Марита Гонсалес, если слышали о такой.
Его величество слышал. За голову этой бестии и ее подруги награда была назначена давно. От тех, кто участвовал в рейдах на Лею, он, еще тогда не император, наслушался много чего. И вот теперь эта зараза стояла перед ним и предлагала переговоры.
-Чем докажете, что Вы - это Вы? - вернул кайзер Элен ее же слова.
-Хотите, Диего позвоню? Прямо сейчас? Только телефон дайте, у меня все на таможне отобрали.
-То есть все отобрали? Разве на таможне грабят? Телефоны не запрещены к ввозу.
-С Леи - запрещены. Не только телефоны - у нас отобрали всю технику, что мы везли. Даже телефоны сестер. Розовые такие, с принцессами.Ну так звонить?
-Разумеется. А с таможенниками и их действиями разберемся. Его величество протянул Элен телефон, а сам принялся переодеваться. Элен тем временем быстро набрала номер и, когда ей ответили, начала разговор, весьма эмоциональный, на совершенно не знакомом языке. Поговорив, Элен протянула трубку уже одетому кайзеру.
-Я не говорю на этом языке - прошептал его величество.
-А, ну да. Говорите, я переведу.
Первый раунд переговоров прошел успешно. Диего подтвердил личность Элен и ее полномочия вести переговоры, если что. Стороны договорились о прекращении боевых действий и встрече в ближайшее время на нейтральной территории.

А у нас снег в июне - вот такой. Белый-белый, пушистый-пушистый.

-Старые и страшные!? - Миттермайер удивленно посмотрел на Элен. - Кто Вам это сказал?
-Энциклопедия, блин. В курсе, что это? - ехидно произнесла девушка. - Там у императоров такие рожи, что ими можно ч*ртей пугать. Папа, конечно, пытался сказать, что это все неправда, но я привыкла верить своим глазам больше, чем словам кого-либо, даже если этот кто-то - мой собственный отец. Старые и страшные. Так что уберите его отсюда, пока он не получил.
Элен взглянула на адмирала, и тому стало как-то не по себе. Глаза у девчонки были...выразительные такие глаза. Честные. И сейчас они, светло-серые, холодные, смотрели зло и решительно. Девица, кажется, действительно собралась применить силу.
-Спорим, что я прав? - вдруг бесшабашно-весело предложил красавчик.
-Без базара. Что на кон? - ответила Элен.
-А причем здесь базар? - не понял Биттенфельд.
Элен взглянула на него так, как смотрят на человека, свалившегося с Луны. Странного человека. Если не сказать больше. Потом вспомнила, где она. Ну да, это ж империя. Откуда им жаргон знать. Они тут все правильные до отвращения. Приличные чистенькие мальчики, которые боятся огорчить маму. Кстати, эти тряпки, которые они тут называют плащами, им не мешают? В сортире, например?
- Без базара означает, что я согласна на спор. - вежливо ответила Элен. На кон- это ставка в споре. Вы в карты когда-нибудь играли? Или здесь это не можно? - девушка произнесла эти слова с ехидной ласковостью. - И вот еще. Вам плащи в сортире не мешают? Когда надо вытереть зад?
Разъяренного адмирала еле удержали. Элен только усмехнулась.
-Ну и как Вы мне это докажете? Ручку поцарапаете, чтобы голубую кровь показать? - вкрадчиво проговорила Элен.
-Прикажет Вас арестовать, вот как! - выпалил опозоренный адмирал. - Тогда и убедитесь!
-Арестовать может и коп на районе, для этого титул не нужен. - Ну так как доказывать будем?
-Прошу следовать за мной, я предъявлю Вам нужные доказательства - Оберштайн появился внезапно и вовремя. Элен вздрогнула от неожиданности, рука машинально потянулась к оружию, которого, увы, не было. Этот жест был замечен всеми.
-Вот домою пол и последую. А то мистер Эккерт мне выговор влепит, хорошо если не штраф. А мне нужны деньги, а не проблемы.
-Хорошо. Домоете пол и придете. Где мой кабинет, Вам покажут.
-Без проблем, гражданин начальник! - весело ответила Элен. Адмиралы смотрели на нее с ужасом.
Домыв пол, Элен направилась в кабинет советника в сопровождении дежурного офицера, который выглядел так, будто хотел дать деру и немедленно. В кабинете Элен ждал сам хозяин и тот самый красавчик. На столе лежали какие-то документы.
-Вот паспорт, похож? - красавчик поднес документ к лицу.
-Вполне. - безразлично отозвалась Элен. - И что?
-Прочитайте фамилию.
-Прочитала, и?
-А вот теперь прочитайте это - советник протянул Элен какую-то бумагу. Элен взяла ее кончиками тонких изящных пальцев так, как берут дохлую рыбу, и погрузилась в чтение. Спор был проигран вчистую. Ну что ж, проигрывать надо достойно.
Находившиеся в кабинете стали свидетелями удивительного превращения. Развязная девчонка исчезла, вместо нее появилась совершенно другая девушка. Спокойная, полная достоинства аристократка. Настоящая княжна, представительница древнего рода.
-Ваше императорское величество, прошу простить меня за дерзость. Осмеливаюсь умолять Вас не наказывать мою семью за то, в чем виновата только я. Элен присела в изящном реверансе, сделанном по всем правилам строгого придворного этикета.
-Я не такой, как эти Гольденбаумы! - выпалил вдруг император. - И вовсе не собираюсь Вас наказывать.
-Благодарю Вас, ваше императорское величество! - вежливо произнесла девушка, сопроводив свои слова реверансом. - С вашего позволения - Элен вновь сделала реверанс и попятилась к двери, как предписывал тот же этикет. К императору спиной не поворачиваются. Отползают на полусогнутых, даже если это очень противно и очень неудобно.
-Погодите - остановил Элен император. Он хотел спросить, с чего это она так резко меняет свое поведение, но не знал, как это сделать. Девушка все-таки. Обидится еще. Элен сразу поняла, что император хочет ее спросить о чем-то, да не решается. Эмоции у того на лице были написаны, а уличная девчонка отлично научилась читать по лицам. И по глазам. Хочешь жить - научишься.
-Вы хотите что-то спросить?
-Вы умеете читать мысли?
-Нет, я умею их угадывать. Я права?
-Да, правы. Но Вы можете обидиться на мой вопрос.
-А Вам не все равно, обижусь я или нет!? - Элен удивленно смотрела на императора. -С каких это пор правителей стали волновать чувства подданных?
-Я не какой-то там Гольденбаум, чтобы мне было плевать на чувства людей! - эту фразу император произнес как-то очень эмоционально, и второй раз упомянул Гольденбаумов. Неспроста это.
-Сир, Вы второй раз упомянули Гольденбаумов. Просто так это не делают. У Вас терки с ними были, что ли? То есть конфликт - быстро поправилась Элен.
-Я ненавидел их. За сестру - император произнес это тихо, сам себе удивившись. С чего это он решил быть откровенным с незнакомой девицей? Но в этой девице было что-то необъяснимое. Внушающее доверие.
-Казнили, что ли? Заговорщица?
-Нет. Мой отец продал ее императору Фридриху. Вы ведь сами понимаете, зачем?
-Садист, что ли? Девчонок мучать любил?
-Нет, не мучать. Другое.
-Как Берия, что ли? Отец жив? - небрежно произнесла Элен.
-Нет, умер.
-Как?
-От болезни. Он, в общем, он пил. Много.
-Что, угрызения совести замучили?
-Он вообще пил. С тех пор, как погибла наша мама. Сестра заменила мне мать.
-Так. И сколько же лет было заменительнице?
-Примерно восемь.
-Супер, блин. Сначала мамой сделали, а потом продали. Веселая жизнь у девушки. А папочка, значит, сам помер?
-Сам. - император удивленно смотрел на Элен, не понимая, к чему она клонит.
-Добрая у Вас сестра. Воспитанная. У меня папочка, поступи он так со мной, пожалел бы о своем приходе в этот мир. Да и Вы тоже - Элен взглянула императору прямо в глаза. Нехорошо так взглянула. Пристально. Кайзеру на мгновение показалось, что светло-серыми холодными глазами смотрит на него сама смерть.
-Принцесса Аннерозе была фавориткой кайзера Фридриха. Против своей воли - пришел на помощь императору советник.
-Она жива? - быстро спросила Элен.
-Да, жива. Принцесса живет уединенно - снова ответил советник.
-Так. Заставили продать или согласился?
-Предложили. И он согласился. Сказал, что это сделано ради моего будущего - с усмешкой ответил уже император.
-Сестре Вашей он то же самое сказал? Ну, про Ваше будущее?- Элен внимательно посмотрела на императора.
-Не знаю. А что?
-Да так. Подобная инфа любви не прибавляет. А вот ненавидеть иногда заставляет. Мало кому нравится быть вещью, знаете ли. Проданной в рабство за чье-то будущее. Так что Вам еще повезло, что Вас просто послали.
-Аннерозе после смерти кайзера решила жить уединенно. Она никого не хочет видеть. Фройляйн Мариендорф приезжала к ней....- император не успел договорить, прерванный очень не почтительным почти воплем " - Чего!? Без приглашения к принцессе!? Вы оба рехнулись, что ли!? Этикет не знаете, оба!?" - Элен уставилась на императора так, будто тот объявил о начале войны с Галактической империей, той, из "Звездных войн". - Титул этой фройляйн? - почти прошипела Элен.
-Графиня.
-Графиня осмелилась приехать без приглашения к принцессе!? Да у меня бы Ваша графинька по частям бы вернулась! Добрая у Вас сестра, очень добрая!
-Да что она сделала-то? - воскликнул император. - Она хотела как лучше!
-Для кого лучше? Она этикету не обучена? Вряд ли. Приехать без приглашения к принцессе она не имела права. Все. Субординация, блин. Титул кто дал Вашей сестре?
-Император.
-А до императора какой титул она носила?
-Никакой. Мы из нетитулованного дворянства. Мой отец - бывший рейхсриттер.
-А мать?
-Я не знаю.
-И относились к Вашей сестре так же, как к Жанне Дюбарри? Вы в курсе, кто это?
-В курсе. Да.
-Ну так фройляйн Ваша своим визитом дала понять Вашей сестре вот что -"ты как была грязью, так и осталась. И наплевать мне на твой титул, для меня ты - дешевка, шлюха. Постельная принадлежность. И вести я тебя с тобой буду так, как угодно мне".
-Да она не...
-А вышло именно так. Или Ваша сестренка, растрогавшись, порадовала всех ответным визитом? Поблагодарила за услугу?
-Нет. Аннерозе не хочет нарушать своего уединения. И меня видеть тоже не хочет - тихо, почти неслышно, но Элен услышала.
-Княжна, Вы можете вернуть мою сестру? - вдруг произнес император, сам удивившись тому, что сказал. Неожиданная откровенность пугала его, но он чувствовал, что эта девушка может. Может повлиять на Анну. Было в Элен что-то такое, непонятное, внушающее доверие и пугавшее одновременно. Император вдруг понял, что стоявшая перед ним девушка обладает жизненным опытом, который не сравнится с его собственным. Почему? Он и сам не знал. Только чувствовал.
-Это будет сложно - честно ответила Элен. - Если хотите, я постараюсь. Но без гарантий, правда.
-Только вот что - Элен пристально посмотрела на императора. - Мне придется задавать вопросы, которые будут Вам неприятны. Вы согласны?
-Согласен.
-Тогда скажете мне, когда я смогу поговорить с Вами.
-Сейчас.
-Я ж на работе, мистер Эккерт...
-Мистера Эккерта я предупрежу - вежливо произнес советник.
-Ну, поехали, раз так. Сочинение на свободную тему - рассказывайте все, что в голову придет. О Вашей жизни, о сестре, соседях, друзьях. Что хотите.
-С Вашего позволения - советник, поклонившись, направился к двери.
-Не уходите. Это же Ваш кабинет. А Вы все это знаете - грустно улыбнулся кайзер.
....
-А потом он умер...- тихо сказал император. - И я...
-Я даже своего брата учу в драке за чужой ствол не хвататься. Ваш друг точно в академии учился, а не за бабами бегал? Ну как так можно-то было, он что, болван!? - Элен уже не могла сдерживать эмоции. Вот ведь дуболом, а!? - Ну, знаю я эти перстенечки, был у меня такой. И всегда учили - если у противника перстень на руке, считай, что это - оружие. И берегись. Иначе надо было действовать, иначе.
-Ну и как иначе? - кайзеру за друга стало как-то обидно даже. Тоже мне, вояка в юбке. Правда, в платье, но это дело не меняет.
-Показать?
-Показать!
-Ну, сами напросились, не плачьте потом. Швабра отлично подойдет. Итак, Вы - Ансбах. Я играю за Вашего приятеля. Держите швабру так, как он держал ствол.
Кайзер взял швабру, а потом что-то непонятное произошло. Драка была стремительной и проигранной. Его величество обнаружил себя лежащим на полу с замотанной собственным плащом головой, а на спине кто-то сидел. И кайзер знал, кто.
-Стойте тихо, или я отправлю вашего кайзера к Одину - тихо и зловеще произнес знакомый голос. - А теперь Вы идете к столу, медленно, очень медленно берете ручку и листок бумаги. Так, чтобы я видела. Пишите - я, Генрих восьмой...Потом раздался довольный девичий смех, кайзер почувствовал, что тяжесть со спины исчезла, и встал на ноги, быстро распутал плащ. Довольная Элен с усмешкой смотрела на него. Советник был явно смущен.
-Вот как-то так!
-Вы кто, ч*рт бы Вас побрал!? - не очень вежливо воскликнул император. - Кто Вас учил!?
-Профессор Риммельсберг. "Обеспечение безопасности вип-персон".
-Профессор Риммельсберг преподает в университете Союза? - советник живо обернулся к Элен.
-На Лее. Я училась там.
-Раньше он преподавал в военной академии империи. Говорили, что он внезапно уехал в Союз.
-Уедешь тут, когда трое подонков имели твою дочь как хотели, а им за это ничего не было - буркнула Элен. - Парни Фиделя сделали их, потом - небрежно бросила девушка.
-Парни их что? - не понял советник.
-Наказали.
-Неужели профессор рассказал о таком? - удивился советник.
-У Фиделя хорошая служба безопасности.
-Ясно. Риммельсберг - прекрасный специалист.
-Еще бы! Трое наших сейчас в службе безопасности крупных предприятий. Курсы телохранителей еще были. Для тех, кто хотел. Бесплатные. Я хотела...Вы не обижайтесь, ваше величество, но в академии Вашей такому вряд ли учили. Там другие задачи, папа рассказывал, у него друзья были оттуда.
-Да я и не обижаюсь. Я не такой, как эти - начал император, но, взглянув на Элен, произносить
ненавистную фамилию не стал. Опять что-нибудь ехидное скажет. Вот вредина-то! Но, кажется, очень полезная вредина. Она обязательно вернет Анну!
-Сир, вот что. Сейчас Вы позвоните сестре и извинитесь за поступок этой Вашей мисс Недоразумение или как там ее.
-Сестра не хочет со мной общаться.
-А ей это и не предлагают. Вы просто позвоните и извинитесь. А я посмотрю на ее реакцию. И на нее посмотрю. Идемте же, Вы ведь не такой трус, как эти Гольденбаумы?
Во время краткого диалога брата и сестры Элен, стоящая так, чтобы принцесса не видела ее, но она видела принцессу, не сводила глаз с лица ее высочества. Злое, холодное, недовольное. И глаза. Синие огромные глаза с недобрым прищуром. Милая добрая девушка, ага. Заметно сразу. И доброта, и милота так и прет. Разговор неотвратимо заходил в тупик и тут Элен, поняв, что терять им уже нечего, храбро вышла из своего укрытия и... Ораторскими способностями она обладала почти с детства. Повести за собой толпу, пусть и небольшую, никогда для Элен проблемой не являлось. "Ваше императорское высочество, я, княжна Елена-Иоланта фон Витгенштейн...." Дальше последовала речь с извинениями за дерзость свою, этой мисс как ее там не важно, и что значит - не императорское высочество!? Это недоразумение будет немедленно ликвидировано! И то недоразумение, которое осмелилось приехать к ней без приглашения, будет тоже ликвидировано, если ее императорское высочество пожелает. И принцесса может это сделать лично, если пожелает. Когда Элен произнесла эту фразу, в холодных синих глазах на мгновение вспыхнул огонь, и тут же погас. "А ты мстительная, оказывается. Значит, у меня есть что предложить тебе" - Элен улыбнулась мягко и зловеще, и посмотрела прямо в синие глаза Снежной Королевы. Ее высочество не отвела взгляд. Несколько секунд две женщины смотрели друг на друга, потом принцесса произнесла "не надо наказывать..." "дуру" - подхватила Элен. Принцесса еле заметно улыбнулась. Кайзер смотрел на Элен с ужасом. Перед ним стояла совсем не знакомая девушка - жестокая, беспринципная, готовая на все. Даже лицо изменилось - стало вдруг узким, злым, холодным. "Как у князя фон Витгенштейн" - кайзер вспомнил его, князь был представлен среди прочих дворян, но запомнился хорошо. Этим своим узким, злым, хоть и красивым, лицом. И серыми холодными глазами, так похожими на глаза Элен сейчас. "Ну да, они же родственники" - вспомнил кайзер.

