Кровь на платье мое багровИтся.
Багровится на платье белое.
Я пытаюсь ее напиться
Крови собственной. Что ж я делаю?
Если вены кроить умело,
Не заштопаешь душу в тело.
Мне бы вылизать платье белое!
Боже чертовый! Что я сделала?
Что-то кровь моя пересОлена,
Видно часто без слез рыдала…
Губы жадно припали к руке. Она
Всю по платью жизнь расплескала.
Не зови врача. Врач – от слова «врать».
Он соврет, что я уже мертвая.
Ну а я пока всем живым под стать.
Хоть улыбка Хороном стертая.
Багровится кровь, но стирать не смей
Мое платье – мечту вампирскую.
Уходи к другой. Ты же полз за ней,
Целовал ей грудь сатанинскую.
А меня оставь для других забав,
Пусть зеваки мной полюбуются.
Пусть подумают, что лежу, устав,
Грязной девкой на грязной улице…

Ну... Вот я и вернулась. Приветик всем! Моя жизнь изменилась на 200 процентов из 100 возможных! Но теперь я снова здесь с вами, мои милые друзья! Ура!!!

Очнувшись от реальности почти...
Почти отдездемонясь, но не плача,
Я перед смертью извинюсь: “Прости”.
И перед жизнью извинюсь в придачу.

Я – заобойный жалкий таракан,
Когда-то превратившийся в Джульетту.
Но мой Ромео был все-время пьян,
Он ревновал меня к тебе и лету...

Потом он обеспаспортился вдруг -
Оформил новый паспорт. Неумело.
Он Казанова стал среди подруг,
Хотя по документам был Отелло...

И вроде... он любил меня слегка...
А я вообще почти ЕГО любила...
Я, как лягушка в бочке молока...
Барахталась... и это было мило...

Да, я не научилась умирать.
Я смаковала каждое несчастье.
Меня когда-то так учила мать...

Госпиталь — не место для соплей!
Начинаем слезопреставление!
Здесь латают души и людей.
Здесь за час ползет одно мгновение.

Армия - не место для забав.
Доживешь до дембеля — живи тогда!
Здесь уставу следуют, устав.
Отдохнув, поспать надеются всегда...

Армия — не место для любви.
От нее и суицид случается.
До «гражданки» доживешь — живи.
И люби хоть чудищ, хоть красавицу.

Армия — не место для всего.
В армии есть только... что положено.
Только это. Больше ничего.
Это даже к лучшему, но все же «но».

В армии не терпят слабаков.
Лишь мужчин зовут у нас солдатами.
Весь гламур оставь для кабаков
И для шлюх с неясными зарплатами.

В армии ты станешь мужиком,
Если мужиком сюда заявишься.
Отслужи. А в радужном «потом»...
...может, на родной район прославишься.

Главное, запой и суицид,
Женщин и похмелье спозораночку
Из себя ты, как аппендицит,
Вырежи до будущей «гражданочки».
Там житье похлеще предстоит.

Нельзя грозой перечеркнуть рассвет.
Нельзя скроить раскроенные вены,
Когда стоишь в неверьи по колено.
Зато так просто обезбредить бред.

Возьми себе немного «я с тобой».
Возьми себе немного «я не верю».
И уходи, но помни, там за дверью –
Другая дверь, что сменится другой...

Мы убегаем от других под час,
Хотя они не догоняют нас.
И даже не пытаются. Поверь.

Но слишком трудно обездвижить шаг.
Боясь, что следом за тобою — враг,
Мы перед Жизнью закрываем дверь.

