Хочу я: синий BMW
(Трепещет ветер в голове),
Хочу свой остров, самолет,
Хочу на нем уйти в полет.
Хочу себе воздушный шар,
Хочу двухместный Jaguar,
Хочу свой столик в казино,
В Европу прорубить окно,
Хочу Америку открыть,
Хочу в Пизанской башне жить.
Хочу Сибирскую тайгу,
Хочу тюльпаны на снегу,
Хочу, чтоб муж мой был еврей
(Не актуально, зохен вэй…)
Хочу последнюю звезду,
Хочу ловить акул в пруду;
Хочу, как Робин Барабек
Я скушать сорок человек
(Ой, и изжога будет, блин! )
Хочу колец быть властелин…
И леди Астор быть хочу…
Наверно, громко я кричу?..
А всё с чего? Миг счастья дан -
Нашла я баксов чумодан!..

Солнечный Эльф
Ночь... опять пришла

С календаря упал еще один листок
День завершился…сумерки…итог
При свете мысли так отчаянно не бродят
И только ночью грусть ко мне приходит

И тишина напоминает...далеко
Ты там грустишь…я здесь…всем нелегко
И трубка не вмещает разговор
Скучаю…Знаю…до каких же пор…

И хочется чтоб ночь скорей прошла
Тоску души с собою забрала
При свете дня не хочется грустить
И голос твой ласкающе звучит

Ты спросишь…как любимая спала?
Как настроение…и как твои дела?
Я улыбнусь в ответ…любимый…хорошо
И оторву листок…чтоб день скорей прошел

Впервые я встретил Флейтиста на берегу. Я пришел туда, чтобы посидеть в одиночестве и послушать, как бьется о берег волна – неутомимая и вечная. Еще я хотел собрать несколько камней – только настоящий ценитель, привыкший бродить в полосе прибоя, способен отличить истинные жемчужины от плавучего мусора, что так щедро выплескивает на берег седое море.

Ниточки водорослей, осколки ракушек, окатанное бутылочное стекло. Пахнет большой водой, ветер ерошит волосы, а ты стоишь и смотришь, как солнце играет краешком волны, разбрасывая по дну мерцающие желтые пятна....

Камни любят прятаться. На виду лежит лишь то, что не ценит себя: сплошная галька, серые, невзрачные голыши, песок да кусочки плавника. И лишь присмотревшись, ты начинаешь видеть проблески кварца под тяжелой темной водой, острые, не смотря ни на что, грани обсидиана – твердого, неслучившегося алмаза, съеденный влагой гранит и мрамор, белый, как статуя античного бога.

- …Здравствуй, Собиратель Камней! – произнес Флейтист.

Вернее, он ничего не произнес. Когда я обернулся, флейта была у него в руках, мундштук – во рту, а пальцы неуверенно переминались на дереве.

- Здравствуй…

Флейтист улыбнулся уголками губ.


-

Узкие плечи, скуластое лицо, ясные глаза. На руке какая-то фенька, длинная куртка наброшена на плечи… Довольно молодой, лет двадцати на вид.

- Почему ты так странно меня назвал?

Флейта в руках у парня вдруг заговорила, издав нейтральную, абсолютно незапоминающуюся трель.

- …Ты – Собиратель Камней. Как тебя еще называть?

- У меня есть имя.

- …Это – твое имя.

Я пожал плечами.

- А почему ты так странно говоришь?

Флейта издала низкий, почти человеческий вздох.

- …Я могу только так… - отозвалось у меня в мыслях. - …Я Флейтист.

- А я собиратель камней.

- …Да. Ты - Собиратель Камней.

Море плеснуло особо сильно, и волна замочила нам ноги. Флейтист отнял флейту от губ и, не выпуская ее из рук, снял ботинки с носками.

Я последовал его примеру.

- Сегодня холодная вода.

- …Будет дождь…

Флейтист, не моргая, смотрел на море, а я – себе под ноги. Так мы постояли немного, а потом, не сговариваясь, уселись вместе на большой гранитный валун, выступающий из песка.

