Улицы огромноего города, от центра до периферии. Что только нельзя встретить, пройдя его насквозь.
Вот ребенок лет четырех-пяти со всех сторон вокруг себя рассыпает крупу на безлюдной площади. Он сосредоточенно смотрит, где он рассыпал неравномерно, тогда засыпает пустые места. И наконец, удовлетворенно оглядевшись, он выкидывает целую горсть крупы куда-то вверх. Ему кажется, что он кинул их так высоко, что они никогда не вернутся на землю. Напряженно глядит за ними и радуется тому, что они достигли невидимого для глаза потолка и летят вниз. Счастье озаряет его лицо, когда каждое зерно по отдельности достигает брусчатки площади. Вместе падающие зерна сливаются в приятный шорох. От звука, который явно был громче прежних, откуда-то, малыш не успел заметить, откуда, казалось, что со всех возможных сторон, кроме как из-под земли (ведь птицы слишком грациозны, чтобы быть рожденными землей, ребенка даже передернуло от этой мысли) поднялись громадные стаи голубей, как будто ждавших звонка на обед. Девочка визжит и смеется так заливисто, будто никогда раньше не видела такого зрелища. Несмотря на протесты матери, садится на каменную поверхность площади и восхищенно осматривается.
Щелк.
Фотография изумительна. Вот так просто можно теперь взять и украсть один момент счастья. Даже проще, чем отобрать конфету у ребенка. А теперь этот единственный кадр падорит счастье сотням людей, ну.. хотя бы заставит их лица озариться улыбкой, но это ли не счастье потом наблюдать, как люди, которым ты даришь нечто доброе и радостное, забывают о грусти и улыбаются...
Голуби продолжают прилетать из других дворов, теперь картина представляет из себя маленького короля среди своих владений. Владения все разноцветные, меняют друг друга часто-часто, поэтому перед глазами остается только целая картинка - океан с плывучими в нем остравами. Зрелище, которое невозможно вырвать из контекста или даже снять на видео. Остается только восхищаться чудесами природы и догадываться о радости, захватившей малышку, которая никогда не устанет смотреть на это... Смотреть на счастье собственной персоной и чувствовать его вокруг и внутри себя и в каждом, кто хоть мельком взглянет на эту картину.

Ближе к главной улице толпа сгущается. В темно-серой (иногда с цветными вкраплениями) толпе врядли кому-то еще есть дело о радости малышки и потерянных в океане островах... Неодходимо теперь дождаться Т-образного перекрестка и момента, когда густота толпы достигнет апогея. Залезть на третий или четвертый этаж, кажется, мало. Нужно торопиться, ведь толка не будет ждать. С каждым новым этажом тысячи людей внизу превращаются в реку с тысячами шляп и шевелюр, зачем-то выброшенных по течению. Где же теперь цветные вкрапления? Хотя бы крашенные волосы или смешная шапка? Слишком высоко...
Вот так и получается, что самое важное бывает - найти ту самую шляпу или шевелюру, которая будет радовать глаз, несмотря на серость окружающего, надоедающую серость, давящую и утомляющую.
А вот и она.
Откуда-то издалека, прямо посередине улицы (машины тут не ездят в час пик), против движения всей массы, которой зачем-то срочно нужно на работу, идет девушка в желтом наряде, подчеркивающем ее талию и яркой шляпе в тон, чуть-чуть бы почетче кадр и были бы заметны даже накрашенные губы. Вид кажется нелепым, но ничего лишнего в ее виде нет. Кажется даже, что не бывает никогда. Можно заметить, как люди, чем-то занятые в толпе, которым посчастливилось иди прямо на эту особу, резко тормозили, уступали ей дорогу и смотрели на ее очаровательную спину несколько секунд (ровно до тех пор, пока очередной пешеход не закрывал ее от глаз первого).
Щелк.
Даже самый серьезный человек невольно улыбнется такой гамме и реакции окружающих. Все, кажется, можно описать лишь словами "то, что надо" или "комильфо" или еще как угодно с этим же значением. Абсолютно неважно, куда она идет, с какой целью, что у нее в голове... Любой ощутит все картину целиком и проникнется ею, только увидит ее хоть раз в жизни.
Как если в место застоя воды швырнуть огромный булыжник - весь ил и грязь моментально встрепенется, вскружится со дна, чтобы прикрыть камень, будто прикрывает стыдное место. Такие могут быть ощущения, ведь каждый увидит "себя" в мрачной толпе. Лишь единицы найдут себя в этой эфимерной девице. Но и эти возгласы будут сомнительны.

