Когда взошло твое лицо
над жизнью скомканной моею,
вначале понял я лишь то,
как скудно все, что я имею.

Но рощи, реки и моря
оно особо осветило
и в краски мира посвятило
непосвященного меня.

Я так боюсь, я так боюсь
конца нежданного восхода,
конца открытий, слез, восторга,
но с этим страхом не борюсь.

Я помню - этот страх
и есть любовь. Его лелею,
хотя лелеять не умею,
своей любви небрежный страж.

Я страхом этим взят в кольцо.
Мгновенья эти - знаю - кратки,
и для меня исчезнут краски,
когда зайдет твое лицо...

Евгений Евтушенко

Спускалась женщина к реке.
Красива и рыжеголова.
Я для нее одно лишь слово
писал на выжженном песке.

Она его читала вслух.
"И я люблю..."- мне говорила.
И повторяла:
"Милый, милый..."-
так, что захватывало дух.

Мы с ней сидели на песке.
И солнце грело наши спины.
Шумели сосны-исполины.
Грачи кричали вдалеке.

Я в честь ее стихи слагал.
Переплывал Быстрину нашу,
чтобы собрать букет ромашек
и положить к ее ногам.

Она смеялась и гадала.
И лепестки с цветов рвала.
То ль клятв моих ей не хватало,
То ль суеверною была.

С тех пор прошло немало лет.
Глаза закрою -
вижу снова,
как я пишу одно лишь слово,
которому забвенья нет.

А.Дементьев

Тебя рисую воздухом тревожным…
В груди затлела искорка Творца…
И пальцами касаюсь осторожно
Красивого, любимого лица………

Там где-то вдалеке блестит зарница…
Наверно ночью снова будет дождь…
Прохладой пьяной, как вином напиться
И знать, что ты опять во сне придешь…

И в гаснущем, хрустально-чистом свете
Закат стирает контуры теней…
Тебе рисую самый свежий ветер
И в небе крылья белых журавлей…

А тучи в темноте воруют звезды
И прячут их в свой грозовой мешок…
Там бьются где-то волны об утесы…
…Тебе шепну – всё будет хорошо…

Тебе шепну – ты маленькая Чуда…
И нарисую чудо на стекле…
И пусть банально, как везде и всюду…
Ты всех роднее, лучше на земле…

Так мягко барабанит дождь по крыше…
Как жаль, что не умеем мы летать…
Так хочется тебя сейчас услышать…
Так хочется сейчас тебя обнять…

Егор Егоров

Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные, злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины,
Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали:- Господь вас спаси!-
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами,
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз:
Деревни, деревни, деревни с погостами,
Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей,
Крестом своих рук ограждая живых,
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся
За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина -
Не дом городской, где я празднично жил,
А эти проселки, что дедами пройдены,
С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою
Дорожной тоской от села до села,
Со вдовьей слезою и с песнею женскою
Впервые война на проселках свела.

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,
По мертвому плачущий девичий крик,
Седая старуха в салопчике плисовом,
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну что им сказать, чем утешить могли мы их?
Но, горе поняв своим бабьим чутьем,
Ты помнишь, старуха сказала:- Родимые,
Покуда идите, мы вас подождем.

"Мы вас подождем!"- говорили нам пажити.
"Мы вас подождем!"- говорили леса.
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется,
Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарища
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирали товарищи,
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют.
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся,
Я все-таки горд был за самую милую,
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано,
Что русская мать нас на свет родила,
Что, в бой провожая нас, русская женщина
По-русски три раза меня обняла.

Константин Симонов

Здравствуйте, Ваше Высочество -
Вам я при встрече скажу,
Кто я такой? …Одиночество,
И уходить не спешу.
Кто я такой? Я - Забвение
Когда-то зачеркнутых лет,
Если хотите – Прощение,
Тех, кого с Вами уж нет.
Или, быть может, Желание,
Что затаилось в груди,
Я - это чье-то Признание,
Ждущее Вас впереди.
Позднее Объяснение
Ваших поступков и дел,
Может быть даже Смущение,
Может быть горький Удел.
Да, я понятие сложное,
Но не представшая Новь,
Кто я такой? Ваше Прошлое…
Первая Ваша Любовь.
Все это время прошедшее
Преданно Вам я служил,
Я – это Ваше Ушедшее,
Я ничего не забыл.
Не прогоняйте Видение
Стёртых нечаянно лет.
Кто я такой? …Утешение,
Хотите того или нет…

