Нартовский эпос

…Концепция социальных функций жива еще сегодня у осетин - не в реальной жизни, а в круге народно-эпических преданий, которые называют для краткости «сказаниями о Нартах» или «нартовскими сказаниями».

Этот народный эпос ныне распространился далеко за пределами Осетии в сильно различающихся по букве и по духу вариантах. Однако по множеству недвусмысленных примет можно сделать следующие три предположения [1].

1. Именно у осетин и, конечно, отчасти уже у их далеких предков сформировалось ядро нартовского эпоса и наметились его главные герои. Знаю, что, вынося это суждение, я огорчу своих черкесских и абхазских друзей [2], но magis amica veritas [3]: в основе своей нартовский эпос – осетинский.

2. Он был воспринят несколькими соседними народами, видоизменялся на разные лады, терял и обогащался, приобретая прежде всего различную нравственную окраску. Наибольшее распространение он получил у чеченцев и ингушей, черкесов – восточных и западных – и абхазцев. В этих трех областях, благодаря тому что на Кавказе начиная с 1940 г. официально и систематически проводятся исследования народного творчества, было выявлено огромное количество вариантов. Нартовский эпос привился также, хоть и не дал столь обильного роста, у балкарцев и карачаевцев.

3. На западе – убыхи, на востоке кумыки и дагестанцы оказались менее радушны: племенное имя Нартов им знакомо, но это только синоним «великана» и обозначает тех злых и глупых исполинов, с которыми быстро расправляются местные Давиды. В деревнях Анатолии, где некоторые старики еще говорят по-убыхски, мне случалось записывать варианты знаменитых эпизодов, но то были черкесские или абхазские варианты, рассказанные по-убыхски, поскольку все убыхи сейчас двуязычны, а то и трехъязычны, и переняли традиции родственных народов.

Прошло немногим более столетия с тех пор, как собирателями были записаны первые сказания. В Осетии, благодаря Всеволоду Миллеру, основателю осетинской филологии, работа давно была поставлена на научную основу; филология других народов, к сожалению, не старше Октябрьской революции. Научная документация начала расти с 1880 г., благодаря тифлисским этнографическим публикациям. Сейчас она стала исчерпывающей в итоге большой исследовательской работы, которая велась почти во всех областях даже во время второй мировой войны и в последующие годы и результаты которой были опубликованы в нескольких толстых книгах: по-осетински (1946, 1961) и по-русски (1948) – северо-осетинское собрание; по-русски (1957) – юго-осетинское собрание, отличающееся от северного; по-русски – кабардинское собрание (1951); по-абхазски (1962) и по-русски (1962) – абхазское; по-чеченски и по-ингушски (1964) – собрание нартовских сказаний этих народов [4].

К сожалению, эти последние издания не все таковы, как хотелось бы: в некоторых каждый эпизод дается только в приглаженной форме, представляющей сплав нескольких вариантов. И стало быть, нужно каждый раз обращаться к более ранним изданиям, менее значительным, но подающим тексты в том виде, в каком они были рассказаны [5]; или же, пользуясь любезностью кавказских фольклористов, прибегать к рукописным фондам (...).

Очень долго у различных народов существовали профессионалы памяти – черкесы их называют «гегуако», т. е. «играющие». Им-то и принадлежит заслуга сохранения этих драгоценных преданий. В Осетии эти сказания были записаны преимущественно в прозаической форме. У черкесов некоторые из них стали длинными традиционными поэтическими плачами, довольно устойчивыми по тексту, несмотря на разницу в диалектах. При нынешнем состоянии черкесской эмиграции в Анатолии эти поэмы позабыты, и мне никогда не доводилось слышать их материала ни в какой другой форме, кроме довольно тусклой прозаической. Зато в Иордании, Сирии черкесскому фольклористу удалось услышать аэдов, ни в чем не уступающих тем, которые поют на земле своих отцов.