Элен сидела в подсобке и снова пересчитывала деньги. Тщательно, раз третий или четвертый. Похоже, в бухгалтерии просчитались и выдали денег больше, чем надо. Не может же быть зарплата за полмесяца такой. Элен, конечно, озвучили сумму, которую ей предстоит получать, но информация прошла как-то мимо. Другой работы все равно не было, а сидеть на шее родителей Элен, работавшая с 12 лет, не привыкла. Если за вторую часть месяца заплатят столько же, то это - Клондайк и Эльдорадо в одном флаконе. Столько она зарабатывала за три месяца работы на Лее, а про Сирин и говорить нечего - там платили трудоднями и продуктами. Куда ж она такие деньжищи девать-то будет!? Элен принялась лихорадочно соображать, что и кому надо в первую очередь - близняшки выросли из штанов, брату, кажется, мала обувь, а на кузенах одежда, похоже, горит, ибо иначе объяснить происходящее с ней невозможно. А еще они откладывают на дом. В том, который снимала Селеста, жить стало сложновато, такая толпа в нем помещалась с трудом. Нужен был новый, и совместными усилиями взрослые и Элен решили накопить хотя бы пока на первый взнос. Густаву повезло - когда отец не препятствовал, он легко устроился преподавателем в местный университет. Там только взглянули на одинский диплом и сразу предложили возглавить кафедру экономических наук. Отец предложил Элен устроиться туда же преподавателем, благо, диплом давал ей такую возможность, но девушка отказалась, руководствуясь английской пословицей "нельзя класть все яйца в одну корзину". В самом деле, мало ли что - хоть у кого-то работа будет. Мама с бабушкой собирали документы на открытие пекарни. Если все получится, то заработок будет хорошим - печь и Агата, и Августа умели очень хорошо.
Заработок не примирил Элен с переменой участи - в империи ей не понравилось. Да, на Лее платили меньше, но там и деньги были особо не нужны. Странная там была жизнь,не даром сравнивали Лею с Новым Светом, а то и с Диким Западом. Открытая случайно лет 15 назад Максом Пейном, когда его "купец", спасаясь от "Берсерка" Коршуна, грохнулся на ее поверхность, Лея активно осваивалась, привлекая колонистом плодородной землей, превосходным климатом и вольной жизнью без титулов, привилегий и вороватых чиновников. "Больше умеешь - больше имеешь" - вот как-то так. Чем больше полезных навыков и знаний имел человек, тем лучше он жил. Простой рабочий, рассекающий по грунтовке на джипе или гоночной машине - обычное дело. Бездельники здесь не выживали. В буквальном смысле. Никаких благотворительных столовых и в помине не было, так что кто не работает, тот умирает с голоду. В помойках рыться строжайше запрещалось, за исполнением запрета бдительно следили патрули, расстреливая из автоматов тех, кто осмеливался нарушить его. Элен однажды сама чуть на поплатилась жизнью - полезла в контейнер доставать случайно выброшенную с мусором куклу сестры. Хорошо, что успела среагировать и обернуться. И ее узнали. Ну да, попробуй не узнать саму Мариту Гонсалес, а именно это имя носила тогда Элен. Эх, лихие были времена да интересная жизнь! Разве забудешь, как после учебы шли работать - строить корпуса родного универа или дома для жителей, а потом кто-то включал магнитофон, или доставал гитару, или гармонь, или что там кто с собой привез. И начинались танцы, прямо на досках, прикрывающих лужи и грязь. Летели в стороны брызги, стучали каблуки, выбивая дробь чечетки, сталкивались пары в веселой кадрили или бешеном вальсе. Танцевали все, кто что знал и помнил, друг у друга учились. А латина! Мама дорогая, как были популярны эти древние страстные танцы у молодых горячих парней и девчонок! Танцевали до рассвета, пара часов на сон, а потом - занятия. И хватало же сил на все! Помнила Элен и другое - тренировочный лагерь "Армии свободы", в который попала она сразу по прилету, три месяца ада, сделавшие из уличного бойца профессионального солдата. Как девчонка шестнадцати лет выдержала то, что ломало и более взрослых и выносливых...Упрямую долговязую малолетку заметил Диего Родригес, брат "Фиделя" и начальник лагеря, а запомнил после ставшей знаменитой драки с Лусией. Лусия, девица лет двадцати, на тот момент одна из любовниц Фиделя, дерзкая, острая на язык, сказанула то, что в Беверли-Хиллз считалось оскорблением и смывалось кровью. За дракой новенькой и Лусии наблюдали все, но никто и с места не сдвинулся, чтобы разнять сцепившихся в смертельном поединке бестий. "Выживает сильнейший" - этот принцип работал здесь буквально. Диего внимательно смотрел, как действует новенькая. Быстро понял, что ту учил кто-то явно подготовленный профессионалами - уж приемы уличного боя от приемов спецподразделений Диего, сам прошедший подготовку по программе морской пехоты, отличить мог. Заметил и кое-что еще - новенькая в драке отключала все тормоза, ей было все равно, что будет с ней самой. Тем более ей было все равно, что будет с противником. Победа любой ценой! И она готова была платить эту цену. Лусия, сама уличная, сильнее и крупнее новенькой, под напором бешеной энергии сдала позиции. Когда Элен, усевшись на нее верхом, схватила пышные волосы соперницы и обрезала их у корня, девчонка взвыла от отчаяния, она ведь знала, что это такое по законам улицы. Опозоренная Лусия ушла из отряда, а Элен удостоилась чести попасть в число тех, кого Диего тренировал особо. Потом было много чего - диверсанты нужны в любой войне, а Лея тогда воевала на два фронта. И империя, и альянс очень быстро поняли, чего стоит маленькая планета, буквально напичканная полезными ископаемыми, а уж кристаллы валялись прямо на земле, с ними, нежно-желтыми, прозрачными, похожими на кораллы, играли дети. В каждом доме хранились такие штуковины - красиво же. Абсолютно безопасные при дневном свете, они выделяли колоссальную энергию всего-то при температуре 500 градусов. И становились смертельно опасными, излучение, выделяемое ими, убивало все живое почти мгновенно. Зато как топливо они были вне конкуренции. Вот за них-то и разгорелась борьба. То имперские, то альянсовские старались захватить Лею, но маленькая планета неожиданно показала очень острые зубы. Захвативший власть на Лее Энрико Родригес по кличке "Фидель" сдаваться не собирался. Ушлый парень делал все, чтобы развивать свое производство и ни от кого не зависеть, параллельно закупая через Феззан то, что еще не выпускали сами. Рубинский охотно пропускал такие сделки за откат, разумеется, а коммерсантам была важна прибыль, а не политика. Герцог Брауншвайг, постоянно нуждавшийся в больших деньгах, охотно продавал через подставных лиц оружие со своих заводов. Превосходное, надо сказать, оружие. Зенитно-ракетный комплекс "Игла" отлично сбивал оказывающиеся в радиусе его действия кораблики. Дежурство на "Игле", тем не менее, считалось делом опасным, но Марите-Элен и ее подруге Гале, Галине Титаренковой-Джонсон, везло. Когда они "сидели на "Игле" - так местные называли эту вахту, "город мог спать спокойно". Бесстрашные девчонки считали это своего рода игрой, звездочками отмечая победы. Синие - альянсовские, золотые - рейховские корабли. Подруги устроили между собой соревнование, кто больше собьет. Пока шли на равных. Дома у Элен даже не подозревали о таком занятии юных подружек. Дежурство и дежурство, что тут такого-то? Хотя Густав давно работал при Фиделе "Оберштайном", многое из того, что делала его старшая дочь, оставалось ему не известным. Нв втором курсе универа Элен устроилась в администрацию губернатора, на третьем - стала его замом, а на четвертом - женой. Любвеобильный красавец Фидель часто увлекался дамами, иногда пропадая с радаров с какой-нибудь красоткой, оставив управление на своего верного зама. Элен к тому времени научилась всему, что нужно для этого, и спокойно справлялась с обязанностями губернатора. И ни о чем большем не помышляла. Фидель был для романтичной девчонки воплощением свободы, человеком, с которым жизнь превращается в череду опасных приключений, а именно подвигов и приключений жаждала бесшабашная Элен. Семья, дети - да ну, это потом, лет в тридцать, когда придет старость, и терять будет нечего. А сейчас - жить, действовать, рисковать и побеждать! С таким, как Фидель, мечты превращались в реальность. Да и на такую, как Элен, Фидель бы никогда внимания не обратил. Элен тоже не обращала на него внимания как на мужчину, пока Гала, увидев как-то губера с очередной красоткой, не обронила "трудная мишень, не попасть". И лукаво взглянула на подругу. "Тяжелая, говоришь?" - насмешливо прищурилась Элен. Выйти за него замуж красавчику пришлось Элен поуговаривать. Гулять от жены Элен отучила мужа быстро - молча швырнула пришедшему утром супругу две бутылки текилы под ноги, а следом за ними - включенную зажигалку. Из огненной лужи Фидель выскочил быстро, спасла отменная реакция, но изменять с тех пор не решался. Или делал это очень тихо и незаметно. Родные Элен от ее брака в восторг не пришли, особенно возмущалась бабушка. "Нашла бандита!" Княжна все-таки, а тут - уличный парень. Мезальянс, знаете ли. И зачем надо было после года брака, заключенного в отряде по местным обычаям и тихо зарегистрированного документально, устраивать еще и церемонию..."Надо, а то слухи пошли нехорошие" - да пусть идут, плевать-то Элен на них! Получили они свою церемонию, а Фидель - восемь пуль на обратном пути. Помнила Элен, очень хорошо помнила, как пыталась перевязать раны тканью, оторванной от белого невестиного платья, прекрасно понимая, что все бесполезно. Диплом реанимационной медсестры, полученный в Чикаго-Сити, и опыт работы в хосписе ошибиться ей не позволяли. До больницы они все-таки доехали...С тех пор Элен ненавидела невестины платья и брачные церемонии. Уцелев под градом пуль, Элен чуть не отправилась на аудиенцию к Одину с помощью бабушкиного снадобья, щедро влитого Агатой любимой внучке. Та с чего-то решила, что Элен ждет ребенка, и решила взять немалый грех на душу, но избавить любимую внучку от участи растить ребенка одной. Хорошо если одного. У женщин их семьи по одному дети не рождались. Минимум двое. А так - тройни. Вот у самой Агаты только тройни и рождались. Элен еле спасли, но сразу сказали - детей она иметь не сможет. Она обрадовалась, дети не входили в число желанных событий.
Закончив пересчитывать деньги, Элен убрала их в кошелек, решив посетить бухгалтерию завтра с утра, налила в ведро воды с чистящим средством и отправилась мыть пол. Только она вымыла коридор, в нем появился какой-то красавчик в сопровождении девушки, которая Элен не понравилась сразу. В девушке чувствовалась фальшь, да какое там - фальшью от нее разило, как и мерзкими духами, сладковатыми, как запах разлагающейся плоти. Эти духи Элен унюхала сразу, как в первый раз вошла в кабинет девицы. И девицу, хозяйку кабинета, невзлюбила сразу. Теперь Элен ехидно наблюдала, как девушка улыбается красавчику, умильно так, масляно, а глаза холодные, как у снулой рыбы. "Заполучить хочет красавчика, подружкам-красоткам нос утереть, мол, вот какого я отхватила, у самой-то ни кожи, ни рожи, что сзади, что спереди - мужик мужиком" - усмехнувшись, подумала Элен. Хотя такие серые завистливые мышки отличаются редкостной изобретательностью в способах попадания в чужую постель и заталкивания, как говорили на родине Элен "мужика пузом в ЗАГС". Хана красавчику, не успеет мяукнуть, как ему предъявят тест с двумя полосками. Красавчика, впрочем, Элен было не жаль - очередной адъютантик, принятый на работу по блату, интерьер украшать. Когда же адъютантик зашагал по чисто вымытому коридору, Элен его прямо возненавидела. Сейчас император прибудет, а этот тут пол пачкает! Из-за него огребет Элен от управляющего. "Эй, больше ходить негде, хорош пол пачкать! Сейчас император тут пойдет, а тут следы и грязь! Мне проблемы не нужны!" - рявкнула Элен. Красавчик остановился, дежурный офицер с ужасом смотрел на девушку, Биттенфельд с Миттермайером переводили взгляды с красавчика на Элен и обратно. Причем молча, в коридоре повисла зловещая тишина.
- Это и есть император.
"Ага, разыграть провинциалку решили!? Так я и повелась на ваш развод. Императоры все лысые, старые и страшные" - подумала Элен.
- Император? А я - королева Англии, похож? - насмешливо произнесла девушка. - Идите, куда шли, но не здесь - предложила Элен красавчику. - Вас взяли, чтобы интерьер собой украшать, так украшайте, а людям работать не мешайте - Элен развернулась в сторону адъютанта и подняла швабру, будто намереваясь смыть того, как следы.
-Я действительно император - вежливо ответил красавчик, с любопытством глядя на странную дерзкую девчонку.
-Ага, так я и поверила! Императоры все лысые, старые и страшные. Так что идите, куда шли, и не морочите мне голову!

