Я ненавижу это город –

он сплошь и рядом о тебе.

Я б села в поезд и умчалась

Одна в пропахшемся купе.

Уехала бы я на море,

Весной, пока там не тепло.

На пляже с галькой попросила б,

Чтоб море время забрало,

Когда мы плавали с надеждой

На наши чувства и судьбу,

Когда все было бесконечно

И настоящи все «не вру».

Когда подушки сохраняли

Все наши запахи и сны.

Мы так мечтали!

Мы мечтали…

Но, увы…

Откуда чувство, что нет титров,

Что не дописан наш сюжет,

Что «мы на веки» - заклинанье,

Что не погашен в зале свет.

И выйдем МЫ на сцену жизни,

Зааплодируют нам все.

Но сколько времени прольется?

Ведь сердце бьется…

По мечте…

Вроде совсем мало, но прошло довольно много.

Моя «маленькая красная книжка. Для аморальных, но желающих знать правду». Она все знает.

По крайней мере, о том, что прошло через меня в последнее время.

То тяжелое, как и год тому назад.

Этот праздник уже очень близко. И он заставляет тонуть в догадках. Опять тонуть в плохом алкоголе и сигаретах, заставляя тебя кривиться от отвращения к моим поступкам.

Да, мы все еще вместе. Боюсь, пока что этот прогноз грозит на всю продолжительность наших с тобой жизней.

Да, мои чувства победили меня. Я тебя люблю. Но так трудно удержать твою разворачивающуюся губу. Страшно, если потеряешь эту ценность. Ведь тебе со мной повезло больше.

А он, знаешь, недавно заходил в мой сон. Да… Что-то обещал мне. И был так мил. Как я и мечтала, когда, наверное… любила его?..

Почему я вспомнила: я-то думаю о нем довольно редко. не то, что раньше, как это было еще полгода назад

Осталось совсем немного. Жизнь нашептала мне, что перевернется. И захватит нас с собою. А ты тем временем оставайся тем, кого я люблю.

Напоминаю: тебе повезло.

иди в жопу!

это все

Чертовы бессонные полночи. Не уснуть…

Это было моей маленькой игрой, но теперь она вышла с-под контроля… я стала ее жертвой.

Как иронично!

Глубоко внутри патронной очередью:

что с тобой? где ты был? что делал? с кем?

На рассвете извещение о твоем возврате в сеть не развязало мне легкие.

Сегодня и без тебя трудный день. Зачем же ты так больно?

Я верю! Я наивно верю, что все хорошо. Что ты позвонишь, как всегда… утром. Позвонишь и успокоишь всего парой фраз.

Только, пожалуйста, не ври мне…

Я не люблю тебя. 100%. But…

Ты нужен мне, и моя собственность дала тебе открытый допуск в мои душу и тело.

Ты охотно пользуешься и тем и другим, пробираясь в самые глубокие места, шепчешь о моей ценности, о какой-то там вечной любви… и как последний подонок пускаешь свои дымные кольца в экран cвоего laptop на всех этих [развратных] сук.

Самое ужасное, что от этого ком и NaCl в H2O. Самое ужасное, что одна.

ужасные сигареты. ужасный алкоголь.

Кто я тебе, что ты взял меня, как еще одну куклу с полки в красивой лавке? В чеке написано, что я под залог честности и верности, но, судя по всему, нужна так же, как и самая первая, которую ты так громко звал ночью firstlove всего пару лет назад.

Да. Ты мне все. И я тебе, как воздух. Но визуально тебе мало. А мне душевно больно.

«Не спать» - единственное, что совпадает сегодня между мной, тобой и городом.

К черту все! Может и я смогу достичь недостающего тебе пика. И тогда все эти шлюхи вдруг исчезнут из твоих saved files.

Умри за меня. Избавь себя от грядущих страданий, а меня от свидетеля.

Эта весна должна была быть полна моих свободных иллюзий, но ты настолько близко, что иногда я боюсь мечтать,

боюсь, ты знаешь, что я думаю не о тебе…

Весна должна была быть теплой и ароматной, но пока что метеостанции шумят о -7С’, а твои руки о приближающемся шторме между нами.

