Помню, этим летом... Как я жила одна в столице. Как много я там курила. Как радовалась. Как плакала. Неделя одной в совершенно чужом городе - страшно. И одновременно страшно привлекательно. Я курила на остановках. Курила после подъема, перед выходом, по дороге до метро, на трамвайной остановке, по дороге до места учебы, во время учебы - раза четыре, после учебы по дороге до трамвая. Сидела где-то, ходила в кино, курила, курила, курила. Приходила домой, курила. Перед сном - курила. Не могу уснуть - тоже курю. Но особенно много курила я, кажется, во вторник. День как день: курила, училась, курила, решила пойти в кино. "На колесах", кажется. Что-то смешное, наверное. Перед кино - поняла, что нет телефона. В нем - жизнь, я же одна... Сделала усилие над собой, пошла покурила, и в зал - посмеяться. На середине нервы начали сдавать. Вышла. Покурила. Попросила у кого-то телефон, позвонила отцу, сказала, что все хорошо. Покурила. Бегом в метро, бегом домой за деньгами, за пять минут до закрытия магазина - купила какой-то сони эрриксон. Дешевенький, но с VGA, ИК-портом и 15 Мб. Вся в слезах такая, грустная, боже, как же я переживала... Сим-карту мне не продали. Да, при мне продали некому гражданину из Азербайджана без регистрации(э, я вшера прыехал!). А я маленькая оказалась. Велели ехать на ВДНХ. Да ну вас. Пришла - без связи грустно. Никого нет, никого... Помню, перед тем, как купить телефон, руки дрожали так, что, не преувеличивая, минуты три вставляла ключ. Пришла домой. Поспала. После каждого глагола - курила, курила, курила, курила. Раз 20 за час. По будильнику встала раньше, пошла в соседний ларек, паспорт, все дела, даже не спросили ничего... Сим-карта у меня. И номер - сплошь и рядом 63,963,64, 9. Мои любимые 63. Я была очень горда. Какая я красавица. Пережила. Умница. Да, сам не похвалишь - никто не похвалит. Чудесно. Правда под конец недели я думала, что ни одна сигарета в меня больше не влезет. Просто я забыла, что на нашем летнем родном свежем воздухе курится легче и больше).

Ах ты е! Вот я плачу, бля! Ну я же знаю почему, только что поняла. И не потому что это привычка, не потому, что мне плохо. Ну как, мне плохо, но лишь потому, что я плачу. Я же сама пообещала себе прожить интересную жизнь «с потерями, неудачами, с радостью и в печали». Да я же сама хочу этого. Захотела – а потом забыла. Я помню, что мне будет лучше, если я буду это делать, но не помню, почему. Ну . . . ! ну а над чем мне еще плакать, переживать. Вот я бля. И лечить меня не надо, а если я и сойду с ума, то только по собственному желанию. Чтоб интересней было. Ну я прям сама себе поражаюсь. Хотя . . . я же это давно пообещала, не было тогда того, что есть сейчас. Сейчас я бы такого не обещала, просто искренне бы желала этого. И не надо мне сигарет. И стихов не для этого надо. Ах я! Ах я! Ах я! Странная. Но, между прочим, плохо мне не было. Мне было хорошо. Возможно, внутренняя удовлетворенность, «не помню из-за чего». Ну да ладно

Написано год назад. Может быть.