"Без денег ты мертв" - эту фразу из детектива Чейза я часто использую, а тут мне ее напомнили - немного в другом варианте.
И не только ее, но и детективы данного автора вообще.

Нравится он мне, автор этот. Там такие крутые парни! Кстати, о крутых парнях. Посмотрела я тут фильм про одного такого. Это он про автоматы все время упоминал. И где они там были, даже у "синих" я их не видела. "Синие" - это не альянсовские, это намного хуже. Тупые и активные, несколько напоминают гибрид стада слонов и стаи саранчи. Сцена расправы их с мирными жителями - единственная, что вызвала эмоции. И даже не жестокостью - ну чего мы к 21 веку в кино не видели? Накалом страстей, реалистичностью впечатлила. Люди там жили натурально и умирали натурально - и их было жаль. Запомнился один эпизод - короткий совсем. Враги рвутся в дом, дверь того гляди вылетит, из защитников - муж-крестьянин с ружьем, жить осталось минут пять всем, и спасибо, если это будет так, а женщина спокойно, будто ничего особенного не происходит, велит взять своей маленькой дочери куклу и бежать с ней из дома. Простая крестьянка, которая вряд ли умеет читать и писать, и уж точно не читавшая героических эпосов, ведет себя как аристократка духа. Спокойно. Мужественно. С достоинством. Та, чьим уделом был тяжелый труд, выживание на грани нищеты и отсутствие возможности учиться даже в школе, необразованная, неразвитая, в эти мгновения стала сильнее и чище тех, кто родился с "золотой ложкой во рту" и имел все, о чем она могла только мечтать. В ее глаза смотрит сама смерть, а она заботится о том, чтобы у ее маленькой дочери была та, с кем ей будет не страшно бежать в никуда, частичка дома, прежней мирной жизни. Может, спасая куклу, девочка не повернет назад, не побежит в дом, которого больше нет. Ведь для ребенка игрушки - они живые, им больно и страшно. Как людям. Девочка спаслась. Ей, испуганно съежившейся, протянул руку какой-то крестьянин. Надеюсь, в этой страшной игре взрослых ребенок уцелел. А крутой парень - ну, что, делает то, что надо. Только странно как-то делает. Сначала всеми конечностями отбивается от миссии возглавить восставших с воплями "я же морской офицер!" Капитан Блад вообще раньше был врачом, и ничего, справился. Правда, сначала его тоже уговаривали. Уговорили. И этого тоже уговорили. Возглавил. На повестке дня встал вопрос обзаведения вооружением. Добудем у врага - вынесли вердикт. Но, чтобы добыть оружие у врага, надо на врага не только напасть, но и победить. А как это сделать без оружия? Никак. Вот тут-то и появилась инфа об автоматах. Ну блин, автоматы - это серьезно, это вам не аркебуза какая. Тут с мотыгами не попрешь. А другого ничего нет. Прем с мотыгами, чего уж. Автоматов не отняли, но оружием разжились. Победу отмечали бурным весельем. И так жутко это веселье смотрелось! Куда там пир во время чумы, те хоть четко понимали, что творят, и что их ждет. А эти - их танцы казались танцами обреченных на краю пропасти, весельем отчаяния, попыткой забыться в этой иллюзии мирной жизни, вернуться туда, где все было хорошо, и все живы. Восставшие все больше напоминали пиратскую вольницу или отряд Дениса Давыдова. Присоединиться к королевской армии - не, не хочу, те главкомы меня не примут, я ж морской офицер, вы же помните. А они - сухопутные. Не, не пойду. Вопрос с присоединением исчез, как утренний туман в жаркий полдень, создалось впечатление, что главгерой воюет один. Против всех. На суше. Итог закономерен - поражение, плен, расстрел. И никаких автоматов. Ошибся главгерой, ну нет у "синих" автоматов! Кто будет смотреть фильм про Шаретта - учите матчасть сначала. Иначе ничего не поймете. Выучите матчасть - тем более ничего не поймете. Плохая новость - месье Анри там нет. Совсем нет. Как и автоматов. Ну, и денег тоже. А без денег, как известно, ты либо мертв, либо там, где оказались герои вот этой саги


