«Воскресным вечером 8 октября 1871 года в Чикаго разразился катастрофический пожар, оставивший без крова 125 тысяч жителей, обративший цветущий город в прах и пепел. Погибли более тысячи человек. Ущерб, причинённый этим пожаром, составил 150 миллионов долларов». Это лаконичное сообщение появилось в газете «Британский вестник» вскоре после трагедии. Долгое время тайна этого пожара оставалась нераскрытой. Не всё ясно и сейчас, но не зря Конан Дойль устами Шерлока Холмса однажды заметил: «Когда вы отринете все прочие версии, то, что останется, – и есть истина, какой бы невероятной она ни казалась».

Предполагали, что пожар начался по самой банальной причине – якобы корова опрокинула керосиновую лампу. Однако в этом уже тогда сомневался брандмайор Чикаго Джон Мэтьюз. «Представляется немыслимым, – писал он, – чтобы весь город мгновенно вспыхнул от одной-единственной керосиновой лампы. Ведь очаги возгорания практически сразу возникли в отдалённых один от другого районах. Почти сразу после сообщения о пожаре в одном из домов мы получили сообщение о возгорании в церкви Святого Павла, расположенной в полутора милях оттуда. А дальше тревожные сведения поступали со всего города… Мы не знали, что раньше гасить… Никакой «летучий огонь» не мог бы распространиться так стремительно в совершенно безветренный день».

А вот что писал американский хроникёр катастрофы Мелвин Гриффитс в книге «Подлинная история чикагского пожара». Он утверждал, что тем же воскресным вечером, когда заполыхал Чикаго, поблизости огнём были охвачены ещё несколько небольших городков. Очень странными, по описаниям автора, выглядели повреждения отдельных объектов. Например, металлический стапель, уединённо стоявший на берегу реки футах в трёхстах от ближайшей постройки, оплавился так, что превратился в монолит от высокой температуры. А пережившие пожар, по словам Гриффитса, рассказывали, что «в этот вечер мрамор горел, как уголь, а дома, стоявшие вдалеке от горевших зданий, вдруг занимались огнём». Но и это ещё не всё. Десятки трупов были найдены, если верить автору книги, в окрестностях Чикаго. Это были тела людей, пытавшихся спастись от огня. При этом ни на одном из тел следов ожогов найдено не было, как и на многочисленных трупах животных. И неудивительно, они находились уже вне огненной стихии. Отчего же они погибли? Конечно, Гриффитс мог попросту выдумать все эти красочные подробности, чтобы поэффектнее подать материал. Тем более что никто на него как на достоверный источник и не ссылался. Но сам пожар он ведь не выдумал!

Объяснений не находилось. Некоторые были склонны обвинять в чикагском кошмаре даже… комету Биела. Что это за комета и почему попала под подозрение? Открыл её австрийский астроном Вильгельм фон Биела в 1826 году. Период её обращения составлял немногим менее семи лет. Когда она в очередной раз возникла на небосклоне в 1846 году, её не узнали – хвост оказался расщеплённым надвое. А в 1852 году раздвоилась и сама комета. Хвост одной из новых комет увеличился, что указывало на скорый распад. Так и вышло, в 1866 году обе кометы Биела не возвратились. Но то, что от них осталось, должно было куда-то деться, не пропадает же материя бесследно. Вот это и дало основание предполагать, будто хвосты пропавших комет покрутились себе в космосе, да и рухнули затем на Чикаго. Только хвосты, потому что ядра или части их по законам небесной механики нашей планеты достичь не могли. Такой была первая версия. Сторонники второй настаивали на метеоритном дожде. Однако ни кометная, ни метеоритная гипотезы не выдерживают элементарной критики. Вещество, из которого состоят кометные хвосты, настолько разрежено, что ни при каких условиях никакого вреда нашей планете причинить не может. Метеоритные дожди (не путать с метеорным дождём, явлением вообще безобидным) случаются, когда в атмосфере распадаются крупные метеориты. Но при этом осколки их, достигающие поверхности Земли, остывают и теряют скорость. Едва ли они могут что-нибудь поджечь, да ещё в таких масштабах. И потом, при выпадении метеоритного дождя обязательно образуется кратерное поле, а вблизи Чикаго ничего подобного нет. Огромный метеорит, конечно, мог бы уничтожить город, но сокрушительным ударом, а не поджигая то там, то тут.

Кто такой Уайтхед, сейчас, наверное, не доискаться, он и в книге Гриффитса по имени не назван – Уайтхед, да и всё. Ранчо его, расположенное близ Чикаго, сгорело дотла, погиб и он сам. Собственно, слово «ранчо», если понимать под ним скотоводческую ферму, тут не вполне годится. Уайтхед, если и занимался когда-то скотоводством, уже к 1868 году это занятие оставил. Но, видимо, не потому, что разорился. Напротив, летом 1868 года на его ферме развернулось обширное строительство, явно требовавшее немалых вложений. Были возведены кирпичные здания, напоминавшие мастерские, подведена новая дорога. Ранчо обнесли глухим забором, и никто не мог увидеть, что происходит за ним. Какие грузы туда доставлялись, тоже никто не знал, но не вывозилось ничего, так что если Уайтхед занялся каким-то производством, непонятно, куда девал продукцию. Так или иначе, владения Уайтхеда постигла плачевная участь, остались одни руины. И вот в этих руинах обнаружили нечто, способное озадачить кого угодно. Это были оплавленные обломки громадных машин непонятного назначения. В развалинах другого здания на ранчо нашли огромные свинцово-кислотные аккумуляторные батареи, наподобие тех, что изобрёл французский физик Гастон Планте в 1859 году, но совершенно необычной конструкции и, по-видимому, фантастической по тому времени мощности. Также удалось опознать индукционные катушки для получения импульсов высокого напряжения. Подобные устройства запатентовал ещё в 1851 году немецкий изобретатель Генрих Румкорф, но здесь от его разработок сохранялся разве что общий принцип. Зачем всё это оборудование понадобилось на сельской ферме, каким целям могло служить, никто и предполагать не мог.

Напрасно было бы искать сейчас уцелевшие экземпляры брошюры профессора Иеремии Брока «Некоторые размышления о будущем электричества». Весь небольшой тираж, отпечатанный университетской типографией в 1865 году, был уничтожен, сам профессор с позором изгнан из научного сообщества, предан остракизму и забыт. Почему же брошюра со столь невинным названием вызвала такую ярость научных светил одного из старейших университетов Европы? Увы, о её содержании теперь можно судить лишь по расплывчатым и неточным пересказам современников, к тому же часто расходящимся между собой. Можно догадываться, что еретик Иеремия Брок на нескольких страницах подверг сомнению принцип сохранения энергии, а заодно всё естествознание и здравый смысл как таковой.

Иеремия Брок родился в Кенигсберге в 1822 году, изучал математику и физику в Кенигсбергском университете, где познакомился с будущим великим физиком Густавом Кирхгофом. В 1855 году он, как и Кирхгоф, занял пост ординарного профессора в Гейдельберге. А покинул он этот пост, как мы уже знаем, в 1865 году при обстоятельствах, не способствующих славе учёного.

Здесь в нашу историю вмешиваются два финансиста, Чарлз Йеркс и Джеймс Фаулер. История жизни первого (хотя и под другим именем) хорошо известна из «Трилогии желания» Теодора Драйзера. Ведь именно он послужил прототипом блестящего финансиста Фрэнка Каупервуда, с непревзойдённым мастерством описанного американским писателем на страницах этих трёх романов. Полем деятельности Йеркса была Филадельфия, но к 1870-м годам он всерьёз присматривался к системе общественного транспорта Чикаго, не слишком скрывая план взять её под свой контроль. Это категорически не устраивало чикагского магната Джеймса Фаулера, имевшего тут ключевые интересы. Он был готов на многое, чтобы остановить конкурента, но как? Вот если бы Чикаго вдруг сгорел! Вызванная этим биржевая паника обесценила бы все чикагские вложения Йеркса, который с размахом пользовался деньгами филадельфийского казначейства. Так и случилось. Йеркс не только разорился, но и был обвинён в мошенничестве и заключён в тюрьму. Фаулеру же чикагский пожар принёс немалые выгоды. Мало того, что из игры устранялся опаснейший соперник, Фаулер вдобавок и приумножил свои капиталы на восстановлении города. Хотя впоследствии Йеркс сумел восстановить состояние и даже предпринял новые атаки на транспортную сеть Чикаго, полностью от перенесённого удара уже не оправился. Его попытки завершились провалом.

Со времён классического римского права актуален вопрос: кому выгодно? Независимо от причин пожара, нельзя не признать, что он случился весьма кстати и вовремя для Фаулера. Здесь нужно отметить, что как Йеркс, так и Фаулер уделяли большое внимание поддержке научных исследований. Йеркс финансировал строительство обсерватории в штате Висконсин, оснащённой самым большим в мире на то время телескопом. Фаулер вкладывал деньги в перспективные исследования в области электричества. Но в отличие от Йеркса, чей интерес к науке диктовался скорее рекламными целями, Фаулер рассчитывал на выгоду скорую и конкретную...

Андрей Быстров

http://2planeta.ru/news/chikagskij_koshmar/2019-04-25-74819