Ни одна собака в мире не считает обыкновенную преданность чем-то необычным. Но люди придумали превозносить это чувство собаки как подвиг только потому, что не все они и не так уж часто обладают преданностью другу и верностью долгу настолько, чтобы это было корнем жизни, естественной основой самого существа, когда благородство души — само собой разумеющееся состояние.
Г. Троепольский "Белый Бим Черное Ухо"



"ВОЗЬМИ МОЁ ТЕПЛО"
…Человек лежал на полу. Мир опрокинулся внезапно, сбив с ног и навалившись всей тяжестью, пронзая колким, поднимающимся снизу вверх холодом, почти лишив Человека возможности пошевелиться.
Человек простонал: «Тома», слабо хлопнул ладонью по полу. «Тома!» Лёгкий топоток маленьких лапок по старому деревянному полу отозвался эхом в тишине дома.
«Тома, Томочка, сюда, девочка!» Человек услышал тихое мяуканье из-за закрытой двери. «Вот оно как!» — вяло подумал он, вспомнив, что зайдя в комнату, сам закрыл дверь на ручку, чтобы немного побыть одному, в тишине.
И теперь Тома, маленькая персидская кошечка, приученная бывшей владелицей всегда быть в одежде (даже спать в специальной кошачьей пижамке) и потому совершенно не возражавшая носить на спинке лёгкий рюкзачок с лекарством Человека, суетилась перед напрочь закрытой дверью, пыталась мягкой, лишённой когтей лапкой скрести дверь, подсовывала её под дверь, безуспешно стараясь прорваться к своему Человеку, чувствуя, что там, за дверью, беда, и она могла бы помочь, если бы только ей удалось открыть дверь…
И она старалась. Изо всех своих кошачьих сил, чувствуя, что холод накрывает человека всё сильнее и в человеке всё меньше остаётся того тепла, без которого невозможна жизнь. Жизнь…
Тома отчаянно заплакала, призывая на помощь. Человек услышал, как десятки лапок буквально посыпались со всех полочек, домиков, подоконников, их лёгкие шаги почти смогли заставить человека улыбнуться. Теперь на дверь кидались, скребли её когтями, трясли изо всех сил несколько десятков созданий…
Человек чувствовал сквозь дверь волны любви, тревоги и желания помочь от маленьких созданий, для которых дверь стала, увы, непреодолимой преградой. Кошки не боялись за себя, за то, что будет с ними, если дверь не откроется…
Они думали о другом… Они рвались к своему Человеку, попавшему в беду… Обламывая в кровь когти, толкаясь, больно ударяясь о дверь. Они трясли её и царапали в надежде на чудо…
Когда к двери подошла Буля («полсобаки», Батоша, собака, убитая своей хозяйкой, но выжившая вопреки и благодаря), кошки расступились, уступая ей место. Она начала неистово рыть лапами пол у двери, пытаясь сделать подкоп.
Её мощные лапы выхватывали щепы из двери, вспарывали доски пола. Но она, увы, не понимала, что достаточно надавить лапами на ручку и дверь откроется. Просто надавить.
Не до конца восстановившийся, страшно травмированный собачий мозг просто не понимал этого. И собака отчаянно старалась, она помнила, как несколько дней и ночей Человек прижимал её к себе, укачивая как ребёнка и просил: «Возьми моё тепло, возьми всё, что тебе сейчас нужно, отдай мне то, что тебе сейчас мешает выжить!»
Собака подняла вверх свою искорёженную морду и взвыла горьким, отчаянным собачьим плачем…
По звуку бубенчика на ошейнике человек понял, что пришла трёхлапая старенькая глухая Бетси. Много лет назад человек нашёл её на обочине, обессиленную, покрытую слоем грязи, перемешанной с кровью, а потом долго держал её на руках, со слезами моля: «Возьми моё тепло!» Кошки любили и уважали Бетси за фантастическую любовь к жизни, за умение организовывать массовые игрища с какой-нибудь пустяшной бумажкой, фантиком или крышкой от пепси, за ловкость, с которой она научилась, несмотря ни на что, забираться на самые высокие лежаки, под самый потолок. К тому же она была невероятно мудра.
Человек услышал звук бубенчика, скрежет когтей по двери, потом удар, ещё и ещё, и — наконец! — лёгкий щелчок по ручке двери. «Давай, девочка, давай, иди ко мне!» Бетси немного отдышалась и снова бросилась на дверь…
Но, видимо, плохо подпрыгнула и не смогла достать до ручки, лишь больно ушиблась. Кошки и собака смотрели на неё, не шевелясь. Казалось, они не только перестали двигаться, но и перестали дышать.
А Человек подумал: «Господи, ты же видишь, какие они хорошие… Не допусти зла. Без меня им будет… и они… они не заслужили такого…»
Бетси собрала все свои силы, прицелилась… Лёгкая, пушистая, она словно взлетела… Раздался щелчок, и в дверь, толкаясь и перепрыгивая друг через друга, вломилась толпа взволнованных зверей.
Тяжело дыша, они прижимали свои горячие носы к Человеку, отталкивая друг друга, умоляя на понятном только им и их Человеку языке: «Возьми, возьми моё тепло!»
К Человеку с трудом протиснулась Тома, села прямо под руку так, что даже немеющей рукой Человек смог достать из её рюкзака своё лекарство. В комнате стало так тепло от громкого мурчания и сопения маленьких курносых кошек, от шумного дыхания Батоши.
Человек закрыл глаза…
А когда он проснулся, в комнате было тихо-тихо. Человеку было тепло и уютно в окружении тёплых спящих котов, заполнивших всю комнату, буквально накрыв человека и всё вокруг живым «персидским» ковром.
Только «полсобаки» возвышалась над всеми, чутко прислушиваясь ко всем звукам и шорохам, готовая защитить любого из тех, кто так безмятежно спал сейчас…
Казалось, всё вокруг было напитано любовью, добром и покоем, будто это было самое мирное и спокойное место на Земле… Ведь любой в этой комнате готов был предложить другому во имя любви: «Возьми моё тепло!»

© Марина Михайлова