Дамы - на панель, джентльмены - нет, не в таксисты, в мошенники.
И еще дамы, вынужденные зарабатывать древнейшей профессией

Этим даже деньги не помогли.
Опять синие, но они мирные и красивые

Джинна не будет, как и автоматов.

Сначала я подумала, что при перевозке испортили мне вещь. Нет, асимметрия это. Так задумано.

Это с благотворительной ярмарки. Как раз под новое платье с нее же.

Тоже к платью. И туфелькам. И сережкам. А иначе все бесполезно.
Просто беспечные теплые котики. Им тоже нужны деньги. Потому что без денег ты мертв.

А очень хочется жить. Всем. И котикам тоже.

1.


2.


3.


4.


5.


6.


7.


8.


9.


10.


11.


12.

На следующий день ровно в восемь Элен, в джинсах и футболке с врагом Рейха, стояла перед неким господином и пыталась понять, что не так с его глазами. "Напился? Обколотый? Курил чего? Нюхал?" - гадала девушка. Про электронные протезы она даже не слышала. Вообще-то уборщиц советникам кайзера не представляют, много чести, да и незачем, но эта девушка была внучкой самого князя фон Витгентшейн, поэтому Оберштайн распорядился привести ее к нему и сейчас внимательно рассматривал будущую сотрудницу. Его интересовала не внешность, хотя внешностью девушки советник был вполне доволен - достаточно непримечательная, чтобы не вызывать проблем. Не хватало еще любовных историй, или, упаси судьба, дуэлей. Адмиралов новенькая тоже не впечатлила. "Это - девушка!?" - насмешливо воскликнул Биттенфельд. - "Я подумал, что парень!" Остальные подумали так же, только такта хватило не говорить это вслух.
Советника интересовало, зачем князь устроил сюда свою внучку, причем на такую должность. "Выведывать информацию? Но уборщице очень сложно получить доступ. Зачем? Установить прослушки? Так на нее же и подумают. Князь умен, он не может этого не понимать. Тогда для чего она здесь?" - думал советник. О конфликте старого князя с сыном не знал никто, для окружения князя сын жил на Островах, потому что именно этот климат подходил ему по состоянию здоровья, поэтому мысль о том, что князь просто хотел унизить дочь простолюдинки, советнику в голову не приходила.
Так и не придя ни к какому выводу, советник повел Элен осматривать то, что ей предстоит убирать, потом ей выдали униформу и инструмент. Работать Элен предстояло целый день, сначала нужно было убраться в кабинетах руководства, потом в других помещениях дворца. Элен, разумеется, была не единственной уборщицей, просто одной из. Так как у большинства здесь был ненормированный рабочий день, проще говоря, все торчали в своих кабинетах с утра и допоздна, выходной день уборщицам полагался один, раз в неделю. Зато в субботу и воскресенье можно было работать всего по два часа - вымой кабинеты главарей, и свободна. Элен график вполне устроил, можно и подработку найти. Переодевшись, девушка приступила к своим обязанностям.
Элен привыкла работать хорошо, и здесь от своих правил отступать не собиралась. Она приходила утром всегда четко, без опозданий, быстро и качественно делала свою работу, с разговорами не приставала, но отвечала вежливо и дружелюбно, когда обращались к ней. Трудолюбивая, молчаливая, незаметная, Элен через неделю стала чем-то вроде привычной мебели. При ней вели разговоры, а как иначе, если с утра руководство уже тут, не ночью же убираться. Оставляли на столе бумаги, не боясь, что Элен сунет в них нос. Она и правда нос свой никуда не совала, вела себя скромно и тактично. "Да, нет, благодарю Вас, как скажете, Ваше превосходительство" - только и можно было слышать от Элен. Очень удобная и безопасная. Как стол или диван.
Однажды адмирал Биттенфельд шел по коридору и почувствовал запах. Нет, даже не так - аромат яблок и корицы, аромат детства, родного дома и няниных булочек. Адмирал пошел на запах и увидел Элен с бумажным пакетом на коленях, сидящую в эпицентре аромата. Элен как раз доставала из пакета булочку, маленькую круглую, обсыпанную сахарной пудрой булочку, такую же, как в его, адмирала, детстве. Как завороженный, адмирал уставился на руку Элен. Услышав шаги, Элен подняла голову - она читала, и увидела адмирала и его взгляд. "Хотите?" - спросила Элен, протягивая адмиралу булочку. "Хочу" - не отказался тот и взял ее. Булочки этой крупному вояке было на один зуб. "Возьмите" - Элен предложила адмиралу целый пакет. Адмирал не знал, как поступить. С одной стороны, он хотел взять его, с другой - не отбирать же еду у девушки. "Возьмите, у меня дома еще есть" - произнесла Элен. "Спасибо" - смущенно произнес адмирал, быстро взял пакет, развернулся и отправился к себе в кабинет. Там он быстро открыл ящик стола, и, порывшись там, нашел-таки ее - большую тяжелую шоколадку. Этот шоколад входил в адмиральский паек, был на редкость вкусным, а в магазинах не продавался. Оставив пакет с булочками на столе, адмирал быстро вышел из кабинета, прошел по коридору, но Элен на прежнем месте не обнаружил, и отправился на поиски. Найдя, вручил девушке шоколад. Элен присела в реверансе, вежливо поблагодарила, улыбнулась и спрятала шоколадку в карман фартука. Дома она отдала ее младшим, старательно разделив на всех. На следующий день адмирал молча протянул Элен шоколад, а она ему так же молча - пакет булочек. Так с тех пор и меняли они элитный шоколад на вкусные домашние булочки.
Элен приходила очень рано, чтобы, не мешая никому, убрать кабинеты, и обычно никого там не заставала, но сегодня в кабинете адмирала Биттенфельда уже с утра горел свет. Сначала Элен подумала, что адмирал не выключил его вечером, но, заглянув в приоткрытую дверь, увидела хозяина кабинета сидящим за столом. "Ну, что ж, значит, приду позже" - решила Элен. "Может, уйдет еще". Адмирал не уходил, а работу свою делать Элен было нужно, поэтому она, вежливо постучавшись и получив в ответ не очень дружелюбное "войдите" вошла в кабинет. Адмирал сидел среди смятых бумаг, что-то писал, морщился, шепотом ругался, комкал бумагу, что-то смотрел в компьютере, вздыхал, тер лоб, снова писал и комкал бумагу. Элен заглянула через плечо адмирала. "Помочь?" - предложила она. "А Вы что, умеете это все?" - с надеждой в голосе спросил адмирал. "Вам ведь доклад надо, верно?" - уточнила задачу Элен. Адмирал кивнул и горестно вздохнул. "Так помочь или нет?" - спросила Элен еще раз. "Помочь" - ответил адмирал.
Следующие двадцать минут адмирал наблюдал, как Элен увлеченно щелкала мышкой, что-то там открывала, закрывала, копировала, печатала, потом нажала на кнопку "печать", и из принтера вылезли несколько листов с текстом и таблицами. "Вот Ваш доклад, ознакомьтесь". Адмирал обреченно уткнулся в бумаги. Элен вежливо отобрала листы, прочитала доклад вслух, объяснила, что откуда взялось. "А теперь перескажите это" - тоном учительницы потребовала девушка. Адмирал начал пересказ. Элен еще раз прочитала, и еще раз заставила. Потом еще и еще, пока адмирал не начал говорить четко и ясно. Потом последовали вопросы по тексту. "Цена - коробка конфет "Возмездие"" - заявила Элен, когда результат занятий посчитала достигнутым. "Коробка чего? - удивился Биттенфельд. "У вас они называются "Вдохновение" - пояснила девушка. "Синяя с золотом коробка. С балериной". Почему на районе эти конфеты называли "Возмездие" Элен не знала, да и не пыталась узнать, просто очень любила это дорогущее контрабандное лакомство. Правда, покупала его очень редко, да и доставалось ей не все - надо же и младшим дать.
На совещании у кайзера присутствующие были потрясены - обычно косноязычный адмирал доложил все четко, без всяких там "ну, вот", "это самое" и прочих подобных. Да еще и на вопросы отвечал без запинки! "Что это с ним?" - гадали адмиралы. "Влюбился, что ли?"
На следующее утро адмирал отдал Элен коробку "Возмездия". С тех пор между Элен и адмиралом установился молчаливый договор - она ему - доклады, он ей - конфеты. Вольф Миттермайер, ненавидевший бумажную работу, однажды поинтересовался у Биттенфельда, с чего это тот так лихо стал писать доклады. Адмирал, наклонившись к уху Ураганного Волка, поведал ему историю докладов и конфет. В тот же день Вольф отправился в магазин за конфетами. Среди других военных тоже нашлись нелюбители писанины, которые тоже пристали к адмиралу с вопросами. "Да это не я, это она, эта, как ее там, мисс Возмездие" - выпалил командир Черных уланов. "Кто?" - изумились остальные. "Уборщица новая, не помню, как ее зовут" - пояснил Ураганный Волк. Имя уборщицы выяснили в отделе кадров - "Элен", но между собой адмиралы стали называть ее именно так, как назвал ее Биттенфельд - мисс Возмездие.