То ли пригрезилось, то ли пригрОзилось,
То ли вообще пригрозИлось...
Только к подошвам моим принавозилось
Время. И долго возилось
То ли со мной, то ль по склизким дорогам...
И становилось дороже.
Я за него предлагала немного
И упустила... О, боже!
Время отлипло. Оно убежало.
Время сказало: «Не время».
Я не стенала. Стонала. Но мало.
Я в повседневности всеми
Брошена в будничность и в безминутность.
Только в виске что-то больно
Тикает... Я не пойду на беспутность,
Хоть мне и сказано: «Вольно!»
Время... Оно потеряло начало,
Глупо планету вращая.
Время ушло от меня и пропало.
Может, успеем по чаю?

Я вчера тоске отдалась,
Позабыв, что она не мужчина.
А другая моя половина
Посмеялась над этим всласть.

Я вчера не была пьяна,
Просто день опьянел от скуки
И от скуки сковал мне руки,
Чтоб потешиться до темна.

Я вчера потеряла стыд,
Но нашла... отыскала к ночи.
Он сидел и стыдился очень,
Что не вымытый и небрит.

Я вчера разглядела сон.
Он ко мне пригляделся тоже
И подумал: «Себе дороже».
Но, по-моему, он влюблен.

Я вчера пожелала Вас
Ощутить не душой, так в теле...
И чтоб этого Вы хотели
Я хотела уже не раз.

Только боязно платье — вон
Под руками еще чужими...
Чтоб потом застонать под ними,
Заглушая кровати стон.

Не выветривай голос мой.
Не вымарывай поцелуи.
Я тебя не к другим ревную.
Я ревную тебя к другой.

Я тебе отдаюсь без слез,
Понимая, подарки эти
Для тебя все равно, что ветер,
Для тебя они не всерьез.

Ты проводишь ладонью вниз
По спине, ненавидя тихо,
Ты меня отлюбил так лихо,
Словно девочку, что стриптиз

Показала тебе за грош,
А потом отдалась за ужин.
Ты мне нужен, но ТАК не нужен.
Множь мое недоверье, множь.

Я тебе отдалась, как дрянь,
Как последняя идиотка.
Нет, как первая. Где же водка?
Нет. Не буду. В такую рань...

Я не буду. Я не могу.
Оттолкни меня, презирая.
Мы потом увидимся. Знаю.
Ты найдешь меня на снегу...

Две пули назад я любила людей,
Теперь мне секунда — за сотни столетий.
Две пули, как сотни горячих гвоздей
Вошли ко мне в грудь, как по маслу. Жалеть ли?

Две пули назад этот яркий мирок
Смеялся и пел, но бездарно, фальшиво.
Две пули, как будто начинка в пирог
Вошли и остались. Я видела: криво

В тот миг миг улыбнулся везунчик-стрелок,
Но есть для него и веревка и мыло.
Они для него — тот последний порог.
Две пули назад я убийцу любила...

Не отпевай меня заочно.
Не хорони меня в себе.
Я точно не узнаю точно,
Чем я была в твоей судьбе.

Не отпевай меня. Не надо.
Дышать — привычка. Я уже
Не украшенье, не награда
И не помеха в шалаше.

Не отпевай меня. Я слишком
Способна мыслить. Для чего?
Я всю себя раздам воришкам,
Чтобы не помнить одного:

Как ты отпел меня заочно.
Забавно. Заново. Зачем?!
В тебе укоренившись прочно,
Моя мечта не стала всем.

Мою мечту — на мачту — вздернуть!!!
Мою любовь — на крест — распять!!!
Моя мечта презренный вздор! Пусть.
Но как, скажи, не крикнуть: «Блядь!»,

Когда забыв меня заочно,
Похоронив, поставив крест,
Ты точно ощущаешь... точно -
Мне это скоро надоест.

Да, я жива. Живей, чем надо.
Живее. Чем твои смешки.
Я рада, что тебе не рада.
Рука не чувствует руки

в себе. И это тоже чудно.
Какая честь, что я одна!
И легкость оттого, что трудно
Когда-то было я сполна

тебя молила. И молилась.
Молилась за тебя. Вот так.
Я не мила? Скажи на милость!
Была подруга. Стала — враг.