Сказоч-Ник

Не верю в то, что звезды угасают.
Что все мелеет. Даже души рек.
…Есть женщины, которых не бросают.
Ни нынче. Ни вчера. Ни через век.
За что их любят? Звонко. Без оглядки.
За свет в душе? За ум? За красоту?
Их любят так, что не играют в прятки,
А все им отдают начистоту.
До лучика. До вздоха. До кровинки.
До той, последней грани. До глотка.
И две души, две разных половинки
Уже едины как бы на века.
И все сильней, все явственней, все резче
Твоя любовь к той женщине. К одной.
И дай ей Бог житья-бытья полегче
И самой светлой радости земной.

Сергей Островой

Я хочу быть твоею милой.
Я хочу быть твоею силой,
свежим ветром,
насущным хлебом,
над тобою летящим небом.

Если ты собьешься с дороги,
брошусь тропкой тебе под ноги
без оглядки иди по ней.

Если ты устанешь от жажды,
я ручьем обернусь однажды,—
подойди, наклонись, испей.

Если ты отдохнуть захочешь
посредине кромешной ночи,
все равно —
в горах ли, в лесах ли,—
встану дымом над кровлей сакли,
вспыхну теплым цветком огня,
чтобы ты увидал меня.

Всем, что любо тебе на свете,
обернуться готова я.
Подойди к окну на рассвете
и во всем угадай меня.

Это я, вступив в поединок
с целым войском сухих травинок,
встала лютиком у плетня,
чтобы ты пожалел меня.

Это я обернулась птицей,
переливчатою синицей,
и пою у истока дня,
чтобы ты услыхал меня.

Это я в оборотном свисте
соловья.
Распустились листья,
в лепестках — роса.
Это — я.

Это — я.
Облака над садом...
Хорошо тебе?
Значит, рядом,
над тобою — любовь моя!

Я узнала тебя из многих,
нераздельны наши дороги,
понимаешь, мой человек?
Где б ты ни был, меня ты встретишь
все равно ты меня заметишь
и полюбишь меня навек.
М. АЛИГЕР

Так хочется, пока живёшь на свете,
Наслушаться прибоя и скворцов,
Настроить фантастических дворцов
И не бояться быть за них в ответе.

На громкие слова слывя скупцом,
Не замечать обиды и наветы,
А если и придётся быть купцом —
Иметь в кармане ветры да планеты.

Так хочется, пока живёшь на свете,
Быть добрым сыном, правильным отцом,
Усвоить суть свободы и запрета,
Быть искренним, как в час перед концом,
И не жалеть о том, что не был где-то.

Вставать с постели задолго до света,
Распознавать по взгляду мудрецов,
Не приставать с наукой и советом
И научиться жить в конце концов.

И вспоминая дом с резным крыльцом,
Задуматься от детского ответа,
Не злить ни стариков, и ни глупцов,
И верить в сны и добрые приметы.

С гармонией, палитрой и резцом
Играть свободно словом, звуком, цветом,
Но никогда ни правдой, ни лицом
И брать за всё душой, а не монетой.
Так хочется, пока живёшь на свете…


А.Дольский

Я синеглаза, светлокудра
Я знаю - ты не для меня...
И я пройду смиренномудро,
Молчанье гордое храня.

И знаю я - есть жизнь другая,
Где я легка, тонка, смугла,
Где от любви изнемогая,
Сама у ног твоих легла...

И, замерев от сладкой муки,
Какой не знали соловьи,
Ты гладишь тоненькие руки
И косы черные мои.

И, здесь не внемлющий моленьям,
Как кроткий раб, ты служишь там
Моим несознанным хотеньям,
Моим несказанным словам.

И в жизни той живу, не зная,
Где правда, где моя мечта,
Какая жизнь моя, родная,-
Не знаю - эта, или та...