А на улице их действительно ждало много интересного. Провинциалы ходили по улицам, с удивлением рассматривая высотные дома, украшенные пестрыми рекламными плакатами, машины, магазины, фонтаны. Да асфальт, они никогда не видели асфальт! По крайней мере, такой - ровный и без ям. Девчонки крутили головами во все стороны, тащили взрослых то туда, то сюда, и тараторили без умолку, обсуждая увиденное друг с другом. Кузены снисходительно, как хозяева, показывали ошарашенным родственникам местные красоты. "Элен, смотри, смотри, что это!?" - девчонки потащили сестру к прилавку с мороженым. "Это мороженое" - пояснила сестрам Элен. "Можно?" - три пары глаз с надеждой смотрели на сестру. "Нужно" - буркнула Элен и полезла в карман за кошельком. "На всех" - протянула она купюру старшему племяннику. "Ну, вот, пошла в ход заначка" - про себя вздохнула Элен.
К весело переговаривающейся толпе подошли двое полицейских.
"Фройляйн, на Вас футболка с изображением врага Рейха" - произнес тот, что постарше, с щегольскими усиками, и указал на фото.
Элен поморщилась. Она ненавидела это "фройляйн", почему-то это слово прочно ассоциировалось у нее с концлагерем и его охранницами.
"Мадемуазель, если не сложно" - вежливо попросила девушка. Полицейские удивленно посмотрели на нее. "Обращение ей, видите ли, не нравится, а изображение врага Рейха, значит, нравится!?"
"Вы услышали меня? На Вас - изображение врага рейха!"
Густав шагнул вперед, намереваясь все объяснить полицейским, но не успел.
"Враг рейха, и? Нападет он на вас, что ли? Ну, если это вас так напрягает, я могу ее снять. Только предупреждаю - на мне нет лифчика. В рейхе можно ходить без лифчика по улице?" - вежливо ответила Элен и сделала вид, что собирается снять футболку.
Полицейский, тот, что младше, густо покраснел."Нет, нельзя" - поспешно ответил тот, что постарше.
"Так я могу пока остаться в ней?" - с прежней невозмутимой вежливостью спросила Элен.
"Да, можете. Но больше в ней на улицу не выходите!"
"Будет сделано, кэп!" - весело произнесла девушка. Полицейские предпочли ретироваться.
"Элен!" - хором воскликнули мама и тетя.
"Что "Элен"? Он что, на доске с надписью "это враги рейха" висит? Не висит. Тогда откуда я должна узнать, что он - враг рейха?" - ответила Элен. Дамы только головами покачали. "Почему ты без лифчика?" - прошептала Августа на ухо дочери. "Он порвался" - ответила дочь. "Зашить можно?"
"Нет, все".
"Хорошо, мы купим тебе новый" - пообещала Августа.
"Зачем, мне и так нормально" - возразила Элен.
Погуляв по городу и вдоволь налюбовавшись тем, что они видели только по телевизору в поселковой управе, приехавшие направились обратно.
Сестры и мать быстро приготовили ужин, а после отправили детей мыться. Завтра предстоял важный визит - к князю и его родне.
"Ааа, что это!? Мама, мама!" - Агата и Злата вылетели из ванной в чем были. "Что ты туда бросил?" - возмущались девчонки, глядя на одного из кузенов.
"Жозеф, в чем дело?" - грозно спросила Селеста.
"Да ничего я им не сделал, бомбочка это, с солью для ванн. Чего вы всполошились, она прикольная и пахнет, вот, смотри" - Жозеф протянул сестрам что-то круглое и твердое. Он сам изрядно испугался - пошутить над сестрами хотел, да забыл про Элен, а она уже спускалась со второго этажа. Ну ее, связываться с ней неохота.
Успокоившиеся девчонки, взяв бомбочку, направились в ванную, Селеста, погрозив кулаком всем своим отпрыскам, для профилактики, отправилась наверх. Нужно было посмотреть вещи и выбрать, что надеть на завтрашнее важное мероприятие. Соседки, с которыми хорошо ладила общительная и дружелюбная Селеста, принесли много вещей, может, что и подойдет. Они заявлялись с Селесте не только с целью помочь, но и с весьма корыстными намерениями - очень уж им хотелось на живого князя посмотреть. Ну когда и где еще такой случай представится, а? На бал их не пригласят, а тут вот он, князь, настоящий.
Пока младшие дети мылись по очереди в пусть крохотной, но ванне, с водопроводом, знай наших, старшие дочери и Августа с сестрой рассматривали вещи. Джулии нашли светлое длинное платье, оно село на нее как специально по ее меркам сшитое, Августе пусть с трудом, но платье подобрали, Агата нашла себе приличные юбку и блузку. Оставалась Элен.
"Мама, я пойду вот так" - Элен предстала перед родней в черных классических брюках и жемчужно-серой строгой блузке. Деловой стиль, чопорная холодноватая классика, шел Элен гораздо лучше, чем джинсы или платья.
"Элен, сядь и сиди спокойно, я буду тебя красить" - приказала Джулия. Элен покорно села, тяжело вздохнув.
"Ну, смотри, как тебе?" - Джулия подвела Элен к зеркалу. "Правда же, так лучше?"
Удачно наложенная, пусть и дешевая, косметика, преобразила Элен. Нет, красоткой она не стала, но лицо лишилось сонного выражение, которое ему придавали крупные глаза без ресниц и светлые, почти незаметные, брови. Теперь глаза казались большими и яркими, черты лица смягчились, помада с матовым блеском сделала крупнее тонкие губы. И тут Элен улыбнулась. Говорят, чтобы узнать человека лучше, надо увидеть его улыбку. Вот бывает, вроде и красивый человек, а как улыбнется - ну, вурдалак вурдалаком. Улыбка у Элен была потрясающая - нежная, очаровательная, лукавая одновременно, в глазах вспыхивали озорные искорки, а на щеках появлялись ямочки.
"Улыбайся чаще" - наставляла Элен бабушка Агата. "Парни на тебя обращать внимание будут, вон какая ты красавица становишься".
"На кой мне их внимание, обойдусь как-нибудь, да и замуж под страхом смертной казни не пойду" - сердилась Элен. Агата только головой качала - "вот упрямая уродилась!"
Не хотела Элен внимания. И замуж не хотела. И детей. "Не мое это, понимаете, не мое" - объясняла она недоумевающим подругам.
Да и за кого замуж-то? За этих вот, воняющих перегаром и плюющих на дорогу? О, эти плевки выводили Элен из себя, хотелось за такое врезать. Блин, как свиньи, правда. Тупые грязные свиньи. Насмотрелась Элен на этих кавалеров и на семьи с такими насмотрелась. Нет, спасибо, с доплатой такого счастья не нать, чтобы еще его даром брать. Кроме ума, унаследовала Элен отцовскую чувствительность и этот, идеализм, что ли. Хотелось ей другого, чего-то светлого и чистого, тянуло к добру, справедливость, искренности. Только жила она в другом мире, там, где жизнь от смерти отделяла пара монет. Такие качества там не в цене, не выживешь с ними. А выживать было надо. Элен спрятала свою чувствительность за грубоватыми манерами, умело уходила от ненавистных ей конфликтов. Учеба, работа а вечером ее ждал другой мир - мир, в котором храбрые рыцари защищали прекрасных дам, где в цене были честь и благородство. Мир книг, в который Элен уходила с головой, спасаясь от страшной для нее реальности. Но реальность грубо вторглась в этот мир, навсегда разрушив грезы, в тот день, когда прибежала домой заплаканная и перепуганная Джулия, в свои восемь уже очень красивая девочка. Выяснив, что случилось, и успокоив сестру, Элен направилась к Стиву - учителю физры и ОБЖ, в прошлом - морскому котику, уволенному по ранению.
"Научи меня драться" - попросила Элен.
"Тебя?!" - Стив скептически оглядел Элен. Из всех школьных предметов Элен люто ненавидела три - музыку, черчение, в прошлом рисование, и физкультуру. Петь хором - еще ничего, можно беззвучно открывать рот, но иногда приходилось петь сольно, это было просто ужас. Весь класс ржал, а Рут и Тина, подруги Элен, потом успокаивали расстроенную девушку. Рут делала чертежи и рисунки за Элен, она вообще здорово рисовала, у Тины был прекрасный голос, но петь за Элен она, увы, не могла. Физкультура же....Кто свалился с бревна, пытаясь сделать ласточку? Элен. Кто с трудом долез до середины каната и чуть не упал? Элен. Кто постоянно промахивался мечом в баскетбольную корзину, но умудрился попасть в нее лбом? Элен. Кто, прыгая через козла, рухнул на пол вместе со снарядом? Элен. И эту еще драться учить?
"Ты, это, извини, но толку из тебя не будет. Бестолку это" - ответил Стив.
"Мою сестру чуть не изнасиловали двое подонков. Ей всего восемь" - в упор глядя на Стива, произнесла Элен.
"Ладно, вечером жду в спортзале" - ответил Стив.
Промучавшись с девицей больше часа, Стив понял, что все бесполезно. Мышцы слабые, растяжка никакая. Мрак. Мужчина направился в подсобку и принес оттуда толстую веревку.
"Вот, вцепись в нее зубами, но только не ори" - велел Стив. "Держись за перекладину, да, вот за эту. Ноги расставь. Шире, еще шире" - командовал он. А потом резко нажал Элен на плечи. Та, взвыв, уселась на шпагат.
"Ну, и как я теперь домой пойду" - придя в себя, спокойно спросила девушка.
"А никак, у меня переночуешь, диван есть. А я на пол лягу" - ответил Стив.
"Я храплю" - предупредила Элен.
"Я тоже" - признался Стив.
После этого варварства дело пошло лучше. Стив показал, какие упражнения Элен делать дома, и она старательно делала их. Уроки учила, сидя на шпагате на двух расставленных стульях. И отрабатывала удары, долго, до изнеможения и мушек перед глазами. Так надо, без этого здесь не выжить. Однажды Стив решил проверить ее в деле. На улице он указал Элен на трех парней, стоявших недалеко от киоска с пивом и о чем-то увлеченно беседующих. Местные хулиганы. Элен кивнула, неторопливо направилась к компании парней и, не предваряя действие беседой, врезала одному из них с ноги тем самым ударом, столь любимым Ван Даммом. Не ожидавший такого парень грохнулся на землю и застыл без движения. Остальных Элен уложила рядом с первым и посмотрела на Стива. Тот показал ей большой палец - отлично, мол, все. На следующий день после проверки Элен велела Джулии показать тех парней, что к ней приставали. Джулия показала, еще не понимая, зачем это сестре. Элен подошла к ним и на понятном в этой местности языке объяснила им, что ее сестру трогать не надо. "Еще раз даже взглянешь на нее - член отрежу и вместо галстука повяжу" - пообещала Элен стонущим парням, а потом, немного подумав, с силой наступила одному из них на пальцы руки. Тот заорал от боли. Элен спокойно смотрела на поверженных противников, потом развернулась и неторопливо пошла прочь. Больше Джулию никто не трогал. Двух других сестер и брата - тоже. "Раз здесь в цене жестокость, что ж, я стану жестокой" - решила Элен. И стала. Теперь она отвечала ударом не только на удар, но и на косой взгляд, на не так сказанное слово. "С волками жить - по волчьи выть", и не важно, что ты хочешь совсем другого. В Беверли-Хиллз семья прожила четыре года, потом переехала. Кошмар закончился, а привычки остались.
Семья князя встретила Густава и его родных деланно приветливо. Князь был вежлив, Иоланта и дочки приторно-сладко улыбались. Кузины старались сделать любезные лица. Сестры Густава не выдержали первыми - одна из них с язвительной улыбкой похвалила удачный брак брата. "Еще бы, от тебя твой муж удрал, не выдержал кислой рожи, вот ты и бесишься" - подумала Элен, увидев это выражение родной тетушки.
"Густав, Ваш отец и я, мы нашли отличную работу Вашей старшей дочери, Элен, кажется?" - сладко пропела Иоланта.
"Тебе не кажется, меня действительно зовут Элен" - мысленно произнесла девушка, но вслух, жалея отца, ничего говорить не стала.
Густав рассыпался в благодарностях. Он был действительно счастлив, счастлив увидеть отца, мать и сестер, которых любил и по которым скучал. Порядочный человек, хороший сын и брат, он очень страдал от ссоры с родными.
"Работа в администрации кайзера" - произнесла Иоланта. Августа перестала дышать, вот это да - к самому кайзеру! А что, Элен зря, что ли, университет с отличием окончила!
Дождавшись, пока супруги закончат выражать восторг и благодарность, Иоланта произнесла, с трудом скрывая ехидство "уборщицей".
Густав вздрогнул, Августа перестала улыбаться, Джулия покраснела и опустила глаза, Агата внимательно рассматривала присутствующих.
"Благодарю Вас, ваша светлость" - вежливо ответила Элен и присела в изысканном реверансе. "Огромное спасибо, я очень рада работать в администрации кайзера". Семейство фон Витгенштейн изумленно уставилось на девушку.
"Вы поняли, кем Вам предстоит работать?" - уточнил старый князь.
"Я поняла, кем мне предстоит работать, у ее светлости вполне четкая дикция" - успокоила князя Элен. Поговорив еще немного для вежливости, князь дал понять, что аудиенция окончена. Гости стали прощаться. "Ты воняешь, как скотобаза" - прошептала Элен на ухо кузине, сладко улыбаясь и целуя ее в щеку. "Помойся, бомжиха" - предложила Элен другой кузине с не менее сладкой улыбкой.
"Элен, ты не обязана идти на эту работу" - твердо сказал Густав, когда они пешком возвращались домой.
"А почему бы и не пойти?" - возразила Элен. - "Это же не бордель, а дворец короля, да и что такого - мыть полы во дворце?". Семейство при упоминании борделя дружно покраснело - этот печальный факт биографии Элен они предпочли бы забыть.
"Но ты же все-таки закончила с отличием университет" - робко напомнил Густав.
"Деньги не пахнут, не киллером же, пап. Пока там, а потом найду другую работу" - успокоила отца Элен.
Старая Агата внимательно смотрела на внучку. "Эх, зря ты так с моей Ленкой, князь, ой, зря. Отомстит она тебе, как пить дать, отомстит. Кровавыми слезами умоешься, пожалеешь, что на свет родился" - думала Агата. Уж характер своей Ленки баба Агата хорошо знала.