Когда заочно отпевая
Меня, ты басни о мечтах
Другой читал, точно знаю -
Ложь запекалась на устах.

Всё ложь! Ты просто от испуга,
Что я могу последней стать,
Меня приравнивал к досугу,
Потом с землею стал ровнять.

Но не сровнял. Я не сравнима.
Не ровня. Может быть и так.
И, если хочешь, можешь мимо
Меня. Мне всё равно. Пустяк.

Пустяк. Пройди, плечом коснувшись
Легко-легко.. чтоб боль... опять.
Я знаю, ты не обернувшись
Пройдешь, чтоб навсегда понять.

Я для тебя была не бредом
И не оковами родной,
А мягким и пушистым пледом,
Когда ты приходил домой.

А я была беспутно-страстной.
Таким, как я, не светит Рай.
Но не считай меня опасной.
Или заочно отпевай.

Мне всё равно! Да жаль немного,
Что для меня равны не все.
Отпой меня. Пусть даже бога
Нет в среднерусской полосе.

Пусть я жива, живей, чем надо,
Прошу заочно отпевать.
Мне не досадно, что досада
Прошла. Пойми. Я все понять

Смогла. Понять, принять. Наивно
Я верила, что все назад
Возможно... Знаешь, это дивно -
Быть чьей-то музой напрокат...

Я не ангел и почти не черт.
Нет во мне ни доблести, ни зла.
Сердце догорело...
И зола по моим артериям течет.
В душу больше не стучат дожди.
Не кори того, чей разум глух.
Он уже давно во мне потух.
Перемены к лучшему не жди.
Не надейся побороть Закат,
Безотрывно смотрит он во след
Мне и нагоняет. Рядом Бред -
Мой любимец, взятый напрокат.
Ну куда мне без него лететь,
Славить и казнить минуты, дни?
Но когда мы с ним совсем одни -
Понимаю — не по рыбе сеть.
Знать, придется «рыбку» отпустить.
Бред, моя надежда, ты куда?
Если мне по небу не парить
И в аду не тлеть, то что тогда?
Вечно на Земле? Избавь, Господь!
Кануть в пустоту? Охоты нет.
Кто я? Может быть, такой же бред,
Только облаченный в чью-то плоть...

Прошлому

Я не стану просить того,
Для кого смогла стать непрошеной...
Только дай мне свое «ничего»
И мое «все в тебе», хороший мой.
Или, может, уже не мой,
И не свой, ничей... даже боязно.
Ты уехал... один... домой...
Я осталась... одна... у поезда...
Впрочем, нет, поезд сам ушел.
Ты увел его или он тебя?
Мне никак... почти хорошо.
Ты же смог уйти, не грубя...
Ты обнял меня, как убил:
Одолжение... не объятие.
На меня не хватает сил...
Даже сил моих, потому тебя
Понимаю я хорошо,
Потому перед «завтра» боязно.
Потому, когда ты ушел,
Я не кинулась в след за поездом...
Потому, когда ты писал:
«Мне с тобой тяжело, дуреха».
Я опять пошла на вокзал.
На вокзале десяткам плохо.
На вокзале, среди разлук,
Среди слез купейно- плацкартных,
Я прощу тебя, друг-не друг,
Как других «игроков» азартных.
Ты поставил меня на кон.
Проиграл судьбе и оставил.
Ты с перрона шагнул в вагон,
Чтобы дальше играть без правил.
Чтобы ставки, как у царя,
О джек-поте давно мечтаешь.
Я молюсь, чтобы все не зря.
Я боюсь — себя проиграешь.
А когда ты придешь сюда,
Я уже не смогу... остыну.
И, устав встречать поезда,
Я в одном из них просто сгину...

