Когда известный деятель «Единой России» Владимир Ростиславович Мединский в очередной раз предложил вынести тело Владимира Ильича Ульянова из мавзолея на Красной площади и захоронить по христианскому обычаю, это сочли всего лишь очередным пробным шаром администрации президента, где концентрация либералов всё ещё больше, чем в любой иной российской структуре, причастной к реальному управлению. Впрочем, буквально на следующий день управляющий делами президента Владимир Игоревич Кожин объявил: никто не планирует эту акцию. Из чего последовал естественный вывод: пробный шар сдулся, не успев выкатиться. Чего, впрочем, и следовало ожидать. Мединский — при всём уважении к его публицистике в защиту многих эпизодов российской истории — всё же по основной своей специальности пиарщик со всеми издержками этой профессии, где «казаться» важнее «быть».

Но в итоговых телепрограммах недели предложение поддержали сразу двое авторитетных телеведущих, исполняющих ещё и множество серьёзных обязанностей в околовластных структурах: Алексей Константинович Пушков в «Постскриптуме» на умеренно фрондёрском (по традиции, ещё не забытой с уходом Юрия Михайловича Лужкова) ТВ-Центр и Пётр Олегович Толстой в «Воскресном времени» на официозном Первом канале. А в Интернете скоропостижно возник сайт с голосованием на ту же тему. На момент написания данного текста сторонники перезахоронения там преобладают (для этого не обязательно накручивать результаты: достаточно дать ссылки на голосование только в тех местах, где водятся в основном приверженцы нужной точки зрения).

Следовательно, пробный шар всё ещё катится. Придётся внимательно посмотреть, почему.

Прежде всего отметим очевидную нищету интеллекта единороссов. Они её демонстрируют с упорством, достойным лучшего применения. Вспомним хотя бы недавнюю идею партийных экспертов по проблемам образования: выбросить из программы старших классов школы более половины естественных наук, дабы заменить их патриотическим воспитанием — как будто невежда может принести стране что-то полезное даже из самых чистых патриотических побуждений и как будто можно воспитать эти побуждения у человека, не понимающего, чего и каким образом достигла страна.

Кроме того, вполне очевидна закомплексованность многих видных деятелей партии. Как известно, большинству людей, чувствующих свою ущербность (например, очень низкорослых, некрасивых, умственно или физически слабых) мало проявить себя в сферах, где их недостатки не ощущаются. Чаще всего их амбиции можно удовлетворить только оскорблениями или унижениями тех, кто выше их — по росту, уму, достижениям… В данном случае положение именно таково. Причём не только у отдельных лидеров: сравним хотя бы Бориса Вячеславовича Грызлова с тем же Ульяновым. Куда важнее комплексы партии в целом. Ибо достижения «Единой России» в качестве правящей партии, мягко говоря, малозаметны на фоне даже брежневских времён, не говоря уж о фантастических прорывах эпохи Ульянова.

Конечно, если бы все фундаментальные вопросы нашего развития были уже решены, можно и мавзолеем для разнообразия заняться: известно, чем занимается кот, когда ему заняться нечем. Но до такого благополучия стране пока так далеко, что лучше было бы «Единой России» делать что-то серьёзное.

«Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно». Грустно вне всякой зависимости от отношения к коммунистической идее и её виднейшему воплотителю. Грустно прежде всего потому, что едва ли не каждая фраза поборников ликвидации мавзолея доказывает: то ли они в ВУЗах плохо учились, то ли поспешили отречься от собственного — и нашего общего — прошлого.

Грызлов и Мединский, Пушков и Толстой несомненно ещё успели пройти ВУЗовский курс марксистско-ленинских наук. Там, конечно, присутствовало немало белиберды и конъюнктурщины. Но хватало и фундаментальных закономерностей, полезных всякому, кто потрудится в них разобраться.