Селеста очень обрадовалась приезду родных, она не видела их много лет и очень соскучилась. Дамы обнялись, расцеловались, перецеловали племянников и племянниц, и, разговаривая одновременно и как-то при этом понимая друг друга, направились к автобусной остановке. Автобуса пришлось ждать долго, младшим надоело просто стоять тихо, и они затеяли веселую игру в догонялки с воплями, за что быстро огребли от старшей сестички-кузины. Правда, Элен сначала пыталась воздействовать на шумную мелочь словами. Не помогло.
Пока оба семейства стояли на остановке, на нелепо одетых даже по местным меркам приезжих насмешливо смотрели проходящие мимо граждане, обмениваясь, хорошо что между собой и тихо, ироничными высказываниями. Компания из трех парней и двух ярко и модно одетых девушек решила сказать свое мнение громко и вслух. То, что они зря это сделали, насмешники узнали быстро - Элен, подойдя к ним на расстояние удара, фирменным Ван-Даммовским приемом снесла челюсть самому говорливому из парней. Юные кузены с восторгом и почтительным страхом уставились на кузину - вот это да, как в боевике! С тех пор авторитет кузины стал непререкаем. Наконец, подошел автобус, и семейство с трудом втиснулось в него с узлами и чемоданами.
Ехать пришлось долго, Селеста с семьей жила на окраине, в тихом районе частной застройки.
- Вот наш дом - гордо заявила женщина, указав на маленький беленький двухэтажный домик, аккуратный и чистенький. Внутри было так же чисто и мило, как и снаружи. Рукодельная, любящая уют Селеста сделала все возможное, чтобы организовать красоту малыми средствами. Гостей торжественно провели по дому, гордо показав маленькие уютные комнаты, собственноручно сшитые и вышитые занавески, скатерти и покрывала. Селеста прямо расцвела от похвал матери - похвала Агаты дорогого стоила. Потом гостей повели обедать - уже с утра хозяйка наготовила всяких вкусностей и даже испекла большой торт. После обеда Селеста предложила родственникам погулять, если они, конечно, не устали с дороги. Гости, разумеется, не устали, особенно младшие, которые просто рвались на улицу, ведь там их ждало столько впечатлений. Только вот одежда... Она была действительно очень старомодной. В таком виде гулять по городу явно не стоило. Селеста и рада была помочь, благо ткань дома имелась, а шить она умела, но это все потом, а сейчас надо было срочно решать проблему. Ее решили с помощью вещей самой Селесты и соседок. Августе вполне подошло одно из платьев сестры, фрау Агате свое дала старушка-соседка Селесты, для красавицы Джулии тоже нашлось красивое платье. Малышек-близняшек одели в яркие комбинезоны соседок через два дома. Костюм Густава, который бережно хранился еще со свадьбы, был в отличном состоянии, а классика, как известно, не стареет. Только вот Элен... Подходящих вещей для долговязой девчонки не нашлось. Элен вытащила из чемодана потертые черные джинсы и футболку с изображением полковника Шенкопфа. Рейховские берцы-всесезонки отлично к этому всему подходили. Их, как и кожаную куртку, отдала Элен соседка еще там, в Беверли-Хиллз Чикако-сити. "Вот, держи, моим они не налезают, а тебе в самый раз". Берцы сорокового размера отлично подошли на тогда тридцать восьмой и оказались очень удобными - их можно было носить круглый год, зимой на теплые носки, да и удар укрепленной железом подошвой получался неплохим. Старший сын соседки пришел в них с войны, снял с кого-то явно, его братьям, которые были выше и крупнее, обувь не подходила, а самому владельцу уже и ни к чему оказалась - там, куда он отправился по старой семейной традиции по семейной же статье - разбой, ему дадут другую. Элен носила вещи уже несколько лет, мысленно говоря "спасибо" соседке - не приходилось тратиться на обувь. Как в Беверли-Хиллз ходила, так и на феззанскую улицу вышла. "Элен, может, все-таки оденешь платье тети Селесты? Ну, неудобно же в таком виде". - "Кому неудобно?" - искренне удивилась Элен. "Мне нормально, на на остальных мне тьфу" - спокойно ответила девушка. Так и отправились на улицу.