Я не способна стать причиной счастья.
Я не умею вышивть по снегу.
Я над сердцами не имею власти -
Мой милый завсегда готов к побегу.
Я не умею отличить ублюдка
От ангела... и беса от балбеса.
Я - это пошлая, дурная шутка,
Что в сущности не смыслит ни бельмеса.
Я - просто "НЕ", "НЕ Я". И вскоре точно
Те, что со мной поймут. как пусто рядом.
Но все ж не надо отпевать заочно
Меня, пока смеющуюся взглядом.
Ну а потом, когда я стану тучей...
Дождем красиво вышивать по снегу
Я научусь... И вышью самый лучший
Портрет Любви, стремящейся к побегу...

Время не ползет, оно убито,
Скомкано, истерзанно. Под дых!
Время изменяло молодых.
Но теперь оно и люди квиты.
Время не ползет, его украли,
Спрятали в Безвременьи и вот
Вряд ли миг за мигом потечет,
И минута сменится едва ли...
Время обезглавлено. Беда.
Все застыло. Словно студень в стужу.
И словам не вырваться наружу
Из сердец заснувших никогда.
Время прекратило свой полет.
Всяк, кто с ним боролся, задохнутся
И к страстям бурлящим не вернутся.
А Оно — Оно опять пойдет.
Да! Оно, как танк, попрет на нас,
Чтобы в волос седина и в гриву!
А уж после — к одному обрыву.
Только после... после... не сейчас...

Слишком ли? Мало ли?
Время не взвесить.
Время кромсает себя на куски.
Суток хватало ли?
Покуролесить
- да...Но пожить - не хватило. Щеки
Я не подставлю
Итак перебитая.
Перебивавшая бога в раю.
Выстрадав травлю,
На Землю забита я.
Благо, не в землю. Я слишком люблю
Ветер бесстыжий, мне юбку задравший,
Демона, льющего масло в огонь
Страсти моей. Подойди, мой уставший.
Чувствуешь жар? Только сердце не тронь.
Чувствуешь кожей, как грех во мне дышит?
Как он мечтает с тобой... мой герой...
Демон, похоже, что бог не услышит слышит.
Он далеко. Так не бойся, родной.
Бог отвернулся,
Не божее дело
На безрассудно-бесстыдных смотреть.
Бог заикнулся
Когда-то, что тело
Стлеет со временем. Пусть. Только впредь...
Вот... Забери...
Отдаю тебе душу
Делай, что хочешь. Захочешь — продай...
Не говори
Ничего. В эту стужу
Холодно... Демон, родной, согревай!..

Эта надпись без подписи,
Хоть и пройдены прописи
В нервно-раковом корпусе
Между Брутом и Каином.

Эта жизнь безытожная,
Хоть развязка возможная
В голове... Тянет в прошлое
Все, что было неправильно.

Эта ревность привычная,
Как надменность столичная
Мной владеет, но лично я
Так бывала нежна... нужна...

От чего же без подписи,
Хоть и пройдены прописи
На могильной плите, как все
Надпись скучно видна...

Я стою у надгробия.
Рядом черт исподлобья... Я
Прогоняю его, да зря -
Не уйдет, хоть убей.

Ангел молча потупил взор,
Крылья пропил. Какой позор!
И нет подписи до сих пор
На могиле моей...

В колонках играет - Линда
Настроение сейчас - В норме

Н-да, снова разочарование в человеке... Снова я свободна, как трусы в полете... Как птица, как небо, как море, как река... Впрочем, не река... берега-конвоиры не дают ей быть таковой... Но я свободна! Но я свободна... Опять...

А Бог устал, да и махнул рукой:
Живите, если выживите, твари!
И каждой паре предложил по паре,
Чтоб все запутать... Боже, что с тобой?

А черт устал. Копытами забил
И завалился в бар, где много пива,
Но на его рога смотрели криво,
Хотя и у самих не видно крыл.

Наш царь уснул. Он царственной тоской
Дfвно болеет. Царское ли дело
Держать в покое царственное тело?
Империя на грани. Что с тобой?