Тэффи

Я люблю тебя, слышишь? Слышишь.
Для меня ты живешь и дышишь.
Понимаешь, ты мой? Понимаешь.
Ты всю жизнь мою занимаешь.
Ты мой, самый добрый и славный,
Ненаглядный, милый и странный,
Мой веселый и мой суровый,
Каждый день мой: прошлый и новый!
Свои глаза в улыбке прищурив
И сердито брови нахмурив,
Мой всегда: при разлуке, при встрече,
Днем и ночью, и в тихий вечер,
Мой, и злой, и порой нехороший,
Мой отчаянный и осторожный!
Я храню твоих глаз просинь,
Твою зиму, весну и осень!
Я всегда неразлучна с тобою,
Для меня твое-все родное!
Ты мне всех дороже и ближе,
Ты живешь для меня, пойми же!
Для меня твои руки, губы
Ты мой нежный и ты мой грубый!
Для меня твои беды - горе,
Твоя радость - мне счастья море!
Мне не надо другого взгляда,
Поцелуев других не надо,
Рук других - не твоих - не хочу я!
Просто ты - это мир где живу я!
Ты-все: тучи в небе огромном,
Ты и солнце, ты тихая лунность,
Ты-моя бесконечная юность!
Ты же доброе, все земное,
Ты же тоже весною со мною?
Просто ты-этоя, ведь правда?
И другую тебе не надо!?

Nastiks

Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение,
Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле.
Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления,
Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах,
ни во мгле.

Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно,
Я тебя увидал - как слепой вдруг расширит глаза
И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна,
Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза.
Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами.
Я спросил: "Хорошо, что в душе преломляется лед?"
Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами.
И люблю - и любовь - о любви - для любимой - поет.

Константин Дмитриевич Бальмонт

Если бог нас своим могуществом
После смерти отправит в рай,
Что мне делать с земным имуществом,
Если скажет он: выбирай?

Мне не надо в раю тоскующей,
Чтоб покорно за мною шла,
Я бы взял с собой в рай такую же,
Что на грешной земле жила,-

Злую, ветреную, колючую,
Хоть ненадолго, да мою!
Ту, что нас на земле помучила
И не даст мне скучать в раю.

В рай, наверно, таких отчаянных
Мало кто приведёт с собой,
Будут праведники нечаянно
Там подглядывать за тобой.

Взял бы в рай с собой расстояния,
Чтобы мучиться от разлук,
Чтобы помнить при расставании
Боль сведённых на шее рук.

Взял бы в рай с собой всё опасности,
Чтоб вернее меня ждала,
Чтобы глаз своих синей ясности
Дома трусу не отдала.

Взял бы в рай с собой друга верного,
Чтобы было с кем пировать,
И врага, чтоб в минуту скверную
По-земному с ним враждовать.

Ни любви, ни тоски, ни жалости,
Даже курского соловья,
Никакой, самой малой малости
На земле бы не бросил я.

Даже смерть, если б было мыслимо,
Я б на землю не отпустил,
Всё, что к нам на земле причислено,
В рай с собою бы захватил.

И за эти земные корысти,
Удивлённо меня кляня,
Я уверен, что бог бы вскорости
Вновь на землю столкнул меня.

К. Симонов

Улыбаюсь, а сердце плачет
в одинокие вечера.
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада,
слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали,
и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге
мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит,
и о многом забыть пора...
Я люблю тебя.
Это значит -
я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть,
как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших,
непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада,
что нам надо,
а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет,
и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет...
Кто сказал, что легко любить?

Вероника Тушнов

Он был один, уже давно.
Она давно его искала.
Но жизнь, как видимо, назло
Пути их путала. Скрывала
В хитросплетении дорог
Их друг от друга и, казалось,
Что в наказанье им урок,
Не превозмочь разлуки тяжесть.

И у окна она одна
Сидела с грустными глазами.
Не пела песен, полотна
Не ткала нежными руками.
А руки жаждали любви,
Душа хотела верить в чудо.
А за окном лишь снегири
По веткам прыгали упруго.

Он бороздил простор морей,
Ветрами парус надувая.
Но сердцем он стремился к ней,
Страны и имени не зная.
Взор был нацелен на восток,
Штурвал в руках скрипел от страсти.
Он верил, что наступит срок,
Прорвётся к ней через ненастья.

Какая сладостная чушь!
Какие детские забавы!
Всё в жизни проще. Ну, и пусть!
Они друг друга ждут и правы,
Что не порвали чувства нить,
Не разменяли медяками
Таланта верить и любить.
Что, сказка? А проверьте сами!