- Зачем ты сюда приходишь?

- …Чтобы никто не слышал меня. Я один.

- Так играл бы людям, и не был бы одинок.

Его флейта издала тихий свист, проникнутый горькой иронией.

- …Один, а не одинок… Нет.

- Почему «нет»?

Флейтист пожал плечами и улыбнулся.

Прошуршала волна, брызнула нам в лица и откатилась обратно, ласково погладив на прощание гранит.

- …Пройди по городу, Собиратель Камней… - сыграл вдруг Флейтист. – Ты поймешь. Возвращайся, когда начнется дождь…

И я пошел, слыша за спиной длинные переливчатые трели, которые флейтист посвящал древнему молчаливому морю. За ними не было слов.



***

Первым я встретил Курильщика. В наше время сложно пройти по городу и не встретить его.

Сидя на ступеньках церкви, он смолил сигарету за сигаретой, поджигая одну от другой. Пока я наблюдал, он успел опустошить пачку, смял ее, выбросил и вынул из кармана трубку темно-красного дерева.

С ней он как-то успокоился, притих, а, набив табаком и закурив, – вовсе разлегся на ступеньках.

Сквозь первые клубы дыма мы встретились глазами.

- А, Собиратель Камней… - он закашлялся. – Подойди. У меня кое-что есть для тебя.

Я приблизился, ощущая терпкий, приятный запах табака.

Курильщика снова согнуло в коротком приступе жесткого кашля. Когда он выпрямился, на ладони у него лежало несколько маленьких камней – желтых, коричневых, кроваво-красных.

Курильщик взял меня за руку и ссыпал камешки мне в ладонь.

- Что это?

- Почечные камни. Других не нажил.

- Я должен сказать «спасибо»?

- Нет. Иди. Мне ты ничего не должен.

И я пошел дальше, оставив Курильщика сидеть на паперти. Впрочем, для него это были просто ступеньки.



-

Я долго бродил по городу, петляя по смутно знакомым, изогнутым, как кнуты, улицам, пока не наткнулся на небольшой магазин, помещающийся в подвале большого дома. Там я встретил Коллекционера.

Он сидел за стойкой, в глубоком кожаном кресле, похожем на трон, и лениво вертел что-то в пальцах.

- Здравствуй. Я - Собиратель Камней.

- А я Коллекционер. Приветствую.

Я подошел к стойке, озираясь и изучая стены. Казалось, сложно вообразить себе такой предмет, которого не было в этой полутемной комнате.

- Что ты собираешь?.. – спросил я.

- Все... – усмехнулся Коллекционер. - Ценности. Пустяки. Головоломки. Истории. Людей.

- Камни?..

- Я не собиратель. Я коллекционер… Возьми.

Он протянул мне алмаз, сверкающий зеркальными гранями, чистый, как небо.

- Я что-то должен тебе за него?

- Нет.

- Наверно, он дорогой…

- Для меня – уже нет. Все мы кое-что понимаем к концу жизни. Бери его. Ты же Собиратель Камней…

Я взял алмаз, молча, вежливо поклонился, глядя в глаза, Коллекционеру, и вышел из подвала наверх, к солнцу.



-


Воин напоминал карту Таро. Скорее символ, чем человек. В его глазах я видел всю ту боль, что он скрывает в себе, не давая ей выбраться наружу и отравить мир.

- Помочь?..

- Ф-ф… Черт! – он тяжело выдохнул. – Нет.

Один из противников снова начал приближаться.

- Зачем ты дерешься с ними?

- Мне уже все равно, с кем. Отойди!

Воин выдрал из мостовой у моих ног неплотно сидящий камень, и снова нырнул в схватку. Через минуту он вышел из нее победителем. Вышел и вручил мне окровавленный ребристый булыжник.

- Не надо говорить со мной. Я не говорю, я делаю. Ты Собиратель Камней? Ты взял мой камень. Иди.



-

Стеклодув обитал в мастерской.

Не помню, почему я туда зашел, наверное, просто устал от прогулок.