В частности, даже из этого курса очевидно: Ульянов был вовсе не кремлёвским мечтателем, а прежде всего трезвым и умным практиком. Так, далеко не очарованный коммунизмом — и как раз поэтому сколотивший громадное состояние на взаимодействии с революционной страной — Арманд Юльевич Хаммер вспоминал: понадобился весь авторитет Ульянова и вся его колоссальная воля, чтобы убедить товарищей в необходимости Новой Экономической Политики. Он трезво оценил: невозможно перескочить через пропущенную общественно-экономическую формацию. И нашёл гениальный ход: достроить недостающую в России капиталистическую формацию, но уже под надёжным политическим контролем, исключающим её ключевые недостатки. И строить социализм, уже опираясь на теоретически необходимый фундамент.

Был Ульянов и блестящим партийным организатором. В его эпоху большинство российских партий было, по сути, парламентскими игрушками вроде нынешнего ЯБЛока. Он же создал не эффектную побрякушку, а эффективный механизм. Большевики были немногочисленны, но правильно организованы.

Да и интеллектуально партия оказалась хорошо укомплектована. Конечно, изучая «Материализм и эмпириокритицизм», студент может долго не замечать в нём ничего, кроме изощрённой ругани в адрес оппонентов. Но автор этого — на самом деле достаточно глубокого не только по тому времени — труда умел отсекать от ядра партии всех интеллектуально неполноценных, даже если они формально были преданы марксистской теории. Сам же он не раз существенно дополнял и совершенствовал теорию: НЭП — лишь ярчайший пример.

Вовсе не случайно, что сформированная таким образом партия смогла сделать несравненно больше, чем все её многочисленные и куда лучше финансируемые соперники. Вот чему следовало бы поучиться «Единой России» в целом и каждому её члену в частности. Но, к сожалению, Грызлов (да и любой из его кукловодов в администрации президента) — явно не Ульянов. Ни по фамилии, ни по форме, ни по содержанию.

Впрочем, поборники перезахоронения нашего главного революционера не знакомы не только с его политическим и экономическим наследием. Едва ли не каждый из них заявляет: мавзолей противоречит христианским обычаями и воле семьи Ульянова.

Воля семьи однозначно выражена во время бурных дебатов о форме захоронения сразу после смерти Владимира Ильича. Многие его родные и близкие занимали в тогдашнем партийном и государственном руководстве видные места. И никто из них не подал свой — решающий! — голос против захоронения в мавзолее. Да и впоследствии ни словом, ни намёком не выражали они даже малейшего неудовольствия по этому поводу — хотя со многими другими решениями властей спорили всерьёз и подолгу.

Что же касается христианских обычаев — какое отношение могут они иметь к атеисту? Да не просто атеисту, а воинствующему. В качестве главы правительства и вождя правящей партии он в буквальном смысле слова воевал с христианской церковью, да и она ему отвечала тем же. И взаимоотношения с другими конфессиями были столь же бурными.

Впрочем, христианские обычаи в мавзолее соблюдены в полной мере. Хотя бы потому, что его творец Алексей Викторович Щусев до революции построил и реставрировал немало церквей. Тело Ульянова лежит куда ниже уровня земли. Причём в таком месте, что попирать его прах чисто технически невозможно. Посмотрите на мавзолей. Тело — в точности под центральным возвышением, куда пройти никак не получится. Трибуна же — далеко впереди центра. Нынешние воцерковлённые правители могут так же спокойно, как их былые коммунистические вожди, выступать с этой трибуны. Если, конечно, будет что сказать, не опасаясь слишком уж явного контраста с делами обитателя мавзолея.

Само бальзамирование и размещение в прозрачном саркофаге тоже никоим образом не противоречит христианским обычаям. Они вовсе не требуют, чтобы тело обязательно скрывалось от глаз людских под покровом земли. Всевозможные мощи святых тоже никто не закапывает.

Более того, за несколько десятилетий до Ульянова совершенно аналогичным образом забальзамирован великий хирург Николай Иванович Пирогов. Его тело доселе пребывает в склепе в его имении Вишня (ныне вошедшем в городскую черту Винницы), открытое взорам досужих экскурсантов. И это в полной мере соответствует и его собственной воле, и христианским обычаям.

Так что люди, призывающие похоронить Ульянова по христианскому обычаю, тем самым выказывают собственное незнакомство и с историей нашей страны, и с самими христианскими обычаями. Зато очень наглядно демонстрируют готовность к любым подтасовкам вместо серьёзных раздумий над своей собственной точкой зрения и её возможным обоснованием.