Это из-за тебя я так часто гуляю с Davidoff Slims Gold, а иногда пьянею так глубоко, что не думаю о тебе, не звоню, не говорю всю правду о том, как я пользуюсь твоей любовью.

Иногда ты говоришь то, что мне не хочется слышать, и that\'s why я целую тебя страстно, а ты не можешь ничего поделать с собой, замолкаешь и отвечаешь…

Когда-то я отказалась от танца с тобой. Теперь нам предписан другой, и ты явно не можешь ждать. А я жалею тебя, когда думаю о том, что не ты моя половина.

Я и так целая.

Я думала, что все прошло, и ты – уже не моя проблема. Думала, ты остался остальным сладким девочкам, которые до сих пор тонут в тебе, как в самом лучшем вине.

Но когда он целовал меня, когда ласкал, когда шептал… Ты вышел из тумана и принадлежал только мне.

Я не стесняюсь ничего, и моральные принципы уже давно лежат на самой пыльной полке, но только когда я представляю тебя, мои поцелуи становятся крепче, руки чувствительней, губы развязней…

Если я бы не смогла сделать тебя самым счастливым, то, по крайней мере, нам было бы хорошо в эти минуты. Может, ты бы тоже говорил о моих руках… о изгибах. Может, так же прижимался бы к моей шее, ловя тонкий аромат парфюма.

И, наверное, после всего, мы бы вместе курили мои Black Stone Cherry, a потом взахлеб запивали бы их молоком, вспоминая о наших легких.

Сейчас этот ритуал принадлежит только мне…

И когда он снова целует, я почти отчетливо вижу тебя, понимая, как мало нужно для меня, чтоб ты был рядом, но как много нужно для такого скупого мира

1:0

C любимыми не расставайтесь,

C любимыми не расставайтесь,

C любимыми не расставайтесь,

Всей кровью прорастайте в них.

И каждый раз на век прощайтесь,

И каждый раз на век прощайтесь,

И каждый раз на век прощайтесь,

Когда уходите на миг.

с Новым Годом!

твое "ладно"  убивает меня, и я чувствую себя дерьмом

Знаете, мне не больно?

Не больно оттого, что, как сумасшедшая, решилась на это.

Не больно оттого, что я вот так собрала вещи.

Не больно оттого, что я, не оглядываясь, ушла прочь.

Не больно оттого, что покинула свой родной дом и пока даже не знаю, вернусь ли?

Я даже не плачу! Мне не больно!

Мне больно лишь оттого, как я представлю, как он войдет в квартиру, а в комнате пусто: нет гитары, тетрадей, половины вещей в шкафу, а на доске с мечтами только этот олень.

Мне больно, что когда он войдет в квартиру с пакетом конфет, которые так тщательно выбирал для меня, съесть их будет некому.

Это то, о чем нельзя сказать.

Не потому, что это под запретом. Просто потому, что нельзя описать, как это внутри.

Агония из печали и тоски, а в середине дух смелости вместе со страхом. Это воздух, который наполняет мои легкие. Я чувствую его. Он между ребрами. Тяжелый, словно якорь.

И чтоб чувствовать себя комфортно в этой ауре, мне не хватает всего лишь возможности действовать.

И не потому, что я ограничиваю себя. Просто потому, что это действительно невозможно.

Я даже и искры не смогу создать.

А кто-то может. И неясно: этот кто-то в моем воображении или в настоящем, где-то тут рядом, возможно даже дышит мне в спину?

Только я смотрю назад и никого не вижу.

Но как же хочется верить, что он возьмет меня за руку и попросит о помощи!

Мы спрячемся в лесах, будем усердно прислушиваться к шороху земли.

Будем растворяться на месте, а появляться, где нас не ждут, где холодно и сыро.

В шумах радиоволн мы будем молчать об одном и том же, отчаянно схватившись за наши хрупкие оружья, без которых мы – никто.

Мы будем ссориться, будем терять и обретать обратно.