Есть близко к центру такие места... Где вроде не у всех все хорошо, но бедных еще не гоняют палками. И вот тут можно заметить, как сидит один обделенный на километр-два и о чем-то умоляет толпу. Жалобно тычет в нее немощной рукой. В такие моменты могучий торс змеи-толпы будто изгибается от бродяги, как от прокаженного, а на лице его самого рождается такое жалкое выражение, что редкие взгляды, брошенные на него из толпы, наливаются слезами. Но все-таки есть в людях капля жалости, пусть эта капля ему не поможет, но хотя бы продлит на несколько минут, а быть может и часов жизнь обделенного. Капля жалости выражается в том, что очередной пешеход. Быть может, у него даже нет лица, есть только рука, бросающая залежавшуюся в кармане мелочь не куда-нибудь в сторону, а прямиком в ладонь бродяги. Если взять удачный ракурс, видно даже, как еще в момент полета монетки лицо сидячего озаряется счастьем. В его понимании это такая грустная и глубокая улыбка, выражающая все на свете. В его случае это счастье.
Щелк.
Рука будто из ниоткуда высунулась, как будто среди вечного потока безэмоциональных лиц и курток просто так парят руки с мелочью. Но это не имеет никакого значения, откуда она. В кадре оказались: летящие монетки, одна почти коснулась ладони, другая только в полете, третья - в тряпочке под ногами, и лицо старика. Измученный жизнью, он рад. И рад, наверно, потому что разучился чувствовать себя счастливым с такой жизнью. Но фотография передает все чувства, необходимые для понимания. Даже редкий взгляд человека из потока, попавшего в кадр, только дополняет картину.

***

Выше представлена градация для понятия "Счастье" или "Радость", каждый пускай оценит по-своему.

Скудно, бедно, редкие кадры. Но разве не из редких красивых кадров складывается ощущение, что жизнь еще не кончена?

Как я недавно подумал, если бы существовало слово, характеризующее истинное блаженство и счастье, то оно бы уже давно устарело и стерлось до повседневного "круто".

Матерь божья, я снова что-то написал! О_о

Летать? Кто сказал, что это невозможно? Чудесный комикс "Человек и кот" даже одной картинкой уверяет "ведь первую секунду падения тебе кажется, что ты летишь.."
Падение. Оно бывает разным, но почему обязательно из окна? Деградация, для кого-то это красивый взлет. Но, правда, в очень узком обществе.
Это неправда, что человек не умеет летать, это неправда, что у него нет крыльев. Правда в том, что крылья появляются, когда ты засыпаешь или влюбляешься. Только это два разных полета: телесный, но мнимый, и духовный. Но реальный ли?
Ощущение свободы в таком широченном смысле, в каком его никогда не рассматривают, желание и способности перевернуть весь мир с ног на голову, чтобы только снова чувствовать это.
А потом взлететь на головами всех хмурых прохожих, лететь по переулкам, порхать над зловонными кучами мусора и только понимать, что твой мир сейчас гораздо красочнее окружающего.
А потом находить красоту во всем, даже в той же треклятой куче. Не искать его, но находить, восхищаться и взлетать. Выше и выше. И все это для того, чтобы там, наверху, встретиться с ней или с ним и чувствовать себя совершенно отчужденно.
Создать там свой мир.
Мир для двоих.
Мир на опасной высоте.
Потому-то так больно падать...
Кто-то не ценит его, кто-то перестает ощущать его в полной мере. Но счастливы лишь те двое, которые всю жизнь смогут ценить этот мир, холить и лелеять его. И не забывать взлетать повыше и устраиваться поудобнее..

Засыпай. Вслушивайся в сладкий шепот этих губ и ощущай, как приятно он щекочет твои перепонки.
Как разрывает на куски твою волю, проникая в твое сознание. Изнутри он уже способен расщепить тебя на молекулы, но он вдруг превращается из яда в сладкий нектар. В пищу богов, ту самую, о которой воспевали песни древние.
Разве ты не ощущаешь от подобных слов некий приятный дурман? Отвлекись на секунду и поймешь, что голова уже кругом, а шепот продолжает звать, дарить эйфорию и возвышать.
Он уже хозяйничает в твоем подсознании, подчиняя твою душу себе. Как бы аккуратно это ни вышло, но уйти безболезненно у него не получится.
А ты? Радостная, пока психотропный нектар питает тебя, и такая убитая, когда расстояние разлучает вас.
А дальше?..
Ничего, он достиг цели и исчез, голос больше не зовет, не дарит негу. Пусто.
Метафорично. Странно. Но никогда не бывает забыто...