Слуга уснул. А что ему терять?
Ну, кроме головы своей незрячей.
Подумаешь, посадят в чан горячий...
Слуга так пьян... Ему на все плевать.

Весь мир уснул... Тогда пришла Война.
Нет,не пришла.. Она приковыляла.
Убила многих. Ей, конечно, мало.
Она, как царь, но как слуга пьяна.
Она, как Бог. Ей всякий бьет поклон.
Она, как черт... доводит до безумья.
А я стою в безвыходном раздумье
И вижу человека. Кто же он?
Слуга? А, может, царь? А, может, Бог?

На дороге стоит проститутка.
Сколько стоит — за столько стоит.
Жизнь — дурная и пошлая шутка.
Спит одна или с кем-нибудь спит -
Для нее уже даже не важно.
Важно только для тех, кто ласкал
Ее тело. Девчонка отважно
Раздевалась, а хищный оскал
Ждал и чувствовал: близко добыча.
Сладок грех, если грошик цена.
А она, позабыв о приличьи...
Не прилично сказать, но она...
Не за деньги иным отдавалась
Разве можно на грошик прожить?
Просто жалость... обычная жалость
Ей никак не давала остыть.
Вот приходит красавец-мужчина.
Он ей платит. И платит сполна.
Полный грошик. Но в чем же причина?-
От него убегает она.
Он ее за рукав — и об стенку!
Стой, подстилка. Точнее, ложись.
Опускает ее на коленки.
Но до смерти безумная жизнь.
Он застыл. В его бешеном взгляде
Вдруг — растерянность, даже испуг.
Его дочь в облачении бляди!
Эта кроха, что в стае подруг
Вечно скромной была и забитой!
- Сколько лет мы не виделись?
- Пять.
На постели, слезами залитой,
Было страшно ребенка узнать.
Своего. Свою дочь-недотрогу.
Ту, которую бросил. Дурак.
Он дрожал и немел понемногу.
Не возможно, чтоб было вот так.
- Мама где? - интерес не поддельный.
По молчанию понял — нигде.
Дочка жизнью продажно-постельной
Занялась, чтоб помочь ей в беде.
Но недуг был мучительно-страшен.
И осталось девчонка одна.
Каждый день был жесток и продажен.
Но жестокой не стала она.
- Слышишь, зяблик? Не плачь, я вернулся.
Зарыдал на коленях отец.
И она поняла наконец,
Это папа ей так улыбнулся.

На допросе слова излишни,
Если смотришь — в глаза. Смотри!
У души глаза — цвета вишни
И улыбка под цвет зари.
Я плохая. И совесть в гости
Ходит редко... Когда одна.
Сударь, право, ну что Вы, бросьте
Я же муками не больна.
Угрызенья – удел несмелых,
Да и жалко мне совесть грызть.
Но в глазах моих – вишнях спелых
Не найдете зато корысть.
И пускай я не так безгрешна,
Как хотелось бы даже вам.
Но зато не толкну поспешно
Вас за звездами или там
За букетом из роз убитых,
Что, едва успев зацвести,
У садовниц в руках немытых
Оказались... на полпути
Не сверну, даже если буря!
Побегу вперед босиком.
И не следует, брови хмуря,
Говорить, что Вы не причем.
Вы причем! Вы меня узнали!
Ты познал меня целиком.
И теперь без меня едва ли...
Боже, господи, да причем...
Да при чем тут “узнал”, “едва ли”,
Если ты растворен во мне.
Мы всегда с тобой понимали,
Что нельзя сказать “нет” и “не”,
Если снова слова излишни.
Если совесть способна ждать.
Если нам поцелуй вкуса вишни
Предстоит на заре... опять

Последняя вина в вине не тонет,
Ее не описать и не списать
На «не везло». И только совесть стонет
Рыдая над душой, как будто мать.

Не надо, плакать так над этой шлюхой.
Сегодня продалась она врагу.
Я задушу ее и оплеухой
Понять ее ничтожность помогу.

