СЛОМЛЕННЫЙ КОВБОЙ
- А я тебе говорю, он вернётся за нами. Настаивал большой, светло-кофейного цвета лабрадор.
Я тебе говорю, вернётся. Я же его собака, а он мой хозяин. И не смей даже сомневаться.
-Я и не сомневаюсь. Отвечал ей серый кот со слежавшейся грязной шерстью. О чем тут сомневаться. Лежим тут на вокзале уже пять месяцев и бегаем к каждому прибывающему поезду. Ты вперёд, я назад. Ясное дело. Он нас просто потерял. И ищет упорно. Все пять месяцев ищет.
-Ну, вот. Обрадовался лабрадор. Видишь. И ты веришь. Главное, верить. И тогда всё сбудется.
-Ну, как-же, как-же, вторил ему кот. Так и будем тут валяться пока не сдохнем. А мне знакомые коты говорили, что совсем недалеко. В городе есть мусорка, куда всегда выбрасывают много вкусного. Нам бы туда. Вот зажили бы славно.
- Нет. Ответил лабрадор. А вдруг именно в это время придёт поезд. Хозяин, бедный, по перрону бегает. Нас ищет.


А мы с тобой на мусорке обжираемся. Как ты только можешь так думать?! Возмутился пёс.
-Дурная. Дурная. Дурная собака. Кричал кот. И что мне так не повезло с личной собакой? У всех собаки, как собаки, а у меня тупой пёс.
Кот возмущенно подскакивал и убегал в конец перрона, на котором они жили уже почти полгода. Он там возмущённо шипел и ругался, а потом.
Потом приходил и прижавшись к большому и тёплому боку своего друга-лабрадора, сворачивался клубочком.
Пёс подкладывал под него лапы и прижимал к себе. Кот клал голову на его лапы и засыпал.
Ведь это так важно, дамы и господа. Так важно.
Так важно, когда есть кого к себе прижать.
В эту ненастную неделю. Осеннюю неделю. Мимо города проходил экспресс. Из столицы на юг. И делал остановку. Накрапывал осенний, неприятный дождик и кот прятался под навесом. А пёс, как всегда, бегал по перрону и заглядывал людям в глаза. И его глаза были полны надежды. А хвост так и крутился.
Его глаза. Но не людские. Люди отворачивались от него безразлично. В лучшем случае, кидали бутерброды. Которые тот приносил своему коту. И ел только тогда, когда серый, противный кот насытится. Вот и в этот раз. Не найдя хозяина, пёс.
Лабрадор принёс кусок свежей вкусной пиццы с колбасками и кот. Вкусно чавкал. А по перрону шел последний, сошедший с экспресса пассажир. Высокий седой мужчина с дорогим кожаным, небольшим чемоданом. Он был одет в дорогой черный костюм и серое полупальто. Его лицо было словно вытесано из камня. Оно ничего не выражало. Даже противный дождь не мог пробить этот камень, вот только глаза.
Какие-то острые и быстрые, оживляли это лицо, слепленное из кусков гранита.
Мужчина прошел мимо пса и кота, обедавшего куском пиццы и пёс.
Взглянув на мужчину помахал хвостом.
Мужчина прошел мимо, как и все. Все, кто за эти почти полгода проходил мимо парочки, жившей на перроне, но.
Но вдруг остановился на секунду. Только на одну секунду и бросил внимательный взгляд серых стальных глаз. Потом пошел дальше. А у входа в здание вокзала стоял дежурный. Такая у него работа. Стоять от первого до последнего пассажира.
-Добрый день. Сказал седой высокий мужчина с каменным лицом.
-И вам добрый. Ответил старичок – дежурный.
-Там у вас на перроне парочка? Спросил мужчина. Такая, необычная. Большой, светло-кофейный пёс и кот. Пёс принёс ему кусок пиццы и сам не ест. Что они тут делают?