Мастерская встретила меня звоном стеклянного «ветерка» - несколько прозрачно-радужных трубок и маленький черно-белый молоточек. Очень красиво.

Сам стеклодув стоял за небольшим столом, на котором стояла лохань с песком и лежал инструмент. Кажется, он тоже отдыхал.

- А… - сказал Стеклодув. – Собиратель Камней…

Больше я не услышал от него ни слова. Наверное, такие как он всего себя выражают в искусстве, вслух ограничиваясь называнием вещей по имени.

От мастера-Стеклодува мне досталась горсть песка.

Это ведь тоже бывший камень… Именно из него выходят потом все те стеклянные чудеса, которых так много было в мастерской, и которые я не решаюсь здесь описывать, чтобы не осквернить неловкими словами истинное искусство.



-

Часовщик был последним, кого я встретил в тот раз. Старый человек с мудрыми глазами…

- Здравствуй, Время.

- Я не Время. Я всего лишь Часовщик.

- Ты уверен, что есть разница?

- Я не река. Я слежу за рекой.

- А я?

- А ты рыбак, Собиратель Камней. Ты пришел сюда за камнем?

- Да.

- Выбирай… Эти часы работают на тени от камня… Эти – на кварце. Эти – на нескольких рубинах. Эти считают сутью времени сыплющийся песок, а у этих маятник выточен из оникса… Выбирай.

- Выбери сам, Часовщик. Какой из них важнее?

- Бери мое сердце. Я не пользуюсь им столько лет… Оно превратилось в камень.



***



 

Когда я вышел на улицу, был уже вечер. По крайней мере, так казалось из-за хмурого неба – тучи лежали над городом серым душным щитом, становились все гуще и мрачнее.

Наконец засверкали молнии и хлынул ливень – самый сильный за год.

Я вспомнил о Флейтисте и побежал к морю.

- …Я ждал тебя. Ты понял?

- Я не знаю…



- …Пойдем.

- Куда?

- …Я в последний раз сыграю… Не для себя.



Он пошел быстрым упругим шагом, таким, что, как я ни спешил, все равно не мог его догнать, вечно отставая на шаг.

Мы вышли в Город Камней, хотя для него это, наверно, был Город Флейты, и дождь, будто только и ждал, пока Флейтист покинет побережье, хлынул с новой силой, разгоняя с улицы людей, стуча по жестяным крышам и омывая камни мостовых.

Флейта пела о бывшем и несбывшемся, о смерти и милосердии, о цели и тщете, о крови и новой жизни. В ее переливах жило искусство и время, и что-то еще, недоступное пониманию человека, но понятное без слов Флейтисту или Собирателю Камней.

Когда мы проходили по улицам, люди, забыв о дожде, останавливались и слушали, затаив дыхание, кошки выглядывали из своих подвалов, а дети, надежно укрытые взрослыми в квартирах, подтаскивали к окну табуреты и приникали к форточкам.

Мы шли долго, очень долго.

Но Дождь есть Дождь.

От влаги деревянная флейта размокла и звучала все хуже и хуже. А паренек в накинутой на плече куртке шел все так же гордо, вскинув голову, и играл, играл, играл…

Его фигура отдалялась все сильнее, и вдруг я понял, что не вижу его больше за завесой дождя, и не слышу звука флейты…

Кончился дождь.



Я оказался на побережье, рядом с громадным гранитным валуном – там, где впервые увидел Флейтиста.

Флейта лежала на побережье, среди камней.

Я нежно взял ее в руки, отер об одежду и понял вдруг, что на берегу я уже не один. Кто-то дышит у меня за плечом и смотрит с небес.

Я нагнулся над волнами и заглянул себе в глаза.

Через зеркало воды увидел Тебя.



- …Здравствуй, Читатель Странного.

На берегу ручья, где звуку воды радовалась флейта играющего радость бытия человека, мирно играли бабочки. Из тишины и звука рождалась идиллия блаженного существования гармонии мира, как вдруг... появилась девочка и стала играть с цветами и бабочками, не замечая ни человека, ни звука флейты...
Все это жило на картине, которую рисовала красками на холсте Жизнь...

