Hotya ya i oooochen silno podozrevayu chto nikto etu berendu nechitaet,ya ne teryayu nadejdu,chto odin den,kogda budet ochen skuchno kto-to syadet chitat i naydya eto.I togda on ili ona prochtut etot fanfik i polubyat ego takje kak i ya:D
Dlya teh kto chitaet(ya eto govoru bez nadejdi) eta chast dlya Spuffy i lubiteley N17:D
Here we go...
On a side V (The best)
(Happy new year, Alex)
***
До рассвета оставался всего час.
- Я думаю, мы сегодня будем все спать здесь, - сказала я.
- Почему? - спросила Дон.
Спайк стоял возле широкого кресла, красивый и абсолютно не желающий мне помочь. Макс всем своим видом выражал нетерпение.
- Безопасность в коллективе.
Дон покачала головой.
- Ладно, но я же могу отвести Макса в соседний номер и пустить в душ? Или ты мне даже в этом не доверяешь?
- Доверяю, Дон. Сегодня ночью ты действовала отлично.
Я ожидала улыбки, но ее не было. У Дон был очень серьезный вид.
- Я убила Тину.
Я кивнула.
- Мы собирались вообще всех перебить, кто был в той комнате.
- Я тоже так думала. - Она опустилась в кресло. - Я никогда еще никого не убивала.
- Это был вампир. Это не то, что убить человека.
Спайк смотрел мне в глаза.
- Ты можешь дать нам поговорить наедине?
- Где бы я ни был в этой комнате, я буду вас слышать, - сказал Спайк.
- Иллюзия - это все, - сказала я. - Так что просто отойди.
Спайк слегка поклонился и отвел Макса в другой конец комнаты, к окну. Я знала, что ему все слышно, зато он хотя бы не стоит над душой.
- Ты на самом деле не считаешь его мертвецом? - спросила Дон.
- Ты же видела тех двух женщин-вампиров, - ответила я. - Это просто гниющие трупы, а остальное все иллюзия.
- И ты думаешь, он тоже иногда так выглядит?
Я минуту поглядела на Спайка.
- Боюсь, что так я и думаю.
- Как же ты можешь с ним встречаться после того, что ты видела?
Я покачала головой.
- Сама не знаю.
- Труп он или не труп, а ты пыталась сохранить ему жизнь. - Поглядев мне в лицо, Дон поправилась. - Жизнь или нежизнь, как хочешь, так и называй. Ты боялась, что он умрет окончательно.
Я поглядела на нее в упор.
- И что?
- А то, что я убила живое существо или нежить. Черт возьми, Баффи, эта Тина так недавно умерла, что казалась человеком.
- Может, поэтому всего одна пуля в грудь с ней покончила.
- И как я теперь должна себя чувствовать?
- После того, как ее убила?
- Именно.
- Дон, это чудовища. Монстры. Некоторые из них приятнее других на вид, но все равно они монстры. В этом никогда не сомневайся.
- И ты можешь со всей искренностью мне сказать, что Спайк монстр?
Это было скорее утверждение, чем вопрос. Я чуть было не посмотрела на упомянутого монстра, но сдержалась. Этой ночью я на него насмотрелась достаточно.
- Да, могу.
- А теперь спроси ее, не монстр ли она. - Спрайк прислонился к широкому креслу, сложив руки на груди.
Дон поглядела несколько удивленно, но сказала.
- Баффи?
Я пожала плечами.
- Иногда.
- Видишь, Дон? - улыбнулся Спайк. – Баффи думает, что все мы монстры.
- Кроме Дон, - сказала я.
- Дай ей время.
Это было слишком близко к истине.
- Я просила дать нам поговорить наедине, или ты забыл?
- Я ничего не забыл, дорогая, но время уходит. Мой волк здесь не единственный, кому нужна ванна. Только наша Дон еще свежа.
Я поглядела на Дон. На ней не было ни капли крови. Она одна сегодня избежала рукопашной с вампирами. Она пожала плечами.
- Извините, я просто не нашла сегодня никого, кому дать кровь.
- Не надо так шутить, Дон.
- Сколько времени ты можешь продержаться без гроба?
Он улыбнулся.
- Забота обо мне? Я тронут.
- Перестань дурачиться! Я сегодня открыла вену ради тебя.
- Если я не поблагодарил тебя за спасение моей жизни, дорогая, то приношу свои извинения.
Я поглядела на него. Он был приятен и благодушен, но это была маска. Выражение лица, которое у него бывало, когда он не хочет, чтобы можно было прочесть его мысли, но и не хочет, чтобы вы знали, что он этого не хочет.
- Не за что.
- Я не забуду, что ты спасла меня, дорогая. Ты могла от меня освободиться. Спасибо тебе.
Слова звучали очень искренне.
- Всегда пожалуйста.
- Мне надо смыть эту грязь, - сказал Макс слегка напряженно. Я могла бы ручаться, что ему не только грязь надо с себя смыть. Но воспоминания так легко не отмываются. А жаль.
- Макс может отмыться в номере Дон. Ради практичности.
Дон посмотрела на меня.
- Я всерьез говорила, что ты сегодня отлично действовала.
Наконец-то улыбка, которой я ждала.
- Пошли, Макс, вода и полотенца тебя ждут.
Они ушли.
Опять наедине со Спайком. Неужели эта ночь никогда не кончится?
- Ты мне не ответил насчет гроба, - напомнила я.
- Еще ночь или две вполне продержусь.
- Как вышло, что Маргарет из равной тебе по силе стала такой, как мы видели?
Он покачал головой.
- Я действительно не знаю, дорогая. Она меня очень удивила. Она могла не отпустить нас сегодня.
- И тебя удивило, что она отпустила нас?
- Да, - ответил Спайк и оттолкнулся от кресла. - Иди в душ, дорогая. Я подожду, пока вернется наша молодежь.
- Я думала, ты пойдешь сейчас, смывать кровь с волос.
Он провел рукой по голове и состроил гримасу.
- Действительно противно, но я хочу принять ванну, дорогая. Это дольше, чем душ, поэтому иди первой.
Я поглядела на него долгим взглядом.
- Если ты не поторопишься, у меня не останется времени на ванну до рассвета. И мне придется спать на твоих чистых простынях в таком перемазанном виде.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
- Ладно. Только держись подальше от ванной.
- Слово чести, что я не буду к тебе вламываться.
- Ага, как же.
Но как это ни странно, я ему поверила. Спайк давно уже пытался меня соблазнить. И фронтальная атака не в его стиле. Я пошла в душ.
На мне был халат винного цвета. На фоне моей белой кожи он выделялся, но был под цвет синякам на спине. Влипнуть спиной в стену, ничем другим такого цвета не добьешься. Укус на спине был неглубок. Следы клыков на запястье были глубже. Две аккуратные дырочки, почти изящные. И болело не так, как должно бы. Может, в слюне вампиров есть анестезирующие компоненты. Или в клыках.
Никак не могла я поверить, что дала ему запустить в меня клыки. Черт бы побрал!
Я запахнулась в халат. Ткань была достаточно плотной, чтобы в халате было уютно зимним вечером, шелковые манжеты, шелковая окантовка. Я в этом халате выглядела изящно, как куколка викторианской эпохи, не до конца одетая. Под халат я надела просторную футболку. Несколько портит эффект, но так лучше, чем встретить ребят только в халате и в белье.
Я взяла браунинг, висевший на спинке стула, туда я его повесила, принимая душ. Его я отнесла в спальню и тут задумалась. Я всегда была с оружием. Да, я спала с пистолетом, но это совсем не то, что спать на кобуре. Отложив браунинг, я сунула "файрстар" в карман халата. Может быть, он как-то неловко отвис, но если в дверь войдет что-нибудь неприятное, у меня будет чем его встретить.
Когда я открыла дверь в спальню, Спайк стоял у окна. Он раздвинул шторы и наклонился наружу, всматриваясь в темноту. На звук двери он обернулся, хотя я знала, что он еще раньше услышал мое приближение.
- Дорогая, ты прекрасно выглядишь.
- Это не я, это халат.