9 рота. Она делает из войны кумира. Она не понимает. Она стерва. Она хочет написать научно-творческую конференцию по теме «Война в Афганистане». Она не понимает и никогда не поймет, что это. Она этого не видела, она не провожала друзей, не встречала их после войны . . . Она ничего не знает. А вот Лидия Николаевна, когда узнала, что Она хочет писать про это, прослезилась. Никто этого не видел, только я, да и только потому что сижу на первой парте, прямо перед ней. Глаза ее покраснели, намокли, все мышцы лица напряглись. Она кого-то проводила. Насовсем. А та, что хочет писать про это, не понимает этого. Она не понимает, что кому-то больно, что кто-то страдал, что у кого-то раны до сих пор не зажили. Да, я тоже не знаю, что это, НЕ ЗНАЮ. Но я уважаю неизвестность, а она нет. Ей нравится война, ход боевых действий. Ей это интересно. И она даже не думает, что для кого-то это трагедия. Она думает типа: ой, ну да, конечно, были жертвы, конечно, кому-то было плохо . . . Она не думает, что ей тоже может быть плохо. Она думает как все «верхи» войны. Зато она думает, что популярность – это да, это круто. Но разве война – круто? Да, это красиво, но не для нас, это для тех, кто это видел и кто способен это увидеть, кто не боиться умереть ради этой красоты. А она это не увидит. Она скажет, что она пошла бы на войну. Но она струсила бы, не выдержала бы. Потому что ей кажется, что война – круто, что можно из войны делать культ потому что девчонка+война – круто, непривычно. Да, Бондарчук снял кино, да , он пропиарил его. Но ведь его цель – показать таким как она, что это! А получилось как всегда, и орава тупых подростков сделала войну идолом, как и бывает со всеми хорошими вещами. Ну почему они, такие, как она, никак не поймут, что фильм про войну, а то, что там снимались симпатичные мальчики, ничего не значит. Почему она может обсуждать ошибки тех, кого она не знает, осуждать их за то, чего она не видела. Кто ей дал такое право? Как популярна бы она ни была, это не дает ей права говорить, что война – круто. Война – страшно. Может потому, что это неизвестность. Пока это будет неизвестно, это будет страшно. А после? А после страшно уже не будет. Совсем не будет. А во время? Будет ли страшно во время? Не знаю. И она не знает. Знает только тот, кто это чувствовал. Это чувствовала, например, Лидия Николаевна. И она это помнит. Одно дело, если бы та, что решила писать про войну, поговорила бы с теми, кому не тяжело вспоминать. Лидии Николаевне тяжело. Не с ней. А таких людей мало. Кому не тяжело. Им не страшно, но тяжело. Это всегда тяжело. Но ведь та, что решила писать про войну, будет вычитывать сухие мнения тех, кто не был там, для кого война – наука. Она выберет то, что ей больше всего понравиться, и расскажет это своим сухим голосом, пытаясь выразить эмоции. Но не трепет, страх, мужество, этого для нее нет, она сухо, глухо и хрипло скажет герой, но с особой интонацие расскажет о презрении ее к трусости, типа он не смог, побоялся, о презрении к ошибкам, недодуманным, рискованным действиям. Она будет все презирать до тех пор, пока не почует этого на своей шкуре, пока не поймет, что ЭТО. Или пока ее кто-нибудь не проучит, или пока она не почувствует, что такое боль. Или пока она меня не взбесит.

Просто сообщение. Да, признаю, алкоголь типа Делает меня взрослой. Подчеркиваю - типа. Да и сигареты тоже. Ну мне же это не нужно!!!! Ну что я делаю!!! Я Дура, да??? Нет, я просто молодая. И неопытная. Так что я больше матом в нете не ругаюсь, пью мало, и никому об этом не говорю, курю то ладно что курю, но только в компании. Всё. Осень Уже, за ум надо браться.

Ну вот, все-таки я попала в класс особых глупцов. Учителя это знают и понимают, что наговоря им всякой дури, которуй они конечно постараются понять и сделают вид, что они до безумства умны, ответят, но ответят такую же дурь, какую им только что сказали. Разница в чем: учителя понимают, что говорят дурь, а одноклашки – нет. А учителя этим пользуются. И тут явилась я. Такая умная и смекалистая, что им и не снилось. И тут оказывается, что я всем мешаю. Историку мешаю потому что он никак не может «заставить их учиться». То бишь внушить им, что они сами должны учиться и никто за них уроки делать не будет. Он, начиная говорить что-то, пытается паралельно довести их до мысли, а я , высказываясь, мешаю ему донести эту самую мысль. То есть мешаю одноклашкам учиться. А это плохо. Потому что « он понимает, что я умна, но мне не следует быть королевой дураков. А я к этому стремлюсь. Это  Хорошо, быть королевой, но не дураков.» Вот так вот.  И сегодня мы довели учителя до маленького сердечного приступа. К нам после завуч приходил общаться. И опять, когда я рот открыла,  испортила отношения учеников нашего класса и завуча. Я ведь просто заступаюсь за них, помогаю им не быть жертвами зубастых училок. А может, им этого не надо? До этого жили как-то, а сейчас никак что-ли? Не надо им этого. Они не нуждаются в уме. Им и своего хватает, и их вполне устраивает, что их имеют. Но ведь учителя в любом случае говорят о классе в целом, но ведь я теперь тоже часть их класса. Я часть их класса. А учителя никак не могут меня принять. Они не понимают, что я часть их класса. А если меня не принимают самые главные учителя – завуч и директор, то меня не примет и класс. Одно дело, если бы класс стал опекать меня, совсем другое, если я буду либо опекать их, либо буду с ними на равных. Они не смогут опекать меня. Ведь я умнее их. Но и мне их опекать не следует, ведь кое-кто против. А если я буду с каждым на равных, то, почуяв это, ребята попытаются показать свои лучшие стороны, у кого-то это стервозность, что не очень играет мне на руку. Они начнут думать, что они лучше, что я бесхарактерна. Что у меня нет стержня. А ведь мой стержень – смекалка, ум. Значит, глав.учителя это понимают, и не хотят, что бы я как либо выделялась, что бы я была королевой дураков. Они хотят подчинить меня своим правилам, где король – взрослый, учитель,наставник,  а король дураков – тот, кто лучше одевается, самый симпатичный, самый богатый в конце концов. А я –пока никто (ну не король дураков точно)  – лезу в короли. Лезу в равные королю. И это им не нравится. Да и кому понравится отдавать свой пъедестал. Даже самому достойному. Значит, мне надо найти опору, того, кто такой же. Возможно, он не все понимает, но и я не все вижу. Может, я в чем-то ошибаюсь, а может, я абсолютно права. Мне нужно найти того, кто постоит за меня, кто не будет считать, что им можно манипулировать. Вдвоем мы сила, по одиночке – никто. Но вот в чем проблема: я таких не вижу. Может, и есть одна, но за нее мне придется бороться. А я не хочу. Да и надо оно мне? Чего я хочу? Почему мне это надо? Неужели я хочу быть миротворцем, неужели я хочу помочь им? Нет, этого я не очень хочу, я хочу общаться. Нормально, без закидонов, никому не подчиняясь и не подчиняя себе никого, общаться, как мы с юлькой. Потому что знаю, что если не буду общаться в школе, то заучусь и замкнусь в себе. А так нельзя, боюсь я этого. Потому что моя живость и общительность – уже половина успеха.