 

ФЛЕЙТИСТ АЛЕКСАНДР ИВАШИН

Он убирает со лба золотые волосы
где-то недалеко, – на границе весны и лета.
Он играет на флейте среди мегаполиса,
стройный, тонкий, изящный, как его флейта.

Мимо проходит ветер в пуховом вычурном палантине,
бросив под ноги – дзынь! – золотые блики.
Мимо идут художники, приносят с собой картины,
мимо проходят дети, приносят с собой улыбки.

Мимо проходят девушки – спрашивают время, имя;
он называет имя героя любимой книги,
а про время не знает, и зачем ему говорить с другими, –
у него есть небо, а теперь ещё – золотые блики,

у него – весь огромный мир, и леса, и горы,
пять отверстий на теле флейты и ловкие пальцы,
и музыка, перед которой хищный голодный город
убирает оскал и вспоминает, как улыбаться.

 

Ни слова о сексе

Штиль. Спокойно – тихо – нежно.
Взгляд случайный, чуть небрежный,
Но в ответ ты улыбнулся.
… Интерес в глазах проснулся.

Ветер! Бурный – свежий – яркий!
Ты такой родной и жаркий!
И рука скользит несмело…
… Что в глазах? Их нет, есть – тело…
Шторм!!!! Дрожит – качает – тонешь!
Ты, как чайка в море, стонешь!
Но о сексе ни словечка…
… Лишь в глазах стучит сердечко!

Ураган прошёл – не слышу.
Вновь снесло стихией крышу,
Чайка в небо улетела.
… Вот и всё. Нет глаз. Нет тела…

Я губами
Тебя ласкаю,
Словно выпить
До дна пытаюсь.
Позабыв обо всем
На свете,
Я в глазах твоих
Отражаюсь.

Твоего тела дрожь
Ощущаю,
Я к рукам твоим
Прикасаясь.
И как льдинка
Под солнцем таю,
О дыханье твое
Обжигаясь.

На мгновенье
Затихну штилем,
Чтобы штормом
К тебе вернуться,
Страсть клубится
Бездной под килем,
Я хочу в ней с тобой
Захлебнуться.

Миг – и снова в тебе
Растворяюсь,
Отступить заставляя
Вечность.
Я желаньям твоим
Покоряюсь,
И мы мчимся с тобой
В бесконечность.

Я шепчу слова
Тебе тихо.
Знаю, будешь ты им
Улыбаться:
- Ты моя сокровенная
Тайна,
Каждый день в тебя
Буду влюбляться.
 

 Счастливых выдают глаза,
Как выдает Христа распятье,
Как шлюху - призрачное платье,
Как боль душевную - слеза.

Счастливых выдают глаза,
Что светят яростно и ярко,
Их взгляд один ценней подарка,
Который не вернуть назад.

Счастливых выдают глаза -
Сильней,чем клятвы и молитвы.
Сильней,чем вера в чудеса,
Пейзаж прекрасный после битвы.

Счастливых выдают глаза...

Спать вдвоем - прекрасная идея!

Знаешь, не проходит удивленье!
В полусне коснусь тебя рукой...
Самое прекрасное мгновенье -
Просыпаясь, знать, что ты со мной!

Спать вдвоем - прекрасная идея.
Слились два дыхания в одно.
Пусть одни и те же сновиденья
Мы с тобой увидим, как в кино.

И сумеем снова повстречаться!
Ты мне улыбаешься во сне...
Может, это называют счастьем?
Вот проснешься и ответишь мне...