-Грустная история. Вздохнул дежурный. Почти полгода назад, мужик, проезжавший здесь, вывел их на остановке. Будто посидеть, пока он купит кое -что в буфете, а сам.
Сам вышел с другой стороны и сел без них в поезд. Вот с тех пор они и ждут его. Верят, что он вернётся. Все их подкармливают и я всегда смотрю, чтобы остатки из буфета к ним попадали.
-Сво@лочь!
Коротко. Будто сплюнул и выстрелил одновременно, отрезал мужчина.
-Точно. Согласился дежурный старичок. Ещё и какая. Помрут они тут. А мне куда? Некуда мне их брать. Я сам живу в каморке.
-А не вспомните ли какой подробности? Мне всё важно. Спросил его мужчина в дорогом костюме.
-Какие же подробности? Вздохнул дежурный. Полгода, почитай прошло. Никаких подробностей. Поезд, как поезд и мужик был неприметный, хотя.
Хотя. Постойте. Тогда у нас из громкоговорителей музыка особая была. Очень хорошая такая. Баллады, называется.
-Ну, ну. Оживился мужчина в дорогом сером полупальто.
-Точно. Точно. Вспомнил, обрадовался дежурный. Как раз, когда поезд стоял, была песня такая. Мне очень понравилась. Я потом её нашел и много раз слушал ещё. Называется “Broken cowboy”. А вам зачем это?
- Спасибо вам большое, ответил уклончиво мужчина. Может, я смогу помочь.
-Эх. Хорошо бы, вздохнул старичок. Бог вас за это отблагодарит.
Мужчина с каменным лицом вытащил из кармана купюру и протянул старичку. Тот взял и увидев, что это деньги, возмутился.
-Я не нищий. Зачем же вы так?
-А я вам и не подаю. Спокойно ответил мужчина. Я вам плачу за очень ценную информацию.
-А. Тогда спасибо. Ответил дежурный. И присмотревшись к достоинству купюры воскликнул изумлённо.
-Да вы ошиблись. Вы дали мне слишком много. Это же целых сто долларов.
-Много, говорите? Вдруг улыбнулся мужчина с дорогим небольшим чемоданчиком в руках. Он взял деньги из рук старичка-дежурного и наклонившись открыл чемодан. Он достал оттуда небольшой, но плотный конверт. И пока дежурный наблюдал за конвертом, жестом фокусника извлёк что-то из левого кармана, а потом.
Потом положив что-то в конверт, запечатал его и попросил открыть дома.
Дежурный долго мучился желанием нарушить данное слово. И смотрел вслед странному пассажиру, а потом.
Потом не выдержал и открыл конверт. Его глаза полезли на лоб. Там лежала пачка стодолларовых купюр. Старичок чуть не уронил их. Его лицо расплылось от радости и опустив деньги в карман, он побежал домой, а на перроне.
На пустом, тёмном перроне, заливаемом осенним дождём, остались светло-серый лабрадор и прижавшийся к нему серый кот с грязной слежавшейся шерстью.
Через несколько дней.
По осеннему перрону. По которому холодный ветер гнал желтую пожухлую листву и капли дождя. Заставляя пассажиров прибывшего поезда кутаться в куртки и плащи, шел.
Шел высокий мужчина с лицом, будто вылепленным из кусков гранита. Он был одет в длинное, светло-кофейное пальто. Знаете, дамы и господа, есть такие пальто. Которые видны издалека и сразу всё понятно.
Дождь капал на него, но даже он. Даже, противный, холодный осенний дождь отскакивал от каменного лица мужчины и оставлял маленькие мокрые пятна на его одежде. Мужчина шел и нёс в левой руке небольшой и очень хороший музыкальный центр. Из него.
Из этого самого центра на весь перрон гремела музыка. Сломанный ковбой.
Мужчина шел, гордо неся свою седую голову. Он будто шагал в такт музыке, рассекая осеннюю слякоть и полы светло-кофейного пальто подыгрывали ему. Женщины, бывшие на перроне.
Они смотрели на него украдкой и тихонько вздыхали. В правой руке.
