В колонках играет - Реквием
Настроение сейчас - Торжественно-печальное

Я тут недавно дерево спилил. Огромное. Старое. Повернул электропилу, надавил, дерево застонало, и обречённо рухнуло. Я в детстве по нему лазил, играл рядом с ним, мочился, наконец, под него. А теперь – раз и больше его нет. Уничтожил я его. Разрушил. Низверг.Грустно. И включились у меня в голове какие-то стереотипные фразы: построить дом, посадить дерево, вырастить сына. Подумал: ну, дом я спалил, дерево срубил и если считать использование презерватива, за «не вырастить сына», то жизненный цикл деструктивности закончил.Памятник павшему исполину.

Давным-давно, когда ещё не было цифровых фотоаппаратов у меня ещё не было цифрового фотоаппарата, а фотографироваться уже хотелось, произошла эта история…
Главным действующим лицом этого повествования буду не я (как обычно), а один магический и загадочный артефакт (впрочем, связанный со мной). Пока не раскрывая сущности этого предмета (для создания дополнительной интриги), упомяну лишь о причинах, вызвавших его появление. А причины были достойные: желание разнообразить интимную жизнь, добавить остроты ощущениям, увидеть и запечатлеть красоту партнёра (да и свою собственную), оставить память потомкам!!! Может быть, я и преувеличиваю, что-то наверняка забылось, многое уже не важно, но так или иначе, после очередных любовных эксцессов появилась ПЛЁНКА – 12 кадров эротико-порнографического содержания со мной и моей женой в качестве главных моделей.
Около трёх месяцев ПЛЁНКА благополучно лежала в шкафу, периодически способствуя всё новым и новым виткам философского спора: «проявлять – не проявлять». Второго утверждения больше придерживалась моя жена, уповая на мифические времена, когда «мы купим реактивы и сами всё проявим». Напряжение достигло пика, когда появилась информация, о том, что одноклассница жены и мой приятель работают в одной фотолаборатории, и каждый из них независимо друг от друга вызвался «конфиденциально» напечатать наши снимки. Жена больше доверяла своёй однокласснице, и я пошёл на уступки.
В назначенный день мы пришли к ней на работу. Подруга вышла с сияющей улыбкой, попробовала успокоить жену, демонстративно выгнала 4-х сотрудников из помещения и, заявив что-то вроде: «всё будет происходить на ваших глазах», подвела нас к огромному агрегату – эдакой шайтан-машине. Заворожённые мы наблюдали, как она вставила плёнку, нажала на какие-то кнопки, повернула какие-то рычаги и, улыбаясь, попыталась продолжить разговор с нами. Через какое-то время она бросила взгляд на экран, затем, покраснев, удивлённо посмотрела на нас и пробормотала: «ну, вот, приступаем к распечатке».
Последовавшие за этим события вспоминаются мною отрывочно, отдельными картинами, эпизодами, фразами, словно в тумане… Может быть, это машина задымилась? По крайней мере, мне послышался какой-то стук, скрежет, крики одноклассницы жены:
«Похоже, она, сломалась!».
«Ой, видимо это серьёзно!».
«Пойду, позову кого-нибудь!».
А дальше появились люди. Люди. Огромное количество людей, которые подходили к этому чуду техники, спрашивали – «а что Вы печатали?», заглядывли в монитор. И переводили взгляды, полные самых разнообразных эмоций на нас с женой, растерянных и готовых провалиться сквозь землю.
Создалось впечатление, что пока всё починили и выдали нам эти фотографии, их посмотрел почти весь город. Через 2 часа мы, опустошённые чужими эмоциями, проявлявшимися вербально и невербально, самыми разнообразными вопросами и попытками помочь, получили-таки заветные 12 карточек «на матовой бумаге».
Те самые снимки.