Петр Давыдов
 

Я в глазах твоих утону - Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье!
Подойду и скажу - Здравствуй!
Я люблю тебя очень - Сложно?
Нет не сложно это, а трудно.
Очень трудно любить- Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду - Поймать успеешь?
Ну, а если уеду - Напишешь?
Только мне без тебя трудно!
Я хочу быть с тобою - Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда - Хочешь?
Я ответа боюсь- Знаешь?
Ты ответь мне, но только глазами.
Ты ответь мне глазами - Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори своим взглядом, не надо,
Не тяни за собою в омут,
Но меня ты чуть-чуть помни...
Я любить тебя буду - Можно?
Даже если нельзя... Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

ДОЖДЬ

Я сегодня прольюсь дождем,
Чтоб в машину ты сесть не смог,
И пошел бы домой пешком,
Весь насквозь, до нитки промок...
Буду рядом с тобой идти,
Что-то тихо тебе шептать,
И бессовестно по пути
На глазах у всех обнимать...
Не заметит совсем никто,
Да и ты вряд ли что поймешь,
Просто я, чтоб побыть с тобой,
Превратилась сегодня в дождь.....

人の心とは
　
どんなすがたをしているのだろう

多分私の心は

画ききれ ないほどの

ふけいでできている


душа

душа человека-
на что она похожа?
мою душу
художник не нарисует-
бесконечный простор

堀川　ゆみ

鏡の中の風の音

хорикава юми
отражение ветра в зеркале

Когда-нибудь сведу тебя с ума...

Так хочется свести тебя с ума,
И стать частицей каждой твоей мысли...
Из облака любви соткать туман,
В котором мы навеки бы зависли.

Сполна налью желаний грешных яд! -
Ты будешь пить до дна напиток страсти,
И, опьянев, отчаяней в стократ
В хмельном дурмане сдашься моей власти!

Не страшен чувств сжигающий огонь,
Ведь сладостно попасть в любви оковы!
Сильней сожми в руке мою ладонь -
Уже и рай, и ад для нас готовы ...

Став пленником горячих нежных губ,
Растаешь в пытках жадных поцелуев!
Познав любовь, не вынесешь разлук,
Навек мной заболев и обезумев!
...................................... ...............

Когда-нибудь сведу тебя с ума! -
Отдашься обоюдной страсти смело...
И ты почувствуешь всё то, что я сама
Словами передать и не сумела...

Когда-нибудь... сведу тебя с ума...

Ирма Рафаель

Губами..Едва касаясь кожи..

Губами…

Едва касаясь кожи…

Скользнув вдоль шеи…

Довести до дрожи…

Все ниже…

Вздохом поцелуев…

Я растворяюсь…

Нет, в тебе тону я…

Мой шепот…

И твое дыханье…

По венам…

Проскользнувшее желанье…

Так нежно…

Лепестками света…

Я жду…

Твоей руки ответа…

Все ближе…

Как ожог по коже…

Быть может…

Хочешь ты продолжить?..
 

Люблю тебя спящего..

Кончиком пальчика - нежно, как кошечка,
Сонных ресниц не нарушив покоя,
В ритме дыханья сливаясь с тобою,
Линию счастья вести по ладошке…

Выше к запястью, медленно, трепетно
Тоненькой змейкой к предплечью сильному
Нервно-крохотной дрожью осиновой...
К самому сердцу вдруг локоном пепельным...

...Тысячи мелких мурашек по коже…
Чу! Слабый вздох… Затаюсь на мгновенье...
Сонные чувства в свободном падении…
Милые ямочки щечки встревожили!

Вверх к подбородку, легко ненавязчиво
Тсс! - по губам таким влажным, капризным…
Линия счастья - две линии жизни
Чмокну на ушко: «Люблю тебя, спящего!»

 

…Каждый мир создан по-своему. Мы приходим в один из них и уже ничего не можем изменить. Мир создан до нас. И не нами. Нам остается только жить в нем. Любить или просто принимать таким, каков он есть...

