Солнце, скажи, зачем мне свет—ушел мой милый вчера. 
Молчи, бубенец резной луны в моих зеленых лугах.
Ах, позвала его вверх с собою женщина из серебра
Одним кивком головы о двух расписных рогах.

Верни мне душу мою, о душа двурогой горы!
Какая жертва мила твоей короне вершин?
Я дам быка, чьи рога изогнуты и остры,
Как серп, которым снимаешь ты жатву наших мужчин.

Горе-гора, солнце-луна, милый ушел вчера.
Будет жена из серебра, изогнута и остра.
Я все пряла, я не спала, я коротала ночь до утра,
Ты тоже пряха, горе-гора, я буду тебе сестра.

Я все пряла, я не спала за прялкой с вечера до утра;
Стригли овец небесных в тишине два лезвия ледяных.
Клочья на черном гребне скал—ты тоже пряха, гора?
Сшила бы платье ему, чтоб не мерз в объятьях твоих.

А если я не дождусь и умру до срока, гора,
Стану я ангелом тьмы да под серебристым крылом,
Льдистым изгибом пера тебе я буду сестра,
И вечно стоять смогу я за правым его плечом.

Дам я быка, золотые рога, поступь его тверда.
Что мне рука вместо крыла из голубого льда?
По вечерам в небе одна нежные ты облака ткала,
Горе-гора, солнце-луна, милый ушел вчера.