- Разумеется, - сказал он. Лицо его снова стало той же маской с оттенком лукавства. Но сейчас мне хотелось бы знать, что он думает. Полночно-синие глаза смотрели очень ярко, не под стать небрежному выражению лица. Может, лучше и не знать, что он думает.
- А где Дон и Макс?
- Пришли и ушли, - ответил он.
- Ушли?
- Макса вдруг обуял голод, и Дон повезла его на джипе.
Я только посмотрела подозрительно.
- Сегодня нам не угрожает Маргарет, дорогая, а пока мы в городе, можно не опасаться и Дугала.
- Почему ты так уверен? - спросила я, скрестив руки на груди.
- Скоро уже рассвет, даже Дугал не вынесет дневного света. Все вампиры скрываются в убежищах.
Я глядела на него, пытаясь что-нибудь прочесть по этому приятному лицу.
- Мне бы твою уверенность.
Он улыбнулся и оттолкнулся от окна. Выскользнул из пиджака и дал ему упасть на розовый ковер.
- Что ты делаешь?
- Раздеваюсь.
Я ткнула пальцем через плечо в спальню.
- Там раздевайся!
Он стал расстегивать рубашку.
- Слышишь, что я сказала? Туда иди!
Он вытащил рубашку из штанов, расстегивая последние пуговицы по дороге ко мне. Кожа на его груди была более яркой, чем рубашка. Он был похож на человека, потому что накачался кровью, моей. Высохшие потеки несколько портили бледное совершенство тела.
Я ожидала, что он попытается меня поцеловать или предпримет что-нибудь в этом роде, но он прошел мимо. Рубашка на спине была коричневой от засохшей крови. Он снял ее со звуком рвущейся ткани, уронил на ковер и скрылся в ванной.
Я глядела ему вслед. У него на спине были белые шрамы. По крайней мере, так мне показалось. Он оставил дверь открытой, и я услышала, как льется в ванну вода.
А я села в кресло, не зная, что мне делать. Вода бежала долго, потом стало тихо, потом послышался плеск. Он влез в ванну. Не закрыв за собой дверь. Ничего себе!
- Дорогая! - позвал он.
Я сидела, не желая шевельнуться.
- Дорогая, я знаю, что ты там. Я слышу твое дыхание.
Я подошла к двери, очень стараясь не заглядывать внутрь. Прислонившись к стене, я скрестила руки на груди.
- Что тебе нужно?
- Здесь нет чистых полотенец.
- И что я по этому поводу должна сделать?
- Не могла бы ты позвонить горничной и попросить принести?
- Наверное, могла бы.
- Спасибо, дорогая.
Я пошла к телефону, злясь на него, на себя, на весь свет. Он же знал, когда залезал в воду, что там их нет! Я тоже могла бы знать, но я с таким вниманием слушала плеск воды, что забыла.
На себя я злилась не меньше, чем на него. Он всегда был хитрый сукин сын, и надо было мне быть повнимательней. Я торчала в номере отеля, который по всем параметрам предназначался для новобрачных, а в ванне лежал голый и намыленный Спайк. После того как я видела то, что было с Максом, не должно было бы быть особого сексуального напряжения в воздухе, а оно было. То ли привычка, то ли Дон права, я не верю, что Спайк труп.
Я попросила принести полотенца. Служащие с удовольствием согласились. Никто не стал ворчать насчет времени. Никто ни о чем не спросил. Всегда можно понять, сколько платишь за номер, по тому, насколько мало ворчит обслуга. Горничная принесла мне четыре больших мохнатых полотенца. Я посмотрела на нее, размышляя. Можно бы заставить ее отнести полотенца Спайку.
- Мэм? - спросила она.
Я взяла полотенца, сказала "спасибо" и закрыла дверь. Никак нельзя было показывать посторонней женщине, что у меня в ванне сидит голый вампир. И даже, может быть, дело было не в том, что он вампир. Хорошие девушки не пускают к себе в ванну голых мужчин в четыре с чем-то часа утра. Может, я не была хорошей девушкой. Никогда не была.
Возле двери в спальню я замялась. Там было темно. Свет шел только из ванной, продолговатым прямоугольником падая на ковер.