- Дорогая, дорогая, у меня отличные новости! - солидный мужчина, преподаватель,как отпущенный с уроков школьник влетел в дом, осмотрелся и вбежал в крохотную кухню. - Августа, дорогая, такая радость!
-Что случилось, Густав? - белокурая круглолицая женщина оставила свою работу - она замешивала тесто, и с улыбкой посмотрела на взволнованного мужа. Сколько тепла и любви было в этой улыбке, в нежном взгляде васильковых глаз!
- Мой отец признал наш брак, представляешь! Он сказал, что ошибался, он просит нас вернуться домой, всех. Я так счастлив!
Августу это известие и обрадовало, и огорчило. Обрадовало, потому что она видела, как страдал ее муж из-за ссоры с родителями, а огорчило, поскольку входить в тот мир, к которому по праву рождения и крови принадлежал ее муж, она категорически не хотела. Была Августа простой потомственной крестьянкой, которую угораздило влюбиться в единственного наследника знатного рода, да еще и замуж за него выйти.
Какой скандал устроило семейство фон Витгенштейн, когда узнало, на кого пал выбор сына и наследника! И какую жизнь они устроили молодой семье потом, надеясь сломать упрямца! Но ничего не вышло, любовь оказалась сильнее власти, денег, бедности и лишений. Густав свою Августу не предал и не бросил, ведь она - его любовь и его судьба, у них даже имена такие - его имя - продолжение ее. Неужели теперь, двадцать четыре года спустя, старый князь все же смирился с выбором сына? Бесхитростной доброй Августе другое и в голову не приходило. Густаву, очень похожему на нее характером - тоже.
Как у князя Отто-Густава фон Витгенштейн, беспринципного, жестокого, тщеславного, и его кузины-жены Иоланты, холодной и надменной "ведьмы Львиного Рва", женской колонии то есть, получился такой сын, не мог понять никто. Мягкий, добрый, порядочный и чуткий Густав, родной по крови, был чужим по духу. Его жизненный путь был определен с момента рождения кодексом правил семьи. И он жил по этому кодексу - элитная гимназия с отличием, философский факультет университета, это по названию философский, а фактически там готовили разносторонне развитых специалистов, которые могли работать в любой области. Поступить туда не могло помочь ничто, кроме ума, а уж этим Густав был наделен сполна. Диплом с отличием, и место при кайзере Фридрихе, считай, в кармане при таких-то родителях. Князя Отто побаивался даже сам кайзер, а уж его зятья и подавно, поскольку в знатности и богатстве с князем сравниться мало кто мог, а займы, которые он выдавал правительству, то есть самому кайзеру, не требовали возврата. Род Витгенштейнов прославился еще во времена Крестовых походов, его представители получили известность не только как храбрые воины, но и рыцари чести, верные своему слову и своему королю. Ульрих-Вильгельм поставил жизнь свою и все, чем владел, на кон ради странного выскочки Рудольфа Гольденбаума и не прогадал. С тех пор род Витгенштейнов получил славу и власть, но и вырождение тоже. Может, родственные браки поспособствовали, ведь последние лет сто женились мужчины этого рода только на родственницах своих, то ли еще что, но остыла горячая кровь рыцарей, честь, отвагу и верность слову заменили подлость, корысть и любовь к роскоши. "Деньги не пахнут" считал Отто-Густав, и не брезговал ничем в желании заработать их. Не только игра на бирже, ходили упорные слухи, что не брезговал потомок древнего рода доходами с наркотраффика, который контролировал вместе с Пабло Эррерой, известным кокаиновым бароном. Говорили, что красавица Наташа, жена Пабло, - дочь князя от одной из его многочисленных любовниц. Когда Пабло стал не нужен, убрали его вместе с Наташей, ловко подстроив автокатастрофу. И концы в воду, вернее, в огонь. Почему же не убрали Августу, неугодную им невесту-крестьянку? Да хотели, делов-то, от жалкой простолюдинки избавиться, но Густав словно что-то почувствовал. Он заявил, что покончит с собой, если с Августой что-нибудь случится. Князь испугался, он знал, что сын его бывает очень упрям, а слово держит всегда - сказал, покончит, значит, покончит. А терять единственного сына князь не хотел. Иоланта не могла больше иметь детей, конечно, новая молодая жена способна родить ему новых, только старый князь давно был не способен их делать. Убивать Августу старый князь не стал, но и согласия на брак не дал, только вот сын и без согласия обошелся. Тогда отец лишил сына титула и наследства - не помогло, сын с легкостью отказался от княжеского титула и фамилии, и принял фамилию жены, мерзкую простолюдинскую фамилию, явно указывающую на происхождение и занятие ее обладателей - Штаубвашен. Но князь тоже был упрям, и устроил молодым веселую жизнь, лишив сына возможности найти нормальную работу. "Ничего" - думал князь, - "Поживешь в нищете, одумаешься". В самом деле, разве сможет изнеженный золотой мальчик прожить без денег и привычных удобств? Золотой мальчик смог. Жену свою он не бросил, а уехал с ней в Союз и исчез. Несколько лет понадобилось людям князя, чтобы найти строптивца. Брак Густава оказался крепким и счастливым. Многое прошли супруги - и нищету, и опасную жизнь в Беверли-Хилз, районе трущоб, и тяжелый труд. Казалось, невзгоды еще больше сплотили эту семью. "Нет, напролом тут действовать нельзя, тоньше надо, изящнее" - решил князь, а змея подколодная Иоланта, по совместительству мать Густава, подсказала, как именно действовать.
Ничего этого Августа и Густав, разумеется не знали, искренне поверив в желание старого князя помириться с сыном и его семьей.
"Мама, дети, идите сюда скорее!" - громко крикнула Августа, войдя с мужем в небольшую, скромно обставленную гостиную, по совместительству спальню и кладовку. Первой прибежала Джулия, средняя дочь, с книгой в руках. Вслед за ней, хохоча, в комнату вбежали две девчушки лет 10, а с ними появилась фрау Агата, мать Августы и бабушка неугомонных девчонок. "Злата, Агата, уймитесь, не тяните меня, я сама дойду!" - сердилась фрау, отбиваясь от скачущих вокруг нее и хватающих ее за руки внучек. Потом неторопливо вошел единственный сын и наследник Густава - Ромуальд, крепкий круглолицый мальчишка лет 8, для своего возраста высокий и крупный. "Все в сборе?" - оглядев вошедших, спросила Августа. "Элен нет" - ответила Джулия. "Пойдите позовите ее, где она" - попросила мать семейства. "Ленка, Ленка!" - что есть мочи завопила фрау Агата, повернувшись к двери. "Да иду я, иду!" - ответил ей столь же "тихий" женский голос, и в гостиную, вытирая руки о какую-то тряпку, вошла та самая Ленка и встала рядом с сестрой. "И незачем было так орать!" - проворчала девушка. "Мама хотела сказать нам что-то важное" - тихо произнесла Джулия. Эх, зря сестры встали рядом, если только не хотели изобразить картину "разные дети одного семейства". Это ж надо такими непохожими уродиться! Если Джулия напоминала нежную домашнюю кошечку, грациозную и изящную, то Элен, названная так в честь Елены Троянской, походила на кошку уличную. Высокая в отца, фигурой вся в бабушку Иоланту - "доска доской, ни груди, ни ж*пы" по выражению бабушки Агаты, да и с личиком не повезло - нет, чтобы унаследовать крестьянскую красоту матери, вообще непонятно в кого уродилась - резкие, грубоватые черты круглого лица, крупный нос вида "на семерых рос, одной достался", светлые брови и ресницы, толстая, склонная к жирности, кожа, светлые негустые, при этом непослушные, волосы. Разве что глаза - большие, хоть и круглые, серо-голубые глаза-хамелеоны, менявшие цвет с серого на почти васильковый, да длинные стройные ноги, которые Элен старательно скрывала брюками. "Ты бы хоть платье надела, да глаза накрасила, горе ты мое луковое! Давай, хоть тушь тебе купим да помаду" - предлагала бабушка Агата. "Ну вот как девке на свете жить, а? Ни рожей не вышла, ни уменьями - ни шить, ни вышивать не может, готовить тоже не получается, кто ж ее такую замуж возьмет?" - сокрушалась бабушка, - "разве что умом свое возьмет, умом-то в отца пошла!" Умом Элен и брала, понимая, что иначе просто не получится. Да и не хотела Элен иначе. Местные парни на нее внимания не обращали, сама Элен тоже их внимания не жаждала - грубыми они ей казались и недалекими. "Ну что ты все фыркаешь, дофыркаешься, в девках останешься!" - пугала внучку бабушка. Любила Агата Ленку, первую свою внучку, больше всех остальных любила, а кого люблю, того и уму-разуму учу. Вот и учила. Что ж делать, если она такая непутевая вышла? То ли дело Джулия, вот красотка так красотка, уж эта точно замуж удачно выйдет! Невысокого роста, хрупкая, изящная, волосы густые, вьющиеся, огромные карие глаза, точеное кукольное личико, а уж фигура-то - ни у кого такой нет, те самые знаменитые песочные часы, а талия такая узенькая, что кажется, будто утягивает ее девушка жестким корсетом. Нет, не утягивает, все свое, природное. Да и характер у Джулии золотой, а уж мастерица какая! Все в руках горит! Такая точно не пропадет. Не то что Ленка. Правда, что есть в несчастной Ленке, так это трудолюбие. Очень Агата качество это ценила - сама такой была, да и дочки ее, Августа и Селеста, такими были. Бралась Ленка за любую работу, даром что крови княжеской. Куда брали, туда и шла. В автомастерскую подручной - да без проблем. Уборщицей в бордель - нормально, деньги не пахнут. Репетитором, местным уроки делать помогать - всегда пожалуйста. Учителей в местной школе всегда не хватало, и часто уроки вели старшеклассники. Директриса сразу заметила, как хорошо получается вести уроки у Элен, и предложила ей должность учительницы младших классов, благо училась малышня во вторую смену, а старшеклассники - в первую. Иногда Элен заменяла секретаря, лихо справляясь с проклятой всеми "Школой-нью", новой компьютерной программой, внедренной министерством просвещения. Умом Элен действительно пошла в отца, а тот являлся просто-таки ходячей энциклопедией, обладающей, к тому же, фотографической памятью. Густав мог воспроизвести в памяти целые страницы текста, один раз увидев их, чем и пользовался на уроках, с литературой в школе было очень скверно. Густав работал учителем, вел много чего, работу свою очень любил, а ученики очень любили его, настолько интересно он мог рассказать то, что занудно описано в учебниках. Тишина на его уроках, когда он рассказывал, стояла такая, что аж страшно делалось. Густав тоже брался за любую работу - читал лекции, писал дипломы, брал учеников по разным предметам. По меркам Союза Густав зарабатывал хорошо, но семья была большая, и цены тоже большие. Августа помогала мужу как могла - пекла на их крошечной кухне потрясающие булочки с корицей, очень популярные у местного населения. Бабушка Агата получала пенсию за своих погибших на войне двенадцать сыновей, только пенсия та - кошкины слезы. Не выжить на нее было одной, но выручала бабушку Агату способность к врачеванию. Знахаркой она была, травами лечила да заговорами. Могла и лихорадку снять, и рану вылечить, и зуб больной заговорить, и роды принять. Весьма востребованные навыки у тех, кому государственная медицина была не доступна. Платили, конечно, мало, откуда большие деньги у местных. Некоторые и вовсе несли продукты или одежду. Но в хозяйстве все пригодится, и пригождалось. Так и жили - скромно по доходам, но дружно и весело.
Чем же так зацепила княжеского сына деревенская красавица, что ушел он от богатство на трудную жизнь? А теплом и искренностью зацепила. Холодно было Густаву в отчем доме, холодно, как Каю в замке Снежной Королевы, только Каю не с замороженным сердцем, а с живым, чувствующим. Солнышком показалась ему Августа после холода и фальши княжеских хором. Вот и пошел за этим солнышком сын княжеский да на край света. Пошел и ни разу не раскаялся в этом.
"Папа хотел сказать, что князь хочет, чтобы мы все вернулись" - когда все успокоились, произнесла Августа.
"Это куда ж вернуться-то?" - с подозрением взглянула на зятя Агата. "Вот выбрала дочь муженька на свою и нашу головы! Такие парни сватались, что она в этого князя-то вцепилась? "Люблю" говорит "и все тут". Лучше бы за Ганса-кузнеца пошла. Или за Вилли-булочника. Чем не женихи были, нет, не нужны. А уж такая красотка могла бы получше найти, чем князь этот. Ну что за мужик - худой как жердь, кость узкая, пальцы тонкие, лицо, как у девушки, нежное. Ни коня запрячь, ни поле вспахать, ни дом построить - ничего не умеет зять. Трактор бы хоть водить научился, да куда там! Ни выпить, не песню спеть, ни подраться - ну что за мужик! Вот ее Клаус был настоящим мужиком - красавец, косая сажень в плечах, рост под два метра, кулачищи пудовые. И поработать, и отдохнуть не дурак. А как на гармони играл да песни пел - вся деревня сбегалась послушать. Первый парень на деревне, все девки за ним бегали, а достался он ей, Агате. Вот удивились-то все его выбору, ведь Агата была на мышку похожа - маленькая, крепкая, живые черные глазки на круглом личике. Ну ничего ж особенного, а вот на тебе! Пятнадцать детей родили, тринадцать сыновей и двух дочерей, все в отца пошли - крепкие да здоровые, глаза как васильки синие, волосы льняные, загляденье. Погиб Клаус на золотых приисках, куда сманил его шурин за длинным рублем - семьи-то кормить надо. Много золота намыли, уже домой собрались, да не вышло - напали на прииск люди лихие, всех перебили, золото, с таким трудом добытое, забрали. Привезли мужа Агате на телеге, в дом внесли - а дальше сама как-нибудь. Что ж делать, видно доля ее такая - вдовой да с пятнадцатью детьми остаться. Достала одежду чистую, рубаху, ею же самой для мужа сшитую да вышитую, уже надеть хотела, да увидела, что рука в кулак сжата. Разжала - а в руке крупинки золотые. В последний момент спрятал золото Клаус, для семьи своей сберег. Заплакала тогда Агата, в голос завыла, да вой не вой, а детей поднимать надо. Подняла, справилась и с этим. Все пятнадцать выжили да выросли, только двенадцать война отняла. Одному сыну только повезло - медведь в лесу задрал, так хоть похоронили по-человечески, в землю положили, могилка хоть есть, можно придти поплакать, цветочков положить да колыбельную спеть, ту самую, что маленьким пела".
- На Феззан, там они сейчас живут, вслед за кайзером переехали - живо ответила Августа. - Мы у Селесты поживем, она пустит. Селеста, младшая сестра Августы, давно жила на Феззане с пятью парнями от пяти до двенадцати лет. Муж ее погиб на войне, когда младший еще и не родился, дети получали пенсию по потере кормильца, а Селеста работала в местном ателье швеей, еще и на дому шила. Мастерицей она была знатной, вся в мать.
- А что Фридрих там забыл? - удивилась Агата.
- Ба, да у них уже другой кайзер, Райнхард зовут - ответила Элен.
- А по мне что Фридрих, что Райнхард, денег у меня от этого не прибавится - заявила Агата. - Решили, значит, едем, айда собираться! - приказала фрау.
- Ленк, а Ленк, ты что, не поверила князю-то? - бабушка Агата вошла в комнатку, где жили Джулия и Элен.
- Не поверила - спокойно ответила Элен, отвлекшись от сбора вещей. - Такие не сдаются, пакость он задумал, точно!
- Вот и я ему не верю - задумчиво произнесла Агата. Знала она, что внучка ее Ленка фальшь чувствует, вот и пришла к ней подозрения свои подтвердить, а то решат, что на бабку маразм напал на старости лет. Теперь Агата успокоилась - Ленка тоже не верила князю, значит, точно пакость какую-то готовит старый ч*рт!