Варвара Пантелеева

Я не знаю, что потом, но пока
Мне приятно стоять рядом с Вами,
И касаясь случайно руками,
Невзначай отстраняться слегка.
Не встречая во взгляде укор,
Называть себя скромно поэтом,
Не смущаясь нисколько при этом,
Всю дорогу молоть всякий вздор.
Провожать Вас домой не спеша,
Увлекая забавным сюжетом,
Удивить Вас забытым сонетом,
Удивляться как Вы хороша!
И ловить свои мысли на том,
Что в глазах Ваших некая сила,
Та, что сразу навеки сроднила
Мону Лизу с обычным холстом.
И невольно прервав разговор,
Заглянуть Вам в глаза как в озера,
И помимо себя – фантазера,
Видеть в них необъятный простор.
Не сочтите все это за лесть,
Просто Ваши глаза очищают,
И наверно весна наступает
От того лишь, что просто Вы есть.

Сказоч-Ник

Как много тех, с кем можно лечь в постель
Как мало тех, с кем хочется проснуться...
И утром, расставаясь, обернуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить...
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено - и в радости, и в горе
Быть рядом... Но при этом не любить...

Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке...
И счастья большего не знать и не желать.

Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять...

Вот так и вьётся эта канитель -
Легко встречаются, без боли расстаются...
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.

Голубов Андрей

Среди холодных стен...
Мне так нужна была твоя свобода,
Тепло прикосновений наших тел,
Полёты наяву под небосводом...

И в этой выдумке
Почти не стало слов...
Так мало красок, только полутени...
Плыл разговор, обрывки чьих-то снов,
И билась музыка в истерике последней...

Я выдумал тебя...
Ты рисовала дождь.
По звонкому стеклу стучали капли...
Ночь покидала нас, оставив только дрожь,
А на листе опять расплылись краски...

Алекс Кантер

Ты придешь, когда устану
От надежд и от тревог,
Ждать когда я перестану
На распутье всех дорог.

Ты придешь и снег растает,
Что меж нами намело,
Ты придешь и сразу станет
На душе моей тепло.

Ты придешь и сразу станет
День и ночь вдвойне длинней,
Закружит испанский танец,
Смерч любви, огонь страстей.

Ты придешь и вновь узнаю
Нежность глаз и шепот губ,
Запах твой вдохнув, растаю
Растворив печаль разлук.

**************
Я стою и жду устало,
Жизнь проходит, не вернешь …
Мне осталось очень мало.
Ну, когда же ты придешь …

Борис Тюльпаров

Я твое повторяю имя
по ночам во тьме молчаливой,
когда собираются звезды
к лунному водопою
и смутные листья дремлют,
свесившись над тропою.
И кажусь я себе в эту пору
пустотою из звуков и боли,
обезумевшими часами,
что о прошлом поют поневоле.

Я твое повторяю имя
этой ночью во тьме молчаливой,
и звучит оно так отдаленно,
как еще никогда не звучало.
Это имя дальше, чем звезды,
и печальней, чем дождь усталый.

Полюблю ли тебя я снова,
как любить я умел когда-то?
Разве сердце мое виновато?
И какою любовь моя станет,
когда белый туман растает?
Будет тихой и светлой?
Не знаю.
Если б мог по луне гадать я,
как ромашку, ее обрывая!

Ф.Г.Лорка

Как зовут тебя, скажи! – У меня имён немало.
За свою большую жизнь столько раз я их меняла!
Помню первую любовь... Я тогда звалась Джульеттой.
Умирая вновь и вновь, я жила на свете этом..

А потом была Ассоль.... По волнам за счастьем мчалась...
Ярко-алых парусов я ждала и я дождалась!
Нефертити я была – предо мною преклонялись...
Жизнь весёлую вела – я тогда Лаурой звалась.

Я у тех, кто был сильней, ничего не попросила!
Шла в незримый мир теней, преисполненная силы.
Мастер мой, спасла тебя гордостью, а не гордыней –
Маргаритою меня люди помнят и поныне.

Зажигала я сердца, ненавидеть заставляла,
В жаркой страсти до конца- Клеопатрою сгорала!
Донной Анной мир, покой на алтарь любви слагались.
И улыбкой неземной я- Джокондой улыбалась...

Как зовут тебя, скажи! – У меня имён немало.
За свою большую жизнь столько раз я их меняла!
Воскресала вновь и вновь – нищенка или богиня...
И Надежда, и Любовь ...
Просто- Женщина – мне имя.

Татьяна Савельева

Не уделяй мне много времени,
вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
руки моей не задевай.

Не проходи весной по лужицам,
по следу следа моего.
Я знаю - снова не получится
из этой встречи ничего.

Ты думаешь,что я из гордости
хочу,с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
так прямо голову держу.

Белла Ахмадулина

Еще не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.

Он мог стать Вашим тоже, и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у Бога.

Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажете: «Я вспоминать не смею,
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею».

Гумилев

Волна волос
прошла сквозь мои пальцы,
и где она -
волна твоих волос?
Я в тень твою,
как зверь в капкан, попался,
и на колени перед ней валюсь.
Но тень есть тень.
Нет в тени теплой плоти,
внутри которой теплая душа.
Бесплотное виденье,
как бесплодье,
в меня вселилось,
разум иссуша.
Я победил тебя игрой и бредом,
и тем, что был свободен,
и не твой.
Теперь я за свою свободу предан,
и тщетно трусь о призрак головой.
Теперь я проклинаю эти годы,
когда любовь разменивал на ложь.
Теперь я умоляю несвободы,
но мстительно свободу ты даешь.
Как верил я в твои глаза и двери,
а сам искал других дверей и глаз.
Неужто нужен нам ожог неверья,
а вера избаловывает нас?
Я ревности не знал. Ты пробудила
ее во мне,
всю душу раскровя.
Теперь я твой навек.
Ты победила.
Ты победила тем, что не моя.

Евгений Евтушенко

Не обижайте жалостью мужчину,
Не причиняйте сами новой боли,
И не пытайтесь угадать причину,
Вы где-то там причина, поневоле…
Кто там решил, что мальчики не плачут,
Кто выдумал, что нет тому причин?
От тех мужчины свои слезы прячут,
Кто более не видит в них мужчин!
Не рассуждайте о мужских обидах,
Вам не унять тоски мужской души.
Никто Вам тайну той тоски не выдаст,
Лишь помолчите рядышком в тиши!
Не причиняйте сами новой боли,
Когда от боли сил уж нет кричать.
Вы где-то там причина… поневоле,
Учитесь рядышком в тиши молчать….

Ольга Кмит

Всегда найдется женская рука,
Чтобы она, прохладна и легка,
Жалея и немножечко любя,
Как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
Чтобы в него дышал ты горячо,
Припав к нему беспутной головой,
Ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,
Чтобы они, всю боль твою глуша,
А если и не всю, то часть ее,
Увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,
Которая особенно сладка,
Когда она измученного лба
Касается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,
Которое неведомо за что
Не на ночь, а навек тебе дано,
И это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,
Которые глядят всегда грустя,
И это до последних твоих дней
Глаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,
И мало тебе только той руки,
Того плеча и тех печальных глаз...
Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно - возмездье - настает.
"Предатель!"- дождь тебя наотмашь бьет.
"Предатель!"- ветки хлещут по лицу.
"Предатель!"- эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
Простит, хотя обида и тяжка,

И только то усталое плечо
Простит сейчас, да и простит еще,
И только те печальные глаза
Простят все то, чего прощать нельзя...

Евгений Евтушенко

Я буду ждать тебя мучительно,
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.

Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.

Своей усмешкой вечно-кроткою,
Лицом, всегда склоненным ниц,
Своей неровною походкою
Крылатых, но не ходких птиц,

Ты будишь чувства тайно-спящие,
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.

Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам, прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.

Не знаю, смерть ли ты нежданная
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.

К. Д. Бальмонт

Хоть глазами памяти
Вновь тебя увижу,
Хоть во сне, непрошено,
Подойду поближе.

В переулке узеньком
Повстречаю снова.
Да опять, как некогда,
Не скажу ни слова.

Были беды школьные,
Детские печали
Были танцы бальные
В физкультурном зале.

Были сборы, лагери,
И мечты, и шалость.
Много снега стаяло,
Много и осталось.

С первой парты девочка,
Как тебя забуду?!
Что бы ты ни делала,
Становилось чудом.

Отвечаешь у доски
Не урок, а сказка,
Мне волшебной палочкой
Кажется указка.

Ты бежишь, и лестница
Отвечает пеньем,
Будто мчишь по клавишам,
А не по ступеням.

