Имя главного пострадавшего от кризиса — рядовой российский потребитель. Надежды на то, что горнило финансовых неурядиц пройдут только самые эффективные компании, которые в результате еще и научатся бороться за покупателя, не оправдались. А меры, с помощью которых правительство пыталось противостоять экономическому спаду, окончательно уничтожили у бизнеса мотивацию для повышения эффективности. Самыми жизнеспособными оказались иждивенцы.

Антикризисная стратегия правительства заключалась главным образом в том, чтобы раздать государственные деньги «системообразующим» компаниям и закрыть внутренний рынок для импорта ради помощи отечественным производителям.

Вместо того чтобы думать о снижении издержек, оптимизации производства и финансов, компании сосредоточили все свои усилия на получении государственной помощи. Господдержку в 2009 г. получили 343 компании, бюджет потратил на это около 300 млрд руб., не считая кредитов ВЭБа крупнейшим компаниям на реструктуризацию иностранных долгов. Наиболее яркий пример — «АвтоВАЗ».

Привилегированное положение спасаемых компаний лишило стимулов для развития не только их самих, но и их конкурентов. Большинство «спасенных» — рудимент советской экономики. Уровень конкуренции, и без того низкий, еще уменьшился. Неэффективные собственники и менеджмент продолжают залезать к нам в карманы, выпуская дорогую и некачественную продукцию.

Выбор у российского потребителя в результате кризиса стал еще более ограниченным. Россия — чемпион по протекционистским мерам, которые правительство вводило ради антикризисной защиты. Как констатирует Минэкономразвития в докладе о влиянии таможенно-тарифной политики на конкурентную среду, наша страна в кризисные месяцы ввела 37 протекционистских мер. Для сравнения: Аргентина — 20, Германия — 16, Китай, Индонезия, Индия и Великобритания — по 11, Бразилия — 10, Италия и Испания — по 9. Ставки таможенных пошлин на товары, ввезенные в Россию, в среднем повысились на 5-10%. Причем повышение пошлин коснулось 350 товарных позиций — это 39% от всей товарной номенклатуры импорта.

Разумеется, оказавшиеся в выигрышном положении отечественные производители поспешили им воспользоваться.

Российские автомобильные компании, например, сократили объем производства и повысили цены. Если средние импортные цены (без учета пошлин) в январе — сентябре 2009 г. по сравнению с январем — сентябрем 2008 г. выросли лишь на 5,7%, то средние цены российских производителей выросли за этот период на 33,1%. Другой пример — сухое молоко. Разница в цене между импортным и отечественным сухим молоком — почти 60%. По данным ФАС, среднеконтрактная импортная цена даже с учетом пошлины в сентябре 2009 г. составила 44 808 руб. за тонну сухого молока, тогда как цена отечественных производителей — 77 647 руб. Но из-за заградительных мер импорт сухого молока в январе — сентябре 2009 г. по сравнению с январем — сентябрем 2008 г. сократился на 22,3%. Потребителям приходится вдвое переплачивать за «защищенное» от внешней конкуренции отечественное сухое молоко.

По оценке Минэкономразвития, потери российской экономики от выставленных внешнеторговых барьеров составляют около $44 млрд в год.

Правительство продолжает поддерживать неэффективные компании, чтобы сохранять социальную стабильность и рабочие места. Но затраты на поддержание одного рабочего места за счет явного (пошлины) или неявного (повышение цен) налогообложения потребителей в шесть раз больше, чем была бы прямая субсидия из бюджета уволенному работнику, цитируют авторы доклада книгу «Оценка стоимости протекционизма в Соединенных Штатах».

Впрочем, доклад Минэкономразвития пока имеет статус проекта. Правительство может решить, что протекционизм в России — совсем не то, что протекционизм в США.
 

http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/2010/01/21/223390