Ты помнишь, совесть, за рукав хватала
Меня так часто ты, что Боже мой!
Теперь тебя осталось слишком мало.
Теперь тебе не справиться со мной.

Я продалась. Где ты была? Летала?
Бессовестная совесть, как могла?
Теперь тебя осталось слишком мало.
Так мало. Что кривые зеркала

Тебя, да и меня не отражают
Калинина плюс совесть есть ничто.
Таких, как мы, подонки обожают.
Я делаю всегда не так... не то...

Нас больше нет. Где ты была, подруга,
Когда я продавалась за гроши?
Когда я задыхалась от испуга...
Я ухожу, а ты одна греши.

Я ухожу от совести, но поздно.
Она в моей крови растворена.
Мне не уйти подлунно и подзвездно
От совести. Ведь я и есть она.

И вообще, меня замуж зовут:)

Я счастлива! Почему? Да потому что с те. кто любит мир не могут долго быть несчастны! Мир ответил мне взаимностью! Здраствуй, мир!!! Я тебя люблю! И ты меня! И мужчины! Надо же...

Все сходится. И сходится с ума.
Так медленно. Приятно... Не спеша...
За разум даже медного гроша
Я не отдам. И доплачу сама

За то, чтоб трезво не смотреть на мир.
За то, чтоб мир трезвее оценил
Мои затраты времени и сил,
Мою неметкость и стремленье в тир.

Все сходится. Я - деревянный волк.
Мишень. И за меня назначен приз.
Все сходится с ума. Какой же толк,
Что сердце есть, а в сердце есть каприз?!

Я просто деревянная мишень
В сожженном тире. И сюда никто
Не приходил. Нелепо, да и лень,
И глупо в саже извозить пальто.

Я - бывшая мишень для тысяч глаз,
Что уходили, пусто поглазев...
Я не прошу, я требую от вас:
Стреляйте! Чтоб не смела, озверев,

Я стать живым подобием волков,
Что мечатся в обиде на луну...
Я оживу и больше не усну.
Я заблужусь среди густых веков.

Все сходится. И сходится опять
Моя любовь к любимому на "нет".
Он просто слишком любит серый цвет
И не умеет по волкам стрелять.

Все сходится, как годовой отчет.
Я так хочу, чтоб кто-то оживил
Меня, мишень, висящую без сил...
Тогда любовь по жилам потечет

И нежностью засветятся глаза
Волчицы деревянной и простой...
Все сходится. Не ходится назад.
Мой меткий, верный, выстрели! Постой!

Все сходится. Но прежде, чем стрелять,
Чтобы во мне легенда ожила,
Пообещай не причинять мне зла,
Чтоб деревянной мне не стать опять...

В колонках играет - Пикник
Настроение сейчас - Буду жить

В пятницу вечером я привычно распахнула окно на кухне и сразу почувствовала запах гари, краски и свежего хлеба. Это кто-то "добрый" жег сухую траву, кто-то трудолюбивый занимался ремонтом, а в пекарне, стоящей напротив моего дома, пекли вкуснейшие булочки. Я посмотрела вниз. До земли, точнее, до асфальта, было 6 этажей. До козырька подъезда - пять. Мне вдруг стало интересно, а если упасть, то сразу приасфальтишься или для начала ударишься о козырек, а, может, на нем и останешься. Весна. Я помню этот запах с детства. Это самый волшебный запах. Лучший запах из всех. Ну, разве что аромат Нового Года может встать с ним на одну ступень... Мы ждали эту весну, это лето... Ждали... с Ним... А встречаю эти зеленые дни я... и он... но не мы... Стало грустно... Пахло гарью... Вместе с этой травой сгорало все, что когда-то казалось вечным... Снова подумалось, а интересно, если отсюда упасть... Впрочем, совсем не интересно... И даже глупо... Глупо приасфальтиться, когда так пахнет свежими булочками, а кто-то делает ремонт... Все стремятся к обновлению... и тот. кто красит стены в своей квартире, и природа... и мне пора... Хорошо, смотреть в окно с шестого этажа. Тебе видно все... И никто не заметит твоих слез... Я смахнула слезы по-детски... рукавом... но не все... те, что остались, должен был досушить ветер... Тот самый ветер, который разносил по двору запах гари... И пускай в этом костре погибло все, чем я жила последние месяцы... Зато мои крылья остались со мной. Меня призывали отказаться от них. Призывал тот, кто когда-то их подарил. Но я лишь укрыла эти крылья под плащем из грусти. А теперь я знаю точно... главное, я не сожгла их... в этом огне гибнет трава и мое прошлое... но не крылья... Поэтому я буду летать. Но не приасфальчиваться. Я буду летать, как прежде, потому что не умею ходить по земле. Потому что так аппетитно пахнут свежие булочки. И завтра одну из них я непременно съем на завтрак... Я слезла с подоконника, чтобы проснуться завтра, расправить крылья и летать...

Зарифмуй меня с собственной тенью.
Зарифмуй хоть с судьбой, хоть с мольбой.
Мы сольемся с тобою под сенью
Глупых фраз, сочиненных тобой.
Убеди меня в верности зыбкой.
Знаешь, в верность поверить пустяк.
Не зови меня глупой ошибкой.
Мне известно об этом и так.
После нашей измученной встречи
Запятую поставь… не забудь…
Чтоб продолжились глупые речи
Через день, через жизнь. Ну… не суть…
Зарифмуй меня с ветром и верой.
А с любовью – банально – не в счет.
Просто я не умею быть серой.
Да и прозой не стала еще.

Не любимым
Купите девчоночку хоть за горош.
За ржавенькую монетку.
Купите меня, пока не в цене
Моя душа и задор!
Мне Ангел крикнул: - Ну, все, хорош
Играть в пятнадцатилетку!
Купите сердце, оно во мне
Не продано до сих пор.

Оно вам будет молчать по утрам.
Оно не станет будить глупой песней.
Оно умеет преданно ждать.
Его предали не вы…
Оно доверяло иным… не вам…
Но тем его купить интересней.
Я так мечтаю его предать.
Оно неподкупно, увы…

В колонках играет - Ничего
Настроение сейчас - Жизнь продолжается

Дверь закрываю на десять замков.
К этим засовам не сыщешь ключи.
Дура в стране не совсем дураков –
Я промолчу. Но и ты не кричи.

Руки свяжите десятком цепей,
Так, чтобы звенья прочнее оков.
Я – только зверь среди полу зверей.
Я – только волк среди полу волков.

Память сотрите одиннадцать раз.
Я не забуду ни слова, ни сна.
Я – это фраза среди полу фраз.
Я – не любовь, но немного она…

Здравствуй, уставший, замученный друг.
Я к тебе вышла. Без грима. Как есть…
Не разлучайся же в мире разлук
С глупой девчонкой, покуда я здесь.

Двери закрыты на десять замков.
Руки закованы в десять цепей.
Нет, я не дура среди дураков.
Просто мне нужно прикинуться ей.

Чтоб ты заметил, как ярок мой взор.
В рамки меня помещали враги.
Это не мне, это костным позор.
Это не я, а они дураки.

Взгляд отводи – это даже не в счет.
Словом играй – это наше с тобой.
Время по венам кроваво течет.
Время уходит. Но ты-то постой…

Мне предлагали и быт в шалаше.
Мне предлагали и блуд во дворе.
Я же прошу только мира в душе…
Просто… с любимым пожить в конуре.

Дай мне почувствовать… или не дай…
Просто нельзя слишком правильной быть.
Можно и в будке прочувствовать рай,
Если от скуки на тучи не выть…

Я хорошая... правда...