Я копил слова твои,
Собирал улыбки
И на русском письменном
Допускал ошибки.

Я молчал на чтении
В роковой печали,
И моих родителей
В школу вызывали.

Я решал забыть тебя,
Выносил решенье,
Полное великого
Самоотреченья.

Я его затверживал,
Взгляд косил на стены.
Только не выдерживал
С третьей перемены.

Помнишь детский утренник
Для четвертых классов?
Как на нем от ревности
Не было мне спасу.

Как сидела в сумраке
От меня налево
На последнем действии
“Снежной королевы”?

Как потом на улице:
Снег летит, робея,
Смелый от отчаяния,
Подхожу к тебе я.

Снег морозный сыплется,
Руки обжигает,
Но, коснувшись щек моих,
Моментально тает.

Искорками инея
Вспыхивают косы.
Очи удивляются,
Задают вопросы.

Только что отвечу им,
Как все расскажу я?
Снег сгребаю валенком,
Слов не нахожу я.

Ах, не смог бы, чувствую,
Сочинить ответ свой,
Если б и оставили
На второе детство.

Если б и заставили,
Объяснить не в силе.
Ничего подобного
Мы не проходили.

В переулке кажется
Под пургой взметенной
Шубка горностаевой,
А берет – короной.

И бежишь ты в прошлое,
Не простясь со мною.
Королева снежная,
Сердце ледяное…

Владимир Соколов

Счастье падало мне на голову.
Невесомое, тихое счастье
Тихо падало мне на голову
И не раз, и не два, а - чаще.
Только мне каждый раз казалось,
Что судьба, тупая, как шпала,
Чем-то тяжким в меня кидалась
И, в конце концов, - попадала:
Бац! - жена, на которой нужно жениться.
Дыц! - работа, которой нужно кормиться.
Тресь! - детишки, пеленки, штанишки, рубашки…
Хрясь! - избушка: домишко - полная чашка.
Убегал я, юлил, уворачивался,
Хотя, в общем-то, не убегал.
«Ничего себе счастье!» - думал я
И другого счастья искал.
Только, счастья другого горы
Впереди маячат, как дуры,
А года за спиной - как заборы,
И на каждом - клок моей шкуры.
Так и носит меня, веселого:
То - полечит, то – покалечит…
Счастье падает мне на голову,
Я - вжимаю голову в плечи.
Все чего-то хочу, все неймется мне…
Но хранит меня от напастей
Мне на голову уроненное,
Безответно в меня влюбленное
Мною так и не оцененное
Мое тихое легкое счастье.


Александр Ткаченко.

Как много Солнечных Людей!
Не тех, кто бестолку хохочут,
когда их щиплют и щекочут,
а тех, похожих на детей,
кто без корысти, грубой лести,
как будто с ярким солнцем вместе,
нам щедро скрашивают дни.
Такие люди, как огни -
среди проблем и нервотрепки,
когда невольно тянет к стопке,
собой осветят темный день,
и исчезает злая тень.
Нам с ними весело и просто,
и в небе ярче светят звёзды,
мы забываем про печали…
А вы их разве не встречали?
Тогда встряхнитесь ото сна
и вы поймете - средь друзей
так много Солнечных Людей!
Они, как вечная Весна,
нам дарят свет и обновленье,
уверенность и возрожденье.
Я верю, вряд ли кто осудит,
когда скажу от всей души
без лести и красивой лжи:
«Спасибо, Солнечные Люди!»
(c)

Я не знаю, что потом, но пока
Мне приятно стоять рядом с Вами,
И касаясь случайно руками,
Невзначай отстраняться слегка.
Не встречая во взгляде укор,
Называть себя скромно поэтом,
Не смущаясь нисколько при этом,
Всю дорогу молоть всякий вздор.
Провожать Вас домой не спеша,
Увлекая забавным сюжетом,
Удивить Вас забытым сонетом,
Удивляться как Вы хороша!
И ловить свои мысли на том,
Что в глазах Ваших некая сила,
Та, что сразу навеки сроднила
Мону Лизу с обычным холстом.
И невольно прервав разговор,
Заглянуть Вам в глаза как в озера,
И помимо себя – фантазера,
Видеть в них необъятный простор.
Не сочтите все это за лесть,
Просто Ваши глаза очищают,
И наверно весна наступает
От того лишь, что просто Вы есть.

Сказоч-Ник