Написано в сентябре-октябре 2005.

И он теперь меня не понимает, и даже не старается понять, не знает, что это такое да и знать он впринципе не хочет. И тогда он стал совсем как остальные. . . они ведь тоже нехрена не знают, они ведь тоже , ссылаясь на истерику,на нервы , на все, кроме души. А интересная жизнь всегда короткая, ведь неинтересная всегда ищет свой конец, пытаясь найти его до изнеможения, пока организм работать не перестанет. А интересная приходит к своему логическому завершению, и дальше смысла нет ее продолжать. Ведь она, понимая, что не будет ничего интереснее, не имеет продолжения, ибо продолжение без продолжения глупо, не так ли?  И тогда и разум ни при чем, и профессиональный рост. Глупо умирать, если погибли те, ради кого ты жил. Ведь предстоит пережить все это, пусть даже и в муках, ведь это интересно!Но вот  когда муки закончаться, ради чего тогда жить? Интересное закончилось.  А еще глупо жить, ждя награды за свои труды. Эта жизнь без цели. Ты сделал все, что хотел, а если ты делал что-то ради награды, ты глупец. У тебя была неинтересная жизнь.ты все время только ждал, ждал непонятно чего, старался непонятно зачем, делал непонятно что. А это неитересно. Интересно, если ты реально переживал что-то. Чувствовал, что ты живешь. Душой и сердцем. а жизнь это количество не прожитых дней, а количество запомнивщихся. Но переживания не запоминаются. Ты стараешься засунуть их подальше, запихнуть по самый бочок. И тогда все здесь написанное неправда? Нет, правда, ведь душа никогда не забудет своих переживаний. Никогда. Поэтому интересная жизнь всегда короткая – душу рвет, сердце рвет. А длинных интересных жизней не бывает, не верьте, если кто-то вам так скажет. Никогда не верьте. Это все неправда. В интересной жизни человек живет мечтой,а не желанием. Подруга мечтает здоровья и

благополучия. Она проживет длинную скучную жизнь.потому что это не истинная мечта- это желание. А друг мечтает посидеть на луне. Это мечта. Стремясь к ней, он будет идти на риск, эксперементировать. Он проживет короткую интересную жизнь. А я недавно выяснила, что у меня нет мечты, да и желания-то не четкие. Все крайне расплывчато. Но я проживу короткую интересную жизнь. Потому что буду жить ради жизни. Ради жизни в полном смысле этого слова: с потерями, неудачами, с радостью и в печали. Ради любви, ради тех, кто живет ради меня,ради горечи расставания и встреч после этого долгого расставания. Ради него. Потому что он тоже будет жить ради меня. Даже если мы больше не увидимся, мы будем жить друг ради друга. Потому что мы оба будем знать, что мы- опора жизни друг друга.

Написано в сентябре 2005 года.

Я другая. Совсем не та, которой меня знают.
Я расстраиваю людей, когда они узнают меня.
Больше не буду расстраивать.
Обещаю.
Но и меняться не буду.