Я прижала полотенца к груди, сделала глубокий вдох и вошла в комнату. Отсюда была видна ванна, но, к счастью, не полностью. Только белый фаянс и пузырчатая пена. И при виде ванны с пеной напряжение у меня в плечах чуть ослабло. Пена, она много грехов может скрыть.
У двери в ванную я остановилась. Спайк лежал, прислонившись к стенке ванны. Волосы намокли и были уже явно вымыты. Пряди прилипли к голым плечам. Руки свободно лежали на краях ванны, голова отдыхала на черном кафеле стены. Свесилась бледная рука, будто за чем-то тянулась и передумала. Глаза закрыты, два темных полумесяца на бледных щеках. Бисеринки воды держались на лице и на той части тела, что была видна. Он, казалось, почти заснул.
Из горы пузырей вдруг показалось колено, неожиданный проблеск голой мокрой кожи. Спайк повернул голову и открыл глаза. Полночная синева их, казалось, стала темнее. Может быть, дело в том, что от воды его волосы тоже казались темнее и тяжелее.
Я коротко вздохнула и сказала.
- Вот полотенца.
- Ты их не могла бы положить вот сюда?
"Вот сюда" это было на унитаз, который стоял достаточно близко к ванне, чтобы можно было дотянуться.
- Я положу их на край раковины.
- Я все водой заляпаю, когда буду их доставать, - сказал он голосом совершенно нейтральным, без вампирских трюков, почти без интонации.
Он был прав, а я вела себя глупо. Он не схватит меня и не изнасилует. Если бы он этого хотел, мог бы уже несколько лет назад.
Я положила полотенца на крышку унитаза, глядя куда угодно, только не в сторону ванны.
- У тебя должны быть вопросы о сегодняшней ночи, - сказал он.
Я подняла на него глаза. Вода на голом теле отражала свет, как ртуть. Пузыри полопались на груди, один как раз под соском. Меня неудержимо тянуло стряхнуть эти пузыри. Я отступила к дальней стене.
- Не в твоем стиле предлагать ответы, - заметила я.
- У меня сегодня великодушное настроение. - Голос его был похож на голос засыпающего.
- Если бы ты не сидел голым в пенной ванне, ты бы предложил мне ответы на вопросы?
Он улыбнулся быстрой знакомой улыбкой.
- Может быть, и нет, но если я должен удовлетворить твое жадное любопытство, почему бы не совместить это с некоторым удовольствием?
- Удовольствием для кого?
- Для нас обоих, если ты согласна это признать.
Это замечание вызвало у меня улыбку, а я не хотела улыбаться. Я не хотела радоваться, что вижу его мыльного и мокрого. Я хотела бояться его, и боялась, но при этом я его хотела. Хотела провести пальцами по мокрому телу, коснуться того, что там под этой пеной. Я не хотела близости, этого я себе с ним даже представить не могла, но мне хотелось посмотреть, потрогать. И за это я на себя злилась. Он же труп, неужели то, что я этой ночью видела, меня не убедило?
- Ты хмуришься, дорогая. Почему?
- Я спрашивала тебя, не иллюзия ли те разложившиеся вампирши. Ты сказал нет. Я спросила тебя, реальна ли твоя форма, и ты сказал да. Ты сказал, что обе формы реальны.
- Это правда, - ответил он.
- И ты разложившийся труп?
Он погрузился ниже в теплую пенистую воду, окунул руки, и над водой осталась только голова.
- Среди моих форм такой нет.
- Это не ответ.
Он поднял из воды бледную руку, держа ком пены, как снежок.
- Существуют разные вампирские способности, дорогая, ты это знаешь.
- Какое это имеет отношение?
Он поднял вторую руку и стал перебрасывать пену с руки на руку.
- Гас и его две спутницы - вампиры другого типа, не такие, как я. Не такие, как большинство из нас. Они куда более редкие. Если ты когда-нибудь увидишь меня в виде разложившегося трупа, это будет значить, что я окончательно мертв. Они могут разлагаться и формироваться снова, и потому их куда труднее убить. Единственный надежный метод - огонь.
- Ты мне добровольно выдаешь кучу информации. Зачем?
Он опустил руки в воду, смывая пену. На теле остались следы пузырей.
- Может быть, я боюсь, что ты подумаешь, будто то, что случилось с Максом, может случиться и с нами.
- Эту теорию мы никогда не проверим.
- Ты так уверенно говоришь, - сказал он. - Твое вожделение наполняет воздух, и ты все же искренне веришь, что мы никогда не будем вместе. Как ты можешь хотеть меня почти так же сильно, как я хочу тебя, и в то же время так твердо верить, что мы никогда не узнаем тел друг друга?
На это я не могла найти нужного ответа. Я села у стены, подтянув колени к подбородку. Переместив пистолет поудобнее, я сказала.
- Просто мы не будем этого делать, Спайк, никогда не будем. Я не могу.
Где-то в душе я об этом жалела, но далеко не всей душой.
- Почему, дорогая?
- Секс это доверие. Чтобы иметь с кем-то близость, я должна ему доверять. Тебе я не доверяю.
Он посмотрел на меня синими-синими глазами, сногсшибательно красивый и мокрый.
- Ты ведь говоришь искренне.
- Да, - кивнула я.
- Я тебя не понимаю, дорогая. Стараюсь понять, но не могу.
- Ты для меня тоже загадка, если это тебя утешает.
- Нисколько. Если бы ты была женщиной, уступающей случайному капризу, мы бы давно уже были в постели. - Он вздохнул и выпрямился. Вода едва доходила ему до пояса. - Конечно, если бы ты была женщиной столь легкомысленной, я бы вряд ли тебя любил.
- Тебе нравится трудность, преодоление.
- Верно, но с тобой дело не только в этом, поверь мне.
Он наклонился вперед, подобрав колени к груди, ссутулив плечи. По его спине сбегали, исчезая в воде, белые шрамы. Немного, но достаточно.
- Откуда у тебя эти шрамы на спине? Если они не оставлены освященным предметом, они должны были бы зажить.
Он приложился щекой к коленям, глядя на меня. Вдруг он стал с виду моложе, уязвимее, больше похожим на человека.
- Не тогда, когда раны получены до смерти.
- Кто тебя порол?
- Я был мальчиком для битья у сына аристократа.
Я вытаращила глаза.
- Ты говоришь правду?
- Да.
- И потому Гас сегодня ночью выбрал плети, напомнить тебе о твоем прошлом?
- Да.
- Ты не родился аристократом?
- Я родился в лачуге с земляным полом, дорогая.
Я поглядела недоверчиво.
- Ну да!
Он поднял голову.
- Если бы я что-то придумал, дорогая, это было бы что-нибудь более романтичное, более увлекательное, чем английский крестьянин.
- Значит, ты был слугой в замке?
- Я был компаньоном единственного сына хозяев. Когда шили одежду ему, шили и мне. У нас был один учитель. Один инструктор верховой езды. Меня учили фехтовать, танцевать и вести себя за столом. А когда он вел себя плохо, меня наказывали, поскольку он был единственным сыном, единственным наследником древнего имени. Сейчас говорят о жестоком обращении с детьми. - Он снова лег в ванну, в теплую воду. - Жалуются на то, что детей шлепают. Люди понятия не имеют, что такое жестокое обращение. Когда я был мальчиком, родители ничего особенного не видели в том, чтобы выпороть ребенка лошадиной плетью за плохое поведение или избить до крови. Даже аристократы секли своих детей, это была норма. Но он был их наследником, единственным ребенком. Поэтому моим родителям заплатили и взяли меня в замок. Владелица поместья выбрала меня за красивое лицо. Когда вампирша, которая меня превратила в вампира, наложила на меня руки, она тоже сказала, что ее привлекла моя красота.
- Погоди!
Он повернулся ко мне, глядя в упор темно-синими глазами.
- Это великолепное тело и лицо, это же все вампирская иллюзия? Ведь таких красивых не бывает?
- Я тебе уже говорил, что это не моя сила заставляет тебя видеть то, что ты видишь. По крайней мере далеко не всегда.
- Маргарет сказала, что ты был мальчиком для всех вампиров, которые тебя хотели. Что она имела в виду?