По сути, они просто хотят избавиться от памяти о силе того, кто явно контрастирует с их слабостью. Чем хуже идут дела у руководителя, тем больше и охотнее ругает он своих предшественников. Судя по нынешнему обострению борьбы с мавзолеем и его обитателем, дела у «Единой России» с каждым днём всё печальнее. Того и гляди, она всю страну за собою потянет в ту самую могилу, куда предлагает спрятать тело человека, чьи дела — как ни относиться к ним с высоты накопленного с тех пор опыта — были достаточно хороши, чтобы остановить распад страны (на те же осколки, на которые она расколота ныне), выиграть тяжелейшую Гражданскую войну и заложить основы столь быстрого развития, что большинством его плодов мы пользуемся и по сей день.

Провалы, порождённые безмыслием большей части нашего нынешнего руководства, столь очевидны, что для их объяснения приходится привлекать откровенную мистику. Наши либералы причитают: пока в центре страны лежит мумия, не будет у нас ни счастья, ни процветания. Но разве наш мавзолей — единственный на свете? Давайте сравним с зарубежным опытом.

Лежит в центре Поднебесной Цзэдун Ичанович Мао. Тоже немало наворотил. Большой скачок обернулся таким экономическим провалом и голодом, что на его фоне меркнет разруха нашей Гражданской войны и голод в Поволжье. Культурная революция — в мирное время! — по числу жертв в расчёте на душу населения также превзошла все трагедии нашей внутренней политики. Но как раз Мао прекратил победой коммунистов китайскую Гражданскую войну, тянувшуюся почти три десятилетия. Наладил хорошие взаимоотношения с СССР и тем самым обеспечил основы индустриализации, технического образования, политического могущества страны. Между прочим, и Тибет к китайским рукам прибрал. Всё это китайцы помнят и понимают. Поэтому его преемник Сяньшэн Вэньминович Дэн сказал: Мао на 70 % был прав, а на 30 % ошибался. И никто пока не желает уточнять, какие именно действия Мао входят в каждую из категорий. Вот и лежит былой председатель республики и партии на главной площади страны. А страна между тем стала великой державой. И никакая мистика мумии не мешает процветанию Китая. Процветание не от мистики зависит.

В Ханое точно так же забальзамирован и уложен в мавзолей Шинь Кун Син-Сакович Нгуен. Демократическая Республика Вьетнам — уже после его смерти — завершила изгнание американских оккупантов, воссоединилась, и бывшая столица южной части Вьетнама — Сайгон — нынче названа ХоШиМин по его псевдониму. Да и нынешнему темпу роста вьетнамской экономики — десятилетиями лучшему в регионе — явно не мешает мумия в центре столицы.

Зато мавзолей Георгия Димитриевича Тренчева в центре Софии снесён. И где теперь Болгария? Совсем недавно в очередной раз отвергнута её просьба о входе в шенгенскую зону. Это и понятно: благополучные шенгенцы с удовольствием ездят без виз на болгарские курорты, но вовсе не хотят пускать к себе жителей одной из беднейших стран Европейского Союза.

Впрочем, соседняя с нею Румыния ещё беднее. Между тем Георге Александрович Георгиу вынесен из тамошнего мавзолея ещё два десятилетия назад. Помогло? Как ляхи — Андрею Тарасовичу Бульбе.

Правда, мавзолей Антониу Агоштинью Агоштиньича Нету пока не помог процветанию Анголы. Но это исключение, естественное для страны, где всё ещё воюют многочисленные племена, прикрывающие древние распри новомодными политическими лозунгами, лишь подтверждает общее правило. Борьба с собственным прошлым — надёжнейший способ испортить собственное будущее. Вовсе не по каким бы то ни было мистическим причинам. А просто потому, что причины своих бедствий надо искать в самих себе, а не в своих предках. Только тогда появляется шанс устранить эти причины. Даже боги не могут сделать бывшее небывшим. Зато над будущим мы властны и без божьей помощи.