Не так давно было 26 июля, день, когда кайзер Райнхард отправился в Вальгаллу. Или не отправился, ибо меч в руки ему не вложили, а надо. Оберштайна на месте не было, Вольф свет Миттермайер начитанностью не прославлен, а Аннушке на ту Вальгаллу да тьфу с высокой башни. Куда там император отправится, не важно, лишь бы отправился, да побыстрее. А все почему? Да потому что воспитание неправильное. Так часто бывает - старший за младшего всегда в ответе, младший дел наделал, а старший - расплачивайся. Соответственно, возникновению любви к младшему такая ситуация не способствует. А тут еще папенька родный продал дочку за золото рейховское. Брату что сказал? Что продал сестренку его старшую ради его, Райнхарда, будущего. Ну, инстинкт самосохранения еще не атрофировался, не мог папенька честно сказать, что ему на водку надо, а работать он не желает. Одной фразой подарил сыну чувство вины перед сестрой. Скорее всего, эту же версию о будущем братика фон Мюзель-старший озвучил и дочке. Вряд ли после такого поступка сестренка прониклась нежной любовью к брату и радостно самопожертвовалась ради его будущего. Возненавидела сестра брата тогда точно. А кто бы не возненавидел? "У брата, значит, будущее, а я - вещь?! Ну, супер, что ж. Придет время, встретимся мы с тобой, братик, на кривой дорожке, за все расплатишься, за каждую монету мне ответишь..." Дальше - вежливость внешне, а внутри...Чувство вины у одного, ненависть - у другой. Им бы поговорить, но правильные рейховские девочки не показывают своих чувств, а правильные рейховские мальчики их не выражают.
Вот еще одна жертва воспитания в компанию к Анне - Жанна.

Уж у этой-то все хорошо - любящие родители, обеспеченная семья. Так что ж она такой безвольно-мечтательной ухитрилась вырасти? В маменьку, что ль? Та повышенной мечтательностью отличалась. Удивление испаряется, как туман под солнцем, когда ближе знакомишься с ее семейкой. Они - никакие, проживают пустую, бессмысленную жизнь в стиле фразы Задорнова "типа шо-то делаю". Мама гуляет, ибо ей врач прописал гулять - больна она. Вокруг маминой болезни крутится жизнь мамы и ее семейства. Папа типа чем-то занят - реформы какие-то хочет в сельском хозяйстве осуществить, крестьяне в недоумении. Ловит рыбу в команде рыбаков и т.п. Результат - пустота. Барон и баронесса еще добрые, они любят раздавать деньги. Прям удовольствие от этого получают. Кому, на что - их не беспокоит, главное - раздавать. И получать от этого удовольствие. Разоряясь постепенно, разумеется. Вот в такую семейку приехала девушка 17 лет после монастыря. Кстати, о монастыре - все семья неверующая. Это важно, поскольку без веры в душе человек живет, как песчинка, носимая ветром - без цели, смысла, плодов. И речь здесь не только о религии, есть вера в науку - и человек делает открытия, отдавая всего себя любимому делу. Есть вера в себя и свой талант - и мы наслаждаемся произведениями искусства, пережившими века. Ну, или вот вам Райнхард с его верой в себя и свои способности изменить систему. Изменил? Не совсем, но хоть попробовал. Корону получил, это да. И таки я не про вирус! И стремился, действовал - жил! А тут - стоячее болото, хуже - жизнь как в полусне. Любящий папа, придумавший целую программу по воспитанию дочери, почему-то остановился на полпути. Девушка оказалась предоставлена сама себе - с ней никто не занимался, ничему не учил, не разговаривал о жизни, реальной, а не придуманной. Она читала, гуляла и мечтала о любви и семье. Ничего криминального в этих мечтах нет, но они были именно романтическими, никак не совместимыми с реальностью. Итог закономерен - неудачное замужество, раннее вдовство, сын, ставший смыслом жизни. Сына Жанна своей опекающей любовью превратила в никчемного бездельника, разорившего ее. Все вроде закончилось хорошо, вовремя появившаяся служанка, дама с мозгами и характером, быстро разрулила ситуацию с деньгами и перекрыла паразиту финансовый поток. Но паразит успел сделать с сожительницей ребенка, и очень сомнителен "хэппи" этого "энда", когда читаешь о радости Жанны по поводу смерти уже жены сына. Ее мальчик снова принадлежит ей, своей маме! Как сложится жизнь Жанны, ее сына, ее внучки - неизвестно при таких вводных данных.
Четко показан синдром неперерезанной пуповины в действии. Последствия - сломанные жизни, финансовый крах. Был у них у всех шанс изменить жизнь к лучшему - попался зять на измене, барон, пылая праведным гневом, решил разобраться с негодяем, но быстро сник, когда кюре спросил отца семейства - "разве так поступают не все?" И все, возразить барону нечего - он не хранил "брак честен и ложе нескверно". А, если б хранил, с негодованием заявил бы, что он не изменял жене и дочери желает верного мужа, и измываться над ней не даст. Полетел бы зятек вон, и сложилась бы жизнь Жанны иначе. А так - вот вам плоды безверия и измен. И неправильного воспитания.
Вторая дама - ну там вообще жесть. Пышка кличка, профессия - ну, так скажем, древнейшая. И случилось с ней почти то же самое, что с Маней Поливановой. Которая из фильма "Судьба", бывшесоветские знают его. Что одну уговаривали уступить понятно что врагу, что другую. А они - патриотки, знаете ли, не хотели с врагом-то вот это самое. Уговорили, а потом презрением с ног до головы облили. Обоих. Сначала "спасай нас, уступи ему себя, мы ж пропадем иначе!", а потом "такая-сякая, как низко ты пала!" Может, не стоило жертвовать собой что одной, что другой? Презирать при любом раскладе будут, но без жертвы хоть использованной и в грязь втоптанной себя чувствовать не будешь, привет от Аннерозе.

Пример правильного воспитания, успешная социализация беспризорников. Фильм "Республика ШКИД" помнят рожденные в СССР, и трогательную песню про кошку, и изощренную кражу сапог, и этот самый процесс перевоспитания. Воспитатели видели в детях не материал, а личностей, поэтому получилось все как надо. Никаких сюси-пуси, но и никакой жестокости. Уважение к пусть маленькой и вороватой, но личности.

Какая дивчина, ну зачем ей королевский двор! Такой серп в руки да жито жать под солнцем на свежем воздухе, а не париться в пышных тяжелых нарядах в душной зале.

Еще пример воспитания. Армия, без дедовщины, все нормально.
Это, можно сказать, тоже пример удачного воспитания- детские работы для благотворительной ярмарки. Кайзер просто так, потому что красивый. Красота спасет мир, да, но эта красота пусть пока посидит тихо.


Работа монахинь Желтикова монастыря. Это мыло ручной работы - такую красоту жаль использовать по назначению. Мы и не используем, любуемся. Одно попробовали - качество соответствует внешнему виду. Старший с восторгом заявил, что этим мылом локти отмыл. Быстро и без проблем. Тоже правильно воспитанные девушки, Жанне поработать на благо кого-нибудь даже в голову не приходило.



Опять пример неправильного воспитания, но тут уж родители не виноваты. История несколько похожа на одну очень знакомую. Итак, дело было в Индии. Фильм "Танцуй, танцуй!", один из самых наших любимых, который смотрели несколько раз, правда, в сокращенной версии. Полную я увидела совсем недавно, и там есть очень нехороший момент, хотя в детстве я его даже бы не заметила. Сюжет прост - родители-бедняки, по профессии музыканты, стали жертвами чужой похоти, богатства и вседозволенности.

Старшая сеста, сама еще ребенок, осталась с младшим братом без денег, без родни и без дома. И стала эта девочка мамой брату. Но она не мама, она сестра, которая хочет жить своей жизнью, любить и быть любимой.

К сожалению, мужа она себе нашла неудачного - подонок и завистливый слабак. Встретилась ему маркиза Бенемюнде в мужском обличье, цель почти такая же, как у Сюзанны - та хотела причинить боль сестре посредством убийства брата, а индийская - наоборот, убрать брата через сестру.

Почти удалось, брат влетел в жесткий запой, из которого его смогла вытащить лишь сестра, хотя у парня была любимая девушка.

Впрочем, как любимая - сама навязалась, пришла утречком с чашкой чего-то там такая вся в одной рубашечке, на мужскую похожей, а они, как известно, с длинными рукавами да короткими полами. Ножками сверкнула, нежным голосом осведомилась - а кто они, собственно, друг другу, как пацан к ней относится-то? А как в такой ситуации пацан полусонный отнесется к полуголой девушке, а? Ласковая, нежная, красивая...Только вот женой она ему не стала, хотя родители-артисты в законном браке были, да и сестра в герлфренд не ходила. Главной женщиной в жизни парня была мама, то есть старшая сестра, взявшая на себя эту роль. Послала сестра - все, трагедия, запой. Спасать пришлось ей же, у девушки типа любимой не вышло. А фраза страшная, вот она, не дословно, правда "и если Радха живет в аду, то я последую за ней в ад". Супер, да? Своей жизни у парня нет и не будет - синдром неперерезанной пуповины во всей красе. Все закончилось хорошо, но спасла брата снова сестра - уже память о ней, погибла жертва слишком сильной любви, от абьюзеров следует держаться подальше, только объяснить это девушке было некому - опять жертва неправильного воспитания.
Так, может, права была Аннерозе, что брата, так скажем, не поддержала, а? Жестко, больно рвать пуповину, но надо - сокол привязанный взлетит только на длину веревки, а ему надо - в небо.