Обретать со слезами и криками, с танцами и крепкими поцелуями на прощанье. Не потому что любим, но потому что боимся, что другого случая, чтоб признаться в этом, у нас не будет.

Порванные манжеты и шрамы на руках нас не будут волновать.

Будут вещи, куда важнее этого мира. Мы будем единственной ее надеждой.

Как же пахнет праздником! На каждом сантиметре моих шагов я чувствую это счастье.

Такое прохладно-нежное, печально-блистающее конденсированными каплями на окнах.

И, кажется, вот подойду к ним, еще полусонная, а меня ждет снег, падающий хлопьями по воздуху, как перья от старой порванной подушки.

И так тихо-тихо ляжет на землю, что никто и не заметит. И я не замечу.

Устроюсь под гирляндами с чашкой чая и вмиг забуду обо всех терзающих сомнениях.

Посмотрю на свое отражение и отмечу, что я очень красивая в полумраке.

Провозглашу тост за пришедшую зиму.

11 to

- Не видно.

- Чего?

- Ничего.

Сегодняшний туман стал мне катарактой, и вечер был таким длительно-приятным. Но к полуночи магия развеялась, и всего лишь чье-то мнение заставило меня усомниться во всем, что имеет для меня значение.

Почему? От лишней глупости или переваливающей за края чаши самоуверенности. Одно из двух.

Я сотый раз повторяю себе шепотом электросигналов мозга: _._._ _ _ _._._ _ _.._ _*

* - Кто я?

Потерянная. Такая неуверенная в себе и потерянная.

Сможешь ли ты ее различить среди своих тысяч «других»? Найти и понять ту, что бродит по городу и до сих пор ждет осень, закрывая глаза на обманчивую весну. Вновь читает последнюю часть «Гарри Поттера», вроде веря, что это поможет спрятаться, отвлечься и, наконец, поверить во что-либо?

У нее нет компании для белого вина. И  она знает: даже будь ты рядом, наверняка, тоже отказался бы. Потому она лишь тонет в чае с корицей и струнах своей старенькой гитары.

Что она ищет? Куда она идет? Даже для нее это – уже загадка. Хотя еще недавно она думала, что уверенна.

Люблю слышать запах своих волос.

Как сейчас: духи и лак. Немного мандарина.

Обезумевшие этим праздником Нового года. Я тоже так пахну.

Утонуть в них под Summer Moved On.

Купить книгу и вновь читать в запой, хватая и захлебываясь подхватившимся ветром запахом.

Запахом праздника, до которого через время и эмоции, и рукой подать.

Люблю слышать запахи. Люблю вспоминать.

На какое-то мгновение я перестала чувствовать этот город. Перестала любить его запахи.

Я не перестала любить его, но ощущение дома покинуло меня на какое-то время.

Улицы стали до боли чужими, и я не смогла с этим бороться, а просто оставляла зеркальные витрины за плечами.

Я перестала мечтать об этом городе.

И только музыка говорила, что у меня все еще есть дом. Есть мой город.

Но в это мгновение им было место в 2,5 тысячах километрах на северо-запад.

          И я действительно скучала.

Световыми полосами, сетевыми нитями я в центре края.

Раковина укрывает тенью, и холод живет даже под одеялом.

Мое отношение к вам неприемлемо и я стараюсь с этим смириться, ведь другого выхода нет.

Менять себя – стать другим существом, отказаться от природы, а родителей нужно слушать.

Может, я слаба и труслива, но это мой выбор.

Замкнуты круги судеб. Судьи не ждут, когда подсудимые исправятся.

Вердикты подписаны, и мой край недоступен другим из их нежелания видеть, что происходит за стенами. Это говорят сами стены. Я верю им, ведь я понимаю, что происходит на самом деле.

Световые полосы распинают грудь. Все шепчутся за тонкими позвонками. Кровь не поступает в пальцы.

                                                                                                                                                                 Я жду конца света.

Я падаю лицом в подушку. Я не плачу, но глаза все равно слезятся против моей воли.

Трудные времена. Действительно трудные.