Жизнь это лишь понятие. В него никто не закладывал справедливость. Она слепа. И никто в этом не виноват. И некого винить.
Из жизни уходят замечательные люди. Даже нельзя таким словом описать их, это люди с большой буквы.
Памяти Романа Каминера посвящается.
Обидно. Все обидно. От того, что я лично знал его совсем чуть-чуть, до того, что (либо с чьих-то слов, либо из того, насколько я успел его узнать) он был по-настоящему Хорошим Человеком. Отзывчивым.. А жизнь сказала иначе.
Плохо всем, кто успел хотя бы просто с ним пообщаться, потому что уже они ощущали эту атмосферу дружелюбия и открытости. А тем, кто знал его всю жизнь, нужно отдать честь, потому что для них его уход это как удар по самому дорогому - доброй памяти и целому пласту воспоминаний...
Мое письмо скорби не может описать всего, но невозможно оставаться равнодушным, когда понимаешь его друзей и знакомых. Пусть даже частично.
Люди! Нельзя сейчас убиваться, глядя на несправедливость, - она есть всегда. Обязательно придет время, а с Ромой оно останется навсегда, когда можно будет с тихой гордостью сказать, что этот человек достоин быть примером для всех нас и что вам довелось знать его.
Всем есть, чему у него научиться, но многим остается проникаться теми историями и воспоминаниями, которые оставил он в памяти. И, пожалуй, существует лишь один из тысячи, который сможет за столь короткую жизнь оставить о себе огромное множество приятных и теплых воспоминаний.
Боюсь у кого-нибудь вызвать своим заявлением неприятные эмоции, но я не имею права говорить что-то, чего не знаю, простите мне: я знал его плохо.
Собалезную...
Из всего, что я о нем успел узнать или услышать, я могу сказать: читающие, дай вам Бог ни за что на свете не проклинать судьбу, живите так, чтобы о вас смогли сказать только хорошее, чтобы вселять в окружающих радость. Живите не для себя, берите пример с таких людей, как Рома. Ведь злая судьба может их у вас отнять.
Рома, ты всегда будешь жить в памяти всех тех, кто тебя знает, и всех, кому о тебе расскажут.

Слякоть, снег с дождем, мрачная, серая картина. Припорошенный мокрым снегом человек сидел в своей давно надоевшей грубой черной куртке, хотя внешне это было скорее какая-то причудливая смесь черного и белого. Печаль пронизывает все вокруг. Прохожие сторонятся этого силуэта, не желая и краем глаза замечать его горе. Удручающая картина. Уныния добавляют деревья, когда-то летом сиявшие зеленым: теперь были похожи на поломанные сотни раз прутья, похожие на жалкие кустики, от стыда прикрывшиеся снегом.
Поникший вид его мог заставить задуматься любого. Вероятно, еще одна причина, по которой все обходили его стороной. Если подкрасться к нему поближе, а он уже ни о чем не соображал в этот момент, можно было даже слышать, как он рыдает. Страшная картина. Наверно, самое ужасное, что может быть, - это разбившееся вдребезги счастье. Особенно, если ты всю жизнь его искал. Сквозь рыдания редко кто мог разобрать слова, которые бедолага бубнил себе под нос: "Опять. Опять оно. Зачем? Зачем ты туда ходил?! Зачем ты смотрел в эту сторону? В ее сторону. Ничего не вернуть. Никогда. А ты надеялся! Дурак! Почему нет этого чуда? Чуда, которое произошло тогда... Тогда, в декабре... Тогда оно свалилось тебе на голову и ты был счастлив, да?! А потом?.. Ты просто дурак... Скоро год. Год, как ты говоришь себе эти слова. Ты счастлив? Как ты мог обманывать всех? Всех на свете? Даже дорогих тебе людей. Ты даже сам поверил в эту ерунду! А теперь. Ты вернул себя туда в памяти, почти год назад. И теперь ты рыдаешь. Неужели счастье выглядит именно так? Дурак... Дурак, просто дурак! Специально вернул себя туда, чтобы обнажить воспоминания? Теперь они осиными жалами вонзают в тебя яд, желчь. И теперь все знают, что твоя ложь не стоила ничего. Зато чувства, бесценный дар, останутся надолго. Зачем?.. Почему не произойдет чуда? Как тогда, зимой... Оно пришло и...".
Так его можно сейчас слушать часами. Разве что сам сойдешь с ума вместе с ним.
Однако в этой мрачной и невзрачной картине происходит разительная перемена. Как будто в жирную воду капнули мыльной воды... К таинственному незнакомцу подошла девушка. Она специально остановилась на обратном пути, завидя его на этом же месте. Скорее всего, сама скамейка уже стала для него "местом скорби" или вроде того: она уже не в первый раз ходит этой дорогой и не в первый раз видит этот темный силуэт. Он манил ее уже давно, но всегда глядел так горделиво на все вокруг, что она даже опасалась его. Теперь его идеальный образ разрушился у нее на глазах. Она прижалась к дереву недалеко от него. Сердце как-то необычно трепетало. Может, за столь длительный период по времени она научилась читать его чувства? Или просто решила взять всю волю в кулак и изменить хоть что-нибудь в этот паршивый день. Особенно в такую дату, день святого Валентина. Но она точно не имела больше права скрываться, она и так уже долго ждала, а в последнее время ей даже стало стыдно смотреть на себя в зеркало и видеть это кроличье выражение страха и покорности судьбе.
Она послушала его монолог, маленькую часть, и все поняла. В голове молнией пронесся странный план, который необходимо было тут же воплотить в жизнь, а то она еще начнет обдумывать, передумает. Все. Баста. Она вышла из-за дерева и быстрыми неуверенными шажками подошла к нему.
- Привет, я пришла. - Ее голос дрожал, хоть она и пыталась взять себя в руки.
Парень удивленно глянул мутными глазами на белый силуэт возле себя. Что-то заставило его оступиться, он не знал, что сказать, а в это время снег мягко обсыпал его красное лицо.
- Что?
- Чудо, ты же звал меня, правда? - голос дрогнул и для нее самой осталось загадкой, сказала она "звал" или "ждал", но это не имело значения.
Единственным чувством, которое постепенно стало заполнять его, стал гнев: "Она смеется надо мной". Он резко встал, чтобы уйти, но в последний момент глянул в ее глаза. Их глубина и выражение заставили незнакомца снова сесть: они была серьезны и совершенно чисты, они были способны смягчить даже самое эгоистичное сердце. А еще он не заметил даже малейшего намека на иронию или сарказм.
- Да?.. даже так - Тяжело вздохнул он и, не найдя, что ответить, лишь вздохнул. Он окончательно потерялся, хоть и не отказался бы продолжить диалог с очаровательной особой. - Чудо, говоришь..
Еще раз вздохнув, он промямлил что-то себе под нос и встал напротив Чуда.
Прошло каких-то пара мгновений, а может и пара секунд - кто их считает в такие моменты, как совсем недавно жалкий вид незнакомца преобразился, он выпрямил плечи и грациозно протянул полуоткрытую ладонь к своей новой знакомой. Лишь красные глаза выдавали ту слабинку, которую он себе позволил вылить на снег.
Его взгляд полон признательности.
Ее взгляд полон сопереживания и ответа.
Не существовало больше той скамейки: ее замело в первую же минуту; деревья уже превратились в причудливые белоснежные манекены, которые радовали глаз своей неповторимостью и плавностью линий, созданных снегом и вездесущей изменчивой природой.

В тот день для многих исчезли подобные скамейки. На дворе стоял День Всех Влюбленных.
Чудеса свершаются. Мечты сбываются. Только у каждого к ним свой путь.

"Дыши". Эта песня когда-то звучала для него как издевка. Казалось бы, как можно было дышать, когда кислород перекрыт? Дышать значит жить. Как же, думал он тогда, можно жить, если жизни больше нет. Пожалуй, он преувеличивал. Он всю жизнь преувеличивал и всю жизнь делал чересчур поспешные выводы. И всегда отдавал всего себя.
Но теперь это неважно, теперь смысл его жизни это обычное ожидание и поиск. Пожалуй, достаточно неоднозначное это слово, поиск. Он ищет все и везде, где-то что-то находит и берет для себя, где-то что-то ненавидит и отторгает. Он очень странный человек, но что же породило его странность? Почему нестандартное мышление не делает его ограниченным? Он может прекрасно понимать как самого опустившегося маргинала, так и высокообразованного человека. Он их понимает, но они все ему говорят как один, будто повторяя друг за другом: "Надо же, как ты нестандартно к этому подходишь". Когда-то его это забавляло.
Но теперь, когда он видит, как толпы народа одновременно заявляют "Мы не такие, как вы, мы отличаемся, мы другие!", а потом становятся толпой клонов, скучным стадом, мыслящим одинаково и продолжающим заявлять тот же лозунг, ему становится тошно...

Теперь, когда он видит, как по новостям только и твердят, что о повышении образованности, о положительных результатах в этой области среди молодежи, а потом идет в свою компанию, он находит там новых людей. И, да, эти люди уже хуже любого бомжа по манерам. Когда он снова и снова замечает это, ему становится противно.
Он даже пытался верить людям. Но после того, как он отдал всего себя для любви, он понял, что отдал себя на съедение, потому что не умел обращаться с этим зверем.
"Так рождаются личности", скажет кто-то. "Так закаляется сталь", скажет какой-нибудь шаблонщик. "Так становятся социопатами", подумает он.
Да, всему есть предел, а у человека есть выдержка. Она-то и позволила ему разобраться в себе до того, как он истощился полностью. Вернее сказать, она заставила его разобраться в себе. Он понял, как жалки и глупы люди, решившие, что их смерть принесет окружающим больше радости, чем горя. Тогда как это лишь признак такой слабости характера, что человек готов убежать от красоты жизни в никуда, куда-то, где даже может быть еще хуже!

Красота, вот, что он понял. Всем была бы не нужна любовь, если влюбленные не чувствовали красоту друг друга.
Как только выпал густой и пушистый снег врядли много человек, выйдя гулять, останавливались и смотрели на сухие, коричневые стволы городских деревьев, закрытые шапкой снега. А он, быть может, еще кто-то, вышел только для этого. Он отошел подальше от своего дома, забрел в глубокую полудикую чащу, сел на ветку дерева и смотрел на это произведение искусства, созданное самой природой. Наверно, никогда до этого он не любил зиму так, как в тот день. Он даже взглянул в сумрачную даль, уже через несколько десятков метров становившуюся белой стеной, пожалуй, на это можно смотреть бесконечно, но он знал, чего ждет: через какой-то час или больше солнце вошло в самый пик заката, когда при облачном небе все пространство над головой окрашивается в красный цвет. Каждое облако в свой оттенок этого цвета... И на считанные минуты все вокруг, насколько позволяли снежинки, окрасилось в этот цвет. Он почувствовал счастье. То, которого было когда-то, радостное, даже игривое, счастье. Каждая снежинка, которую успевал он поймать глазами, имела что-то от этого цвета. И каждая, так не похожая на другие, была окрашена только в свой индивидуальный оттенок.
Он был восхищен несколько мгновений, однако этого было достаточно, потому что солнце уже закатилось и нужно было идти домой. Даже погода в этот день стояла идеальная, казалось, что было даже тепло, а снежинки, медленно падающие из ниоткуда, мягко гладили его по щекам. Уют. Спокойствие. И счастье. Теперь он верит: оно существует. И это абсолютно необязательно должно быть лишь земное удовлетворение. Оно обитает везде и абсолютно всегда.

Однако, после такого момента ему было необходимо вернуться в свой мир. Наверно, ему никогда не избавиться от него. Его мир это скука, обыденность, апатия и одиночество. И красота, которую он научился находить везде и в разных формах. Единственным, что являлось для него уродством, были те люди, которые остановились, но точно не за тем, чтобы поглядеть вокруг себя. Такие люди ничего, кроме себя, не могли видеть. Они могут быть и не эгоистами, но тогда они настолько ограничены, что ему противно даже слушать их разговоры. А таких становится много. Так много, что ему уже отвратительно ходить куда-то, где он может их встретить. Потому он научился ценить время...

Казалось бы, какая связь? Но теперь он считает минуты, он все реже способен уловить ход времени, однако он научился распределять время для себя так, чтобы оно оставалось почти для всего, что ему было нужно. Для его мыслей, для его прогулок. И этих поисков...
И вот теперь он сидит на высоких узких качелях прямо под огромной луной, ковыряет носком землю и совершенно не видит дороги. Он может идти куда угодно, но только в пределах своего маленького мира. Он может делать что угодно, но только в пределах своей совести и свободы. Однако он ждет. Ждет и ищет.

Начало было вырезано и отвергнуто, решил не замазывать его, оставив обрубок:

...
. На следующей остановке одногруппница вышла, а мне предстояло ехать еще несколько. Тут в вагон вошел мужчина. Его злое лицо сразу поставило меня в тупик: что-то такое я видел только в играх или мультфильмах. Он был немного выше меня, имел щетину и строгое выражение лица. Но та злоба, которая была на его лице, показалась мне жутко знакомой, как будто из какой-то игры. Этот весь его облик производил впечатление... Однако то, что она стал делать, вводило в еще больший ступор: он подошел к дверям вагона, оперся на них головой, а руками стал делать какие-то пасы перед дверью. Как будто он плел невидимую косу.
. Мне в тот момент даже показалось, что время от времени из под его ловких пальцев выскакивали тончайшие нити, по расскраске напоминавшие какие-то мыльные, неопределенного цвета.. Они сияли, когда на них попадал свет, переплетались в его руках в причудливую косу и вклинивались между дверьми вагона. Я уже не делал вид, что не замечаю того, что он делает, а иступленно смотрел на невероятное зрелище. Через пару минут, когда таинственный незнакомец перестал делать пасы руками, он вдруг резко и пронзительно вскрикнул и стукнул разочарованно в дверь кулаками. Я уже был, наверно, чертовски напуган, поэтому попытался просто не привлекать к себе внимания.
. На остановке я увидел поразительную картину: нити, плетеные руками чародея, образовали тонкий слой и распространились на всю дверь. Все, кто входил или выходил из вагона, проходили через нее и вокруг них образовывалась эдакая оболочка, которая строго повторяла их контур тела, только не касаясь его на расстоянии около нескольких сантиметров... Однако мембрана пропустила чародея без какой-либо оболочки... Через какое-то время все, находившиеся в вагоне, были пленниками этой таинственной силы. Я из страха старался не приближаться к ним, потому что оболочка то и дело перерастала при контакте, захватывая людей одного за другим. Слава богу, на тот момент в поезде было немного человек и сделать это для меня уже было не так сложно.
. Вскоре, однако, колыхания оболочки и переливание ее всеми возможными цветами становилось медленнее, пока не остановилось совсем. Вдруг случилось что-то невероятное: на какое-то мгновение мне показалось, что все люди застыли в этих оболочках, как в своих футлярах, недоступных для всего мира. Просто на секунда вагон стал мертвым, неживым. Те, кто от торможения поезда наклонялся в бок, замерли. Резко кинув взгляд за эту секунду по сторонам, я убедился, что кто-то даже застыл в прыжке, пытаясь выравняться.
. Секунда прошла и все, кто оказался в этом вагоне в футляре, вскрикнув, замахали руками, чтобы не упасть. В это же мгновение я заметил, что оболочка вокруг каждого из них исчезла, хотя осталась на дверях поезда... Вдруг я осознал, что кого-то из этой картины не хватает. Я оглянулся и решил, что вагон заметно поредел...
. Я встал у входа и решил наблюдать что-то похожее еще раз. На остановке какая-то девчонка, жутко напоминающая мне одну знакомую, хотела было войти в вагон, но остановилась, как будто опасаясь этой мембраны и стала присматриваться, не показалось ли ей. Я решил показать ей, что я тоже это вижу, я изучающе глянул на оболочку и почти докоснулся до нее пальцем. Она, заметив это, вскрикнула. Я спросил: "Что это такое?", однако в ответ услышал лишь "Ты не должен знать! Этого не должно произойти!". Она развернулась и начала испуганно бежать обратно туда, откуда пришла.
. Я отошел от дверей внутрь вагона, вздохнул и, разбежавшись, вылетел прямо меж закрывающихся дверей, побежал вслед за таинственной незнакомкой. Удивительно, что я почти не видел эту оболочку, когда она окутала меня. Преследуемая обернулась и закричала. Но долго за ней гнаться не пришлось, недолго думая, я сделал последний рывок, обхватил ее сзади и стал падать. Вдруг яркая вспышка, а затем и резкая тьма врезались в меня...


Энн.
. Вдруг яркая вспышка, а затем и резкая тьма врезались в меня... Но лишь на секунду, после чего мы продолжили падение. Однако зал станции опустел. Не было слышно ни шарканья ног, ни разговоров. Только лишь глухой звук падения остался у меня в мозгу...
- Дурак! Идиот! Что ты наделал???
. Следом один за другим полились оскорбления, я внимательно ее слушал, пока поднимался с колен и отряхил огромный слой пыли со штанов. Вскоре мне это надоело, я взял ее за плечи и сильно затряс.
- Говори быстро и внятно: что это было? И почему это случилось? Почему мы это видели? И кто ты, черт возьми, такая?!
. Через какое-то время она успокоилась, высвободилась из моих объятий и начала рассказ.
- Наверно, ты заметил, что, если кто-то входил в вагон, то он замирал и либо исчезал, либо выглядел очень странно? Так вот, сразу к делу: тот человек, что заклеил дверь мембраной, называется Проводник. Идиотское название, не знала, как еще это пугало обозвать. Помнишь ребенка, вошедшего в вагон перед тем, как я чуть не зашла? Вокруг него облака не образовалось, значит он был чист. И мы с тобой. Когда-то в детстве мы прошли через такое облако. Как назвать его я не знаю, но однажды мне все это приснилось. Теперь это для меня как пересказать сон... Я не знаю, что произошло сейчас. Возможно, тут нет времени, а возможно, уже нет. Говорят, мы появились после смерти всех остальных... Другими словами, когда погибло человечества, очнулись мы. Не спрашивай только, почему кто-то оставался на том же месте, но я предпочитаю вернуться в ту реальность! И тебе лучше не мешать мне.
- Нет уж, нет уж, постой, юная искательница приключений. Ты идешь со мной, мы оба заинтересованы в этом.
- Интересно это знать, почему же?
. После этих ее слов я указал на груду тел в углу станции.
- Насколько понял я, они еще не успели даже разложиться. Но среди них есть и те люди, которых я только что видел в вагоне метро! Честно говоря, я не хочу, чтобы со мной случилось то же. Не думаю, что ты иного мнения. Похоже, что ты права, мы появились сразу после их смерти... Вернее, наша очередь пришла.


. Мы поспешили выбраться из метро... Перед глазами предстала невероятная картина, пожалуй, ничего подобного не изображали даже самые смелые художники: здания были разрушены, изъедены изнутри, все, до чего мы докасались, было настолько ветхим, что обращалось в пыль, ветер потихоньку равнял с землей город. Вдруг я услышал чей-то голос. Голос, который когда-то дарил мне невообразимое тепло, радовал, умилял, успокаивал, а потом стал приносить отвратительную боль, щемящую душу, боль, рождающую апатию. И теперь так явственно, я оглянулся, посмотрел по сторонам. Но ничего. Вдруг я потерял из виду свою спутницу Энн. Но тут же почувствовал ее ледяную руку в своей ладони, я почти машинально схватил ее и мое воображение стало угнетать меня. Я чуть было не согнулся от боли, но услышал уже более реальный голос:
- Не смей! Не смей ни о ком думать сейчас! Это поганое время, я тебе скажу.. Я понятия не имею, где мы, но я бы не хотела сейчас остаться одна на едине с этими голосами.
- Ты тоже ее слышала?
- У нас разные воспоминания, парень!..
. Я чувствовал ее руку в своей, но не видел ее. Как это странно, знать, ощущать человека рядом, но не видеть его.
. После начались новые галлюцинации, и мы лишь крепче сжались в друг друга, лишь бы не потерять рассудок... Долго это продолжаться не могло. Даже наши разговоры о прежней жизни никаким образом не могли отвлечь нас от этих воспоминаний, одно больнее другого, которые рвали душу на куски и опускали в боль. Я то и дело слышал ее всхлипывания справа от себя...
. Вдруг снова вспышки и тьма. И ее рука в моей. И ощущение потерянности, безысходности. Ненавижу это ощущение. Я, как в темноте, протянул руку к своей спутнице, но тут же ее отдернул: я дотронулся до ее пупка, хотя она была в куртке... Меня это насторожило, но она вдруг спросила:
- Ты читал Библию?
- Что? При чем тут это?
- Очень полезная книжка...
- Ева? - усмехнулся я
- Ты слишком приземлен.
. Вдруг мы очутились на бесконечном зеленом лугу, пролегающем во все стороны от нас.
- Как ты думаешь, - спросила она, явно ожидая чего-то от меня, - зачем была та мембрана?
- Понятия не имею! Какой-то придурок со злым лицом поставил ее, чтобы погубить как можно больше человек, как это по-твоему называется? Вот, почему Проводник?
- В том и дело, что нет. Дитя было безгрешно. Будем надееться, что его родственников лишь на секунду заклинило в одной позе.
. Вдруг я что-то понял.
- Родственники! Точно! слушай! Ты же сама прониклась всей это лабудой, послушай, нам нужен рычаг, чтобы вернуться все на свои места! Почему же, черт подери, я тебя не вижу, а?
- Потому что мы голые?
- Вот именно! Потому что нам стыдно! Почему появлялись все эти галлюцинации? Разрушенный город? Вымершее человечество? Потому что мы грешны, потому что мы не можем расстаться с прошлым, потому что мы слишком сильно цепляемся за время! Вот тебе и наказание! Время ушло! Ничего больше нет, и что же? Неужели мы добились чего-то стоящего?.. Нам нужно что-то такое же, на чувственном уровне, что все вернет!
- Вернет? А зачем? Мы не сможем ничего изменить..
- Проводник... Я понял... Это испытание! Энн, те родственники вернулись! Знай это. Верь в это. Я знаю.. Вернее.. я знаю тебя, только не знаю, откуда. Ты мне даже как-то родна...
. С этими словами я нашел ее вторую руку, она вздрогнула, наверно, потому что теперь видела меня. Я сказал:
- Энн, любовь. Вот то самое испытание. Часть вагона не вернулось, они не стали прощаться со своими воспоминаниями, они решили соединиться с ними и умерли повторно. Энн, поверь моим словам, все религии, что бы ты не говорила, проповедуют это чувство не случайно. Я уже забыл все те галлюцинации, что были и верю: ты тоже сможешь это сделать. Ведь теперь ты видишь меня, поверь мне.
. Вдруг я увидел ее силуэт, который затем с улыбкой материализовался передо мной. У нас было еще очень много времени узнать друг друга. Через какое-то время мы уже идеально понимали друг друга. Я стал замечать за ней, что ее щеки покрылись румянцем... Она тоже это осознала.
- Обещай мне, - сказал я, пристально глядя в ее глубокие глаза, - что мы проснемся и будем вместе всегда.
- Конечно! Обязательно будем! - у нее в глазах, или мне показалось, замерцала какая-то таинственная искорка, она вздохнула, - Ты только найди меня.
. Снова ощущение дежа вю. Такого сильного, что я ее не услышал и даже не понял значения последних слов, но мы уже изрядно устали и хотели спать. Я покрепче взял ее ладонь в свою руку, и мы уснули.


. Что случилось потом? А было ли это вообще? Я не имею ни малейшего представления. Я чувствую лишь одно: вот уже шестнадцать лет и полтора месяца я каждый день просыпаюсь с ощущением, что живу эту жизнь уже неизвестно который раз. Каждое ощущение дежа вю рождает во мне смутное ощущение по поводу окружающего мира. И то дежа вю, после которого я понял, что расстанусь с Мариной через какое-то время. И то дежа вю на английском, когда посмотрел на Таню, так ужасно похожую на того, о ком я не имею совершенно никакого понятия... И это вечное ощущение, что вот-вот что-то произойдет... Нечто грандиозное.. Все это не зря, я верю в это все свои шестнадцать лет.
. И это метро, и этот колдун-проводник. И вечно преследующее меня ощущение, что все вокруг уже было... Все это, наверно, происходит для какой-то высокой и необходимой цели... И скоро, наверно, за этой мембраной, будет разгадка для всего...


[05.02.09] Странные кадры были записаны сегодня одной из камер в московском метрополитене, передает лента.ру: мальчик и какая-то девочка, за которой он бежал, исчезли в тот же миг, как упали на пол в переходе...

***

Вот как-то так, пока писал, много мыслей расплескал, но идея есть)
Спасибо за идею тому мужику в метро, который пасы руками делал, если бы еще эта мембрана появилась на самом деле, вы бы это не читали)