- Вампиры убивают ради еды, но других превращают в вампиров по многим причинам. Некоторые ради денег, богатства, даже титула, ради любви, а меня превратили в вампира ради похоти. Когда я был молод и слаб, меня передавали из рук в руки. Когда я кому-нибудь приедался, всегда находился другой.
Я смотрела на него в ужасе.
- Да, правда. Если бы ты придумал историю, она была бы не такой.
- Правда часто бывает неприятной или противной. Ты этого не замечала, дорогая?
Я кивнула.
- Да. Маргарет стара. Я думала, вампиры не стареют.
- Мы сохраняем возраст, в котором умираем.
- Ты знал Маргарет, когда был молод?
- Да.
- Ты с ней спал?
- Да.
- Как ты мог позволить ей прикоснуться к себе?
- Меня подарил ей Мастер, по сравнению с которым она даже при своих новых способностях и силах слаба. У меня вряд ли был выбор. - Он смотрел на меня в упор. - Она знает, чего ты хочешь. Твое самое жгучее желание, твою самую сокровенную потребность, и она претворяет их в жизнь или создает такую иллюзию. Что она предложила тебе, дорогая? Что она могла такого тебе предложить, что чуть не победила тебя?
Я отвернулась, не хотела смотреть ему в глаза.
- А что она предложила тебе много лет назад?
- Силу.
При этом ответе я подняла голову.
- Силу?
Он кивнул.
- Силу, чтобы уйти от них от всех.
- Но ведь сила стать Мастером Вампиров не могла не быть у тебя с самого начала. Ее никто дать не может.
Он улыбнулся, но грустно.
- Теперь я это знаю, но тогда я думал, что лишь она может спасти меня от целой вечности, полной...
Он не договорил и погрузился в воду, оставив на поверхности только белые локоны. Потом сел, громко выдохнув и смаргивая с глаз пену. Вода стекала с черных густых ресниц. Он провел руками по волосам, расправляя их по плечам.
- У тебя не было таких длинных волос, когда мы познакомились.
- Мне казалось, что ты предпочитаешь мужчин с длинными волосами.
- А как они могут расти, если ты мертв?
- Вот вопрос, над которым ты можешь подумать, - сказал он, снова расправил волосы, отжимая их концы. Потом протянул руку за полотенцем.
Я поднялась на ноги.
- Оставляю тебя, чтобы ты мог одеться.
- Макс и Дон вернулись? - спросил он.
- Нет.
- Тогда я не буду одеваться.
Он встал, обматывая себя полотенцем. Мелькнул голый бок, по нему стекала вода. Полотенце появилось в поле зрения как раз вовремя. Я убежала.
Я свернулась в кресле, самом далеком от двери в спальню. Но смотрела на дверь. Черт возьми, я хотела сбежать из номера, но зачем? Это же не Спайку я не доверяю, это я не доверяю себе. Черт!
Я потрогала пистолет в кармане халата. Гладкий, твердый, внушающий уверенность, но сейчас он вряд ли мне поможет. Насилие, с этим я легко разбираюсь. Желание порождает куда больше проблем.
Я честно не хотела с ним спать, но где-то в глубине души надеялась еще раз глянуть на обнаженное тело. Наверное, на длинную плавную линию обнаженных бедер. Или... Я прижала ладони к глазам, будто этим могла убрать образ из головы.
- Дорогая?
Его голос звучал уже не из ванной. Ближе.
Я не хотела смотреть. Я чувствовала, что Спайк стоит передо мной. Ощущала движение воздуха. И я стала опускать руки по миллиметру. Он стоял передо мной на коленях, обернутый в белое махровое полотенце.
Я опустила руки на колени. На его коже еще блестели капельки воды. Волосы он расчесал, но они остались мокрыми, шелковистыми, и лицо у него было проще, не такое ухоженное. Глаза казались синей, когда их не обрамляли волосы.
Он положил руки на подлокотники моего кресла и приподнялся. Его губы коснулись моих в легком, почти целомудренном поцелуе. Он отодвинулся от меня, отпустив кресло.
У меня сердце билось в горле, и не от страха. Спайк коснулся моих рук, приподнял их. Положил на свои голые плечи. Кожа была теплой, гладкой, мокрой. Он держал меня за запястья очень легко, чуть-чуть. Я могла бы в любой момент освободиться. Он повел мои руки вниз по своему телу.
Я высвободилась. Он ничего не сказал, ничего не сделал. Только стоял на коленях и смотрел. Ждал. Я видела, как бьется жилка у него на шее, и мне хотелось до нее дотронуться.
Скользнув руками по его плечам, я придвинулась лицом к нему. Он стал приближаться для поцелуя, но я ладонью скользнула по линии его лица, отворачивая его голову. Губами я коснулась его шеи и провела ими вниз, пока не почувствовала под языком биение пульса. Вкус воды, чистой кожи, парфюмированного мыла.
Я соскользнула с кресла, оказавшись на коленях перед Спайком. Он был выше, но ненамного. Я слизнула воду с его груди и позволила себе то, что мне уже давно хотелось сделать, коснулась языком его соска, и он вздрогнул всем телом.
Я слизывала воду с его груди, а руки завела по талии на влажное закругление спины.
Он развязал пояс моего халата, и я не сопротивлялась. Я позволила его рукам скользнуть под халат, вокруг талии, и только футболка отделяла его плоть от моей. Он провел руками мне по бокам, играя пальцами на ребрах. Пистолет оттягивал ткань халата и мешал.
Я подняла к нему лицо. Его руки скользнули мне за спину, прижимая к длинной влажной линии его тела. Полотенце опасно болталось.
Губы Спайка скользили по моим губам, поцелуй начал становиться горячее, тверже, почти до боли. Его руки сомкнулись у меня за плечами. Мои руки скользнули вниз по его телу, до полотенца, и оказалось, что оно уже размоталось. У меня под пальцами круглилась гладкость ягодиц. Только прижатие наших тел еще удерживало на месте это полотенце.
Он впивался мне в губы, и вдруг это стало резко. Больно. Я отдернулась и ощутила вкус крови.
Спайк отпустил меня. Он сел на пятки, полотенце собралось на коленях.
- Прости меня, дорогая. Я увлекся.
Я коснулась губы и отняла руку с пятнышком крови.
- Ты меня укусил!
Он кивнул.
- Я искренне об этом сожалею.
- Да уж, могу себе представить!
- Не обрушивай на меня праведный гнев, дорогая. Ты наконец-то призналась перед собой и передо мной, как тебя влечет мое тело.
- Ладно, я тебя хочу. Доволен?
- Почти, - ответил он, и что-то мелькнуло в его глазах. Что-то темное, засасывающее и более древнее, чем могло бы быть. - Я могу предложить тебе мое смертное тело и более того, дорогая. Между нами может быть такое, чего никогда не сможет предложить тебе любовник-человек.
- И каждый раз я буду терять капельку крови?
- Это был несчастный случай, - сказал он.
Я глядела на него, бледного и влажного, сидящего на полу с полотенцем на коленях, почти обнаженного.
- Сегодня я впервые обманула Ангела, - сказала я.
- Ты же встречаешься со мной уже несколько недель, - удивился он.
Я покачала головой.
- Но я не обманывала. А это уже обман.
- Значит, ты обманывала меня с Ангелом?
На это я не знала, что сказать.
- Иди оденься.
- Ты действительно хочешь, чтобы я оделся?
Я отвернулась.
Мне было неловко и неудобно.
- Да, если можно.
Он встал, сжимая в руке полотенце. Я смотрела в пол, и мне не надо было видеть его лицо, чтобы представить себе его усмешку.
Он отошел, не потрудившись снова замотаться в полотенце. Мышцы шевелились у него под кожей от икр до пояса. Он ушел в спальню голый, и мне нравилось это зрелище.
Я коснулась пальцем языка. Он все еще кровоточил. Вот тебе поцелуи взасос с вампиром. Даже подумать об этом я спокойно не могла.
- Дорогая, - окликнул он меня из спальни.
- Да?
- У тебя есть фен?
- В моем чемодане. Возьми.
Слава богу, я оставила чемодан в спальне возле двери ванной. Преимущество лени. Теперь не надо было еще раз смотреть на его обнаженное тело. Волна гормонов схлынула, подступило смущение.