Среди друзей и знакомых, обучающихся в хороших ВУЗах, уезжающих за границу на обучение, чувствуешь себя отрезанным от жизни.

Я не могу позволить себе выйти и выпить чашечку кофе в соседнем кафе. Странно. И немного больно. Совсем чуть-чуть.

Я падаю лицом в подушку, а перед глазами мелькают картинки. Галлюцинации?

В такие минуты хочется что-то делать. Делать для семьи, а не для своего блага.

Как-то двигать нас по жизни, ведь кажется… кажется, никто этого больше не сделает…

Мир, дай мне сил.

Пасмурная погода сделала этот день атмосферным.

Дышать нечем, так завидую тебе! Там в лондонской квартирке…

Кстати, что ты платишь за нее? Откуда ты берешь деньги? Дело не мое, мой только интерес.

Я уже третий день взахлеб слушаю джаз.

Чай – кино, вечерние дожди – утренние туманы. Тебе этого достаточно, а для меня это три месяца в году.

Думаешь, у нас что-нибудь получилось бы? Я бы смогла делать тебе утренние тосты и со строгим видом просить убрать ноги с дивана?

Навряд ли, мы ведь такие разные, я права? Мы и говорить с тобой нормально не смогли бы. А отношения на одном только сексе не построишь.

Let’s do it passionately. Let’s do it hot.

We won’t tell anyone the way we rock!

Вот и сижу я тут и не знаю, как к тебе достучаться, а только смотрю и смотрю в твою сторону.

Ну, скажи мне хоть слово или я сама полезу в глотку, а это, поверь, не самый лучший для тебя вариант.

Jazz, don't stop

Дорогое черное белье на бархатной коже. Нежные кружева тянутся вдоль изгибов миниатюрных грудей.

Хрупкое стройное тело удобно расположилось на красном бархатном диване в двухкомнатной Нью-Йоркской квартире с высокими потолками и окнами.

За ними еле теплый вечер, и осеннюю атмосферу разрывают сигнализации и тормоза, яркие желтые фары, пар над канализационными люками.

Стены с винтажными обоями резонируют мелодическому джазу.

Закрученные локоны тянуться по плечам и до талии. Губы в тон дивану пускают сладкий вишневый запах Captain Black.

Просмотренные снимки, взятые вчера на Polaroid, подобно листьям за окном, падают на ковер.

Изысканная обстановка запивается свежим виноградным соком.

Повсюду журналы, газеты…

Взгляд скользит по новому, подаренному Кавалли, платью, и уже ясно, в чем можно появиться на сегодняшней премьере.

Стук туфель по направлению к кофейному столику и обратно на диван с черным телефоном в руке.

Каждая цифра набранного номера шепотом барабана входит в унисон уличному ветру. Короткие гудки…

“Hello?”

“Hi, darling. Join me tonight”

Душа скорбит и молится у бездны на краю,
И ждет, когда бессонница начнет игру свою,
Тоска за мною гонится, за прошлое плачу,
Уйди, прошу, бессонница, забыть его хочу.

А.Пугачева, Л.Дербенев

Во власти своей фантазии о тебе, сплю я или нет.

Сумбурность снов меня совершенно не волнует. Мне только неприятно, что один из эпизодов этой ночи меня особенно взволновал. 

Я не думала, что для меня это снова будет проблемой, ведь все было настолько реально, что я рассчитала свои действия до мелочей. 

Ты, он, я – ничего нового для моих снов.

Ты игнорируешь, он действует, я соглашаюсь – уже который раз. 

И слухи, сплетни, я – часть вашей жизни и мне это жутко нравится.

Ты даешь свой номер какой-то блондинке. Я давлюсь злостью, но держу голову прямо. 

Ты так и не посмотрел мне в глаза. Я поняла это только сейчас.

К счастью или сожалению, это уже не имеет значения, но это был все лишь сон. 

И не смотря на количество сегодняшних планов,

я не смогу выкинуть его из головы еще долго. 

В моей тетради добавилось уйма заданий на ближайшее время. Прихожу домой уставшей.

