Он, сидел в кресле, наблюдая за тем, как красные капли, мерно стекавшие с кончиков его пальцев, образовывали замысловатые узоры на, когда-то бывшем белоснежно белом, покрытии его комнаты. Эти капли появлялись из штрихов очередного творения, вырезанного им у себя на руке в порыве одного из, до сих пор непонятных даже ему самому, помутнений, а возможно и просветлений, его разума. Хотя если быть точным, именно в этот момент его глаза вообще были закрыты, а сознание было занято обработкой нескольких кардинально отличавшихся друг от друга потоков информации...
Он наблюдал за тем, о чём было описано выше, даже не затрудняя себя тем, чтобы открыть глаза, т.к. был точно уверен в том, что бы он увидел, если бы решился на этот шаг. Параллельно он слушал то, как изгалялся перед микрофоном тот, чей голос, в сопровождении с индустриальным пульсированием ударных и медленно переходящими в совершенно истерический визг, до безобразия изуродованными при помощи компьютера, звуками электрогитар, в купе с ещё парой совершенно не поддающихся определению муз. инструментов, вырывался из колонок его центра. Но это лишь два из четырёх основных потоков информации, обрабатываемых в данный момент его мозгом, остальные два потока представляли собой написание данного текста свободной, ещё не разрезанной им рукой, параллельно с взвешиванием смысла и целесообразности написания данной рукописи, т.к. он знал, что она всё равно не будет оценена по достоинству и в лучшем случае будет осмеяна, а в худшем вообще не понята. И размышления, которые вероятно были наименее значимы в данный момент, но очень сильно волновавшие размышляющего, о том, почему он стал использовать исключительно машинную терминологию по отношению к живым организмам, коим является его мозг. Значит ли это что он уже не является таковым, значит ли это что он никогда не был живым. Может быть, всё вокруг него мертво, а что если всё окружающее его становится таковым, проходя через призму его воспалённого сознания, или же он сам является лишь мельчайшей деталью в огромном галлюциногенном образе, родившемся в сознании кого-то абсолютно невменяемого.....
За прошедшие пару секунд, звучавшая мелодия уступила место другой, несколько более лёгкой и мелодичной, но сопровождавшейся не менее депрессивным и суицидальным текстом. В этот момент он почувствовал как по его левой руке, свисавшей всё это время вниз и являвшейся чем-то вроде кисти создававшей на покрытии пола замысловатые узоры красного цвета, пробежал неприятный холод, а вслед за ним поползли борозды онемения в местах, где он, вероятно, слишком сильно нажимал на лезвие скальпеля. Но это было ему даже приятно, т.к. это помогало ему ещё сильнее погрузиться в свой, внутренний, не менее отвратительный, чем окружающий его, но абсолютно лишённый всякой повседневной рутины, мир.
Он чувствовал, как постепенно погружается в него. Всё происходящее в данный момент лишь способствовало этому бегству в себя. Музыка, потоком проносившаяся сквозь него, срывала с него и уносила с собой его плоть и развеивала его кости, оголяя истинное лицо...... душу. Этим он совершенствовал себя... корректировал то, что уже слишком поздно исправлять в реальной жизни.
В эти моменты он, вероятно, был.......... счастлив. Он ни на секунду не переставал осознавать то, в какой грязи он живёт, даже в эти моменты он не видел никаких проблесков в конце смрадного и отвратительного коридора с забитыми поворотами, коим является его жизнь, но именно в эти момент он был просто счастлив... счастлив быть несчастным.
Он открыл глаза. То, что он увидел, поразило и удивило его настолько, насколько и напугало. Он видел их. Он видел их сквозь стены своей комнаты, сквозь стены своего дома, сквозь их самих. Они все смотрели на него так же пристально, как он смотрел на них. В их глазах были смятение и страх, ужасный всепоглощающий страх. Страх, который испытывает маленький ребёнок, запертый в тёмном чулане, которому сказали, что в нём живёт самый страшный монстр из его ночных кошмаров. Он чувствовал как растет его уверенность и могущество над этими тварями, беспомощно смотрящими на него. Ему уже кажется что он готов поглотить их всех, вместе с их маленькой грязной планеткой. Всё это происходило с ним впервые. Он был в полном недоумении и не знал радоваться ли ему или бояться...... гордиться или стыдиться. Он чувствовал как то, что течёт по его венам и находит выход в его руке, изменяется. Он видел как то, что ранее было просто маленькими красными струйками превращается сначала в желеобразное вещество, а затем в некое подобие сухожилий, которые уже опутали весь пол его комнаты. Оно разрасталось с невообразимой скоростью, опутывало стены и пол..... проникало сквозь них и занимало всё видимое пространство. Через пару секунд, которые тянулись для него безумно долго, оно опутало всю его квартиру, весь его дом, улицу, район, город.......... Он чувствовал что способен раздавить всю Землю лишь подав мозгом небольшой электрический импульс на одно из нервных окончаний мышцы его левой руки. В этот момент ещё одна волна холода и боли пробежала по свисающей конечности. Но подойдя к порезам она не исчезла, а продолжила свой путь по вновь образовавшимся сухожилиям и стала распространяться повсюду. Теперь все они, все те кто смотрят на него - испытают эту боль. Теперь он может поделиться с ними теми страданиями, которыми они награждали его в прошлом.
Он больше не прислушивался к музыке, игравшей в его комнате, т.к. это ему бело не было нужно. Он чувствовал как музыка исходит из него самого, он сам стал музыкой...... Он чувствовал как он изменяется, он видел как изменяется всё окружающее его..... он верил, что способен изменить всю ложь, которая окружала его, всю его жизнь.....
Он встал и подошёл к окну. Он видел как заходит солнце. Это был последний закат этого мира, готового рухнуть. Это был последний закат его мира. Он больше не испытывал страх, он не испытывал никаких сожалений, т.к. всё то, о чём стоило бы сожалеть давно было уже мертво.
Он обернулся...... и увидел себя сидящем в кресле. Теперь его правая рука свисала вниз так же беспомощно, как и левая. Рядом с ней на полу валялся окровавленный скальпель с почерневшим лезвием. На его груди было большими буквами вырезано слово "Самовырожdenye". Прямо под ним, всё тело, до пояса, было изрезано. Эти порезы образовали буквы, буквы образовали слова....... Весь пол и кресло были залиты ещё тёплой кровью. Он видел свои стекленеющие глаза, его голова был закинута на спинку кресла. Его губы шептали последние слова полузабытой им молитвы. Только сейчас он осознал что натворил, но было уже слишком поздно.....
Effete mother is crying Слабая мать рыдает
