Eсть такой анекдот. Приходит больной к доктору. У больного забинтована нога.
— Что у вас болит? — спрашивает доктор.
— Голова, — отвечает больной.
— А почему повязка на ноге?
— Сползла…
Я как-то рассказал этот анекдот, сидя в гостях у знакомых. Просили рассказать что-нибудь смешное — вот я и рассказал. Все засмеялись. Только пожилой мужчина, сидевший за столом напротив, как-то странно посмотрел на меня, задумался и затем, перегнувшись через стол, сказал:
— Простите, я, вероятно, не понял… У больного что болело?





— Голова.
— А почему же повязка на ноге?
— Сползла.
— Так! — грустно сказал мужчина и почему-то вздохнул. Потом он снова задумался.
— Не понимаю! — сказал он через несколько минут. -
Не улавливаю здесь юмора… Давайте рассуждать логически: ведь у больного болела голова, не так ли?
— Голова.
— Но почему же повязка была на ноге?
— Сползла!
— Странно! — сказал мужчина и встал из-за стола.
Он подошел к окну и долго курил, задумчиво глядя в темноту. Я пил чай.
Через некоторое время он отошел от окна и, подсев ко мне, тихо сказал:
— Режьте меня — не могу понять соль анекдота! Ведь если у человека болит голова, на кой же черт ему завязывать ногу?
— Да он не завязывал ногу! — сказал я. — Он завязал голову!
— А как же повязка оказалась на ноге?!
— Сползла…
Он встал и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Ну-ка выйдем! — вдруг решительно сказал он. — Поговорить надо!
Мы вышли в прихожую.
— Слушайте, — сказал он, положив мне руку на плечо, — это действительно смешной анекдот или вы шутите?
— По-моему, смешной! — сказал я.
— А в чем здесь юмор?
— Не знаю, — сказал я. — Смешной и все!
— Может быть, вы упустили какую- нибудь деталь?
— Какую еще деталь?
— Ну, скажем, больной был одноногим?
— Это еще почему?!
— Если считать возможным, что повязка действительно сползла, то она, проползая по всему телу, должна была бы захватить обе ноги… Или же это был одноногий инвалид…
— Нет! — решительно отверг я это предложение. — Больной не был инвалидом!
— Тогда как же повязка оказалась на ноге?
— Сползла! — прошептал я. Он вытер холодный пот.
— Может, этот доктор был Рабинович? — неожиданно спросил он.
— Это в каком смысле?! — не понял я.
— Ну, в каком смысле можно быть Рабиновичем… В смешном смысле…
— Нет, — отрезал я. — В этом смысле он не был Рабиновичем.
— А кто он был в этом смысле?
— Не знаю! Возможно, англичанин или киргиз…
— Почему киргиз?
— Потому что папа у него был киргиз и мама киргизка!
— Ну да, — понимающе кивнул он, — если родители киргизы, тогда конечно…
— Вот и славно! — обрадовался я. — Наконец вам все ясно…
— Мне не ясно, что же у больного все-таки болело!
— Всего хорошего! — сказал я, надел пальто и пошел домой. В час ночи у меня зазвонил телефон. — Это вам насчет анекдота звонят, — послышался в трубке его голос. — Просто не могу уснуть. Эта нога не выходит из головы… Ведь есть же здесь юмор?!
— Есть! — подтвердил я.
— Ну. Вот и я понимаю… Я же не дурак! Я же с образованием… Жене анекдот рассказал — она смеется. А чего смеется — не пойму… Это, случайно, не ответ армянского радио?
— Нет! — сказал я.
— Тогда просто не знаю, что делать, —
захныкал он. Он позвонил мне на следующий вечер.
— Я тут советовался со специалистами, — сказал он. — Все утверждают, что повязка сползти не могла!
— Ну и черт с ней! — закричал я. — Не могла так не могла! Что вы от меня- то хотите?!
— Я хочу разобраться в этом вопросе, — сердито сказал он. — Для меня это дело принципа! Я на ответственной работе нахожусь. Я обязан быть остроумным…
Я бросил трубку.
После этого он в течение нескольких дней звонил мне по телефону и даже приходил домой.
Я ругался, возмущался, гнал его — все безуспешно.
Он даже не обижался.
Он смотрел на меня своими светлыми чистыми глазами и бубнил:
— Поймите, для меня это необходимо… Я же за границу часто выезжаю… У меня должно быть чувство юмора…
Тогда я решил написать о нем рассказ. О человеке, который таинственные законы смеха хочет разложить с помощью сухой таблицы умножения.
Свой рассказ я отнес в сатирический отдел одного журнала. Редактор долго смеялся.
— Ну и дуб! — говорил редактор. — Неужели такие бывают.
— Бывают, — сказал я. — Сам видел.
— Что ж, будем печатать, — сказал редактор.
Потом он обнял меня и, наклонившись к самому уху, тихо спросил:
— Ну, а мне-то вы по секрету скажете: что же у больного на самом деле болело?!
— Голова, — еле слышно произнес я.
— А почему же повязка на ноге…
Я понял, что этот рассказ вряд ли будет напечатан.
Григорий Горин