Я услышала жужжание фена и стала гадать, стоит ли он голый перед зеркалом, когда сушит волосы. И отлично понимала, что мне достаточно только подойти к двери и убедиться собственными глазами.
Я встала, одернула футболку, как следует завязала халат и села на диван. Спиной к спальне. Не буду больше ничего смотреть. Вынув "файрстар" из кармана, я положила его на кофейный столик перед собой. Он был очень твердый, очень черный и будто осуждал меня.
Фен затих, и Спайк снова меня окликнул.
- Баффи?
- Что еще?
- Приходи ко мне поговорить, пока солнце восходит.
Я поглядела на окно, которое он открыл. Небо стало не таким черным, еще не светлым, но уже не было той чистой темноты. Я закрыла шторы и пошла в спальню.
Спайк аккуратно сложил одеяло в ногах кровати. Его покрывала только темно-красная простыня. Мягкие волосы разметались по подушке. Простыня была спущена до пояса.
- Можешь составить мне компанию, если хочешь.
Я прислонилась к стенке и покачала головой.
- Я не предлагаю секс, дорогая, для этого уже слишком близко к рассвету. Я предлагаю тебе половину кровати.
- Спасибо, но я лягу на диване.
Он улыбнулся понимающим изгибом губ, стала возвращаться прежняя надменность. Почти приятно было знать, что ничего не изменилось.
- Это не мне ты не доверяешь. Это ты себе не доверяешь, дорогая.
Я пожала плечами.
Он натянул простыню на грудь почти защитным жестом.
- Оно идет.
- Кто оно?
- Солнце.
Я посмотрела на закрытые шторы на дальней стене. Они были двойные, но по краям пробивался сероватый свет.
- Ничего, что ты вот так, без гроба?
- Если никто не откроет шторы, ничего страшного. - Он посмотрел на меня долгим взглядом. - Я люблю тебя, Баффи, так сильно, как только могу любить.
Я не знала, что сказать. Сказать, что я его хочу, неуместно. Сказать, что я его люблю, солгать.
Свет стал сильнее, белой каймой вокруг штор. Тело Спайка расслабилось на кровати. Он перекатился на бок, вытянув одну руку, а другой придерживая простыню на груди. Он смотрел на усиливающийся свет, и я видела его страх.
Я встала на колени возле кровати и чуть не взяла его за руку, но сдержалась.
- Что будет дальше?
- Ты хотела знать правду? Смотри.
Я ожидала, что он станет говорить медленнее, глаза заморгают, будто он засыпает. Вышло не так. Он закрыл глаза сразу, лицо его исказилось. "Больно", - прошептал он. И лицо обмякло. Я видела, как умирают люди, как уходит свет у них из глаз. Чувствовала, как ускользает душа. Вот это я сейчас и видела. Он умер. На шторах нарастал свет, и когда он превратился в сплошную белую линию, Спайк умер. Последний вздох вышел из него долгой трелью.
Я стояла на коленях у кровати и смотрела. Я знала, как выглядит мертвец, и сейчас передо мной был именно он. Черт побери!
Я положила скрещенные руки на кровать и уперлась в них подбородком. Я глядела на Спайка, ожидая, чтобы он вздохнул, вздрогнул, что-нибудь. Но ничего не было. Я повела рукой над его кожей, потом коснулась пальцами. Он был теплым, совсем по-человечески, но не двигался. Я взяла его руку, пульса не было. В этом теле не бежала кровь. Знал ли он, что я здесь? Ощущал ли, что я его касаюсь? Мне казалось, что я много времени там провела, просто глядя на него. Вот и ответ на вопрос. Вампиры - мертвецы.
Мне только показалось, или я действительно почувствовала касание души, покидавшей его тело? Конечно, души у вампиров нет, это неотъемлемое их свойство, но что-то его покинуло. Если не душа, то что это?
В дверь постучали, наверное, Дон и Макс пришли. Я встала, запахнув халат. Мне было холодно, и я сама не знала почему. Я пошла открывать дверь. Порез на языке почти уже не кровоточил.
_________________
Fairy tale