…Ее мир был миром призрачных иллюзий. Он состоял из полуочертаний и полуобразов. Образы все время менялись, плавно переливаясь из одного в другой, как яркие картинки в калейдоскопе. Каждый образ нес с собой свой характер и свои желания…
…Его мир был миром человеческих иллюзий. Жестокий и непонятный мир, где каждый только за себя. Где, родившись однажды человеком, ты должен всю свою крохотную жизнь соответствовать только этому образу и жить по законам, установленным твоим окружением…
… Никто не знает, как они встретились. А может быть, это было просто во сне. Потому что только во сне можно забыть про границы и условности. Известно только одно. Была ночь…
… А по ночам она превращалась в кошку. Она выгибала свою кошачью спинку, переминалась нетерпеливо с лапки на лапку и черная блестящая шерстка отдавала загадочным мерцанием. В зеленых, словно изумрудных глазах, появлялись новые оттенки – опасность, нежность, желание. Она медленно кралась по ночному городу, словно кто-то мог поймать ее на преступлении. Она пряталась в тенях фонарей, пугающих землю вымученным желтым светом. Она шла, бежала, карабкалась, пробиралась к своей цели. Мягко, но настойчиво. И каждый, кто захотел бы ее остановить, сразу понял, насколько эта мягкость граничит с жестокостью острых зубов и когтей…
… Она прыгала в открытое окно на первом этаже. Всегда в одно и то же. Она садилась на подоконник, словно спрашивая разрешения войти, и начинала грациозно вылизывать свои лапки. Вся ее фигура напоминала скорее королеву на балу, чем обычную черную кошку…
- Привет, ты снова ко мне в гости?
… Она делала вид, что вопрос ее абсолютно не касается. Она? В гости? Она – богиня, она пришла к себе домой и никак не меньше! Она отворачивала узкую мордочку египетской царицы и равнодушно рассматривала голубые шелковые шторы…
- Кис-кис…
… Она с возмущением поворачивала голову к мужчине, находящемуся в комнате и презрительно фыркала. Вот еще вздумал! Кис-кис, это для уличных шалав, а она не такая! Она – само совершенство, подарок судьбы. Она мягко прыгала на теплый синий ковер и шла по квартире, обнюхивая углы. Нет, женщин здесь не было. Это хорошо. Она снисходительно подходила к мужчине и начинала тереться о его ноги, громким мурчанием показывая, что он прощен…
- Хочешь молочка?
… Она не хотела молока. Она хотела совсем другого. Но она была кошкой, а кошки пьют молоко. И она послушно шла за ним на кухню, а когда он наливал жидкость из пакета в маленькую тарелочку, с наслаждением тыкалась мордочкой ему в руки…
… Когда обряд кормления заканчивался, они вдвоем отправлялись в спальню. Мужчина растягивался на огромной кровати и начинал лениво щелкать телевизионным пультом. Она же вытягивалась рядом, изредка перекатываясь с бока на бок и трогая бархатистыми подушечками лап обнаженное мужское тело. Он улыбался и гладил ее за ухом. Потом вдруг притягивал к себе, брал ее изящную мордочку в свои сильные руки, терся носом о нос и говорил всегда почти одно и то же:
- Ты самая лучшая кошка в мире. Оставайся у меня, пожалуйста.
Она жмурилась, тихо мяукала, словно давая согласие на все, что угодно, выбиралась из крепких рук и тут же, немедленно, по-хозяйски влезала мужчине на живот. Потоптавшись там несколько минут, она устраивалась поудобнее и засыпала, свесив одну лапку.
… Когда утренний свет начинал заливать комнату, ее там уже не было. Мужчина знал, что проснувшись, он окажется в постели один. Тем не менее, каждое утро он обреченно обходил квартиру, в надежде увидеть ее на подоконнике или возле пустой тарелочки в кухне. Ее не было нигде. Он громко ругал себя:
- Дурак! Обыкновенная кошка. Черная. Уличная. Но почему мне ее так не хватает!
…Он брился, выпивал кофе, одевался и шел на работу. Но сначала обходил свою многоэтажку в надежде увидеть знакомый черный комочек. Пустота. Он курил одну сигарету за другой. Каждый день одно и то же, словно бег по кругу. Остается дождаться вечера…
…Он входил в свой офис и проходил по коридору мимо невысокой изящной брюнетки в черном брючном костюме. Она со вздохом смотрела ему вслед взглядом египетской царицы. В зеленых, изумрудных глазах появлялся оттенок грусти…

… Остается дождаться вечера… 


Н.Балуева