Замечаю, что люди нередко подменяют эти понятия, как будто не осознают их сути. Например, нужду воспринимают как состояние наполненности, хотя возбуждение, которое при этом хлещет через край, свидетельствует вовсе не о лишних ресурсах, которыми хочется поделиться, а об отчаянных попытках залатать собственные дыры.

Голод от спокойного, устойчивого состояния наполненности можно отличить как минимум по одному верному признаку. Голод всегда сопровождается напряжением, которое вынуждает, толкает на что-то. Сейчас или никогда. Срочно. Здесь. И побольше.

Когда голода нет, нет и избыточной активности, а есть покой и размеренность. Всё в порядке. Это может подождать. Не одно, так другое. Посидим, понаблюдаем, определимся. Торопиться некуда. Наше от нас не уйдёт.

Как мы это путаем? Например, проводим много лет без отношений и говорим: "У меня столько нерастраченного тепла! Я бы щас непременно кого-нибудь залюбил (и осчастливил)". Хотя очевидно же: чтобы что-то отдать, нужно это что-то накопить. А откуда это всё у человека, у которого условий для накопления не сложилось? Он хочет, чтобы залюбили его, он нуждается в чужом тепле и любви, но щедрым и дающим видит при этом себя.

Самые болезненные и судьбоносные шишки мы набиваем, когда действуем в голодном состоянии, но не осознаем этого. Думаем, что нам есть чем поделиться, а свою нужду проецируем на другого, полагая, что это ему больше надо. А раз ему больше надо, то пусть он и старается. Так поломанная рефлексия с самого начала закладывает мину замедленного действия в значимые отношения, не позволяя осознать их ценности, поддержать и сохранить.

И наоборот, когда мы действуем из состояния наполненности, мы ощущаем себя более спокойно, уверенно и устойчиво и можем выбирать, сверяясь со своим внутренним компасом, а не хватать первое попавшееся с горящими от голодного возбуждения глазами.