Что такое Нарты – на их исконной родине, т. е. у осетин, и у их самых последовательных восприемников? Легендарные герои, бойцы, жившие в глубокой древности; анализ их образов выявляет не одну мифическую черту. Их племенное имя, хотя произвести его лингвистически от «скифского» и несколько затруднительно, означает не что иное, как «герои», uiri и примыкает к санскритскому и иранскому – nar «мужчина», «воин» (греч. 'ανήρ и т. д.) [6]. По словам осетин и их соседей, Нарты жили во времена великанов, люто с ними враждовали и победили их. Хотя есть немало семей, считающих, что в их жилах течет нартовская кровь, однако в то же время и осетины и чеченцы рассказывают, что Нарты были в конце концов поголовно истреблены при обстоятельствах, которые освещаются по-разному. Обычно говорится, что своим безбожием и дерзостью они навлекли на себя кару господню, кару бога мусульманского или христианского – сообразно вариантам, потому что осетины частично христиане, частично мусульмане, предки же их все были христианами, как и предки черкесов до их позднейшего обращения в ислам. Однако некоторые, причем самые знаменитые, Нарты погибают порознь, драматически – до того, как исчезает все племя [7]. До своего величественного конца все эти герои жили, действовали, и их подвиги и страдания составили ткань эпоса. У них была своя «социальная организация», которая заслуживает рассмотрения.

1. Я воспроизвожу здесь - со значительными изменениями – свою статью «L'Epopée narte» («La Table Ronde», Paris, 1958, стр. 45–47).

2. Недавно я получил за это строгий выговор от А. И. Гадагатля: см. «Героический эпос «Нарты» и его генезис», Краснодар, 1967, стр. 253-254. (...) Увы, доводы моего увлекающегося друга Гадагатля не заставили меня переменить мнение.

3. Истина дороже дружбы (лат.).

4. Вот названия этих больших сборников: 1. Северо-Осетинские: «Нарты кадджытæ» («Нартские сказания»), Дзауджикау, 1946; переведены на русский язык в прозе – «Осетинские нартские сказания», М., 1948, и в стихах – «Нартские сказания, осетинский народный эпос», М., 1949; перевод на французский язык большей части «Нарты кадджытæ» в моей книге «Livre des héros, légendes sur les Nartes»; научная публикация многих нартовских сказаний (101) была осуществлена В. И. Абаевым и 3. М. Салагаевой в книге «Ирон адæмы сфæлдыстад. Сарæзта йæ Салæгаты Зоя», т. I, II, («Осетинское народное творчество в двух томах». Составила 3. М. Салагаева), Орджоникидзе, 1961; 2. Юго-Осетинские: «Нарты, эпос осетинского народа». Издание подготовили В. И. Абаев, Н. Г. Джусоев, Р. А. Ивнев и Б. А. Калоев, М., 1957 (автор русского поэтического изложения – Р. А. Ивнев – прим. пер.); 3. Восточно-Черкесские (кабардинские): «Нарты. Кабардинский эпос», М., 1951 (на русском языке, адаптация в прозе и в стихах); 4. Западно-Черкесские на всех диалектах: А. М. Гадагатль, Героический эпос «Нарты» и его генезис, Краснодар, 1967; автор – убежденный поборник адыгского происхождения нартовского эпоса в целом; 5. Абхазские: «Приключения нарта Сасрыквы и его девяноста девяти братьев. Абхазский народный эпос» (на абхазском языке), Сухуми, 1962; «Приключения нарта Сасрыквы и его девяноста девяти братьев», М., 1962; 6. Чечено-Ингушские: «Нохчийн фольклор. Наьрт-эрст-хойх лаьцна дийцарш туьйранаш». Геоттийнарг – Сераджин Эльмурзаев, т. III («Чеченский фольклор. Сказавия о нарт-орстхойцах», т. III, Составил С. Эльмурзаев), Грозный, 1964.
Уже состоялись два «нартологических» совещания – одно в Осетии, в Орджоникидзе, в октябре 1956 г., второе – в Абхазии, в Сухуми, в 1963 г.; в них участвовали представители народов Северного Кавказа, знакомых с Нартами, а также фольклористы из Москвы, историки литературы, социологи. Основные доклады первого совещания были опубликованы в 1957 г. в сборнике «Нартский эпос».
Относительно осетинских сказаний мы обратимся к книге В. И. Абаева «Нартовский эпос», – «Известия Северо-Осетинского научно-исследовательского института», Дзауджикау, 1945.

5. Почти все, что появилось до 1930 г., было мною проанализировано в книге «Légendes sur les Nartes», Paris, 1930.

6. Об этимологии этого слова много спорят; В. И. Абаев видит в -nar- монгольское название солнца.

7. Подробнее см. в предисловиях к моим «Легендам о Нартах» и «Книге о героях».

ФАНДАГ-Скифы, Сарматы, Аланы