В руке он держал ладошку маленькой девочки лет восьми. Она держала над собой детский зонтик и всё время спрашивала:
-Пап. Папочка. Ну где же они?
-А вот. Сказал высокий мужчина в промокшем пальто. И кивнул в сторону парочки.
Лабрадор, услышав знакомую музыку, задрожал всем телом и прижался к музыкальному центру, который седой мужчина поставил на землю. Он закрыл глаза. И по его морде текли. Стекали капли осеннего дождя. А может и солёные слёзы.
-Вот они, повторил мужчина и показал девочке на лабрадора и кота. Бери этого грязного кота, пока не убежал.
Девочка бросилась к пораженному происходящим коту, и схватив его двумя руками прижала к себе.
Она одновременно смеялась и плакала от восторга.
-Папа. Папочка! Кричала девочка. Ты у меня самый лучший. Как же я тебя люблю. Это теперь будет мой котик. Он самый. Самый. Самый лучший и красивый на свете.
-Слышал? Сказал серый кот, которого прижимала девочка. Слышал, что я самый красивый и лучший?
А высокий мужчина в светло-кофейном дорогом пальто присел возле лабрадора, прижавшегося к музыкальному центру.
Возле светло-кофейного лабрадора.
-Поговорим, как мужик с мужиком, сказал он. Поговорим о жизни. Ты ждал. И я пришел. Потому что, надо очень верить и тогда.
Тогда всё сбудется.
Лабрадор открыл глаза и недоверчиво, и стеснительно посмотрел на мужчину. Пёс тихонько заскулил и отвернулся.
Я понимаю. Продолжал седой мужчина. Я понимаю, что я не он, но такое дело. Посмотри, как моей дочке приглянулся твой кот. Посмотри, как она его гладит.
Неужели, ты хочешь остаться тут на зиму? Ведь он твой друг. А зимы ему не пережить. Не верю, чтобы ты это не понимал. Ты можешь с ним остаться тут, но тогда.
Тогда смерть твоего единственного друга будет на твоих руках.
То есть, лапах, поправился мужчина.
Пёс смотрел и слушал человека. Он несколько секунд думал, а потом.
Потом оторвался от музыкального центра, ревевшего на весь перрон. Все прибывшие и отбывавшие люди замерев, смотрели на происходящее. Они даже забыли об осеннем, холодном ветре, и он особенно сильно злился, бросая им в лицо пожухшую листву.
Светло-кофейный лабрадор подошел к мужчине в светло-кофейном плаще и лизнул его в лицо.
-Ну, вот и славно. Ну, вот и хорошо. Правильное решение.
Сказал мужчина и достал из кармана небольшой, но очень красивый, расшитый серебряными нитками кожаный поводок. Он одел его на пса и повернувшись, они пошли вдоль перрона. Лабрадор шел, гордо задрав вверх свою большую голову.
Ещё бы. Ведь на нём был такой поводок! И его человек, которого он таки дождался, пришел за ним. Причина для гордости уважительная, а кот.
Этот противный и вредный кот кричал с девочкиных рук.
-И за что?! Я вас спрашиваю. За что этой противной собаке такой красивый поводок? Это я! Слышите вы все!! Это я ему всегда говорил, что за нами придут!!!
Девочка погладила его.
Женщины смотрели вслед удаляющемуся семейству и вздыхали, а мужчины.
Они, почему-то отворачивали головы. Им было стыдно, но за что?
За что? Они сами не могли себе объяснить, а над перроном.
Над перроном гремела музыка из музыкального центра, оставленного на земле. Там, где раньше лежали светло-кофейный лабрадор и серый кот со слежавшейся грязной шерстью.
Сломленный ковбой.
А ветер.
Ветер завывал. Он выл и рычал словно.
Словно из его цепких когтей вырвали добычу. Он плевался дождём и листьями, но не мог.
Он не мог ничего поделать.
Ничего.
Надо просто очень верить.
И тогда.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО