AU. Один из сыновей Диора чудом выжил.


- Не плачь, брат. Не надо. Ну успокойся, - Элуред потрепал младшего по плечу, а затем обнял, чтобы стало теплее, - наш дед так пять лет прожил. Представляешь, пять лет! И не как мы – а в лесу, наводненном тенью. Он был героем, наш дед. Помнишь, папа рассказывал? Давай, я расскажу тебе еще раз? Только пойдем, пожалуйста. Только поднимайся. Нам немного осталось. Вот смотри, там север, я по звездам нашел. Пойдем туда? Мы обязательно кого-нибудь встретим. Нас обогреют, вот увидишь. И все будет хорошо, только встань, пожалуйста.
Элуред умолк, не находя больше слов. Ему самому было ничуть не менее страшно и ничуть не менее холодно. Но брат только сидел на снегу и плакал. Тихо и без слез, только покачивался взад-вперед, спрятав лицо в ладонях. Брат не хотел идти Он вообще уже ничего не хотел. Элуред слышал, что в случае тяжкой нужды таких отчаявшихся оставляют на произвол судьбы. Нет ничего зазорного в том, чтобы бросить того, кому уже ничем нельзя помочь. Но брат был единственным родным существом среди темноты, холода и снега. Элуред не мог остаться один. Тогда он бы тоже сел на снег и заплакал.
Вздохнув, полуэльф отнял руку брата от лица и положил себе на плечо, а затем обнял несчастного за талию. Уперся коленом в снег, напрягся и поднял Элурина на ноги. Брат едва слышно всхлипнул. Голова его была опущена, свободная рука безвольно висела вдоль тела, а ноги едва двигались, больше просто волочились по земле. Но Элуред не сдавался. Сгибаясь под тяжестью ноши, утопая в снегу, почти полком он шел вперед, на север. Иногда останавливался, сажал брата на снег и отдыхал, но совсем недолго, пока холод не начинал обжигать тело под одеждой.
Но Элурин не хотел жить. Сначала он плакал, а потом просто смотрел прямо перед собой пустыми глазами. Он не сопротивлялся, но и никак не помогал Элуреду себя тащить. Это было страшнее всего. Иногда полуэльфу казалось, что он все-таки остался один и тащит на себе неживую куклу… или… или труп. Если оставались силы, на привалах Элуред тормошил брата, пересказывал истории, слышанные от отца, или напевал песни, которыми их когда-то баюкала мать. Но Элурину было все равно, но как будто ничего не видел и не слышал.
В жилах сыновей Диора текла кровь синдар, лесных эльфов, и казалось бы, в лесах Дориата они должны были легко выжить. Хотя бы некоторое время. Но не теперь. После разорения Менегрота все живое бежало из этих мест, словно чувствуя, что в Оргажденное королевство принесли проклятие. Лес был холодным, темным и пустым. Как глаза брата. Наверное Элурин, который более тонко чувствовал дыхание и жизненные токи леса, потому и не хотел жить. Но Элуред был обделен таким чутьем – зато упорства ему досталось вдоволь. И маленький полуэльф шел вперед. Падал, поднимался, останавливался и снова шел. В редких просветах в чаще он видел небо, темное, звездное и безучастное, и считал часы до рассвета, когда станет немного теплее. Почему-то он был уверен, что с восходом солнца обязательно выйдет к эльфам. Он уже не разговаривал с братом – сил не было. А брат уже не сидел на снегу, а падал, стоило только его отпустить.
За час до рассвета Элуреду показалось, что рука брата очень холодная – слишком холодная для живого существа. Весь дрожа, он уложил Элурина и снег и достал короткий кинжал – подарок отца. Аккуратно приложив полированную сталь к губам брата, он увидел капельки конденсата. На мгновение ощутил прилив счастья. Живой. Пока еще живой. Полуэльф продолжил путь.
И вскоре забрезжил рассвет. Элурину стало немного лучше, он даже снова смог сидеть, и его взгляд стал более осмысленным. Но эльфов братья не нашли. Не нашли они их и на втором рассвете и на третьем. А вечером третьего дня, когда стали сгущаться сумерки, Элуред просто рухнул ничком в снег. У него тоже кончилась надежда.
Он не слышал тихих голосов над собой, не видел прекрасных лиц, склонившихся над ним, не чувствовал, как его несли в укромное убежище, до которого он не дошел всего пять сотен шагов.
Очнувшись в маленькой хижине, натопленной и светлой, Элуред первым делом спросил про брата. Темноволосая эльфийская девочка лет двадцати, сидевшая у его постели только погладила его по голове и промолчала. Сын Диора все понял. Его брат не хотел жить. А от этого не помогут ни тепло, ни заботливые руки.

Элуред подрастал быстро, почти как человек. Он стал высоким и статным, сильным как его дед, грациозным как его мать и мудрым как его отец, а глаза его сияли подобно нолдорскому камню, из-за которого в Дориат пришло проклятие. От стал лучшм охотником и воином в округе, и не было ему равных в искусстве владеть луком и коротким копьем. Семья синдар, приютившая полуэльфа, полюбила его, и много слез пролила его приемная мать, когда однажды зимним вечером Элуред исчез, так же неожиданно, как когда-то появился.

Лагерь Маэдроса и Маглора был небольшим. Немного осталось тех, кто до конца разделил со своими лордами тяжесть их рока. Кто погиб, кто ушел, а кто в последней битве в Гаванях отрекся от своей присяги и защищал тех, кого должен был убивать ради проклятого Камня.
Земли вокруг были мирные, и охраны выставили немного. Привычные к холоду, нолдор спали у костров прямо на земле, закутавшись в плащи и одеяла.
Никто не заметил, как кто-то проскользнул мимо часовых и спрятался между спящих тел. Улучив момент, незваный гость прошелся по лагерю, вглядываясь в лица. Их было трое. И всех троих он помнил так хорошо, как будто еще вчера они везли его, привязанного к седлу, чтобы бросить в зимнем лесу на верную смерть. Их было трое. Кажется, они были друзьями. И верно, они были здесь и спали рядом, у одного тлеющего костра.
Борясь с желанием наброситься и растерзать, порвать в клочья, словно дикий зверь, Элуред отвернулся. Нет, его месть будет не такой. Он заставил себя успокоиться.
Первый. Он сомневался и защищал мальчиков. Предлагал отдать кому-нибудь, кто захочет их воспитать. Элуред достал отцовский кинжал, с которым не расставался все эти годы, зажал нолдо рот и ловким движением перерезал горло. Никто не услышал и не проснулся.
Второй. Он хотел убить сыновей Диора сразу, чтобы не мучились. Элуред подумал и проделал то же самое, что и в первый раз.
Третий. Он и подбил остальных выбросить детей в лес. Сначала хотел и руки им не развязывать, но остальные были против. Полуэльф аккуратно ударил последнего своего палача по голове яблоком кинжала, чтобы тот точно не очнулся раньше времени. Затем вытер оружие об одежду убитых и убрал в ножны. Элуред взвалил нолдо на плечо и незамеченным выбрался из лагеря. Идти по снегу с такой ношей было непросто, но сын Диора когда-то проделал куда более трудный путь. Он уходил все дальше в чащу, где никто не найдет да и искать не станет. Когда нолдо начал приходить в себя, Элуред связал его, завязал ему глаза и продолжил путь. А следующей ночью сбросил в глубокий овраг. Постоял немного и ушел, кутаясь в теплый плащ, который забрал у нолдо.