Время от времени обзавожусь планами на пару дней вперед. Я держу голову высоко, и в сердце затаились надменность и легкая уверенность, что я смогу пойти по трупам, если того потребует ситуация.

Я работаю в полную ногу по возможности и учусь находить общий язык с каждым. Я стремлюсь быть в центре внимания.

Пью кофе на ночь, чтоб использовать больше времени на выполнения планов, а просыпаюсь рано, хотя лекции у нас только со второй смены. Так надо, ведь у меня еще уйма не вычеркнутых строк в тетради.

Я стараюсь выглядеть хорошо, ведь кто знает, как обернется моя жизнь сегодня – я должна встретить эти перемены с достойным видом.

Я становлюсь тверже. Я заставляю себя быть такой, какой хотела уже давно, но почему-то не позволяла себе.

Не уверенна, что это все как-то сможет изменить мою жизнь.

Но слишком глупо было бы опускать руки, ведь я их еще и не поднимала.

Застилая утром постель, я словила себя на мысли, что уже не смогла бы отдать за тебя жизнь.

Наверное, время так и лечит – переставляя жизненные приоритеты.

Мне давно снится море.

Как я опускаюсь на дно прозрачных вод и, отталкиваясь, возвращаюсь на поверхность, кружа с касатками и дельфинами.

Я чувствую все: воду, ее немного пьянящую прохладу по обнаженной коже, ее вкус.

Очень скоро, слишком скоро я пропущу это все через себя. Наяву.

Буду окунаться с головой, заставляя мокнуть распущенные волосы, и буду гладить ее поверхность,

и буду стоять в прохладную погоду, завернувшись в кофту, буду наблюдать горизонт, следить за пеной.

Музыка в голове, стук колес по рельсам прямо в сердце.

Я уезжаю.

Не на долго, но до восстановления души.

Есть один. Он среди тех же, что и я. И я думала, он другой.

Нет. Я в прокуренных дворах облитых пивом и шампанским в честь праздника, и он такая же сволочь, что и другие.

Нервно курила в стороне с плеером в руках, размышляя о вечном.

«Что же за странные условия я ставлю мужчинам? Вроде и сказок почти не читала».

Ох, уж этот Дюма со своим идеальным миром. И ведь таки заставил поверить!

Пусть закинут меня в век так ХVlll, кому по дороге.

Вот так живешь-живешь, а потом за простым обедом понимаешь, какая же ты сука.

И вот я одна в комнате. И если бы я была игрушкой, то голова моя разошлась бы по швам.

Но я живая. И сердце у меня настоящее. И болит по-настоящему.

Но снаружи только жалкие тихие удары из груди наполняют эту глупую на вид комнату.

Кто я? Что забыла здесь?

Чем являюсь? Для чего меня высадили на этой станции?

Так много вопросов и так мало ответов. Классика.

Живу в четырех стенах, как крот под землей: жизни не вижу и ничего не делаю.

Завидую и упрекаю тех, кто лучше: кто работает и получает от этого удовольствие.

А у меня ком в горле со всеми миленькими сладенькими поздравлениями, от которых булемия.

Не скажу. Им не нужно знать, что мне нравится.

 Пусть думают, что для меня это мелочь, раз я не обращаю на это внимания.

А я обращаю. И внутри жжет, как кислота.

Я ничто! Я такая классная со своей дюжиной никому ненужных  песен на ломаном английском и со старенькой плохо звучащей гитарой.

Что я делаю?

ЧТО, ЧЕРТ ПОДЕРИ, Я ДЕЛАЮ?!!

Она бы хотела родиться в Англии. Чтоб Британский был ее родным языком.

Она купила осень в бутылке и моет ею волосы, чтобы, засыпая в белых простынях со словарем в руке,

слышать на подушке запах листьев и дождя.

Когда в ее город пришла осень, она все оставила и ушла, чтоб насладится своим Лондоном.

Ей нужно было, всего лишь, родится в Англии. Но она здесь. И она одна.

 И ей не так хорошо, как может казаться. Поверьте.